В боях за Молдавию. Книга 3

В. Судец, Герой Советского Союза, Маршал авиации, почетный гражданин города Тирасполя В НЕБЕ МОЛДАВИИ

В это погожее августовское утро 1944 года только начинало светать. Легкий туман клубился по долине Днестра. Стояла удивительная тишина. В природе все как бы замерло в ожидании чего-то значительного. Обычно так бывает перед бурей. Вот из-за леса скользнули первые солнечные лучи. Туман, клубясь, словно таял и через час-полтора совершенно исчез. Начиналось прекрасное согретое солнечной теплотой, тихое южное утро.

Часовая стрелка подошла к долгожданной цифре «8». В этот миг тишину разорвал грохот тысяч орудий. Над командным пунктом фронта пронеслись быстрокрылые истребители, в четком строю прошли эскадрильи и полки «летающих танков» — самолетов «ИЛ-2».

Наш сосед справа, 2-й Украинский фронт, после артиллерийской подготовки в 7 часов 40 минут уже начал наступление.

Так, четверть века тому назад, 20 августа 1944 года, началась одна из крупнейших и важнейших в стратегическом и военно-политическом отношениях боевая операция периода Великой Отечественной войны, вошедшая в историю под названием Ясско-Кишиневской. В памяти советского народа никогда не померкнут картины этого огромного по своему размаху и значению гигантского сражения, которое явилось классическим примером осуществления тактического и оперативного взаимодействия крупных общевойсковых, механизированных, танковых, артиллерийских и авиационных соединений и объединений двух фронтов с участием Черноморского флота и Дунайской военной флотилии при прорыве заранее подготовленной мощной обороны, разгрома, окружения и уничтожения крупных сил противника.

…Весной 1944 года после разгрома немецко-фашистских войск на Правобережной Украине войска Советской Армии вступили в Северную Румынию и восточную Молдавию и перешли к обороне на рубеже города Пашканы, севернее Ясс и Унген, Дубоссар и далее по левому берегу Днестра до Черного моря. На западном берегу Днестра наши войска захватили несколько плацдармов.

Немецко-фашистское командование придавало важное значение этому участку советско-германского фронта, так как он являлся опорой его южного крыла и прикрывал выход на Балканы. Территория Румынии, Венгрии и Болгарии, тогдашних союзников гитлеровской Германии, являлась военной и продовольственной базой антисоветского военного блока. В Румынии и Венгрии имелись крупные районы добычи нефти, питавшие гитлеровские войска горючим, а в Венгрии и крупные военно-промышленные предприятия. Весной гитлеровское командование провело ряд мощных контрударов крупными силами танков и авиации, пытаясь ликвидировать наши плацдармы. Противник в ходе боевых действий понес большие потери, но овладеть нашими плацдармами не смог.

К началу Ясско-Кишиневской операции немцы и румыны имели на этом направлении крупную группировку войск в составе 6-й и 8-й немецких, 3-й и 4-й румынских армий, 4-го воздушного флота немцев и авиационного корпуса румын, входивших в немецкую группу армий «Южная Украина» под командованием генерал-полковника Фриснера, общей численностью более 640 тысяч человек боевого состава.

В Ясско-Кишиневской операции совместно с войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов, Черноморским флотом и Дунайской военной флотилией активное участие принимала авиация наших двух воздушных армий. Это 5-я воздушная армия под командованием генерал-полковника авиации С. К. Горюнова, входившая в состав 2-го Украинского фронта, и 17-я воздушная армия под моим командованием, входившая в состав 3-го Украинского фронта. В боевом составе имелось: в 17-й армии—1037 и в 5-й армии — 915 боевых самолетов. Боевые действия фронтов поддерживала и авиация дальнего действия под командованием маршала авиации А. Е. Голованова и авиация Черноморского флота, которую возглавил генерал-лейтенант В. В. Ермаченков. После выхода советских войск на Днестр в мае 1944 года авиация наших фронтов провела воздушную операцию по аэродромам противника и нанесла ему серьезный урон. После наших ударов основная часть вражеской авиации была передислоцирована на тыловые аэродромы в районы Галаца, Бухареста, Констанцы и на аэродромы Болгарии.

Весной и летом 1944 года в районе Ясс и над днестровскими плацдармами у Тирасполя, Бендер и восточнее Кишинева происходили ожесточенные воздушные бои. Все попытки авиации противника нанести удары по нашим наземным войскам и аэродромам завершались тяжелыми потерями для врага.

Когда 2 августа 1944 года была получена директива Ставки Верховного Главнокомандования о подготовке к Ясско-Кишиневской операции, командование, штаб и политорганы нашей воздушной армии развернули напряженную работу в соединениях и частях к предстоящим боевым действиям. В этот период предстояло решить ряд важных и сложных вопросов. Еще с весны была организована напряженная учебно-боевая подготовка личного состава частей и соединений. На полигонах, специально оборудованных на приднестровских равнинах трофейными танками, орудиями, дзотами и даже паровозами и вагонами, авиационные части настойчиво отрабатывали тактику действий и способы поражения боевой техники противника. Для этой цели проводились и специальные учения, где наши воздушные снайперы показывали всему летному составу и общевойсковым командирам эффективность пушечного огня наших истребителей и штурмовиков, а также эффективность действия специальных противотанковых бомб и реактивных снарядов. Эта учеба принесла хорошие результаты в ходе операции. Все наши истребители не только вели воздушные бои, но и штурмовали отходившие колонны фашистских войск. Вот так огневым — пушечным, пулеметным и бомбовым шквалом провожали наши летчики гитлеровских захватчиков с родной советской земли в августе.

Большая работа была проведена по переучиванию личного состава на новой материальной части. На пополнение воздушной армии в июле прибыли две дивизии ночных бомбардировщиков на самолетах ПО-2, с летным составом, имевшим большой боевой опыт. Мы особой нужды в такого рода авиации не имели, а штурмовых частей нам недоставало. С согласия командующего фронтом я обратился к командованию ВВС Советской Армии с просьбой разрешить переучить и перевооружить прибывшие дивизии на самолеты-штурмовики ИЛ-2, имевшиеся у нас в резерве в достаточном количестве. Просьба наша была удовлетворена. В течение месяца мы успешно выполнили эту задачу. Переучивание проходило в условиях фронтовой обстановки. Полигоном для стрельб, бомбометаний и отработки тактики действий стали объекты на территории противника. Эта учеба дала прекрасные результаты. В ходе последующих боев летчики этих двух дивизий мало чем отличались от наших штурмовиков-ветеранов.

В период подготовки операции большое внимание уделялось воздушной разведке. Кроме разведывательных частей днем и ночью разведку вели все самолеты, совершавшие боевые вылеты. Результаты воздушной разведки тщательно анализировались, сопоставлялись с данными войсковой, артиллерийской, агентурной, радиотехнической разведки и с донесениями молдавских партизан.

Особенно широко проводилась авиационная фоторазведка. В течение полутора месяцев несколько раз была сфотографирована вся глубина обороны противника от Днестра до Прута. Эту большую и ответственную работу с честью выполняли летчики 39-го разведывательного полка, истребители и штурмовики.

В результате мы знали местонахождение каждого войскового штаба противника, каждой его артиллерийской батареи. Внимательно следили авиационные штабы за вражескими аэродромами, железнодорожными станциями, резервами и другими объектами противника, имеющими важное значение, особенно за группировками танков и артиллерии.

За несколько дней до начала боевых действий штабы фронта, общевойсковых армий и механизированных корпусов были обеспечены картами с подробной дислокацией войск противника. Все цели были подтверждены фотопланшетами и фотоснимками.

Танкисты просили авиаторов дать как можно больше данных о противнике в глубине обороны, о состоянии маршрутов предстоящего наступления и неоднократно высказывали пожелание иметь у себя в войсках перспективные фотоснимки маршрутов и узлов обороны врага. Вскоре инженеры и техники 9-го авиационного корпуса генерала О. В. Толстикова оборудовали несколько самолетов ИЛ-2 фотоустановками, позволявшими перспективно фотографировать местность на бреющем полете. Одну из первых маршрутных съемок я показал генералам Ф. И. Толбухину, С. С. Бирюзову, М. И. Неделину и командирам механизированных корпусов Ф. Г. Каткову и В. И. Жданову. Вспоминаю, какой восторг вызвало это у танкистов, общевойсковых и артиллерийских начальников. Командующий фронтом предложил тогда снабдить такими фото-планшетами не только танкистов, но и командиров общевойсковых соединений и частей, действовавших на главном направлении. Это указание было выполнено. Нас потом сердечно благодарили наши боевые друзья. Ведь это облегчило им выполнение боевых задач по разгрому врага, спасло много жизней наших воинов.

В Ясско-Кишиневской операции был впервые составлен единый план артиллерийского и авиационного обеспечения боевых действий наземных войск при прорыве обороны противника и в оперативной глубине. Это дало большой боевой эффект, так как в ходе сражения не потребовалось дополнительных согласований действий авиации и артиллерии в динамике боя и позволяло немедленно реагировать на изменение в обстановке и наносить противнику без промедления тяжелые потери. В первый раз в общевойсковые армии и механизированные корпуса были выделены специальные рации с авиационными офицерами-разведчиками для приема особо важных донесений непосредственно с воздуха от самолетов-разведчиков, которые позволяли без потери времени ставить им задачи в воздухе. Мероприятие это себя полностью оправдало и применялось во всех боевых операциях до конца войны.

Для обеспечения точного выхода самолетов на цели были организованы и оборудованы контрольно-опознавательные пункты с радиосвязью и зрительными сигналами. То же было сделано и в первых эшелонах наземных войск. В механизированные соединения были выделены группы офицеров от поддерживающих их авиационных соединений во главе с командирами дивизий или их заместителями с радиостанциями. В войсках, на башнях наших танков и на автомашинах наносились опознавательные знаки для того, чтобы летчики с воздуха могли легко отличить свои войска.

В проведении оперативной маскировки важную роль сыграли и мероприятия, организованные нашей воздушной армией. На кишиневском направлении по указанию фронта имитировалось крупное сосредоточение войск, строились ложные аэродромы, которые обрудовались макетами самолетов. Часть боевой авиации базировалась на этом направлении. В воздухе в дневное время над ложными районами сосредоточения патрулировали наши истребители. За два дня до начала операции из района ложного сосредоточения войск 5-й ударной, а также в полосе 46-й армий, которыми командовали генералы Н. Э. Берзарин и И. Т. Шлемин, была проведена ночью разведка боем усиленными батальонами при поддержке ночной, а с наступлением рассвета и штурмовой авиации. Противник окончательно уверовал, что именно здесь, в направлении Кишинева, будет нанесен нашим фронтом главный удар. В течение ряда дней противник вел интенсивную воздушную разведку этих районов, куда мы его сознательно допускали.

Вечером 19 августа я перелетел на передовой аэродром, с наступлением темноты переправился через Днестр и прибыл на командный пункт фронта, находившийся на плацдарме в Кицканском монастыре, расположенном неподалеку от правого берега Днестра.

Поздно вечером командующий фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин заслушал еще раз мой доклад о готовности воздушной армии к предстоящей операции. Командующий предупредил о моей особой личной ответственности, чтобы авиационная разведка не пропустила начала отхода немецко-фашистских войск из кишиневского выступа, где находились главные силы 6-й немецкой армии.

Об этом напомнил мне на заседании Военного Совета фронта перед началом операции и представитель Ставки Верховного Главнокомандования маршал Советского Союза С. К. Тимошенко.

Утром 20 августа началось наступление наших войск. События развивались точно по плану. За один час сорок пять минут до начала атаки пехоты наша артиллерия и авиация нанесли мощные удары по переднему краю и в тактической глубине вражеской обороны, которые затем переросли в непрерывное сопровождение огнем артиллерии и авиации наступающие войска 57-й, 37-й и 46-й армий. В тот день Советская страна первый раз за годы войны праздновала день авиации. Это событие еще больше воодушевило личный состав наших авиационных частей на боевые подвиги во славу Родины. Группы штурмовиков, сменяя друг друга, буквально «висели» над полем боя, подавляя и уничтожая бомбовыми и штурмовыми ударами предназначенные им по плану цели. В воздухе беспрерывно барражировали группы истребителей, надежно прикрывая главную группировку войск фронта. И в течение дня авиация противника не нанесла ни одного удара по нашим наступающим войскам.

Наши наземные войска мощными ударами прорвали оборону противника и ко второй половине первого дня наступления продвинулись в глубину вражеской обороны до 15 километров. Создавалась выгодная обстановка, и командование фронта приняло решение: с рассвета 21 августа ввести в прорыв 4-й гвардейский и 7-й механизированные корпуса.

Командующий фронтом поставил передо мной задачу — с утра сосредоточить основные силы воздушной армии на обеспечение ввода в прорыв механизированных корпусов в полосах наступления 37-й и 46-й армий и их действий в глубине вражеской обороны, а также не допускать подхода резервов противника к участкам прорыва, вести непрерывную воздушную разведку кишиневской группировки противника, которая во избежание опасности окружения могла начать отход на запад к реке Прут прежде, чем туда выйдут наши механизированные войска. Но ни в ночь на 21 августа, ни утром никаких признаков отхода кишиневской группировки установлено не было. Противник все еще продолжал считать, что в районе Тирасполя, Бендер и Аккермана проводятся демонстративные действия и ожидал главный удар наших войск в направлении на Кишинев…

Мощные удары советской авиации враг почувствовал в первый же день нашего наступления. Вот что сообщил один из захваченных в плен гитлеровских вояк: «2-й батальон оборонялся на участке северо-западнее Леонтина. Утром 20 августа одновременно началась артподготовка и обработка переднего края русской авиацией. Передний край нашей обороны буквально утюжился низколетящими русскими самолетами, которые действовали вдоль линии фронта и промежуточных рубежей в глубине обороны. Когда русская пехота появилась в расположении батальона, мы начали отходить, но русская авиация не дала возможности произвести организованный отход и батальон был почти полностью уничтожен и перестал существовать». Большинство немецких штабов и их средства управления были разгромлены с воздуха в первые же часы операции. А уцелевшие штабы вынуждены передислоцироваться. В штабах и на командных пунктах противника нарушилась радио- и проводная связь. Это подтверждалось данными войсковой разведки, а также показаниями пленных немецких генералов и офицеров.

В те дни отвагу, смелость и героизм проявлял весь личный состав частей и соединений нашей воздушной армии. Группы штурмовиков, как правило, находились над целью до 15–20 минут, производя по 5–8 заходов. Бомбометание и огонь ракетного и пушечно-пулеметного вооружения были высокодейственными. Впервые за время войны в этой операции истребители наряду с выполнением своих основных задач по прикрытию сухопутных войск и сопровождению штурмовиков и бомбардировщиков широко использовались для действий непосредственно по наземным целям.

Всего за первый день операции авиация фронта произвела свыше 1600 боевых вылетов. Более 1500 вылетов совершила и 5-я воздушная армия, поддерживая войска 2-го Украинского фронта.

С утра 21 августа наши летчики обеспечивали действия вошедших в прорыв механизированных корпусов генералов Каткова и Жданова. Содействуя быстрому их продвижению вперед, авиаторы наносили удары по огневым точкам, танкам, артиллерии и живой силе противника и подходившим его резервам.

Стремясь задержать наступление наших войск, противник с утра 21 августа стал выдвигать к месту прорыва 37-й армии резервы — танковые и пехотные части. Но этот маневр не ускользнул от глаз воздушной разведки. Уже в 9 часов 40 минут летчик-истребитель 288-й дивизии старший лейтенант Новиков, вылетев на разведку на самолете «ЯК-7», в районе Ермоклии обнаружил до 40 танков 13-й немецкой танковой дивизии, выдвигавшихся навстречу нашим войскам. Вызванные по радио штурмовики нанесли мощные удары по танковой колонне врага. Часть танков была уничтожена штурмовиками, а остальные — артиллерией. Путь нашим войскам на запад был расчищен.

Во второй половине дня Новиков в районе Опач, Токуз обнаружил еще до 50 танков и бронетранспортеров противника, направлявшихся к району прорыва. В воздух поднялись наши штурмовики и бомбардировщики. Новиков навел их на цель. Ударами с воздуха и эта танковая группировка немцев была разгромлена. Славный воздушный следопыт Новиков героически погиб при выполнении боевого задания 23 августа юго-западнее Кишинева.

Летчики продолжали непрерывно наблюдать за кишиневской группировкой противника, но никаких признаков к ее отходу не было.

22 августа воздушная армия продолжала вести поддержку наступавших войск. Удары по врагу были меткими и сокрушительными. В тот день три эскадрильи «ильюшиных» под командованием Героя Советского Союза майора Михайлова и капитанов Дьяконова и Середкина, штурмовали отходившие войска противника в районе Тараклии и железнодорожные эшелоны на участке Кайнары — Карбуна. В результате смелых действий штурмовиков были уничтожены 35 автомашин с солдатами и офицерами, 2 паровоза, сожжено два железнодорожных эшелона с боевой техникой. Кроме того, в Тараклии был взорван крупный склад с боеприпасами.

В то же время на другом участке 5 фашистских танков, 31 автомашину с пехотой уничтожили летчики-штурмовики двух эскадрилий, которые возглавляли капитан Елдышев и старший лейтенант Демидов. Действуя по скоплению войск противника в районе Бахмутка — Троица, эти летчики также взорвали крупный склад с горюче-смазочными материалами.

В тот же день прямым попаданием бомб и штурмовыми ударами были выведены из строя зенитные батареи противника, расположенные в районе железнодорожной станции Бессарабка.

К исходу 22-го наши механизированные корпуса достигли района Гура-Галбена, Комрат, а главные силы фронта вышли на рубеж Тараклия — Чадыр-Лунга, прорвав, таким образом, оборону противника на глубину до 70 километров. Подвижные соединения обоих фронтов стремительно продвигались навстречу друг другу. Еще сутки — двое, и произойдет встреча войск 2-го и 3-го Украинских фронтов на Пруте, завершится окружение кишиневской группировки врага. Стало очевидным, что противник в течение ночи предпримет попытку оторваться от наших войск на кишиневском направлении. Около часа ночи 23 августа было получено первое донесение наших воздушных разведчиков о начале отхода войск противника из кишиневского выступа. Это сообщили ночные самолеты-разведчики 262-й авиадивизии. Данные воздушной разведки подтвердила и наземная разведка. В связи с этим командующий фронтом приказал мне с рассветом бросить основные силы воздушной армии для ударов по отходящему врагу. В это время 5-я ударная армия, которой командовал генерал-лейтенант Н. Э. Берзарин, перейдя в наступление, начала преследование противника и утром 24 августа освободила столицу Молдавии город Кишинев.

В течение трех суток штурмовики, бомбардировщики и истребители совершили по врагу более 2 тысяч боевых вылетов. Удары наносились с запада по головам отходивших от Кишинева крупным колоннам войск. Нам нужно было задержать отход войск противника, выиграть время, чтобы дать возможность подвижным войскам и главным силам 37-й, 57-й и 5-й ударной армий надежно замкнуть кольцо окружения.

Наши летчики действовали с большим напряжением, уничтожая боевую технику противника, его живую силу и переправы через Прут. 23 августа эскадрилья в составе 11 штурмовиков под командованием капитана Хороненко получила боевую задачу — разрушить вражескую переправу через реку Прут в районе Фельчиу. Метким бомбовым ударом летчики разрушили мост и вблизи него уничтожили большую колонну автомашин с солдатами и офицерами.

В этот же день две эскадрильи штурмовиков, ведомые капитанами Елдышевым и Чухаревым, атаковали переправы противника в районе Кагула. Летчики на бреющем полете, точно сбрасывая бомбы, разрушили обе переправы и уничтожили зенитные батареи, прикрывавшие их. Возвращаясь домой, штурмовики на станции Злоть подожгли два железнодорожных эшелона и взорвали склад боеприпасов. Несмотря на сильный огонь вражеской зенитной артиллерии, все наши самолеты без потерь вернулись на свой аэродром. Ударами бомбардировщиков был разрушен железнодорожный мост у Кагула. Успешно уничтожали переправы через Прут и летчики авиации дальнего действия.

24 августа на рубеже Леушены — Леово механизированные войска нашего фронта вошли в соприкосновение с передовыми частями 2-го Украинского фронта, а на следующий день и с основными силами этого фронта. Южнее главные силы 3-го Украинского фронта вышли к Пруту на участке Леово — Кагул. Пути отхода дивизиям противника на запад и юго-запад за реку Прут были отрезаны. Кольцо окружения основной кишиневской группировки, где находились основные силы 6-й немецкой армии, плотно замкнулось. В советском «котле» оказались 18 немецких дивизий. Войска нашего фронта во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта приступили к расчленению и уничтожению окруженных войск противника.

Свергнув клику Антонеску, 25 августа новое правительство Румынии объявило войну гитлеровской Германии.

В быстрой ликвидации окруженной группировки противника важную роль сыграли активные действия нашей воздушной армии. В тесном взаимодействии с наземными войсками, сжимавшими стальное кольцо, штурмовики, бомбардировщики, ночники и истребители бомбили и штурмовали крупные скопления войск противника, нанося ему тяжелые потери в живой силе и технике. Под ударами нашей авиации противник был «спешен», потерял боевую технику и автотранспорт, его боевые порядки были расстроены и сломлена воля к сопротивлению. Лучшим доказательством успешных действий нашей авиации служит признание самого противника. Вот что показал захваченный в плен командир одной немецкой пехотной дивизии.

«К 24.00 25 августа в Гура-Галбенэ сконцентрировались части 320-й, 302-й и 384-й пехотных дивизий. При поддержке штурмовых орудий колонна двигалась на Сарата-Галбенэ с задачей в ночных атаках пробивать заслоны русских. Но так как колонны в пути следования натыкались на сопротивление, головные отряды достигли Сарата-Галбенэ лишь к рассвету 26 августа. Здесь колонна и все силы окруженной группировки подверглись сильной атаке с воздуха и артобстрелу с холмов. Русская авиация, безраздельно господствуя в воздухе, непрерывно бомбардировала и штурмовала колонну. Штурмовики разгоняли пехоту и автомашины по полям, сеяли панику и заставили колонну рассеяться по окружающим балкам, оврагам и посадкам. Отдельные группы начали действовать самостоятельно, пытаясь пробиться на юго-запад к Леово. Другие, попав в балки западнее Сарата-Галбенэ, пытались пробиться на юг, но опять попадали под сильное воздействие русской авиации и, неся большие потери, будучи деморализованы, были захвачены в плен».

Такая же участь в этот день постигла и десятитысячную группировку из остатков 257-й, 306-й, 320-й, 335-й и 384-й пехотных дивизий врага у Комрата и Сагайдака. Они были разгромлены ударами авиации и позднее пленены.

Летчики нашей воздушной армии только за первые семь дней операции совершили до 8 тысяч боевых самолето-вылетов по войскам противника, из них около 6 тысяч вылетов было произведено по окруженным вражеским группировкам. За это же время летчики 5-й воздушной армии также совершили около 6 тысяч вылетов. Наша авиация буквально «висела» в те дни над головами обреченных немецко-фашистских войск, нанося им огромные потери…

Командование группы армий «Южная Украина» в журнале боевых действий записало в первые дни операции характеристику действий нашей авиации: «Неслыханно сильным является вражеский воздушный флот. Он делает все, что он хочет».