В боях за Молдавию. Книга 5

Через три реки Т. С. ТРАЩЕНКО, бывший командир 69-го отдельного армейского инженерно-саперного батальона, полковник в отставке

Живу я в Черкассах, в Молдавии бываю редко, разве тогда только, когда собираются однополчане. Но мысли — мои все чаще и чаще возвращаются к месяцам и дням сорок четвертого.

О саперах писано немало — правда, меньше, чем они того заслуживают. В мемуарной литературе предпочтение отдается тем, кто сидел в окопах, шел в атаку — одним словом, передовой. Оно и понятно: передовая решала — кто кого. Но одна ли передовая?

Взять, скажем, нас, саперов. Вроде бы не сидели в окопах не ходили в атаки — хотя и такое случалось. Но не наведи мы переправ через реки, не проложи проходов в минных заграждениях, и передовая сразу почувствовала бы это. А ведь и то, и другое, и десятки других саперных дел мы совершали не в глубоком тылу, а тут же, на передовой, или рядом с ней, совершали под бомбами, артиллерийским, минометным и пулеметным обстрелом.

Так было и в Молдавии. Даже сейчас, когда речь заходит об этом крае, мне прежде всего вспоминаются три реки — Днестр, Реут я Прут. Вспоминаются именно реки потому, что вся история освобождения края лично для меня, да и всех бойцов батальона, которым я командовал, связана в первую очередь с организацией преодоления этих водных преград.

К вечеру 17 марта 1944 года наш батальон вышел к Днестру, На другом берегу мы увидели южную окраину Сорок. Получили приказ с ходу начать форсирование. Командир i-й саперной роты старший лейтенант Ф. М. Гура совместно с командирами взводов лейтенантами Л. С. Жуковым, Б. И. Козиным, В. В. Сидякиным тут же приступили к выполнению его под усиленным обстрелом врага с правого берега. Переправа была налажена, и 18. 19 и 20 марта на правый берег сумели передислоцироваться соединения и части 21-го стрелкового корпуса. Часть задачи была выполнена. Часть, потому что двум другим ротам предстояло наладить переправы — южнее.

Командир 2-й саперной роты старший лейтенант И. М. Иродов организовывал форсирование в районе села Трифауцы, что в 6 километрах от Сорок. Из Трифауц роту интенсивно обстреливали.

Командиры взводов лейтенанты Д. Е. Винограденко, Р. С. Баранов и И. В. Грановский со своими бойцами в ночь на 18 марта высадились десантом на правый берег и к утру сумели освободить село.

Легче пришлось 3-й роте, которой командовал старший лейтенант Н. С. Флексер. Форсировав Днестр в районе села Васильково, что в 15 километрах южнее Сорок, она без боя освободила село.

С наведением переправ мы никак не могли рассчитывать на некоторую передышку. Фашистские стервятники группами по 10–20 самолетов бомбили переправы по нескольку раз в день — особенно в районе Сорок. Приходилось маневрировать лодками и паромами, которые состояли из надувных лодок А-3, чтобы при минимальных потерях в материальной части и личном составе переправить части нэ правый берег.

Выполнение нашей задачи не завершилось и тогда, когда части были переправлены. Надо было построить еще и мосты для переправы танков, артиллерии, различного снаряжения. На долю саперов батальона, которым я командовал, выпало строить целых три моста. Первый мост длиной в 240 метров к Сорокам был построен за четверо суток. При строительстве его помогло местное население: 120 подвод подвозили лесоматериал из леса, что в десяти километрах от города. Нашлись и плотники. Они обрабатывали детали моста. Саперы же строили мост. Наиболее трудоемкая и тяжелая работа — забивка свай. Ее выполняли мы, саперы. Налеты вражеской авиации не прекращались. При налетах бойцы, которые работали на берегу, уходили в укрытия. Хуже приходилось тем, которые находились на середине реки. Через день был ранен командир отделения сержант А. А. Давиденко, который не оставил свой пост и продолжал работать со своим отделением на забивке свай и под бомбежкой. 4 марта началась переправа тяжелых грузов.

Второй мост был построен через Днестр в районе села Вадул-Рашков, в 50 километрах южнее Сорок. 25 марта после марш-броска батальон прибыл в Вадул-Рашков, а 26 марта приступил к строительству. Облегчило задачу то, что материал для строительства мы нашли на месте. Но и здесь нам не давала покоя авиация противника.

27 марта налетели сразу 30 стервятников и разбомбили те участки моста, которые уже были готовы.

Однако уже вечером 28 марта по мосту пошли тяжелые грузы. Своеобразный рекорд по забивке свай на этом мосту поставило отделение сержанта Н. Р. Сушко. 48 часов без отдыха и ухода с реки во время налетов работало отделение, 79 свай было забито им.

Фронт к тому времени ушел на юг, но войскам понадобился еще один мост — ближе к фронту.

29 марта — один день отдыха в Вадул-Рашкове, а уже 30 марта батальон пешим строем прошел около 50 километров и к вечеру прибыл в Резину. Утром следующего дня совместно с батальоном майора К. Р. Помазова приступил к строительству моста длиной 280 метров.

Но погода испортилась. Начался дождь, подул холодный сильный ветер. 1 апреля пошел мокрый снег с дождем. Это затрудняло работы на воде, а ведь вручную предстояло забить 292 сваи. Но погода и мешала в работе, и помогала: Днестр был покрыт туманом и мы были надежно спрятаны им от вражеской авиации.

Строительство моста в Резине оказалось самым трудным и продолжительным. 2 и 3 апреля дождь чередовался с мокрым снегом. Только 4 апреля в 12 часов дня по мосту пошли грузы, так необходимые фронту.

Был такой случай при строительстве моста в Резине. На середине реки при забивке свай рухнула рештовка, на которой стоят при забивке свай солдаты, и четыре сапера оказались в холодной воде. Старший четверки Костя Фартушный сам спасся и спас солдата Петра Сидорова. Смелость и отвагу проявляли Герой Советского Союза старший сержант Василий Цветков, сержанты Владимир Герасимов, Кирилл Ручьев, Петр Донченко, Иван Глушко, Николай Сидоренко, солдаты Сидор Безверхий, Федор Зубков, Иван Линчевский, Сидор Могильный и многие другие.

Они отказывались от отдыха, не уходили с моста до завершения строительства. За выполнение задач на Днестре саперы получили благодарность от командующего 4-й гвардейской армии генерал-лейтенанта И. В. Галанина. Батальон был также назван в приказе Верховного Главнокомандующего. Ему было присвоено наименование «Днестровский» с награждением его орденом Красной Звезды. Орденов и медалей были удостоены 212 офицеров, сержантов и солдат.

4 апреля батальон в полном составе отправился к линии фронта, а утром 5 апреля прибыл в Оргеев к реке Реут и сразу же приступил к выполнению боевой задачи по восстановлению взорванного врагом высоководного моста на главной магистрали Рыбница — Оргеев — Кишинев.

Линия фронта находилась тогда в 5–6 километрах южнее Оргеева, за Реутом. Мост через реку был разрушен в двух местах. С высот, где проходила линия фронта противника, мост хорошо просматривался. При появлении на мосту даже одного солдата враг открывал артиллерийско-минометный огонь. Для снабжения же войск нашего переднего края мост был крайне необходим.

В ночь на 6 апреля он был с трудом восстановлен ротой старшего лейтенанта Н. С. Флексера, а днем вновь разрушен налетом авиации. Так и пошло: днем враг выводит мост из строя, а ночью саперы восстанавливают его. Командование пришло к выводу, что такой мост не может обеспечить передний край нашей обороны. Назрела необходимость построить другой, и он был построен ротой старшего лейтенанта Ф. М. Гура на восточной окраине Оргеева. Но вскоре, после обнаружения противником, его постигла та же участь, что и первый. Пришлось закрепить лейтенанта В. А. Потапова со взводом за старым мостом, а лейтенанта В. В. Сидякина со взводом за новым. В течение апреля они более двадцати раз восстанавливали, свои мосты.

Остальные же саперы батальона изучали передний край противника, проводили инженерную разведку, минировали местность перед нашим передним краем. Было установлено около 4 тысяч противотанковых мин.

В мае мы сдали свои мосты другим подошедшим частям и убыли в район сел Бравичены — Чокылтяны в 25–30 километрах западнее Оргеева. Там мы построили четыре моста и несколько гатей через болотистую, пойму, по которым шло снабжение войск нашего переднего края.

На однообразие саперных работ нам жаловаться не приходилось/ Мы строили прифронтовые дороги и фортификационные сооружения, рокадную дорогу вдоль фронта от Бурсучен до Теленешт длиной 40 километров. На этой же дороге возвели 12 мостов, с привлечением стрелков и бойцов тылового ополчения подготовили запасной оборонительный рубеж фронта. Последнее означало, что отрыто 60 километров траншей, 20 километров ходов сообщения, сооружено 6 наблюдательных и 2 командных пункта, оборудовано 80 отдельных огневых точек.

Построили мы также запасной отвлекающий аэродром с десятком макетов самолетов. Враг, конечно же, обнаружил их и, к нашей радости, ежедневно бомбил. Точно такая же участь постигла 40 фанерных танков в районе Леушен.

Ложный аэродром и район сосредоточения макетов танков сыграли свою роль. Они отвлекли врага от места настоящего сосредоточения танков ихамолетов для наступательных действий, к которым шла подготовка наших войск.

На строительстве макетов и самолетов отличились солдаты Федор Калашников и Петр Бондаренко. Они были мастерами столярного и модельного дела. Насколько высоко оценили их мастерство, говорит тот факт, что за «танки» и «самолеты» их наградили орденами Красной Звезды.

20 августа наш батальон сосредоточился в селе Тодирешты, что в 10–12 километрах севернее Унген. В ночь на 21 августа нам предстояло разминировать проходы в минных полях перед передним краем обороны противника на подступах к крупному селу и железнодорожной станции Пырлица.

Под обстрелом врага роты старших лейтенантов Ф. М. Гура и И. М. Иродова почти без потерь в личном составе блестяще справились с поставленной задачей. Они сняли 415 противотанковых мин, проделав 6 проходов в минных полях противника.

А утром 21 августа наши войска после пятидесягиминутной артиллерийской подготовки пошли на штурм вражеских позиций. Немецкий фронт дрогнул.

Наши войска устремились на юг. 22 августа освободили Унгены, после чего наш батальон двинулся вдоль левого берега Прута. Утром 24 августа мы пришли в село Барбоены, где было приказано навести понтонный мост из лодок А-3.

Перед селом, на его северной окраине, на берегу Прута была широкая и ровная площадка. Там и навели быстро — за один час — мост, и по нему потоком пошли грузы и войска. Батальон до особого распоряжения оставался в Барбоенах и обслуживал движение транспорта по мосту.

Остаток дня 24 августа, ночь и весь день 25 августа прошли без изменений. Но вечером 25 августа сапер взвода управления Николай Чернощек обнаружил в кустах, у самого Прута, прятавшегося немецкого солдата и доставил его в штаб батальона. Сначала немец от испуга даже говорить не мог. Но спустя полчаса заговорил. Он рассказал о том, что послан с целью разведки места переправы для прорывающейся из-под Кишинева 270-й немецкой пехотной дивизии и что он, как стемнеет, должен встретить авангард дивизии в трех километрах восточнее села.

Вражеская дивизия движется в направлении села! Надо было действовать. Времени оставалось в обрез.

Немец-разведчик и донесение были направлены с конвоем в штаб инженерных войск 4-й гвардейской армии, а батальон приведен в боевую готовность.

Кроме саперного батальона, в селе больше никаких войск не было, надо было рассчитывать на свои — силы. Я приказал на обоих берегах Прута поставить восемь пулеметов, гранатометчикам у моста выдать дополнительно 120 ручных гранат, усилить охрану моста взводом инженерной разведки. А на высотах, прижавшихся к селу, расставил саперные роты. Саперам, занявшим ‘Оборону, врага долго ждать не пришлось.

В два часа ночи из кукурузного поля на участке обороны роты старшего лейтенанта Ф. М. Гура послышался шум. Взошла луна, и приближение немцев стало заметнее.

Когда они подошли примерно метров на восемьдесят к нашему, рубежу, последовал шквал пулеметно-автоматного огня. Немцы залегли и минут десять молчали, видимо, обдумывали свое положение. Но по всей линии обороны гремели взрывы гранат и слышалась пулеметно-автоматная стрельба.

Немцы при свете луны видели белую нить Прута и рвались вперед, но саперы стояли насмерть.

Расстояние между немцами и нашей линией обороны сокращалось. К трем часам почти по всей линии занимаемой нами обороны разгорелся жаркий бой, который длился до утра. Когда начало светать, фашисты еще больше обнаглели, любой ценой пытаясь смять нас. Пришлось бросить в бой последний резерв — комендантский и хозяйственный взводы. А подкреплений, которые ожидал батальон, все не было.

Создалось тяжелое положение на участке роты старшего лейтенанта И. М. Иродова, которая оборонялась перед мостом. Пришлось перебросить туда подкрепление из роты капитана Н. С. Флексера с юго-восточной окраины села, где нажим фашистов ослабел.

В тот момент, когда подкрепление спешило на участок Иродова, немцы прорвали его линию обороны и бегом бросились к мосту. Но охрана моста оказалась на месте. Врага встретили пулеметы, автоматы.

Около десяти раз он пытался взять переправу штурмом, но ее защитники держались стойко.

Когда взошло солнце, немцы вновь бросились на мост. Но в этот момент подоспело подкрепление, и прорвавшиеся немцы, около 400 человек, были отрезаны от своих главных сил.

Два наших взвода отошли на правый берег реки и направили весь огонь на стык моста с левым берегом. Примерно 180 человек все же ворвалось на мост, но их настиг ливень нашего огня. 118 человек сдались в плен.

Бой за мост был самым тяжелым моментом нашей обороны. Но гитлеровцы поняли, что их авангарду не удастся захватить переправу. Они дрогнули и начали сдаваться в плен. К 10 часам утра мы захватили уже более 500 пленных, разместили их в бывшей школе и бывшем сельсовете. Но бой продолжался, ибо подходили новые подкрепления немцев. Особенно трудно пришлось около 12 часов дня, когда к селу подоспела свежая часть противника. Просочившиеся в село вражеские солдаты подожгли несколько домов, возникли пожары.

К 15 часам прорывающаяся группа немцев в основном была истреблена и пленена. Пожары потушили местные жители.

К этому времени нам на помощь (уже по второму моему донесению в штаб армии) прибыли саперный батальон майора И. В. Макарова и артиллерийский дивизион майора С. Н. Иванова, но с пушек даже чехлов не пришлось снимать.

В этом непредвиденном сражении саперы батальона уничтожили более тысячи гитлеровцев, более девятисот взяли в плен. Немцы были крайне удивлены, когда узнали, что их разгромили саперы. Мы же потеряли убитыми и ранеными всего 56 человек. Похоронены они в Барбоенах…

29 августа, разобрав понтонный мост, батальон убыл в Румынию — догонять фронт.

Литературная обработка Е. Ткачука