Уйын Полоза. Книга первая

Глава 32 Подготовка

Как приятно после нудного, промозглого дождя в мире поздней осени, оказаться сделав шаг, в начале теплого лета, сразу минуя морозную зиму, с ее вьюгами и снежными заносами, а также распутицу ранней весны. Жаль немного, что не увидеть цветения вишни, и яблонь, не восхититься тюльпанами, проскочив этот этап в жизни природы, но этим можно наслаждаться и в другой локации, причем бесконечно долго.

Согреть же озябшее тело под ласковым солнцем, подставив лицо нежным ладоням шелкового ветра, это сейчас друзьям крайне необходимо, и на много важнее, чем сожалеть о пропущенной весне.

Надо высушить мокрую одежду, развесив ее на ветках изумрудных берез, а самим раскинуть руки в траве, и так лежать, рассматривая в бездонном, голубом небе добрые, неторопливые облака. Нужен уставшим путникам пусть короткий, но отдых.

Минуты счастья они такие скоротечные. Омоют на миг душу, и отхлынут теплой волной, вновь вернув к обыденности. Как хотелось бы их продлить, но разве судьба спрашивает нашего разрешения, срывая с места неожиданными, выскакивающими как убийцы из-за угла, неотложными делами и заботами, или отвешивая очередную оплеуху кувалдой горя, по расслабившейся голове.

— Так бы лежал, и не вставал всю жизнь. — Угрюм сладко потянулся. — Но увы, надо подниматься, ореки не будут ждать, пока мы с тобой тут расслабляемся. И так задерживаются где-то сволочи, хотелось бы думать, что утонули в болоте.

— Не брюзжи, ты сам настоял на коротком отдыхе. — Усмехнулся Художник. — Да и не изменят ничего те десять минут, что мы тут с тобой валяемся.

— Ну так воду-то из сапог слить надо было. Неприятно с болотом в ногах топать. — Улыбнулся в ответ Игорь. — Все. Хватит мять бока, поднимайся тунеядец. Труба зовет, снова в поход. Нам еще мисов найти надо, эти чертовы дети лесов умеют прятаться, так, что на лапу наступишь им и не заметишь. Ума не приложу, где их теперь искать.

— Так там же, где и в прошлый раз и искать. — Пожал плечами Максим. — Зачем велосипед изобретать?

— В том-то и дело что сомневаюсь я, что они там появятся, приманки у нас с собой теперь нет. Да и расстались мы с ними в прошлый раз пусть и не врагами, но и не друзьями, это точно. — Вздохнул Игорь. — Ничего в голову не лезет, заплесневело все после болота этого.

— Не надо никуда идти, они уже тут, и наблюдают за нами. — Гвоздев сел и начал натягивать еще не просохшую обувь.

— С чего ты это решил? — Угрюм оглянулся, пытаясь хоть что-то рассмотреть в лесу, на опушке которого они остановились. — Я не вижу ничего. Говорят, креститься надо, когда кажется.

— Чувствую. Я же тебе говорил, что у меня такой дар появился, после обращения мяскяя. — Максим встал, и повернулся к лесу.

— Поговорить нам надо с Ганжилом. Дело касается вашей жизни. — Заорал он, сложив ладони своеобразным рупором, в сторону деревьев, в полной уверенности, что там его слушают. — У вас не больше двух часов. Потом будет поздно. На подходе, из мира поздней осени идет отряд ореков и людей из секты «Свидетелей смерти». Думаю, что вы догадываетесь, что они идут по ваши души, и убивать именно вас. Мы теперь знаем кто их послал, и у нас с Угрюмом есть план как помочь племени выжить, и победить. Будем ждать здесь полчаса, если за это время ваш вождь не появиться, то мы умываем руки. Бодайтесь тогда с врагом сами, у нас и своих дел полно, не менее важных, чем сдохнуть во славу мисов. Время пошло, мы ждем здесь, а заодно, погреемся и обсохнем. — Он сел и вновь стянул обувь.

— Нет, не придут они. Даже если тебя слышали, не придут. Гордые, на шантаж не поддадутся, а ты их пугать начал, условия ставить. — Вздохнул Игорь, отбросив в сторону сапог, который только что начал натягивать на ногу. — Не высох сволочь, времени надо еще. — Вздохнул он. — Зря ты так разговор повел, братан. Угрозами не пронять, с ними надо ласково, обходительно, как с девушкой.

— Захотят жить, придут. Они не дураки, понимают, что без нашей помощи им конец. — Гвоздев откинулся на спину, заложив руки за голову. — По пятнадцать минут сна, я первый. Разбудишь. — И закрыв глаза мгновенно вырубился.

— Вот же тюлень. — Усмехнулся, глядя на него Угрюм. — Дрыхнет как лялька у мамки на ручках, только что сиську не сосет. Молодец пацан, далеко пойдет, если, конечно, сегодня не грохнут, ну и меня с ним до кучи.

Когда смертельно устал, то даже крохи времени на отдых, придают бодрости ватному телу. Пятнадцать минут блаженного провала в бездну, были прекрасны, но закончились мгновенно. Друг разбудил Максима на дежурство, и тут же сам занял его нагретое телом место, мгновенно отключившись.

Гвоздев неторопливо обулся, прошелся по поляне, разминая легкой гимнастикой затекшее тело, и вдруг почувствовал присутствие притаившегося, наблюдающего за ним из леса существа. Он улыбнулся, догадавшись кто это мог быть, и кивнул в ту сторону.

— Здорово вождь. Выходи. Чего прятаться? Мы не враги. — Махнул он призывно рукой. — Поговорить нам надо.

— Как ты смог меня увидеть, игрок? — От одной из берез осторожно отделился Ганджил, но приближаться не стал, а остановился, издали недоверчиво поглядывая на человека. — Ты владеешь тайным знанием?

— Это моя тайна, а мы не на столько дружны, что бы я ее тебе открыл. — Усмехнулся Максим. — Подходи, не бойся. Я уже говорил, что мы не враги. — О повернулся к Угрюму и толкнул того в плечо. — Вставай, у нас гости.

-А! Что! — Мгновенно вскочил тот, выхватывая маузер, и затравленно оглядываясь.

— Ганджил пришел, говорю. — Кивнул в сторону гостя Игорь. — Просыпайся, разговаривать сейчас будем.

— Ну и гад же ты Художник. — Потянулся Игорь. — Я свои пятнадцать минут еще недоспал, а ты уже: «Просыпайся!». Должен мне будешь. — Он повернулся в сторону гостя и зевнул. — Подходи, братан, не стесняйся. Тему перетрем, о том, как ваше племя из дерьма вытаскивать.

— Это правда, что ореки идут сюда? — Ганджил не спешил приближаться, с недоверием поглядывая на друзей.

— Нет, это я пошутил так. — Рыкнул недовольно Игорь. — Думаешь мне больше делать нечего, как только по дождю по-пластунски ползать, и придурков недоверчивых уговаривать, позволить мне этим недоумкам помочь не сдохнуть! Иди сюда, времени на уговоры нет. Или мы сейчас решаем как будем ореков со «Свидетелями смерти» встречать, или мы с Художником сваливаем, а вы дружно подыхаете.

— Хорошо. Но помните, что на вас нацелены наконечники стрел моих воинов. — Кивнул, соглашаясь Ганжил, и осторожно пошел на встречу. — Я иду. — Еще раз предупредил он, обернувшись, и вскинув предупреждающе руку в сторону леса.

— Напугал ежа голой пятой точкой. — Буркнул Угрюм тихо в сторону, и уже громко добавил подошедшему гостю. — Присаживайся, в ногах правды нет.

— Правды нигде нет. — Тот сел, скрестив ноги, и вновь недоверчиво оглянувшись на лес. — Говорите, я слушаю?

— В нескольких часах отсюда, в локации поздней осени стоит сводный отряд из ореков и людей. Хорошо вооруженный и мотивированный на убийство отряд. Они идут сюда, по ваши, и наши души. — Сел напротив Ганжила Максим. — Справиться с ними будет трудно. Ореки практически неуязвимы, но у нас есть против них оружие. — Он достал из рюкзака сосульку, и протянул гостю. — Бери. Угрюм говорит, что у вас есть мастера, которые могут из нее изготовить наконечники стрел. Догадываешься зачем я это тебе говорю?

— Неужели ты игрок готов отдать нам этот артефакт просто так, не требуя ничего взамен? — Недоверчиво скосился на Художника Ганджил.

— Игорю нравиться эта локация, да и мне она приглянулась. Мерзкая тварь посеяла тут смерть, а мы, с моим другом, очень хотим, что бы тут оставалось все по-старому. — Ответил Максим

— Так хотим, что кушать не можем. — Хмыкнул, подтверждая слова друга Угрюм, и еще хотел что-то добавить едкое, но замолчал под осуждающем взглядом Художник, а тот продолжил:

— Не знаю, поймешь ли ты меня, но не все измеряется деньгами или камешками. Ваш случай как раз такой. — Он посмотрел в глаза мису. — Вы основа локации бесконечно-раннего лета, на вас здесь все держится, а значит должны жить.

Тот ничего не ответил, и отвернулся. Долго думал в полной тишине, а когда вновь посмотрел на Максима, в глазах стояли слезы.

— Мой народ принимает вашу помощь. Вы доказали, что в этом мире еще живы доброта, честь и советь. Говорите, что надо делать, мы подчиняемся, и полностью в вашем распоряжении. — Он встал, приложив руку к груди.

— Наконечники делать, чего же еще, а потом убивать врага. — Вскочил Угрюм. — Сколько твоим мастерам надо времени для изготовления стрел?

— Полчаса на дорогу до мастерских, около четырех часов на работу, и еще полчаса на обратный путь. — Начал загибать пальцы вождь мисов.

— Хорошо. — Перебил его Угрюм. — Приступайте немедленно, а сейчас нам с Художником дай десяток толковых ребят, хорошо знающих местность. Надо погонять ореков по лесу, время потянуть. Эти твари появятся тут уже через часок, может чуть больше, если ничего их не задержит, и нюх у них на ваше племя, я так понимаю, очень хороший, найдут, если не отвлечь, быстро.

— Ты прав. — Кивнул Ганджил. — Не будем терять время…

***

Они появились вечером. Вышли из портала мокрые и злые. Быстро сориентировавшись на местности, разбили лагерь, расставив посты. Разожгли костры, готовя пищу и подготавливаясь к ночлегу. Чувствовалось, что командовал этим походом уродов, опытный вояка. Что делать, и зло частенько бывает с умными кулаками. Не пустил все на самотек, организовал, и караул, и ночлег.

Ореки почувствовали близость мисов, и засевшие в засаде друзья видели, как они сообщили об этом командиру сводного отряда, возбужденно жестикулируя при этом, видимо требуя отправиться незамедлительно на охоту. Но тот не отпустил, решив благоразумно дождаться рассвета, что было на руку, и Игорю и Максиму. Время помощник. Чем дольше враг медлит, тем больше времени на подготовку встречи непрошенных гостей.

Ганджил задерживался, но прислал гонца, сообщив, что ледяной сталактит слишком тяжело обрабатывается, и на распиловку его на заготовки, понадобилось на много больше времени, чем предполагалось, и теперь уже все племя, а не трое ювелиров, подключилось к работе обтачивая наконечники, придавая им нужную форму, и насаживая на стрелы. К утру вождь обещал изготовить полсотни смертоносных снарядов, способных убивать ореков, и просил продержаться, и не умирать это время.

Десяток мисов, выделенных друзьям вождем, притаились в поросшем кустарником овражке, и ожидали команды, но пока все складывалось наиболее благоприятным образом, и от них каких-либо действий не требовалось, играть в догонялки с ореками по лесу, затягивая время, не понадобилось.

Лагерь врага давно затих. В свете костра виделся только одинокий дежурный поддерживающий огонь. Можно было бы поддаться искушению, убрать его снайперским выстрелом, из бесшумного калаша, и сделать вылазку на спящий лагерь. Но это была бы глупость, обрекающая на провал. Где-то в темноте притаились еще трое караульных, и они вряд ли спят. Они тут же поднимут тревогу при любой попытке атаки.

Друзьям оставалось только ждать рассвета, и обещанные стрелы от Ганджила. Без них воевать с неубиваемыми тварями, не имело никакого смысла. Слишком неравные силы.

Ночь медленно, и нудно следовала за узким серпом месяца, словно специально неторопливо вытягивая из людей взвинченные нервы. Кто бы что не говорил, но нет ничего тяжелее чем ждать. Тем более ждать чего-то неизбежного и жуткого, готового оборвать жизнь. Это потом адреналин захлестывает так, что страх прячется в складках души, забившись и скуля, в дальний угол, но сейчас его время, время нетерпеливого дрожания рук.

Кто скажет вам, что он спокоен как сто удавов перед боем, не верьте, он вам бессовестно врет, или просто дурак. Страшно бывает всем, только одни прячут голову в песок, и воют от ужаса, а другие наступают своему страху на горло, и идут под пулями в бой.

Возможность преодолеть себя, свой внутренний страх, и определяет характер человека, его стержень. Героем иногда становиться тот, на кого и не подумаешь, а тот, кто с виду достоин, пачкает в ужасе штаны.

Небо посерело предрассветными сумерками. Когда наконец появился Ганджил. Он бесшумно, расплывчатой тенью, скользнул в траву, и лег рядом с друзьями.

— Все готово. Я привел все племя, оставив только детей под присмотром троих женщин. Все мисы готовы к драке, хотя и не любят убивать, но будут делать это. Каковы наши дальнейшие планы? — Он говорил, внимательно рассматривая лагерь врага.

— Раздай стрелы самым метким, и расставь их на краю оврага, с обратной от нас стороны. Остальных уведи подальше в лес, на этом этапе они будут только помехой. Пусть ждут. Их время еще придет. — Максим так же не отрывал глаз от вражеского лагеря. — Тот десяток, что был передан нам, шли сюда, от них потребуются быстрые ноги и ловкость. Как только услышите выстрел, готовьтесь встречать ореков. Надеюсь на вашу меткость. Поглощенные погоней, твари выскочат через овраг прямо на вас. Валите их, и уходите в лес. Ждите нас в условленном месте, маскируйтесь так, как ранее договаривались.

— Через двадцать ударов сердца мы будем готовы. — Кивнул Ганджил, и исчез в предрассветных сумерках, а буквально через несколько секунд появился десяток мисов, приведениями материализовавшийся за спинами друзей.

— Как только прозвучит сигнал, поднимайтесь во весь рост. Орите, махайте руками, хоть материтесь, делайте что угодно, но отвлеките внимание ореков на себя, и тут же, без задержек бегом к оврагу. Перелетаете на другую сторону и возвращаетесь к остальному племени. — Отдал распоряжения художник. — Готовы?

— Да. — Дружно прошептали Полозовы творения, закивав удлиненными головами.

— Ты как, Угрюм? — Перевел Художник взгляд на друга.

— Как пионер. — Хмыкнул тот, взводя курок пистолета.

— Начали. — Команда утонула в выстреле маузера, и тут же вскочили мисы, запрыгав, завыв и размахивая кулаками, посылая проклятия в сторону лагеря врага. В руках художника задергался бесшумно автомат, плюясь раскаленным свинцом.

Первая жертва замысла друзей, дежурный у костра, ткнулся головой в огонь, дернулся, вскрикнув от боли, и замер, наполнив воздух запахом паленой шерсти.

Вскочившие ореки закрутили головами в поисках угрозы, но тут же увидев воющих мисов, с воплями бросились в погоню за вкусной добычей, и даже матерный окрик командира не смог их остановить.

Твари небыли целью для стреляющих друзей, ими займутся те, на кого они пришли охотиться, не зря же всю ночь точили стрелы.

Максиму с Игорем только и оставалось надеяться на меткость, и удачу союзников.

В это время опытный вояка, командир сводного отряда врагов, лишь на мгновение показав голову, мгновенно скатился, скрывшись за пригорком, на котором так удачно расположил лагерь, уйдя с линии огня, и став недосягаем. Его раздраженный голос тут же начал раздавать приказы.

Большинство его воинов поступили так же, как и их командир, и лишь четверо, включая дежурного у костра, встретившись с пулями Художника и Угрюма, прекратили навсегда игру, став скорбным ландшафтом локации.

— Сейчас обходить начнут. — Рявкнул Игорь. — Если в колечко возьмут, нам крышка. Уходим!

Бой начался для друзей удачно, но это только первый этап, первые выстрелы, а впереди еще погоня, и схватка с умелым, хорошо вооруженным, противником.

Короткими перебежками, где-то и ползком, прикрывая друг — другу спины, они устремились в сторону склона горы, поросшего ровными рядами березняка. Там произойдет основное действие кровавого спектакля. Там решиться кому жить, а кому умирать.

Уже расцвело, и видимость была хорошая. Солнце поднялось красным полушарием над пиками гор, окропив их кровавым восходом. День обещал быть жарким во всех отношениях. И погода, и люди все сделают для этого.

Они бежали вперед, и вперед, и улыбались довольные собой. Пока все шло по плану. Ореков впереди не видно, значит мисы справились с задачей, и положили там, в овраге, всех тварей. Охотники стали добычей. Пригодились необычные стрелы. Не зря друзья сосульку сохранили. Теперь наступает очередь «Свидетелей смерти».

Пришел убивать, готовься умереть и сам, другого не дано.