Училка и Чемпион (СИ)

20

— Ещё раз, — голос Мирона звучит твёрдо, но в нём чувствуется что-то, что заставляет моё сердце ускоряться.

Я стою напротив Дорофеева, дышу тяжело, но уже не так сильно нервничаю. Кажется, я начинаю хоть немного понимать, что от меня требуется. Вот только.… с Мироном рядом это всё равно сложнее, чем могло бы быть.

Он настолько уверенный, настолько сильный и.… чертовски притягательный, что каждая попытка сконцентрироваться превращается в борьбу с собой, а не с воображаемым противником.

— Давай, Кошка, ещё раз, — повторяет он, и его взгляд ловит мой. Даже это его “Кошка” уже так не бесит, а даже наоборот… вызывает странную щекотку в животе.

Я киваю, делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться. Хватаюсь за его руку, готовясь выполнить приём, который он только что показал, но в этот раз решаюсь сделать всё более уверенно. Рывок — и, к моему удивлению, мне удаётся! Я вырываю свою руку из его захвата, но радуюсь ровно секунду, потому что в следующую что-то идёт не так.

Нога подворачивается, я теряю равновесие, и прежде чем успеваю что-либо осознать, падаю назад, утягивая его за собой.

Мы оба валимся на пол, и я оказываюсь прижата к полу его телом. Дорофеев нависает надо мной, наши лица так близко, что я ощущаю его дыхание. И ментол… этот окутывающий, пропитывающий меня насквозь ментоловый аромат.

В первый момент я ошеломлена тем, как быстро всё произошло, а потом начинаю осознавать… я лежу под Мироном, и его руки по обе стороны от меня держат его на весу. Его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего.

Я пытаюсь сказать что-то вроде "ой" или "прости", но слова застревают в горле, когда я встречаюсь с его взглядом. Он смотрит на меня прямо, глаза горят тем самым опасным, магнетическим огнём. От этого взгляда у меня внутри всё сжимается. Мы оба молчим, но между нами словно что-то вибрирует — напряжение, которое нарастало с самого начала тренировки, теперь становится невыносимо явным.

Мирон слегка наклоняет голову ближе, и моё сердце бешено колотится. Я осознаю, что уже даже не пытаюсь дышать нормально. Мы просто смотрим друг другу в глаза, и в этот момент кажется, что весь мир замер, и даже время перестало двигаться.

— Ты…. не ударилась? — спрашивает он тихо. Голос его звучит низко, немного хрипло, и в нём слышится явно не только забота.

— Нет…. — шепчу я, сама не веря, что вообще могу говорить. Мой голос дрожит, и это меня пугает. Такая реакция на него пугает. Как будто я не могу контролировать даже собственные эмоции.

Я осознаю, что его лицо становится ближе, и сейчас нас разделяют считанные миллиметры. Я чувствую его тепло, запах, он как магнит, который притягивает меня, и оторваться вообще без вариантов.

Сердце стучит так, что я боюсь, Мирон его услышит. Попытки напомнить себе, что это просто тренировка, терпят крах.

И почему в зале так тихо? Где люди, которые тут тренировались?

Я как-то пропустила момент, когда мы остались в зале одни с Дорофеевым.

— Люба…. — шепчет он, и я не могу отвести взгляд от его глаз.

Я даже не успеваю подумать, что дальше, потому что в следующее мгновение его губы наклоняются и прижимаются к моим. Всё происходит так быстро, что я теряюсь на миг, но потом сама неосознанно отвечаю на поцелуй. Его губы тёплые, уверенные, и внутри меня всё переворачивается. Это не просто поцелуй — это вспышка, момент, который захватывает меня полностью. Мир вокруг исчезает, остаётся только он, его губы, его дыхание.

Я слышу, как он тихо выдыхает, и его рука осторожно касается моей щеки. Моя рука сама тянется к его плечу, и мне кажется, что мы в каком-то другом мире, где нет ничего, кроме нас двоих.

Мы продолжаем целоваться несколько долгих секунд, а может, минут — я уже не могу различить время. Всё слишком завораживающе, слишком… правильно. Но потом он медленно отстраняется, и в его глазах всё ещё этот жар, от которого у меня внутри всё пылает.

— Беги в душ, маленькая Кошка, — произносит он тихо, с этой своей дразнящей улыбкой. — И не забудь закрыть за собой дверь на замок изнутри.

Я моргаю, пытаясь осознать, что произошло, и с трудом вытаскиваю себя из этого тумана.

Мирон поднимается с пола, подаёт мне руку, и я встаю. Ноги подкашиваются из-за внезапной слабости. Глаза в пол опускаю, стараюсь не смотреть на Дорофеева, потому что боюсь, что в его взгляде увижу что-то, что снова выведет меня из равновесия.

Я почти иду в сторону душевых на автомате, пытаясь собрать мысли в кучу, но внутри всё продолжает дрожать. Он снова вывел меня из зоны комфорта, и это сводит с ума. Но при этом… мне это нравится.

Когда я захожу в душевую и поворачиваю замок, мысли всё ещё кружатся в голове. Я включаю воду и чувствую, как тёплые капли стекают по коже, но они не могут смыть ощущение его губ, его рук, этого напряжения, от которого я никак не могу избавиться.

Прислоняюсь спиной к стене душевой кабины и прикрываю глаза в тщетной попытке выровнять сердцебиение, но сердце моё словно обезумело.

"Что вообще происходит?" — думаю я, пытаясь успокоиться, но с понимаю, что всё уже зашло так далеко, что так просто мне не уйти.

Ни от Дорофеева, ни от себя самой.