Уйын Полоза. Книга первая

Глава 28 Ритуал

Мир поздней осени встретил их все тем же промозглым дождем. Вечная сырость, чавкая под ногами, мгновенно уничтожила приподнятое, после победы в испытании настроение.

— Что делать будем, братан? — Угрюм передернул плечами, безуспешно пытаясь стряхнуть вездесущую воду.

— Нам нужно болото. — Задумчиво произнес Максим. — Это нам очень поможет в выполнении квеста.

— Ты мне так и не сказал, зачем нам болото. Я конечно, не против погулять с тобой, по этой прекрасной местности, в такую чудесную погоду, полюбоваться сногсшибательными пейзажами плесени, и гнили, но все же хотелось бы знать цель. Конкретики немножко хочется. — Хмыкнул Игорь.

— Пиявку помнишь? Одну из тех, которая меня едва не убила, и которая потом же и вылечила? — Гвоздев повернулся к другу. — Хочу найти место, где подобные твари могли бы прижиться в этой локации.

— Решил заделаться фермером-фармацевтом, и разводить лекарство на продажу? — Рассмеялся Угрюм. — Мог бы выбрать местечко попривлекательнее, и побезопаснее. Тут бизнес основывать стремно, можно до прибыли и не дожить.

— Не мели чепухи. Какой бизнес? Припугнуть хочу мяскяя. — Огрызнулся Максим.

— Не понял? — Мотнул головой друг. — Ты его что, пиявками напугать хочешь? Твой план похож на глупость.

— Поверь, ему будет чему пугаться. — Усмехнулся Художник. — Я умею быть убедительным, особенно если другого выхода нет. Нам надо найти болото, хотя можно обойтись и без него, но с ним получиться более красочная картинка.

— Авантюра. — Вздохнул Игорь. — Но что еще ждать от человека, который по собственной воле залез в такую задницу, как Уйын. Только очередной глупости и можно ожидать. Что с тобой поделаешь? Пошли искать твое болото. Не бросать же тебя тут одного, потом совесть замучает. Вон там, левее, туман более плотный, скорее всего какой-то водоем, или твое любимое болото. Пошли посмотрим. — Он еще раз вздохнул, и больше не произнеся ни слова направился в ту сторону, в которую только, что указал.

Максиму ничего другого не оставалось, как только последовать за ним. Сделав несколько шагов, он вдруг почувствовал, что что-то не так. В теле появилась какая-то легкость, и дождь ощущался не таким холодным как в прошлый раз, и автомат на плече не такой тяжелый, и шаг более пружинистый, словно он вколол себе хорошую дозу стимулятора-энергетика.

— Слушай, ты не чувствуешь в себе перемен. — Гвоздев догнал друга и пошел с ним рядом. — Мне кажется, что я стал сильнее, и менее чувствительным к холоду. У тебя нет таких ощущений?

— Уровень ты поднял, вот и все. — Не оборачиваясь пояснил тот. — Обычное дело. Выносливость повысилась. — Странно, что ты этого сам не понял. На дурака не похож вроде. Мы тут как в игре, со всеми вытекающими от сюда обстоятельствами. Наши навыки растут, в зависимости от того, сколько мы прилагаем сил к их совершенствованию. Увидеть прогресс нельзя, но его можно почувствовать. Вот, например у тебя меткость завышенная, ты, не целясь муху на лету сбиваешь, это, скорее всего, тебе подарок от Полоза, за нестандартный, добровольный вход в игру, но и это не придел, даже боюсь представить как ты стрелять через пару лет станешь.

Неужели не удивился, когда навскидку, не целясь, Баклану третий глаз открыл? — Угрюм искоса посмотрел на друга. — Такое не каждому бывалому игроку под силу, ты уж мне поверь, и что бы добиться таких результатов, надо не один год пострелять, и не по баночкам в тире.

Мы с тобой, совсем недавно через ад прошли, вот нам и привалило счастье. Выносливости за боль и терпение много добавилось, вот она и ощущается, но думаю там еще много чего капнуло. Все той же меткости немного. Интеллекта, за нестандартное выполнение квеста добавилось, теперь соображать с тобой будем пошустрее, тупить поменьше, этот навык почувствовать трудно, он плавно растет, без скачков, не так как другие. Силы наверняка привалило прилично, только почувствуешь ее изменения, когда она рубеж уровня перескочит, гирька пудовая станет весом как бутылка с кефиром.

— Как в игрушке компьютерной? — Задумался Максим.

— Ну так мы в игрушке и есть, только не в компьютерной. — Хмыкнул ехидно Игорь. — В компьютерной умереть невозможно. Возродишься, пивка хлебнешь, и по новой играть продолжишь, ну а тут сдохнуть проще чем в носу поковыряться, и заметь, не понарошку, а по-настоящему. По-моему, мы пришли. — Он остановился на краю скользкого, поросшего мелким кустарником склона. — Вот твое болото, даже лягушки квакают. Как в прошлый раз не заметили? Рядом ведь были.

— Локация земляничная отвлекла. — Ответил на автомате Максим, сам размышляя над пояснениями друга. — Почему ты мне раньше про уровни не рассказывал?

— Чудак, человек. Когда мне с тобой душевные разговоры было вести? — Засмеялся Угрюм. — Ты как к нам попал, так ни минуты спокойной не было, одна сплошная война. Да ты и не спрашивал, такое ощущение складывалось, что и так все знаешь, уж больно уверенно себя вел. Зеленые обычно растерянные приходят, в рот заглядывают, в любую байку поверить готовы, а ты словно родился тут.

Заявился сразу с крутыми квестами, с «Кольтом» моего кореша в руках, и сразу из него нехилого стрелка упокоил, профессора из дерьма вытащил, и поверить в себя заставил. Девахе свободу дал, а затем еще и нашествие менквов вырезал в одиночку. Ну и чему тебя такого крутого учить? Тут самому в ученики подаваться пора.

— Все равно мог бы про уровни рассказать. — Обиделся Максим.

— И чтобы это изменило? Ты бы их качать не стал? Или дал бы себя Баклану пристрелить? Не брюзжи как старый, жизнью недовольный дед. Радуйся. Мы живы, посильней чутка стали, и болото твое сраное нашли. Осталась малость, после встречи с мяскяем не сдохнуть, и квест выполнить. Где только теперь эту сволочь искать. Когда не надо, всегда тут как тут, а когда надо, не досвистеться.

— Пошуметь надо. — Гвоздев достал пистолет. — На стрельбу прибежит.

Кваканье лягушек мгновенно смолкло, испугавшись выстрела, но тут же с новой силой, возмущенно, и еще более громко затянуло свою песню, видимо от пережитого испуга.

Друзья стояли и молчали в тишине, под хор пресмыкающихся, и нудную капель дождя с мертвых кустов на гнилые листья. Они ждали, того, кого в других условиях предпочли бы обойти стороной, не попадаясь на глаза. Но судьба, или может проделки Полоза, не оставили им другого выбора.

Страха не было. Они уже привыкли к состоянию постоянной опасности. Человек быстро свыкается с обстоятельствами, и адаптируется к условиям. Говорят, что после глобального катаклизма, на земле могут выжить только три самых приспосабливаемых к изменяющемуся миру существа, это крысы, тараканы, и человек. Конечно, никто этого не проверял, и это всего лишь догадки. Вот пусть догадками и остаются, что-то совсем не хочется проверять.

Огненный шар медленно выплыл из тумана, завис ненадолго в стороне, в паре шагов от ожидающих его появления людей, и упав на землю, вытянулся в высокий, пылающий столб, который мгновенно превратился в черного монаха, скрывающего лицо под опущенным капюшоном черной рясы. Ехидно хмыкнув, тот подошел ближе, и обойдя вокруг игроков остановился напротив Максима.

— Не ожидал вас тут снова увидеть, «Надежды Полоза». — Заговорил мяскяй не снимая капюшона, но предварительно уважительно поклонившись. — В прошлый раз, я, в награду за выполнения моего задания отпустил вас живыми, но вы вновь вернулись. В этот раз я не сделаю такой глупости. Вы умрете. В последнее время на мою землю не часто заходят игроки, мне скучно. Ваша смерть развлечет меня, и накормит духов болезней. Но так как вы по доброй воле пришли в мой мир, то я дам выбор, как умереть. Решайте: чума, или оспа?

— Нам все равно. — Нагло рассмеялся Максим. — Детей пугай своими страшилками. Убить ты нас не сможешь. Это мы убьем твоих духов и тебя.

— Ты врешь. — Уверенно заявила тварь. — Как ты собираешься убить то, чего не видно. От духов болезни нет спасения, и их нельзя уничтожить, они на столько малы, что в них не попасть из оружия, каким бы точным оно не было.

— Я и не собираюсь в них стрелять. — Улыбнулся Гвоздев, и задал неожиданно вопрос. — Что ты знаешь про пиявок?

— Пиявок? — Недоуменно переспросил Ахтамак. — Причем тут пиявки? Их полно в болте. Что я о них еще должен знать?

— Ну хотя бы то, что они бывают лечебными. — Уверенно произнес Художник. — И то, что духов твоих они употребляют на завтрак обед и ужин, в виде основного блюда.

— Здесь таких нет. — Замялся монстр, неуверенно обернувшись в сторону болота, словно пытаясь рассмотреть там угрозу.

— Нет. — Согласно кивнул Максим. — Но я знаю где они есть, и могу принести сюда и поселить вот в этой грязной луже. — Он указал в сторону квакающих лягушек. — Тут им очень понравиться, не сомневайся, но вот понравиться ли это тебе?

— Ты врешь? — Под капюшоном монстра начал наливаться огненный шар.

— А ты проверь. — Хмыкнул Максим. — И не вздумай трансформироваться в шарик и сбежать. — Угрожающе добавил он. — Пиявки быстро размножаться, и через полгода в твоей локации не будет места, где ты от них спрячешься.

— Конец тебе, сученок. Братан нашел способ тебя прижать. — Надвинулся на Ахтамака Угрюм сжимая кулаки.

— Я так и быть отпускаю вас, и не убью. — Затараторил скороговоркой злобно Мяскяй отступая. — Уходите, и не появляйтесь больше в этой земле.

— Э!.. Нет братан. — Захохотал Игорь. — Так просто ты от нас не отделаешься, слишком многим ты нагадил, и слишком многие хотят надрать тебе за это одно место.

— Что вы хотите? — Прошипел монстр оглядываясь.

— Для начала прочти это. — Максим протянул письмо.

Ахтамак взял в руки свиток и прочитав, надолго замолчал. Он думал, и было видно, что прочитанное ему не нравиться.

— Это похоже на ультиматум. — Наконец заговорил он. — И условия для меня неприятные. Тут говориться, что в случае отказа вы меня убьете, а известно ли вам, что я бессмертен?

— Есть способ. — Злобно улыбнулся Максим. — Пиявки сожрут духов, а духи поддерживают твою жизнь. Ты просто исчезнешь, растворишься в небытие, когда их не станет.

Мяскяй вздрогнул словно его ударили:

— То есть, вы не оставляете мне выбора?

— Поверь, у меня руки чешутся тебя грохнуть. И не только у меня. — Прошипел Угрюм. — Только обстоятельства личного характера не дают мне этого сделать прямо сейчас, не предоставив права выбора. Ты столько народа убил, столько горя принес, что жалости не заслуживаешь. Ответь на вопрос: «Чем тебе мисы помешали? Что такого угрожающего своему существованию ты углядел в Отстойнике, что решил его уничтожить»?

— Никто мне не мешал, и никого я не уничтожал, я правлю в этой локации, и не лезу никуда. — Начала визгливо оправдываться тварь. — Все это вранье. Вы просто ищите повод меня уничтожить.

— Тогда кто? — Игорь шагнул на встречу Ахтамаку и тот снова попятился.

— Откуда мне знать? Я только здесь хозяин. — Он нервно обернулся, подыскивая удобный путь для побега.

— Стоять! Сука! Мы еще не договорили. — Схватил его за капюшон Угрюм, занеся для удара кулак.

— Остынь. — Перехватил руку друга Максим. — Он не врет. Нет его вины в нападении на Отстойник. Ему действительно этого не надо. Он не вылезает из этого болота. Тут кто-то другой старается. Ты сам Убыра вспоминал, может это его рук дело.

— Живи. — Брезгливо отдернул руку Игорь. — Если бы не Еляк… — Он недоговорил, сплюнул и отошел.

— Ну так что ты выбираешь, Ахтамак? — Занял место друга Художник.

— У меня нет выбора, и я соглашаюсь на перерождение. Только тут есть одна проблема. Нужен специальный нож для ритуала, и кровь смертного. Найти нож трудно, и я не знаю где его искать, а кровь должна быть от добровольно отдающей ее жертвы. Насильственная смерть не подойдет. — В голосе Ахтамака зазвучало торжество победителя. Условия перерождения практически невыполнимы, вряд ли найдется дурак, готовый даст себя убить ради меня, а с ножом вообще ничего непонятно, значит все останется по-старому, и угрозы жизни нет.

— Давай, присаживайся-ка, и все подробно рассказывай. — Максим опустился, и сел на прелую листву. Рядом устроились недовольный Угрюм, и мяскяй. — У тебя нет выбора, Ахтамак. Или я тебя убиваю, или ты всеми силами помогаешь мне совершить ритуал перерождения. Говори, что за нож нужен, и обязательно ли убивать жертву для ритуала, или подойдет кровь живого человека?

— Я многого не знаю. Все что известно, почерпнул из древних манускриптов в библиотеке дворца земляники, когда был еще человеком. Там много путанного, в тех письменах. Про кровь говориться только то, что она нужна свежая, не свернувшаяся. Про кинжал сложено четверостишье:

Сверкающим прозрачным жалом,

Вскрыв вену свежей жертвы, вскрой себе.

И две руки соединив кровавыми бинтами

Восстань, стань вновь хозяином своей судьбе.

Это все, что мне известно, но могу сказать одно, что разрезать мою кожу обычной сталью невозможно, какой бы степени закаленности, и остроты она не была. Нет такого металла в земле Уйына. Не создал Полоз еще ничего подобного.

— Раз метала нет, то он нам и не нужен, есть у меня чем тебя прооперировать. — Усмехнулся Максим доставая кинжал. — С тем, с чем не справляется железо, справиться хрусталь. Осталось только решить, чью кровь использовать, мою, или Угрюма.

— Меня режь. — Игорь уверенно протянул руку. — Кровь перемешается, и я стану хоть немного, но ближе к своей Еляк.

— Ты станешь мне кровным братом? Это большая честь для тебя, породниться с царствующим домом Земляники. — Торжественно произнес Ахтамак.

— Как породниться? — Растерялся Угрюм. — То есть став тебе братом, я стану дядей принцессы?.. Нет, так дело не пойдет. Вряд ли у вас инцест приветствуется. У меня несколько иные планы. Давай-ка ты Максим. Режь себя, а я так и быть перевяжу вас бинтами, думаю рукав от моей рубахи подойдет. — Он быстро разделся, оставшись с оголенным торсом, и оторвав рукав, посмотрел на Гвоздева. — Ну чего мнешься как девица, режь скорей, хватит уже с меня этого приключения. Давай поставим точку, и дальше двинем.

Максим вздохнул, и улыбнулся.

— Давай Ахтамак, будем возвращать тебя в мир живых. — Резким движением, полоснув по вздувшейся, словно специально подставившейся под удар вене монстра, он разрезал и себе кожу. — Эх! Была не была! — Соединил он две раны, и два потока крови, желтая и красная, перемешавшись закапала на прелые листья под ноги.

Угрюм быстро перемотал две скрещенные руки, рукавом, который быстро намокнув окрасился буровато-желтым цветом, и тяжелый дым, словно жидкость потек тонким ручейком вниз, где с шипением начал впитываться в землю.

— Голова кружиться. — Максим побледнел. — Что-то меня в сон тянет.

— Сейчас все должно пройти. — Раздался из-под капюшона глухой голос мяскяя, меня тоже мутит. Кровь конфликтует, слишком разные мы с тобой сущности, но скоро сердце привыкнет и приспособиться к новому состоянию. Нам остается только ждать.

Тонкий ручеек бурого дыма не останавливаясь тек на землю, а в глазах Гвоздева становилось все темнее и темнее, и вот, когда уже сознание практически полностью отключилось, начался обратный процесс. Рукав, стягивающий скрещенные руки внезапно высох, зашипел, и начал всасывать в себя обратно потянувшуюся из земли ниточку светло-зеленого сока.

В глазах Максима вспыхнули искры, восстановив сознание, и силы начали возвращаться к нему с удвоенной скоростью. Мяскай засмеялся, и откинул с головы капюшон, показав наконец преобразившееся, порозовевшее лицо, точную копия Катила, только со светлыми волосами.

— Не думал, что это будет так приятно, вновь стать человеком. — Рассмеялся он. — Мне почему –то казалось, что это будет до омерзения противно, лишиться возможности повелевать духами болезней. Скажи, игрок, ты и вправду можешь очистить эту локацию от заразы? — Он с надеждой посмотрел в глаза Максима.

— Могу. Но это не точно. — Кивнул тот. — Такие пиявки и вправду существуют, но вот справятся они или нет, и сколько их надо для таких целей, я не знаю.

— Когда я вновь сяду на трон, то поручу тебе уничтожить духов болезней. — Ахтамак стал серьезен. — Это будет моя воля, и исполнив ее, ты сможешь требовать любую награду.

— Давай сначала вернемся, а потом поговорим. Возможно, я возьмусь, а возможно и нет. За всеми этими приключениями, свалившимися мне на голову, я ни на миллиметр не приблизился к своей основной цели, ради которой и оказался в мире Уйын. Я пришел сюда за женой, Ахтамак, и пора мне уже приступить к ее поискам.

— Как знать, куда приведет нас путь, указанный Полозом. — Задумался бывший монстр. Не всегда дорога вперед ведет туда, куда тебе надо, к цели. Не будем торопиться. Время на раздумья есть, а сейчас идемте домой. Я хочу обнять брата, и принцессу.