Уплывающий сад

Час света Godzina światła Пер. И. Киселева

Я возвращался в долину. Оставив скалы и осыпи позади, я уже входил в лес. Он окружал меня, огромный, густой. Над деревьями время от времени пролетали порывы вечернего ветра. Издалека доносился рев одинокого оленя. Тропинка, ведущая в долину, была узкой и разбухшей от корней деревьев.

«У тебя остался один час света», — услышал я голос врача. Он предупреждал меня. Поэтому я как можно скорее закрыл глаза, чтобы экономно распорядиться оставшимся светом, отдавая себе отчет в том, что его отсутствие не позволит мне спуститься в горное убежище.

Теперь я двигался шаг за шагом, с большой осторожностью, пробуя ногой тропинку, и только иногда на мгновение приподнимал веки, чтобы убедиться в том, что не сбился с пути. Ступая на ощупь, я вытягивал перед собой руки.

Порывы ветра усилились, зато голос одинокого оленя стих, я напрасно ждал, что он раздастся снова. Я шел уже долгое время, когда — на секунду воспользовавшись светом — увидел перед собой долину, а на дне ее каменное здание. Уже совсем стемнело, небо светилось от звезд. В окне здания мерцала лампа.

Я быстро оглядел обстановку. Комната была просторная, за столом из неструганых досок сидел высокий, худой мужчина.

— Мне нужна ваша помощь, — обратился я к нему. — Вы не могли бы послать кого-нибудь в городок, к моему другу, пусть он придет за мной? Сам я, к сожалению, не в состоянии…

— Вы слепой?

— Не совсем. Но зрение почти село, — объяснил я и, немного поколебавшись, процитировал слова врача: — «У тебя остался один час света».

— У меня есть помощник. Молодой, шустрый парень. Он сбегает, — ответил мужчина.

Я сообщил фамилию и адрес друга, у которого остановился, после чего сел в углу комнаты на пол, прислонился к стене и закрыл глаза. Снаружи доносился запах вечера, запах влажной земли, влажных трав. Я дышал глубоко и спокойно. «Мауриций сейчас придет, — думал я, — он еще ни разу меня не подвел».

Гонец вернулся с известием, которое меня удивило и встревожило. По указанному мной адресу жила семья с неизвестной мне фамилией. Они не знали моего друга. Никто в городке его не знал, никто о нем не слышал.

— Как это возможно! — воскликнул я. — Сегодня утром, прежде чем я отправился в горы, мы вместе завтракали под липой в его саду, сегодня в шесть утра я покинул его дом. Как это возможно?!

Напрасно искал я ответ. Молодой гонец принес мне дерюгу. Я накрылся и, усталый, заснул.

Среди ночи меня разбудил рев оленя. Правда, я не был уверен, наяву ревел олень или во сне.

Утром я уговорил молодого парня еще раз сбегать в городок и разыскать нескольких человек, с которыми я познакомился в доме моего друга во время ежегодных визитов к нему, — я обещал прилично заплатить за труд и старания. Потом снова лег в своем углу и стал ждать. Хозяин принес мне кружку горячего молока.

За окном слышался монотонный шум, запах дождя вливался в открытые окна.

Гонец вернулся мокрый до нитки и злой. Он ходил и расспрашивал — все зря. Никто в городке не знал людей, которых я не раз встречал у Мауриция, никто о них не слышал. Я слушал эти слова, не двигаясь с места, не открывая глаз. Только через минуту я понял, что они означают. Хозяин предложил мне послать телеграмму родственникам.

— У меня нет родственников, — объяснил я, — все погибли, один дядя, который уцелел, умер год назад.

В этот миг раздался стук в дверь. Я приоткрыл веки: в комнату вошла сгорбленная старушка в толстом клетчатом платке. Она опиралась на палку, двигалась с трудом. Она была очень старой.

— Я слышала, что здесь кто-то ищет своего друга или людей, которые его знали, и никого не может найти, — сказал она старческим скрипучим голосом. — Когда я была еще маленькой девочкой, мой дедушка рассказал мне историю, случившуюся в городке во времена его детства. Это был рассказ о человеке, который пошел в горы и не вернулся. Долго и напрасно искали его — не нашли ни живого, ни мертвого. Даже в газетах об этом писали.

Говоря так, она рылась рукой в кармане юбки и достала из него клочок пожелтевшей бумаги. Хозяин склонился над ним, пытаясь разобрать содержание газетной заметки. Я встал и взял у него обрывок газеты. Долго всматривался в поблекшие буквы. Мне удалось прочитать лишь название, напечатанное жирным шрифтом: «Пропавший в горах», а также — в тексте заметки — имя Мауриция и свое собственное. Сердце у меня глухо забилось. Я поднял голову, поискал взглядом старушку — ее не было.

Исчезли мужчина и его помощник.

Я выбежал на порог избы и увидел их. Все трое бежали по крутому склону вниз, в городок. Сгорбленная старушка двигалась на редкость проворно.

Я вернулся на свое лежбище и закрыл глаза, чтобы сохранить остатки света, но когда через некоторое время осторожно приоткрыл веки, то понял, что меня окружает кромешная тьма.

Потом тишину прервал рев одинокого оленя.