Училка и Чемпион (СИ)

50

Я просыпаюсь в мягкой, почти невесомой тишине. На улице пасмурно, но у меня внутри солнечно, птички поют, бабочки крылышками машут ну и всё остальное. Не считая иных прелестей беременного утра.

Первое, что ощущаю — тепло. Тепло его тела рядом, его руки, обнимающей меня во сне. Поворачиваю голову, и слышу, как он недовольно ворчит, не желая просыпаться.

Мирон спит на боку, его темные ресницы отбрасывают крошечные тени на кожу, а губы чуть приоткрыты. Вид у него такой расслабленный, даже уязвимый, что я невольно улыбаюсь.

Это мое утро. Это мой Мирон. Мой муж. Вся эта удивительная жизнь теперь — моя.

Я тихонько вытягиваю руку и осторожно провожу пальцами по его щеке. Он шевелится, морщит нос, снова ворчит, а потом открывает глаза.

— Доброе утро, жена, — хрипло говорит мой чемпион, притягивая меня ближе и давая почувствовать, что утро не только доброе, но и твёрдое.

Его голос всё ещё сонный, но от этого звучит ещё глубже, интимнее.

— Доброе утро, муж, — отвечаю, не сдерживая улыбку и скольжу рукой по его телу вниз под одеяло. Сжимаю в ладони крепкий член, чем вызываю довольную кошачью улыбку на сонном лице.

— Продолжай, — тянет, словно мурлычет. — Мне нравится твоя инициатива.

Он тянется, чтобы поцеловать меня, и его губы такие мягкие, теплые и нежные. Мне тоже хочется замурлыкать довольной кошкой, хочется потереться о него и подумать о продолжении.

Я и так не сказать, чтобы скромничала, но беременность явно дровишек к либидо подкидывает.

— Ты выглядишь так, будто снова хочешь выйти за меня замуж, — шутит он, а я смеюсь, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Ещё бы, — фыркаю. — Такой шанс упускать нельзя.

Он смеётся и вновь целует меня, на этот раз дольше, глубже. В какой-то момент его руки начинают скользить по моей талии, и я чувствую, как внутри разгорается тот самый огонь, который Мирон умеет разжигать одним своим прикосновением.

Но тут я кое-что вспоминаю, и меня накрывает волнением.

— Мирон, — шепчу я, когда его поцелуи опускаются к шее. — Нам сегодня нужно в клинику. Забыл?

Он замолкает, уткнувшись носом в мою ключицу, и что-то невнятно бормочет.

— Может, успеем? — спрашивает с надеждой.

— Нельзя же, — отвечаю со смешком. — Давай вставать, пора собираться.

Я смеюсь и толкаю его в плечо, заставляя встать. Но перед тем как подняться с постели, Мирон притягивает меня за руку, смотрит прямо в глаза и серьёзно говорит:

— Знаешь, я всё еще не могу поверить, что ты теперь моя жена. Кажется, я выиграл самый важный бой в своей жизни.

От его слов сердце сжимается, и я понимаю, что никогда не смогу привыкнуть к тому, как он умеет выражать свои чувства. Честно, открыто, до глубины души. Вот так молчит-молчит, а потом одной фразой и наповал.

— А я выиграла тебя, Чемпион, — шепчу я, и он снова улыбается, но на этот раз его улыбка мягкая, тёплая, почти трогательная. — Никто не смог тебя победить, а я на лопатки уложила.

— Так значит? — вскидывает брови. — Ну приедем мы из клиники, я тебя как уложу! Посмотрим, кто у нас на лопатках будет.

Пока мы едем в машине, у меня начинается мандраж. Я была только на первом УЗИ, где подтвердили беременность, просто сам факт и что эмбриончик жив и прикрепился. Сегодня же у нас полноценный скрининг. Очень важный этап. Внутри я знаю, что всё будет хорошо, но всё равно нервничаю.

Клиника тихая, светлая. В ожидании своей очереди я не могу усидеть на месте — внутри всё сжимается от волнения. Мирон рядом, держит мою руку в своей, и время от времени посмеивается над моим нервным взглядом.

— Кошка, ты же знаешь, что всё будет хорошо, — говорит он, поглаживая мою ладонь. — Расслабься. Ты самая красивая беременная в этом здании. Да что там, во всём городе.

— Мирон, хватит, — улыбаюсь я, чувствуя, как щеки начинают гореть. Но его слова всё же немного успокаивают.

Наконец нас приглашают в кабинет. Врач, добродушная женщина с мягким голосом, предлагает мне лечь на кушетку. Мирон садится рядом, его лицо становится серьёзным, но в глазах всё равно горит искра. Он явно так же волнуется, как и я, только прячет это за своей обычной уверенностью.

Когда экран монитора загорается, а врач показывает нам маленькую тень, сердце замирает. Это наш малыш. Наш ребенок.

Это уже не просто точка на экране. Чётко видны очертания крупной головки, маленькие ручки и ножки.

— У вас будет девочка, — говорит врач, улыбаясь. — На этом сроке, конечно, не всегда можно сказать точно, но, думаю, процентов восемьдесят, что у вас дамочка.

Девочка. Наша девочка. Я смотрю на экран, а потом перевожу взгляд на Мирона. Его глаза широко открыты, губы чуть приоткрыты от удивления, но в следующую секунду он широко улыбается.

— Девочка, — шепчет, наклоняясь ко мне и целуя в лоб. — Наша принцесса.

Я чувствую, как слёзы начинают собираться в уголках глаз. Это счастливые слёзы. Невероятно счастливые.

Когда мы выходим из клиники, Мирон не отпускает мою руку. На его лице написано столько счастья, что, кажется, он светится изнутри.

— Кошка, — говорит он внезапно, остановившись. — Надо в детский магазин.

— Зачем? — спрашиваю, глядя на него с улыбкой. — Рано же еще. Ребенку в утробе тринадцать недель всего.

— Купить корону, конечно. У нас будет принцесса, а какая принцесса без короны?

— Мирон.… — закатываю глаза, смеясь.

— Что? — вскидывает брови. — Ну пока ты поносишь.

— Ты неисправим, — качаю головой.

— Да, и ты это любишь, — отвечает он, подмигивая, и я понимаю, что он прав. Люблю. Каждую его сумасшедшую идею, каждую улыбку, каждое слово люблю.