Уйын Полоза. Книга первая

Глава 5 Ирина

Шашлык прятал глаза, руки его подрагивали, но он улыбался. Боялся, топтался на месте, хотел что-то сказать, но никак не набирался смелости.

Скатерть на столе сменилась в мгновение ока, как по волшебству, на белоснежную, грубые миски, поднос с хлебом и глиняные кружки исчезли.

— Один момент. — Хозяин «Едальни» смахнул полотенцем несуществующую пыль со стола. — Обслужу по полной программе, со всем уважением. Не сомневайтесь. — Он еще немного потоптался на месте, готовый вот-вот высказать то, что его терзало, но лишь вздохнул и попятился, скрывшись в дверях кухни.

Максим устало опустился на стул. Он уже убивал людей. На войне нет ангелов. Но там круговерть боя, там настрой на смерть, там некогда раздумывать. Кто первый выстрелил и попал, тот и вернулся домой. Тут же все то же самое, но по-другому. Вроде честно: глаза в глаза. Убил хладнокровно и расчетливо, пусть и того, кто этого достоен, кто сам был готов убивать, кто хотел его смерти ради удовольствия, а теперь лежит с дыркой в голове, и его обыскивает бывший светила науки. От чего же так погано на душе? Нет, все правильно. Баклан заслужил того, что получил.

Руки Гвоздева подрагивали, избавляясь от вплеснувшегося на дуэли в кровь адреналина. Так всегда бывает, перед боем пробивает нервная дрожь сомнений, в бою невозмутимость и спокойная сосредоточенность, а после накатывает, и нужно время, что бы отпустило. Не он первый, и ни он последний.

Дверь скрипнула, и в зал вбежал возбужденный Профессор, едва не подпрыгивая от радости. Удивительно, как изменился старик всего за один только день, в глазах засветилась надежда, а плечи гордо расправились. Он подскочил к столу:

— Вот. — Выпалил скороговоркой. — Нашел маузер, четыре обоймы к нему, еще россыпью патронов с полсотни, штык нож, и самое главное! Два изумруда, три сапфира и мелочью слюды немного. Тут целое состояние.

— Забери себе! — Максим устало прикрыл глаза.

— Что? — Не понял Профессор.

— Себе забери говорю. — Устало прошептал парень. — Мне этого ничего не надо. Лишний хлам в дороге только помеха.

— Это слишком щедро для меня. — Старик растерялся, и недоуменно посмотрел на Гвоздева.

— Не хочешь, тогда выкинь, или подари кому-нибудь. — Все так же не открывая глаз, безучастно произнес Максим.

— Ну уж нет. — Хмыкнул Профессор. — В коем веке удача привалила, а ты мне: «Выкинь», — нашел дурака. Мне лет десять безбедно жить с таким-то хабаром. — Он сгреб все со стола в потертую холщовую сумку, которую постоянно носил через плечо.

— Ваш ужин. — Подскочил в этот момент Шашлык ставя на стол блюдо с жаренным гусем, и все такую же глиняную кружку, но уже сделанную более качественно, с пивом.

— Спасибо. — Максим открыл наконец глаза. — Но я не один. Ты забыл про Профессора. Неси все то же самое и ему, я заплачу.

— Один момент. Все будет немедленно исполнено. Ваш друг — мой друг, ваш гость — мой гость. — Шашлык скрылся в дверях кухни, но через миг появился вновь, с еще одним подносом, и еще одной кружкой. — Приятного аппетита, а на счет платы не беспокойтесь. За счет заведения. — Улыбнулся заискивающе он, попытался еще что-то добавить. Не решился, но и не ушел, а остался стоять.

— Что-то еще? — Посмотрел на него Максим. Тот опустил в пол глаза. Видно было, что ему что-то надо, но что? Он сказать боялся. — Да говори ты, не мнись. — Подбодрил его парень.

— Тут такое дело... — Тот пошамкал губами, подбирая слова, и набираясь смелости. — Не могли бы вы мне уступить вашу рабу? — Выпалил Шашлык и поднял глаза, но столкнувшись взглядами с посетителем, отвел в сторону. — Не сомневайтесь, я хорошо заплачу.

— Рабу? — Сначала не понял Гвоздев, но тут же вспомнил слова Угрюма после дуэли. — Рабу... — Протянул он задумчиво. — Вот что любезный. Пригласи-ка сюда, хочу посмотреть на нее и поговорить.

Тот поклонился и вышел, и через некоторое время в зал вошла девушка, та, что перекрестила его перед схваткой с Бакланом, а хозяин «Едальни», остался стоять на пороге кухни, выглядывая из-за угла, и не решаясь подойти. Она остановилась около стола и склонила обреченно голову. «Дрожащая на ветру былинка, одетая в дырявый серый балахон». — Подумал, увидев ее Гвоздев.

— Вы звали, господин? — Голос у нее был приятный и, скорее всего, если бы не волнение, то по девичьи звонкий.

— Нет у тебя больше господ, ты сама себе хозяйка. — Нахмурился Максим. — Садись за стол. — Хозяин! — Крикнул он в сторону дверей кухни. — Еще ужин для моей гостии!

Шашлык мгновенно исчез, а девушка нерешительно села на краешек стула, положив руки на колени, и не поднимая глаз. Совсем еще ребенок. Худенькая, кажется, подуй ветер посильнее и унесет. Ладони не по-девичьи грубые, привыкшие к тяжелому труду, нервно подрагивали. Волосы черные, длинные, грязные, спутанные, не видевшие расческу несколько месяцев, а лица не видно, опущено в пол. У Максима сердце сжалось от жалости.

— Ты свободна, у тебя больше нет хозяина. Никто с тобой больше ничего не сделает, помимо твоей воли. — Улыбнулся он, надеясь, что новость ее обрадует, и никак не ожидал другой реакции.

— Да господин. — Хлюпнула она сдавленным голосом, и слеза капнула на ладони.

— Ты не рада? — Удивился парень.

— Рада, господин. — Плечи ее затряслись, а слезы уже полились потоком, намочив ткань балахона на коленях.

— Так... — Максим пододвинул свой стул ближе, взял ее за подбородок и поднял.

Красивое, детское еще лицо, с пухлыми губками, без малейших следов косметики, лоб морщится беззвучным рыданием, а на щеке огромный уродливый, застарелый синяк. С длинных ресниц капают слезы, а в карих, до черноты глазах, тоска и обреченность. — Что случилось? — Гвоздев произнес это как можно более нежно, вложив в тон всю доброту, на которую был способен. — Говори не бойся, я не твой хозяин, я твой друг.

— Зачем мне свобода?! — Внезапно прорвало душу девушки сдавленным криком. — Не пройдет и недели, как найдется очередной Баклан, может еще хуже прежнего садист. Ничего не изменится, я вновь стану рабой. Одной мне не выжить в этом мире. — Она вдруг упала на колени. — Оставьте меня у себя, господин. Молю. Не смотрите, что я маленькая, я сильная, я многое умею, я буду стирать, готовить. Все, что скажете...

Максим опешил. Такого он никак не ожидал. Что делать? Взять с собой нельзя, ему нужна свобода, а она будет помехой. Но как бросить беззащитного ребенка? Это подло, он так не сможет.

— Успокойся, все будет хорошо, я позабочусь. Как тебя зовут? — Он поднял ее с колен и посадив на стул, сел на против, посмотрел в глаза.

— Масюся. — Хлюпнула она.

— Я про настоящее имя спрашиваю, а не про придуманную извращенцем глупую, кошачью кличку. — Мотнул головой Максим.

— Ира. — Она вздохнула. — Я уже почти забыла свое имя. Год тут. После соревнований, в мир Полоза меня закинуло, и сразу на глаза Баклана попалась. Он обещал заботится, говорил, что новичкам тут трудно выжить, а он опытный игрок. Только надо подчинится. Я поверила. — Она хлюпнула носом.

— Ты спортсменка? — Максим пододвинул ей свой поднос с гусем. — Ешь.

— Теннисистка. Кандидат в мастера спорта

Она недоверчиво посмотрела на угощение. Сначала осторожно отщипнула дрожащими пальчиками кусочек мяса и осторожно положила в рот, но голод пересилил страх, и через мгновение она уже держала в руках всего жаренного гуся целиком, и с остервенением отрывая белоснежными зубами куски мяса, не жуя глотала.

— Наголодалась бедняга. — Всхлипнул Профессор. Как можно было так ребенка... — Он не пояснил своих слов, но этого было и не надо. Мужчины сидели, и не шевелились, словно боясь напугать проснувшийся аппетит, ставшей раньше времени взрослой девочки, они просто смотрели как она ест.

Максим отобрал у профессора его гуся, и пододвинул девушке, видя, что со своим она почти расправилась.

— Нельзя столько сразу. — Возмутился тот.

— Пусть ест. — Максим махнул рукой, на нового знакомого, улыбнулся, и вновь обратился к девушке. — Сколько тебе лет?

— Фцефа исполнифось пяфнадцать. — Она забавно исковеркала слова набитым ртом, на миг оторвавшись от угощения, и покраснела. — Простите.

— Так ты у нас именинница! Надо это отпраздновать, вот только пиво тебе еще рано. Шашлык, чего-нибудь сладкого моей спутнице принеси, и еще одного гуся для профессора! — Крикнул Гвоздев в направлении дверей кухни. — И чаю еще. — Ешь, не бойся. — Он вновь повернулся к девушке.

Из дверей с подносом в руках, показался хозяин Едальни«, и нерешительно замер на пороге.

— Иди сюда. — Махнул ему рукой Максим. — Ставь все на стол. Есть у тебя где помыться?

— В дальнем углу дома, что-то вроде бани, но топить надо. — Вздрогнул, словно его ударили Шашлык.

— Не трясись. — Рявкнул на него Гвоздев. — Топи свою баню, и проводишь туда девушку. Мыло ей, шампунь, мочалку, расческу. В общем сам сообразишь, то, что надо, и одежду поприличнее, этот дырявый балахон даже нищие на паперти одеть постесняются. Я все оплачу, не переживай.

— Будет исполнено. — Поклонился тот, развернулся к дверям кухни и крикнул. — Люська, носи воду, и топи баню! — И вновь повернулся.

Он боялся этого странного парня, одним выстрелом отправившего на тот свет лучшего стрелка, из всех известных в округе. Еще боялся гнева Угрюма, который потребовал во всем угождать новичку, и был скор на расправу, но хозяину «Едальни» нужна была эта девушка, и не для каких-то там похотей, а вполне по меркантильному поводу, она была бесплатной рабочей силой, старательной и неприхотливой.

— Моя жена, все сделает, и воды наносит и баню растопит, и одежку свою подарит, не новую конечно, но вполне сносную и прочную. — Шашлык помялся, побледнел, но все-таки решился задать интересующий вопрос. — Ну так как на счет моей просьбы? Уступите рабу? Я хорошо заплачу...

— Удавлю. — Прошипел в сразу побледневшее, затрясшееся лицо хозяина «Едальни» Гвоздев. — Только заикнись еще о рабстве и, удавлю.

***

Стемнело. В этом мире, солнце очень быстро прячется за горизонт, словно усталый путник, спеша на отдых после долгого, тяжелого пути ныряет в мягкую кровать, и мгновенно засыпает. Только что были серые сумерки, и вот уже ночь засыпала хороводом бриллиантовых звезд черное небо, с блеклым шаром тусклой луны.

На столе горела свеча в глиняной плошке, едва разгоняя мрак обеденного зала «Едальни». Изнывал парком из тонкого носика, на белой скатерти, медный чайник в обществе глиняных чашек, и подноса со сладкой выпечкой, и конфетами без оберток, а на стульях вокруг сидели трое: Максим, Михаил и Ирина.

Девушку теперь было не узнать. Чистые, расчесанные коротко стриженные волосы, темно-коричневый спортивный костюм, подчеркивающий еще детскую, но уже с намеками на созревание, худую фигуру. Максиму пришлось отдать еще два сапфира, за стрижку и баню, хотя ему не понравилось новая прическа Ирины, он вообще не любил короткие волосы у женщин, но как откажешь ребенку, смотрящему с мольбой в едва не плачущем взоре.

Потратился он изрядно, но ни сколько об этом не пожалел. Стоило только посмотреть в счастливые глаза девчонки, и жаба жадности, мгновенно замолкала, прекращая квакать. Профессор предлагал оплатить все пополам, но Гвоздев отказался. Старику еще понадобятся деньги. В этом мире, своими знаниями физики, он заработать не сможет, а ничего другого не умеет. Ему нужнее, а Максим заработает еще.

Они пили молча чай, словно боясь спугнуть минуты покоя. Пряники и плюшки на столе, конфеты, и варенье, из чего -то зеленого, непонятного, но приятного на вкус. Глиняные тяжелые чашки, и свечка посередине. Тихая, спокойная обстановка. В такие минуты забываешь о трудностях и опасностях, которые уходят куда-то далеко, испугавшись простого человеческого тепла. Они никуда не делись, и вернуться, стоит только подняться из-за стола, но это будет потом, а пока троим людям просто хорошо.

Угрюм вошел, неожиданно громко хлопнув дверью, быстро приблизился, как приведение выскочив из мрака помещения, и без приглашения сел за стол:

— Шашлык! Кувшин и три рюмки. — Рявкнул он в темноту, и повернулся к Максиму. — Не любитель я этого пойла, но сейчас надо. Водка тут приличная. Один местный умелец, приспособился гнать самогон из ягод. Три раза перегоняет, потом через уголек. Очень неплохо получается. — Он посмотрел на Ирину. — Смотрю приодел девчушку. Хвалю. Больно было смотреть, как над ней Баклан издевался, но что поделаешь, сама продалась.

— А что мне было делать. Есть нечего, жить негде, а он сказал, что заботится будет. Кто же знал, что он сволочь. — На глазах девушки выступили слезы.

— Ладно. — Махнул рукой Угрюм. — Все в прошлом. Впереди целая жизнь. Не разводи сырость, лучше головой в дальнейшем думай.

Шашлык принес на подносе с зажженной свечкой, пузатый глиняный кувшин с тонким горлышком залитым воском, три глиняные стопки грамм по сто каждая, выставил все это на стол, и вытянув зубами деревянную пробку разлил.

— Иди, не грей уши, тут для тебя ничего интересного не будет. — Рыкнул на него рыжий и повернулся к Максиму. — Давай за знакомство.

Водка оказалась слегка сладковатой на вкус и довольно крепкой. Максим поморщился, вспомнив недавнего себя, загаженную в пьяном угаре квартиру, разбросанные бутылки, отвратный запах разлитого по полу, прокисшего пива, и перевернул стопку донышком вниз.

— Что так? Не понравилось? — Удивленно вскинул брови Угрюм. — Ну а я еще врежу соточку. — Он налил еще себе и профессору, выпил, не поморщившись, и не закусывая. — Разговор у меня к тебе парень. — Он стал серьезен. — Не хочешь, Художник, тут, у нас в поселке обосноваться, мне такие люди нужны? Жильем обеспечу, не хоромы, конечно, но вполне сносно. Заработок стабильный обещаю. Не разбогатеешь особо, но и с голоду пухнуть не будешь, а самое главное шансы выжить тут больше, чем где бы то ни было. Спокойно тут.

— Почему Художник. — Усмехнулся Максим. — Если это новый позывной, то я больше привык к Гвоздю.

— Людей не обманешь. Так, как тебя звали раньше, можно уже забыть. Тут другой мир, и погоняла, или как ты говоришь: «Позывные», тут другие, и их заслужить надо, а отказываться от того, что дали тебе игроки не стоит. От уважения народа, не принято нос воротить. Так что Художник ты теперь, и не спорь. — Усмехнулся Угрюм, но тут же стал серьезен. — Так как на счет того, чтобы остаться?

— Извини, но нет. У мня другие планы. — Гвоздев мотнул головой.

— И какие, если не секрет? — Разочарованно выдохнул рыжий.

— Жену я ищу. — Максим отвел глаза.

— Вот проблема. — Засмеялся Угрюм. — Да сюда чуть ли не через день девок закидывает, выбор огромный, на любой вкус выбирай. Чего искать? Или вон на свою Масюсю посмотри, через пару лет чего не жена? Спокойная, покладистая, да и красавица. — Мотнул он в сторону покрасневшей девушки.

— Не Масюся, а Ира она. — Насупился Максим. — И ты меня не понял. Я свою жену ищу. Украл ее Полоз прямо со свадьбы, вот я и пришел за ней.

— Сам?! — Угрюм даже вскочил от такой новости, и навис над парнем, опершись руками о стол.

— Сам. — Подтвердил тот.

— Брешешь. Такого ещё никому не удавалось! Да и не знает никто об этом мире на земле, а если бы и узнал, то по доброй воле не сунулся. Хотя, ты парень загадочный. — Он внезапно успокоился и сел. — А откуда о Уйыне узнал?

— Один шаман рассказал, он и дорогу указал. — Вздохнул Гвоздев.

— Шаман... — Задумчиво протянул Угрюм. — Эти и не на такое способны. — Он встрепенулся, выйдя из задумчивости, и сощурил любопытством глаза. — И давно жена пропала?

— Год уже как. — Максим вновь перевернул стопку. — Налей.

— Забудь. — Рыжий плеснул водки. — Много времени уже прошло, она если и жива еще, то уже другого мужика себе нашла. Не выжить тут бабе в одиночку. Не пытайся цепляться за прошлое, утянет оно тебя под землю, причем в буквальном смысле, есть тут такие твари, которые этим промышляют. Многие, поддавшись их уговорам утонули в воспоминаниях, и сидят где-то там, в пещерах, в виде живых статуй. Толи живы, то ли нет, не понять.

— Я не за что не цепляюсь, я просто ищу жену, и не нашла она себе никого. — Надул упрямством губы Максим. — И жива. Она сильная, и справится. — Он осекся, и поправился. — Справилась.

— Твое право. Надежды юношей питают. — Перефразировал слова Ломоносова Угрюм. — Вот только ты уже далеко не юноша, а мужик. Не лови журавля в небе. Тут и синичек достаточно. Мой совет: «Присмотрись».

— Прости не могу. Я должен найти свою Настю, и вернуть домой. — Максим отвернулся.

— Ну что же, как говорится: «Насильно мил не будешь». Но тогда другое предложение. Прими от меня квест.

— От тебя? — Встрял в разговор удивленный Профессор. — Ты же человек, а задания только нежити раздают, или сам Полоз.

— А я могу. — Рыкнул на него Угрюм, и повернулся к Максиму. — Ну так как?

— У меня уже есть задание. — Нахмурился тот. — Надо сначала его выполнить.

— Какое, если не секрет? — Удивился Угрюм. — Когда успел? Ты же только сегодня сюда попал?

— Успел вот... Медведи дали. Найти убийцу Пули надо. — Неохотно ответил парень.

— Чего это тебя к оборотням занесло? Хотя это твои дела. Но квест довольно-таки серьезный. А с чего они взяли что Пулю убили? — Удивленно вскинул брови Угрюм. — Хотя у тебя его кольт, а самого игрока уже полтора года никто не видел... — Он задумался. — Хорошо. Тогда мое предложение тебя заинтересует. Ты делаешь то, что прошу я, а я говорю, кто убил. Это и будет наградой. Так пойдет? — Протянул руку рыжий.

— Так пойдет. — Скрепили договор рукопожатием мужчины.

— Тогда слушай. — Угрюм заговорщически склонился к новоиспеченному Художнику...