Училка и Чемпион (СИ)

17

Мы поднимаемся по лестнице, и с каждым шагом я чувствую, как внутри меня нарастает напряжение.

Ну вот, теперь Дорофеев окажется у меня дома.

Всё будто пошло не по плану, и я уже не знаю, как вести себя. Я украдкой поглядываю на его спокойное лицо. Кажется, его ничто не смущает. Линда идёт рядом, тихо ступая мягкими лапами по ступеням подъезда.

Вот и моя дверь. Я останавливаюсь, достаю ключи и неуверенно поворачиваю их в замке, стараясь не выдать дрожь в руках. Мирон стоит рядом, наблюдая за мной с видом, будто его не смутить ничем.

— Ну всё, я дома, — говорю, откашлявшись.

— Я буду без сахара.

Смотрю на него вопросительно, на что он повторяет абсолютно невозмутимо.

— Чай буду без сахара. А пока ты делаешь, проверю замки на твоей двери. На первый взгляд они выглядят дерьмовыми.

Супер. Так ещё мои замки никто не оскорблял.

Но отказать в гостеприимстве мне не позволяет то ли благодарность за спасение, то ли воспитание, то ли ещё что-то, и я вхожу и, открыв дверь шире, приглашаю Дорофеева.

— Входи.

Он кивает, заходя в квартиру, пока я клацаю выключателем, и лишь потом вспоминаю, что электричества нет во всём районе. Поэтому приходится снова включить фонарик на смартфоне.

Взгляд Дорофеева скользит по прихожей, а затем он поворачивается к двери, закрывает её и тут же проверяет замок. Ощущение, что Мирон просто обязан всё контролировать, усиливается, когда он хмурится, изучая дверной замок.

— Ты серьёзно? — его голос звучит с ноткой недовольства. — Этот замок вообще держит что-то? Тут любой его откроет, даже не стараясь.

Я чувствую, как лицо снова начинает гореть от смущения. Почему мне вдруг так важно, что он думает о моём замке?

— Ну, он был здесь, когда я въехала… — бормочу, опуская взгляд. — Я как-то не задумывалась, что нужно менять.

— Тебе надо его заменить, — Мирон смотрит на меня серьёзно. — Я займусь этим. У меня есть ребята, кто могут сделать это быстро. Не стоит рисковать.

Я молча киваю, понимая, что спорить с ним бесполезно. Мы стоим рядом с дверью, и тишина нависает над нами. Источник света — только фонарик смартфона.

Воздух в квартире кажется густым, будто заряженным чем-то странным и напряжённым. Я нервно переминаюсь с ноги на ногу, не зная, как разрядить обстановку.

— Пойду поставлю чайник? — наконец вырывается у меня, и я тут же кусаю губу, чтобы лёгкой болью отвлечь себя от наплывших странных ощущений.

— У тебя газ? Везёт, у нас когда нет электричества, и чаю не попьёшь, — усмехается Мирон, его глаза вдруг теплеют, и на секунду мне кажется, что он смотрит на меня не так, как раньше. Или это просто моё воображение?

— Маленький плюс старых домов, — смущённо улыбаюсь и отвожу глаза.

Я иду на кухню, и тут внезапно раздаётся недовольное мяуканье. Кася, моя маленькая британочка, выходит навстречу, и, заметив Линду, тут же напрягается. Её хвост становится как кисточка, уши прижимаются, и она начинает тихо шипеть.

— Ой, Кася, ну не начинай, — вздыхаю я, пытаясь её успокоить. Но моя кошка явно не в восторге от большого пушистого чужака в доме.

Линда, стоящая у порога, опускает голову и тихо рычит, но не двигается с места, будто понимает, что вторглась на чужую территорию. Зато Кася, словно забыв про собаку, неожиданно проявляет интерес к Мирону. Она осторожно подходит к нему, трётся о его ноги, ласково мурлыкая.

— Кася! — говорю я, удивляясь. Она обычно не доверяет незнакомцам. Но Мирон только улыбается, наклоняясь, чтобы погладить её по голове.

— Хорошая кошка, — произносит он с мягкой улыбкой, почесывая её за ухом.

Линда снова тихо рычит, как будто ревнует. Мирон смотрит на неё с лёгкой укоризной.

— Линда, фу, — произносит он, и та послушно замирает, но продолжает следить за кошкой.

Чувствую себя странно в этой ситуации: мой дом, моя кошка, моя жизнь, а тут Дорофеев…. и кажется, что он неожиданно и с лёгкостью завладел всем этим.

Я ставлю чайник на плиту, он стоит, подпирая косяк плечом, хотя я и предложила присесть. Но разговор не клеится. Мы перекидываемся парой фраз об Игоре, о школе, но каждый раз, когда наши глаза в этой полутьме встречаются, я чувствую, что в воздухе повисает напряжение. Внутри меня будто что-то наэлектризовано, и каждый его взгляд заставляет меня нервничать ещё больше.

Наконец, чай готов. Мы садимся за кухонный стол, но тишина снова возвращается, и мне кажется, что этот момент никогда не закончится. Мирон пьёт свой чай медленно, в упор рассматривая меня, а я не могу найти слов, чтобы разрядить это странное напряжение.

Когда он ставит чашку на стол, я чувствую, что он собирается уходить. Мирон поднимается с места и говорит:

— Ладно, мне пора. Спасибо за чай.

— Спасибо, что проводил…. — начинаю я, но не успеваю договорить.

Он подходит ближе, и я чувствую его тепло, его уверенность. Я открываю рот, чтобы сказать что-то ещё, но не успеваю. В одно мгновение его руки обхватывают мою талию, притягивают ближе, и прежде чем я успеваю понять, что происходит, его губы касаются моих. Это мягкий, но уверенный поцелуй, в котором чувствуется его сила. Мои ноги подкашиваются, и я теряюсь в этом мгновении, не успев осознать, что отвечаю на его поцелуй.

Он отстраняется так же неожиданно, как и начал, его глаза сверкают весёлым огоньком.

— Спокойной ночи, Кошка, — подмигивает он, оставляя меня стоять в ступоре посреди кухни.

В этот момент вспыхивает свет, заполняя квартиру звуками работающей бытовой техники. Я остаюсь стоять неподвижно, ощущая жар на щеках и гул в ушах.

Слышу хлопок входной двери из прихожей, а сама всё ещё не могу прийти в себя от того, что только что произошло.