Училка и Чемпион (СИ)

18

Утро начинается странно. Я как обычно встаю по будильнику, варю себе кофе и кормлю Касю, но чувствую, что внутри что-то не так.

А если быть точнее, то внутри меня творится полный хаос.

И если вначале я списала это на плохую погоду или недостаток сна, то через час я честно признаюсь себе: дело совсем не в погоде, не в сне и не в неудачно сваренном, невкусном кофе.

Я думаю о поцелуе.

Чёрт, да как так вышло?

Вчерашний вечер крутится в голове, словно испорченная пластинка.

Мой разум будто цепляется за каждую мелочь: за его тёплые руки на моей талии, за уверенный, но нежный поцелуй, за то, как быстро всё это произошло. И самое главное, что я на автомате ответила на этот поцелуй!

Мне хочется найти хоть какой-то рациональный ответ на вопрос, зачем это всё случилось, но…. он не находится.

— Что смотришь, предательница? — прищуриваюсь, глядя на Касю. — Видела я вчера, как ты хвост трубой задрала, только увидела этого.… примата…

Если честно, язык больше не поворачивается называть Дорофеева так. После того, как защитил, как внимательно осматривал замок на моей двери, как нежно поцеловал.… Ну какой он орангутанг?

Тру лицо руками и машу головой. Надо прийти в себя и топать на работу. И, главное, ничего не говорить Наташке, а то она потом не слезет с меня.

Но пока я иду на работу, мыслей в голове становится ни капельки не меньше. Сегодня пасмурно, дождь срывается, обычно в такую погоду я чувствую себя спокойной, умиротворённой. Обожаю дождь и вот эту серость. Всегда мечтала в Питер укатить на ПМЖ. Но как назло так и застряла на юге, где у Боженьки дождя не выпросишь, а уж как выпросишь, так креститься будешь полночи, если крышу с дома не унесёт и дороги не смоет в Кубань к чёртовой бабушке.

Так вот сегодня даже серость и дождик не расслабляют меня. Внутри всё напряжено, сердце стучит куда быстрее обычного.

— Всё это… странно, — шепчу я себе, подходя к школе, и понимаю, что ни капли не приблизилась к какому-то пониманию или решению.

Рабочий день начинается как обычно: дети, шум, домашки, исправления в тетрадях. Но каждый раз, когда я пытаюсь сосредоточиться, мысли всё равно ускользают в сторону Дорофеева. И чем больше я пытаюсь забыть этот поцелуй, тем ярче он всплывает в памяти.

Я постоянно ловлю себя на том, что мысленно возвращаюсь к его взгляду, к тому, как он подмигнул на прощание.

"Спокойной ночи, Кошка," — это прозвучало так, будто у нас с ним была некая тайна, которой ни с кем нельзя делиться.

— Эй, Люба, ты как? — отвлекает меня коллега — Елизавета Валерьевна, проходя мимо в учительской. — Ты как-то задумалась.

— А, да нормально, просто… думаю о планах на урок, — отмахиваюсь я, притворяясь занятой.

Ну да, вот прямо сейчас и думаю, как не свихнуться.

Когда рабочий день подходит к концу, я чувствую себя выжатой как лимон. Хотя в голове продолжают роиться мысли, я решаю отпустить ситуацию. В конце концов, это просто случайность. Ничего больше.

Он же чемпион, а я учительница. У нас совершенно разные жизни, — пытаюсь убедить себя, подходя к выходу из школы.

Но едва я выхожу за ворота, как замечаю чёрную машину, припаркованную у тротуара. Моя интуиция не подводит. Водитель — тот самый, кто сегодня не выходит у меня из головы.

Мирон выходит из машины, будто знал, что я появлюсь именно в этот момент. Он опирается на дверь, улыбаясь своей дразнящей улыбкой, и я внутренне напрягаюсь.

— Привет, Кошка, — говорит он, прищурив глаза. — Как дела?

Я закатываю глаза, стараясь сделать вид, что его появление не сбило меня с толку.

А ещё вообще-то тут школа рядом! Технички, внимательно следящие в окна и куча родителей и детей.

— Привет, — выдавливаю я, делая шаг в сторону, словно собираюсь обойти его. — У меня всё хорошо. А у тебя?

— У меня отлично, — его голос звучит непринуждённо, но я чувствую, как что-то в его тоне заставляет меня нервничать. — Поехали, подвезу.

— Нет, спасибо, — отвечаю я твёрдо, продолжая двигаться. — Я дойду сама, тут недалеко.

Но едва я отхожу на пару шагов, как мимо проезжает машина, и я, как назло, оказываюсь прямо у огромной лужи. Вода поднимается фонтаном и окатывает меня с ног до головы.

Чудесно. Просто прекрасно.

— Ну вот…. — выдыхаю я, дрожа от холода и злости.

В этот момент Мирон подходит ко мне, еле сдерживая смех.

— Отличный план, — ухмыляется он. — Теперь точно поехали, а то замёрзнешь.

Я злюсь на себя, на машину, на этот день, но понимаю, что у меня нет выбора.

— Ладно, — бурчу я, сдаваясь. — Только потому что я мокрая, как курица.

— Конечно, Кошка, — он продолжает улыбаться, и я чувствую, как внутри снова вспыхивает раздражение, перемешанное с чем-то совсем непонятным. — Ты не только собак, но и воды боишься.

— Очень смешно, — морщусь, глядя, как грязные капли впитываются в светлый плащ. — Вода из лужи такая приятная, что просто обалдеть.

Я сажусь в машину, и мы едем в сторону моего дома. В тишине, но напряжение в воздухе снова висит, как тяжёлое облако. Я не могу избавиться от ощущения, что Мирон наслаждается этой ситуацией, и это только больше меня злит.

А ещё в салоне всё пропитано его запахом — свежий парфюм с нотками ментола. Я буквально чувствую, как он проникает в мою волосы, пропитывает одежду, остаётся где-то в глубине лёгких.

— Когда доедем до дома, возьми спортивную одежду, — вдруг заявляет он.

— Спортивную? — удивлённо переспрашиваю я. — Зачем?

— Поедем в спортзал, — отвечает он так, будто это самое естественное предложение на свете. — Хочу научить тебя навыкам самообороны. Вчерашняя ситуация показала, что тебе это пригодится.

— Подожди, что? — Я поворачиваюсь к нему, не веря своим ушам. — Ты серьёзно?

— Абсолютно, — он кивает, не отрывая глаз от дороги. — Ты должна уметь постоять за себя, Люба. Вдруг я не всегда буду рядом.

Эти слова вдруг заставляют меня замолчать. Я снова чувствую, как внутри всё сжимается от непонятных эмоций.

Он.… заботится обо мне?

Когда мы подъезжаем к дому, я молча выхожу из машины и поднимаюсь в квартиру. Пока собираю вещи в рюкзак, пою песню, чтобы не провалиться в размышления, иначе я точно никуда не поеду. Хочется поддаться желанию закрыть все окна и двери, а потом спрятаться в гостиной между диваном и креслом.

Вот только что-то мне подсказывает, что и дверь мою откроют, и меня из-за кресла за шкирку вытащат и в спортзал всё равно отвезут.

Руки дрожат, когда застёгиваю замок рюкзака, забросив туда шорты и футболку.

Вот это я, блин, влипла.

— Готова? — спрашивает Мирон, бросив на меня короткий взгляд, когда я снова возвращаюсь в машину.

— Не особо, но, похоже, выбора у меня нет, — ворчу я, закрывая дверь.

Он снова улыбается, и я замечаю, как мое сердце бьется куда быстрее, чем в привычном ритме.