В боях за Молдавию. Книга 5

За землю Молдавии И. А. ВЯЗАНКИН, полковник запаса, бывший начальник штаба 89-го гвардейского стрелкового полка 28-й гвардейской стрелковой Харьковской Краснознаменной дивизии

Утром 18 августа наш полк после сдачи обороны одного из участков Кицканского плацдарма 29-му полку 93-й стрелковой дивизии сосредоточился в северной части урочища Загарного. На следующий день на командном пункте дивизии состоялось совещание, на которое были приглашены командиры, замполиты и начальники штабов частей и отдельных подразделений. Здесь мы узнали о том, что войска 3-го Украинского фронта переходят в наступление. В нем нашей дивизии отводилась роль второго эшелона 82-го стрелкового корпуса, составлявшего второй эшелон 37-й армии. Это всех нас немного огорчило. Но на ропот кого-то из командиров полков командир дивизии генерал-майор Г. И. Чурмаев ответил:

— Вы, товарищи, народ грамотный и сами должны знать, какие части и соединения назначаются во вторые эшелоны…

— Лучшие, конечно, — послышался чей-то голос.

— То-то и оно! Так давайте же сделаем все от нас зависящее, чтобы оправдать доверие командования и Родины.

После совещания в полку развернулась целеустремленная организаторская и мобилизующая работа: по карте был изучен назначенный маршрут движения, рубежи возможной встречи с противником, принято решение на марш и поставлены боевые задачи подчиненным командирам. В подразделениях прошли партийные и комсомольские собрания, а затем и митинг в полку. Выступая на них, офицеры и бойцы, в первую очередь коммунисты и комсомольцы, давали клятву драться с врагом до последнего вздоха, брали на себя конкретные обязательства: совершить организованно марш, а при вступлении в бой уничтожить столько-то гитлеровских захватчиков.

Состоялось партийное собрание и у нас в штабе. Доклад на нем сделал командир полка А. Г. Куликов. Вначале, помнится, он коснулся наших успехов в наступательных боях на Правобережной Украине и при форсировании Днестра, подвел итоги оборонительному периоду на плацдарме. Затем Александр Григорьевич рассказал коммунистам о боевой задаче, стоящей перед полком, и охарактеризовал роль штаба и штабных коммунистов в ее решении. Командир подчеркнул, что своими действиями мы должны внести лепту в общее наступление, которое имеет большое политическое и стратегическое значение не только потому, что нам предстоит освободить землю Советской Молдавии, где нас ждет братский народ, исстрадавшийся под фашистским игом, но и потому, что Молдавия — это ворота в Балканские страны, народы которых также ждут нашей помощи…

В заключение Куликов призвал всех коммунистов проникнуться чувством ответственности и сделать все, чтобы штаб был действенным помощником командира, чтобы все его коммунисты работали оперативно, слаженно. В прениях выступило несколько офицеров Их слова звучали как клятва выполнить свой долг перед Родиной. Принятая резолюция была краткой. Она требовала от всех коммунистов штаба образцово выполнять свои обязанности, помогать друг другу в бою, подавать пример беспартийным.

Примерно в полночь я прилег отдохнуть. День, насыщенный подготовительными мероприятиями, не прошел бесследно, и я уснул так, как будто провалился в небытие. Но на фронте мы отвыкли от длительного сна. Где-то на рассвете проснулся. Почувствовав себя выспавшимся, отдохнувшим, я встал и вышел из землянки. В лесу было еще темно. Но на востоке уже серело. Стояла редкая на фронте, никем не нарушаемая тишина. Со стороны Днестра сквозь вековые деревья чуть-чуть тянуло прохладой. Воздух был наполнен запахом лесной прелости…

Я увидел тонкую, высокую фигуру Куликова. Заложив руки за спину, он стоял поодаль от своего блиндажа и мечтательно смотрел в сторону переднего края. Я не хотел мешать его размышлениям, но мое появление не ускользнуло от него.

— Тишина-то какая, — произнес вполголоса я, когда мы обменялись обычным «Доброе утро».

— Вот ее-то я и слушаю, — ответил мне Куликов, а затем, посмотрев на меня и как бы оценивая, что я смыслю в этом, продолжал: — А тебе приходилось когда-либо слушать предутреннюю тишину леса, скажем, сидя с ружьем на краю полянки?

— К сожалению, я не охотник…

— А жаль! Тогда ты меня не поймешь. А все-таки постой, послушай! На войне, ты меня правильно пойми, всякое бывает. Может, в жизни у нас и не будет другого такого случая…

— Ну что вы, Александр Григорьевич. Вот закончится война, и мы еще с вами не раз побываем на охоте… После того как мы побеждали «тигров» и «пантер» из гитлеровского зверинца, нам не страшны будут и настоящие — уссурийские…

— Все это, конечно, так, ты прав. И все-таки послушай!

Мы умолкли. И я действительно услышал эту лесную тишину: легкий ветерок играл листвой дубов и кленов. Она сонно шепталась, словно живая. Пахло влажным мхом и спелой ягодой, пробуждавшиеся птицы заводили зоревые песни, а откуда-то издали доносилось постукивание дятла…

И вдруг вся эта райская тишина сменилась резкими, больно ударившими по ушным перепонкам залпами недалеко стоявших 122 рудий. Лес наполнился сплошным гулом, заглушавшим разговор даже рядом стоявших людей. Мы переглянулись.

— Что это? Уже начало? — спросил я у Куликова.

— Не должно бы. Хотя о времени начала артподготовки Чурмаев нам ничего не говорил. Однако на артподготовку эта пальба не похожа…

Спустившись в блиндаж, Куликов позвонил начальнику артиллерии капитану Декань. Он возглавлял артиллерию и минометы полка, входившие вместе с 61-м гвардейским артиллерийским полком дивизии в сводную группу корпуса. От него мы узнали, что это было начало разведки боем. Она как внезапно началась, так вскоре и закончилась.

В 8 часов утра наступившую было тишину вновь разорвала артиллерийская канонада. Теперь она слышалась не с одного направления, а отовсюду. Что творилось на переднем крае, нам не было видно. Но по тому, как дрожала земля, как небо прочерчивали огненные трассы реактивных снарядов, как низко, почти на бреющем полете, над нами то и дело проносились тройки, десятки краснозвездных штурмовиков, мы представляли себе, что творится в расположении врага: вздыбленная земля, вдребезги разлетающиеся все его укрепления. Неуютно в эту минуту было гитлеровцам и румынским прихвостням на советской земле. Один час сорок пять минут длился победный гул нашей артиллерии и авиации. А в 9 часов 45 минут в него вплелся рокот двигателей танков и мощный, тысячеголосый крик «ура» советской пехоты.

Вскоре звуки боя стали удаляться. Мимо нас начали проходить орудия: сначала на конной, а затем на автомобильной тяге. В воздухе продолжала сновать штурмовая авиация. Чувствовалось: успех обозначился. И от этого становилось радостно на душе. К полудню из штаба дивизии сообщили о том, что оборона врага прорвана, наступление развивается по плану. Можно было идти и нам вперед. Но нас задерживали. Дороги были нужны подвижной группе армии — 7-му механизированному корпусу. Позднее нам стало известно и о результатах первого дня наступления: войска первого эшелона 37-й армии, развивая наступление, к исходу дня на ряде участков вклинились во вторую оборонительную полосу противника, продвинувшись в глубину на 10–12 км.

На следующий день по всему фронту развернулись ожесточенные бои. На войска 37-й армии противник бросил свой резерв — 13-ю танковую дивизию. Ее контратаки, особенно утром 21 августа, были сильными, ощутимыми. Но остановить продвижение наших войск враг уже не мог. Советские войска, располагая достаточным вооружением и прекрасной боевой техникой, во многом превосходили врага, обладали высоким мастерством, были закалены морально и физически.

Во второй половине дня дня была введена в прорыв подвижная группа армии. Темп продвижения первого эшелона увеличился. Примерно в 16 часов двинулись в путь и мы. Вскоре пересекли бывший передний край обороны. Перед нашим взором предстало поле битвы, достойное кисти русского баталиста Верещагина.

Куда ни кинешь взгляд — повсюду все вздыблено, изрыто воронками от авиабомб и снарядов. Вся местность усеяна разбитой вражеской техникой. Автомобили различного назначения, повозки, пушки, минометы, пулеметы станковые и ручные — все искорежено и перевернуто. И множество вражеских трупов… От многих блиндажей и дотов остались лишь обломки балок, вывернутых наружу. — Но кое-где виднелись амбразуры и неразрушенных дотов и дзотов. Из них-то и оказывалось сопротивление войскам первого эшелона. И так на глубину в 5–6 км. А дальше на нашем пути стали встречаться и танки с развороченными боками и порванными гусеницами. У некоторых башни были сорваны и отброшены от корпуса.

При виде отличной работы наших артиллеристов и минометчиков, летчиков и танкистов, пулеметчиков и пехотинцев моральный дух, наступательный порыв гвардейцев полка неизмеримо возрастал. Несмотря на утомляющий зной и непрерывное движение, шли они в приподнятом настроении.

Утром 22 августа с рубежа Опач, Монзырь в образовавшийся промежуток между 6-м гвардейским и 66-м стрелковым корпусами в сражение был введен первый эшелон нашего 82-го стрелкового корпуса. Враг и на этом направлении начал отходить. Да так стремительно, что мы, особенно 23 августа, едва успевали продвигаться за первым эшелоном корпуса. В этот день, как нам стало известно позже, 7-й мехкорпус, уничтожая встречавшиеся на его пути небольшие группы врага, к 12 часам уже сумел выйти в район севернее и южнее Леушен к переправам через р. Прут и совместно с 4-м механизированным корпусом, который к этому времени вышел к реке в районе Леово, создал мощный заслон на путях отхода главных сил кишиневской группировки противника. Войска же 6-й немецко-фашистской армии продолжали попытки пробиваться в юго-западном направлении. В полосе нашей 37-й армии шло сражение с основными силами вражеской группировки.

В этой обстановке командующий 37-й армией генерал М. Н. Шарохин уточнил боевые задачи корпусам. Нашему 82-му стрелковому корпусу, в частности, было необходимо к исходу 24 августа овладеть рубежом Сагайдак, Гура-Галбеней, Котовское и, развернувшись фронтом на северо-восток, не допустить отхода противника через боевые порядки корпуса в юго-западном направлении.

Выполняя поставленную задачу, дивизии первого эшелона корпуса завязали ожесточенные бои с врагом. С утра 24 августа командир 82-го корпуса генерал П. Г. Кузнецов с целью наращивания усилий ввел в бой свой второй эшелон — 28-ю гвардейскую дивизию. Наш полк завязал бой с врагом еще с вечера 23 августа. Вот как развертывались события перед фронтом нашего полка, совершавшего марш в авангарде дивизии.

…Дневной марш подходил к концу. — Тринадцать часов непрерывного движения остались позади. Но л;

До конечного пункта — Сатул-Ноу — оставалось несколько километров. Солнце катилось уже к закату. Втягиваемся в длинное селение Бахлутка, раскинувшееся вдоль обоих берегов реки Скиноаса. А когда последние лучи дневного светила за горизонтом погасли, с севера потянуло легким ветерком. Зашумели фруктовые сады, ломившиеся от зрелых плодов. Во дворах темнели груды подсолнухов. Сильнее запахло грушами и яблоками. В некоторых домах слышалось блеяние коз, но жителей не было видно. Они продолжали, видимо, отсиживаться в погребах и подвалах. По пред? ложению Синягина, мы останавливаемся, пропускаем одну ротную колонну, присоединяемся к другой, зародим разговор с воинами.

— Ну как, гвардейцы, не устали? — обратился Александр Дмитриевич к одному уже немолодому, усатому воину.

— Усталость — это ничего, товарищ гвардии майор. Главное — врага догнать, наступить ему на хвост и взйть за гриву. Это дело посерьезнее. Четвертые сутки уже гонимся за ним, а видим только его трупы. Если сбежит за Прут, там его труднее будет достать…

В ряду солдат почувствовалось одобряющее оживление.

— Ничего, ничего. Наши танкисты врагу дорогу на запад уже перерезали. Скоро догоним его, — заверил воинов Синягин.

И вдруг оттуда, куда мы шли, где, по расчетам, должен был находиться авангардный батальон, послышалось несколько крякающих разрывов вражеских снарядов.

— Вот он, фашист, и легок на помине, — сказал коренастый приземистый гвардеец, идущий рядом с усачом.

«Да, это в районе нашего первого батальона», — подумалось мне. Распорядившись ускорить шаг, мы с Синягиным поспешили в голову колонны. Командира полка майора Куликова нагнали на северной окраине Селемета у переезда через железную дорогу. Он приказал развернуть 2-й батальон по Троянову валу западнее реки Скиноса, а штаб расположить у мельницы.

На землю спустились сумерки. Артиллерия противника продолжала вести огонь по дороге, идущей из Селемета на север к станции Сагайдак. Ей вторили крупнокалиберные пулеметы. Но гвардейцы полка двигались по полю в развернутом строю и потерь от вражеского огня не несли. Вскоре в штаб возвратились наши разведчики. Лейтенант П. И. Долматов доложил, что противник обороняет рубеж Сатул-Ноу, отметка 236,6. В Сатул-Ноу создан сильный опорный пункт. На его южной окраине отмечены две автоматические пушки, четыре танка, три штурмовых орудия и четыре крупнокалиберных пулемета… Сведения о противнике Куликов и я нанесли на карту.

Спустя некоторое время на командный пункт прибыл командир дивизии генерал Чурмаев. Он поставил полку боевую задачу: выбить противника из Сатул-Ноу и к исходу суток овладеть Суриком, закрепиться на его северной окраине. Начало наступления назначалось на 22 часа. Слева от нас наступал 92-й гвардейский полк, а 86-й полк составлял второй эшелон дивизии. Ему было приказано закрепиться на северной окраине Селемета в готовности отражению контратак.

Итак, пробил и наш час. Марш закончился. Полк получил боевую задачу. На организацию боя и выполнение задачи нам отводилось около четырех часов: полтора часа — на подготовку и два — на бой. Эта особенность вхождения в бой требовала от командира и штаба хорошей выучки, высокой оперативности, слаженности в работе. В считанные минуты осуществить целый комплекс мероприятий, обеспечивающих организованное вступление полка в бой, — задача весьма сложная.

Чтобы оправдать надежды и доверие старшего командования, нам, конечно, пришлось работать с большим напряжением. Не теряя времени, тут же в присутствии комдива Куликов заслушал короткие справки начальника артиллерии, начальника разведки полка, пришел к выводу, что сплошной обороны у противника нет. На направлении действий полка основные силы врага сосредоточены в селении Сатул-Ноу, овладение которым составляло ближайшую задачу полка.

Сатул-Ноу располагалось на южных склонах возвышенности, окаймленной с востока рекой Скиноса, с запада — безымянным ручьем, впадающим в реку у южной окраины селения. Фронтальное наступление здесь могло привести к затяжным боям и излишним потерям. Поэтому Куликов принял решение нанести удар по флангам опорного пункта, имея боевой порядок в один эшелон с выделением в резерв роты автоматчиков. Такое построение боевого порядка обусловливалось, прежде всего, неглубокой обороной врага и небольшой боевой задачей полка.

Здесь же, на командном пункте, Куликов поставил боевые задачи предусмотрительно собранным сюда командирам подразделений. Первому батальону с батареей 76 мм полковых пушек основными силами обойти Сатул-Ноу справа и нанести удар по опорному пункту с востока, а частью сил атаковать его с юга; в дальнейшем наступать в северном направлении. 2-му батальону с батареей 45 мм противотанковых пушек нанести удар с запада, затем наступать на Сурик и к исходу суток овладеть им. Были соответственно поставлены задачи батарее 120 мм минометов и артиллерийскому дивизиону 61-го гвардейского артиллерийского полка поддерживающего наш полк.

После того как все детали предстоящего боя были оговорены, Куликов для осуществления контроля и помощи распорядился в подразделения послать офицеров штаба. Во второй батальон он направил своего заместителя майора Г. И. Велибекова. Мне было приказано в период организации боя находиться в первом батальоне. Прежде чем туда пойти, я собрал своих помощников и отдал необходимые указания по разведке, о порядке сбора сведений в ходе боя, об организации и поддержании связи с подразделениями.

…Вместе с командиром 1-го батальона В. А. Шишковцом выходим из-под навеса мукомольни. Ночь вступала в свои права: все окрест было окутано темным пологом. Погода стояла ясная. Поблекшее небо усеивал серебряный бисер звезд, а ущербный серп луны спускался к горизонту. Легкий ветерок продолжал нести с севера прохладу. В том же направлении в темноте ночи время от времени вспыхивали и гасли голубоватые пучки трассирующих пуль и очажки света, исходящие, очевидно, от фар автомобилей, на секунду включенных вражескими шоферами, блуждавшими по чужим и незнакомым полям.

Мы шли быстро и молча, думая каждый о своем. У невысокой насыпи Троянова вала нас остановил часовой, а затем встретил адъютант старший батальона старший лейтенант М. Л. Романовский. На КП батальона были уже собраны командиры подразделений. Не теряя времени, Шишковец приступил к работе. По пути с КП полка он, видимо, продумал уже план боя. Поэтому со своими непосредственными помощниками совет у него был непродолжительным. Он сразу же начал отдавать боевой приказ.

Владимир Антонович Шишковец в полку считался командиром опытным и грамотным. Он хорошо знал подчиненных командиров, боеспособность рот. Вот и сейчас, сообразуясь с их возможностями, на правый открытый фланг — направление главного удара — он назначил 1-ю роту во главе со старшим лейтенантом В. К. Малолетковым, храбрым, хладнокровным и расчетливым в бою командиром. В центре боевого порядка он поставил 3-ю роту, которую возглавлял старший лейтенант А. С. Родин, не менее храбрый и расчетливый в бою офицер. На второстепенное направление комбат назначил 2-ю роту во главе со старшим лейтенантом Л. Ф. Ежовым, спокойным, самостоятельным в действиях командиром. Из этой же роты был взят в резерв взвод лейтенанта И. Ф. Беляка, коммуниста, отважного офицера. Шишковец целесообразно распределил между ротами и средства усиления: батальонные минометы, противотанковые ружья и станковые пулеметы; назначил объекты атаки, определил азимуты движения, выделил для их обозначения средства — пулеметы с трассирующими пулями и ракетчиков; обговорил вопросы взаимодействия, опросил командиров рот, как они поняли боевую задачу.

— Напоминаю, товарищи офицеры, — сказал в заключение Шишковец, — что в ночном бою нерешительные, вялые действия к победе не приводят. Но не добиваются успеха и те командиры, которые лезут на рожон. Для вас в первую очередь важны: огонь и движение, огонь, а вслед за ним — стремительные действия. Только при условии соблюдения этого основного требования к бою мы добьемся успеха.

Я решил проследить за работой командира 1-й стрелковой роты Малолеткова, ветерана полка. Личный состав роты располагался в нескольких метрах севернее Троянова вала. Когда мы сюда прибыли, здесь кипела работа под руководством полковых и батальонных политработников. Они инструктировали парторгов и комсоргов рот по мобилизации коммунистов на выполнение боевой задачи, назначали вожаков атаки, распределяли среди агитаторов бланки боевых листков, поднимали боевой настрой гвардейцев, рассказывали им об обстановке на фронте, о том, что враг уже окружен и что наша задача — не выпустить его из котла, а пленить или уничтожить.

Времени на сбор командиров взводов потребовалось немного. Посыльные с этой задачей справились быстро. Чувствовалось, что сбор командиров здесь отработан четко. Разговор с командирами взводов Малолетков начал немного глуховатым, но твердым голосом. Эмоциональностью произносимых слов комроты подчеркивал важность и серьезность момента. Приказ он отдавал грамотно, четко, с показом на местности ориентиров. В каждом нужном случае определял к ним азимут движения. Наблюдая за работой Малолеткова, я думал о том, как выросли те наши низовые офицерские кадры, которые прошли с полком годы войны, какими они стали опытными организаторами боя, умелыми руководителями подразделений в бою.

И вот сейчас, глядя на Владимира Константиновича Малолеткова, слушая его и наблюдая, как он показывает ориентиры, я воочию видел его рост, боевое мастерство. А оно, это боевое мастерство, пришло к нему не сразу. В первые месяцы командования взводом им нередко допускались промахи в руководстве боем, а в одном бою было проявлено и малодушие. Но командир полка, в то время В. Р. Орехов, продолжал верить Малолеткову, брал его под свою защиту, возвращал в подразделение. Потом дело у Малолеткова стало налаживаться. Стрелковым взводом он прокомандовал больше года. Был дважды, в августе и октябре 1943 года, ранен, но до конца боя не уходил в медпункт. В том же году его приняли в партию. Слава о нем, о его отваге и мужестве, воинском мастерстве и смекалке облетела весь полк. За совершенные подвиги он дважды был отмечен правительственными наградами.

…Закончив работу с командирами взводов, Малолетков с одним из командиров ушел в отделения, к бойцам. А я, удовлетворенный организаторской работой в батальоне, возвратился на КП полка.

Бой начался в 22 часа 23 августа. Воздух сотрясался от грохота пушечных и минометных залпов, трескотни пулеметов и автоматов. К началу боя Куликов, а с ним и я поднялись на возвышенность, откуда хорошо просматривались Сатул-Ноу и его окрестности. Атака батальонов началась дружно. Нам были видны непрерывные вспышки выстрелов, по которым можно было судить о том, что развернутая цепь гвардейцев железной подковой охватывала селение. Враг не выдержал угрозы окружения. Под прикрытием танков, штурмовых орудий и пулеметов он устремился на север. Через полчаса комбаты доложили об освобождении Сатул-Ноу. А еще примерно через час был очищен от гитлеровцев и населенный пункт Сурик.

Учитывая то обстоятельство, что с соседом справа локтевой связи не было, а задача, поставленная полку, оказалась выполненной, Куликов остановил дальнейшее продвижение батальонов, приказав им закрепиться на достигнутом рубеже в готовности к отражению контратак противника.

Вскоре стали известны подробности этого ночного боя. Расскажу о некоторых, наиболее запомнившихся эпизодах.

…Обходя Сатул-Ноу с востока, гвардейцы 3-й роты батальона Шишковца вышли к проселочной дороге, которая вела из села к железнодорожному переезду. Здесь их прижал к земле плотный огонь двух вражеских штурмовых орудий и автоматчиков, укрывавшихся за домами. Наступление могло застопориться. Тогда командир роты старший лейтенант А. С. Родин поставил командиру 2-го взвода туляку лейтенанту С. В. Северову следующую задачу: скрытно подобраться с северной стороны к вражеским позициям и внезапно атаковать их.

Северов боевую задачу разъяснил командирам отделений, предупредил их о необходимости действовать смело и решительно. Пользуясь темнотой, где ползком, где пригнувшись, короткими перебежками, воины взвода двинулись к вражеским огневым позициям. Следуя впереди цепи, Северов личным примером увлекал своих бойцов на подвиг. По его команде гвардейцы дружно атаковали гитлеровцев с фланга. Первыми в селение ворвались бойцы во главе с помощником командира взвода старшим сержантом Г. Н. Кирсановым: Куценко, Синяков, Тарасенко и Железнов. Гитлеровцы заметались по переулку. Гвардейцы-смельчаки в упор расстреливали их, а с отдельными фашистами им приходилось вступать в рукопашную схватку.

Воины взвода Северова уничтожили более двух десятков фашистов, обратили в бегство двух «фердинандов», чем способствовали дальнейшему продвижению роты и батальона в целом. О подвигах воинов Северова была выпущена листовка «Вперед» с призывом ко всем гвардейцам равняться на отважный взвод.

Не менее храбро дрались и воины 2-го батальона. Преследуя бегущих из Сатул-Ноу гитлеровцев, гвардейцы батальона Полищука вышли к селению Сурик и с ходу, буквально на плечах врага, ворвались в него. Удар их был настолько смелым и решительным, что хватило и пятнадцати минут для полного освобождения селения от оккупантов.

Здесь особо отличились воины взвода под командованием коммуниста лейтенанта Н. Н. Кузмина из Московской области. При подходе к деревне по команде командира 5-й стрелковой роты старшего лейтенанта А. А. Хачатуряна Кузмин умело развернул своих бойцов в цепь и сам повел их на врага. Крайними домами взвод овладел в первом броске. Но дальше из-за сильного огневого сопротивления продвигаться не мог. Особенно злобно клокотал укрытый в подвале одного неказистого домика станковый пулемет. Кузмин поручил отделению сержанта А. Д. Матюнина уничтожить пулемет врага. Рядовые В. Г. Ладыненко и П. Г. Бабенко, расчет ручного пулемета, по влажной от росы земле поползли к объекту атаки. Вражеский пулемет не давал поднять головы. Но отважные гвардейцы по трассирующим пулям определили непростреливаемые участки местности, выдвинувшись вперед, заняли выгодную позицию и длинной очередью подавили огонь гитлеровцев. Сержант Матюнин ждал этого момента. Когда вражеский пулемет смолк, он вместе с другими гвардейцами отделения подобрался к соседним домам, откуда стреляли гитлеровские автоматчики, забросал их гранатами, а оставшихся в живых обратил в бегство.

В этом бою храбро действовал и младший сержант А. А. Гнусовский из села Мостовое Одесской области. Он лично метким броском гранаты уничтожил ручной пулемет с его расчетом. В ночном бою воины полка захватили четыре орудия, три автомашины, один бронетранспортер и два станковых пулемета «Машинговер».

С утра 24 августа командир 28-й гвардейской дивизии отдал новый боевой приказ, которым нашему 89-му гвардейскому стрелковому полку предписывалось наступать в северном направлении с ближайшей задачей — овладеть станцией Сагайдак и развивать наступление на станцию Злоти. Слева на Сагайдак наступал 92-й гвардейский полк, а 86-й гвардейский полк оставался во втором эшелоне дивизии.

И вот батальоны полка снова перешли в наступление. Как только огонь артиллерии был перенесен в глубину обороны противника, наши гвардейцы дружно ринулись в атаку. Как всегда, первыми шли коммунисты и комсомольцы. Они показывали пример беззаветного героизма, и это сказывалось на результатах атаки. События развивались стремительно. Сбивая врага с занимаемых рубежей, наши гвардейцы вдоль полотна железной дороги устремились к станции Сагайдак. Особенно слаженно и стремительно действовала рота Малолеткова из батальона Шишковца. В числе первых к пристанционным зданиям вышли коммунисты рядовые Авраменко, Колюжный, Волнуша. С возгласом «За Родину!», «За партию!» они бросились вперед, увлекая за собой бойцов роты, забросали гранатами вражеский пулемет и автоматчиков, укрывавшихся в каменном здании. Путь на территорию станции был открыт. Отличился в этом бою и пулеметчик комсомолец Ронгач, уничтоживший более десятка гитлеровцев.

Враг не выдержал натиска гвардейцев и бежал, бросив эшелоны с военными грузами, стоявшие на запасных путях. В коротком бою на станции Сагайдак было захвачено четыре воинских эшелона и много военного имущества, уничтожено до трех десятков фашистов. У нас потерь не было.

Боевые листки о подвигах коммунистов были выпущены во всех ротах полка. «Товарищи гвардейцы!..Берите с них пример», — эти призывы находили горячий отклик в сердцах воинов.

Вышибленный со станции Сагайдак враг зацепился за рубеж высоты 137,3, Зотовка, высота 121,8, что 2,5 км севернее. Но и здесь он оставался недолго Наступательный йорыв гвардейцев не угасал. Отразив контратаку, полк сбил врага с этого рубежа и к 15 часам отбросил его на север в лесной массив. Гвардейцы дрались смело, инициативно. В бою за деревню Зотовка первому батальону сильно досаждал шестиствольный миномет, установленный на ее восточной окраине. Попытки уничтожить его огнем дальнобойных средств к успеху не привели. Ликвидировать вражеского «скрипуна» было поручено пулеметному расчету под командованием девятнадцатилетнего коммуниста сержанта Зверянова из Одесской области. На выполнение боевой задачи он пошел вместе со своими подчиненными ефрейтором Павлом Задвирным и рядовым Сергеем Корня. Они, прижавшись к кукурузному полю, лавируя между разрывами мин и снарядов, подползли к миномету с фланга, выбрали удобную позицию, открыли прицельный огонь и уничтожили весь расчет. Миномет оказался исправным. Ефрейтор Задвирный встал к прицелу и выпустил по врагу все мины, имевшиеся на огневой позиции. В это же время Зверянов с рядовым Корня длинными и меткими очередями из пулемета истребили семь фашистов, пытавшихся прийти на помощь минометчикам, отбить шестиствольный миномет.

Жаркий бой разгорелся за высоту 121,8. Сначала на нее наступала 2-я рота старшего лейтенанта Ежова. Но первая атака с фронта не удалась. Укрепившись на ее южных скатах, гитлеровцы пулеметным огнем из «фердинанда» не давали поднять головы нашим воинам.

С целью наращивания усилий комбат Шишковец ввел в бой свой резерв — стрелковый взвод лейтенанта И. Ф. Беляка. Изучив обстановку, Беляк повел взвод на высоту не с фронта, а в обход слева. Укрываясь за стеблями неубранной кукурузы, взвод вышел на фланг позиций «фердинандов» и групповым огнем ударил по их борта м. Гитлеровские машины, опасаясь окружения, не приняли боя и отползли в лес. Под натиском атакующих с фронта, оставшаяся без поддержки, отступила и гитлеровская пехота. Преследуя врага, гвардейцы Беляка в этом бою уничтожили более двух десятков фашистов, захватили два пулемета, один из них с расчетом. Не уступали в отваге этому взводу воины и других подразделений полка.

Во второй половине дня 24 августа обстановка стала осложняться. К этому времени в лесах севернее и северо-восточнее Сагайдака гитлеровское командование с целью прорыва нашей обороны и выхода из окружения сгруппировало ударный кулак из остатков пяти дивизий. Об этом свидетельствовали участившиеся контратаки перед фронтом 82-го стрелкового корпуса. Учитывая складывающуюся обстановку, командир дивизии приказал нашему полку приостановить наступление на достигнутом рубеже и перейти к жесткой обороне.

Принятые меры предосторожности оказались не напрасными. В 15 часов 30 минут противник силою до двух пехотных полков вторично перешел в контратаку на нашего соседа слева—92-й гвардейский полк. На этот раз до батальона пехоты с танками шло и на 2-й батальон нашего полка. Но гвардейцы обоих полков врага встретили во всеоружии. Около часа гремел бой, но занимаемый рубеж нами был удержан. Однако гитлеровцы не унимались. В 18 часов около дивизии фашистов при поддержке нескольких танков, штурмовых орудий, бронетранспортеров, огня зенитной и полевой артиллерии перешли в новую мощную контратаку на участке нашей 28-й гвардейской дивизии. Основная тяжесть удара пришлась на соседний 92-й полк и на наш 2-й батальон. Гвардейцам Полищука пришлось вступить в схватку с силами до полка вражеской пехоты.

Но как воины соседнего полка, так и гвардейцы нашего батальона и на этот раз не были захвачены врасплох. После первой контратаки мы сразу же начали готовиться к повторной: бойцы глубже закопались в землю, были пополнены боеприпасы, на опасных направлениях выставлены мины, к левому флангу переброшена часть полковой и приданной артиллерии.

К моменту контратаки я находился на НП полка, расположенном на безымянной высоте в километре северо-западнее станции Сагайдак. С него хорошо просматривалась лощина по устью реки Скиноаса, где, собственно, разгорелся хорошо запомнившийся мне бой.

Свой удар враг начал коротким мощным огневым налетом. Под его прикрытием из леса, что севернее Нового Сагайдака и Бишкотар (Кодрень), примерно на фронте в два километра, гитлеровцы двигались несколькими колоннами на бронетранспортерах и автомобилях. Центральные колонны возглавляли танки и штурмовые орудия.

— «Тевтонская свинья» просматривается в боевом порядке фашистов, — произнес Куликов, наблюдая в бинокль за действиями врага. — Бронированным клином хотят, сволочи, пробить нашу оборону…

Расстояние, отделяющее стороны, быстро сокращалось. Загрохотала наша артиллерия. Снаряды накрыли вражеские колонны. На помощь нам прилетели краснозвездные штурмовики. С радостью наблюдали мы их работу! Вот одна тройка, сделав разворот, решительно бросается в атаку на головные машины колонны. Гитлеровцы открыли по штурмовикам огонь из всего своего оружия, но наши «илы» в клубах разрывов вражеской зенитной артиллерии идут по крутой наклонной линии в пике и огнем своих реактивных установок потрошат машины с черно-желтыми крестами. Сделав один заход, они поднимаются ввысь и, выбрав цель, вновь бросаются на врага. Некоторые бронетранспортеры и автомобили с гитлеровцами от метких ударов наших летчиков разлетались в стороны.

Однако гитлеровцы продолжали атаку. Стрелки же наши по-прежнему молчали. Но вот вражеские танки остановились, ведя с места огонь по нашей обороне. Пехота спешилась с танков и бронетранспортеров и, развернувшись в цепь, начала наседать на гвардейцев. Но тут разом заговорили наши «максимы», «Дегтяревы», автоматы и карабины. Кучный уничтожающий огонь пронесся над густой фашистской цепью. Она стала заметно редеть Но гитлеровцев и это не остановило. Огонь артиллерии и минометов с обеих сторон все усиливался. Все заволокло дымом и пылью Трудно стало наблюдать за полем боя. Однако шум его не смолкал, особенно радовал размеренный рокот одного нашего станкового пулемета на левом фланге. Как потом мы узнали, это был пулемет сержанта И. И. Фисенко из Николаевской области.

Он сам лежал за пулеметом, медленно, ровно двигал из стороны в сторону дрожащие ручки затыльника. Его напарник сержант И. Швец из Одесской области старательно поддерживал ленту с патронами, помогая ей легче скользить в приемник. Перед их пулеметом полегло более десятка пьяных фашистов. Не отставал от них в меткости стрельбы из «максима» расчет сержанта С. Флоки.

Храбро сражались в этом бою и другие воины 2-го батальона Отделение под командой сер?канта Ф Романова из Молдавии от разило натиск 18 гитлеровцев, причем командир лично уничтожи. четверых. Стрелок его отделения ефрейтор Я. Д. Нитша меткими выстрелами уничтожил расчет пулемета, а рядовой Г1. Т. Прядка сразил гитлеровского ефрейтора и захватил его документы.

Не уступали в смелости пехотинцам и наши минометчики. Командир отделения разведки батареи 120 мм минометов старший сержант Н. П. Пароконный из Павлодара, сержант М. И. Паленин из Молдавии, старший сержант П. К. Калмыков с Тамбовщины в течение всего боя находились в боевых порядках стрелковых войск и корректировали огонь своих минометов. В результате их бесстрашной работы было уничтожено в общей сложности более десятка огневых точек с их расчетами. Сражались все — от командира батальона до рядового. Отличились и минометчики соседнего 92-го гвардейского полка, действующего на стыке с нашим полком. Начальник артиллерии этого полка капитан Ю. Э. Чульский, когда вышел из строя один из расчетов миномета, сам стал и наводчиком и заряжающим, громил гитлеровцев, находившихся в непосредственной близости от огневых позиций.

Коммунисты и комсомольцы своим мужеством и бесстрашием воодушевляли воинов на новые и новые подвиги. Член ВКП(б) лейтенант Н. Н. Кузмин из роты Хачатуряна умело управлял взводом на протяжении всего боя. На участке его взвода гитлеровцы дважды переходили в контратаку, но каждый раз встречали упорное сопротивление и откатывались назад, неся большие потери. А когда в очередной контратаке врагу все же удалось потеснить наших воинов, Кузмин умелым маневром и решительными действиями внес замешательство в ряды врага. С возгласами «Вперед, за Родину!» и «Бей фашистов!» он бросился на врага, увлек за собой личный состав взвода. В завязавшейся рукопашной схватке лично уничтожил четырех гитлеровцев.

Но гитлеровское командование продолжало подбрасывать все новые и новые подкрепления. На стыке с соседом — 92-м гвардейским полком — фашистам ценой больших потерь удалось вклиниться в оборону, создать угрозу нашему тылу. На это направление командир полка А. Г. Куликов бросил свой резерв — роту автоматчиков и роту противотанковых ружей, снятых с неатакованного участка 1-го батальона. Сюда же был выдвинут противотанковый резерв дивизии. Фланг полка пришлось завернуть. Принятыми мерами гитлеровцы здесь были остановлены.

Труднее пришлось нашему соседу слева — 92-му гвардейскому стрелковому полку. С началом контратаки командир полка подполковник Васильченко был ранен, потом — командир 2-го батальона, подразделения которого оборонялись на левом фланге полка. Управление на какое-то время было нарушено. Оставшись без твердого руководства, личный состав батальона не выдержал натиска превосходящих сил врага, отошел на высоту 259,0, что в 2 километрах юго-западнее Сагайдака. Создалась угроза прорыва обороны. Однако командир дивизии генерал Чурмаев принял решительные меры. Он выдвинул сюда свой резерв — учебный батальон и приданную дивизии отдельную роту армии, всю имевшуюся в его распоряжении пушечную артиллерию. Сюда же по распоряжению командира корпуса генерала Кузнецова был направлен полк соседней 92-й гвардейской стрелковой дивизии. Продвижение врага удалось приостановить.

Но в результате продвижения противника первый стрелковый батальон 92-го гвардейского полка оказался в окружении в южной части Сагайдака. Комбат капитан Г. Е. Александров организовал круговую оборону, заместитель командира батальона по политической части лейтенант Г. Е. Соколов, комсорг младший лейтенант Волгарев мобилизовали коммунистов и комсомольцев на высокую стойкость в бою. И батальон, несмотря на недостаток боеприпасов, не отступил ни на шаг.

С наступлением темноты на фланге дивизии обстановка еще более осложнилась. Гитлеровцы лезли напролом. Они стремились любой ценой разорвать кольцо окружения. На соседнюю 92-ю гвардейскую стрелковую дивизию враг обрушил новый мощный удар танков и пехоты. Ценой больших потерь ему удалось прорваться на стыке между 280-м и 276-м гвардейскими стрелковыми полками, овладеть селением Сурик и выйти к Галбенице (Юрьевке). Снова создалась опасность прорыва вражеских войск в тыл 82-му стрелковому корпусу. Однако наше старшее командование своевременно приняло и на этот раз необходимые меры. Для ликвидации прорыва противника был брошен танкосамоходный полк противотанковый резерв командующего 37-й армией, стрелковый батальон, снятый с обороны командного пункта армии, и инженерные средства.

Ожесточенный бой продолжался всю ночь. К утру силы гитлеровцев начали иссякать, что дало возможность командиру нашей дивизии произвести перегруппировку сил и ввести в бой второй эшелон—86-й гвардейский стрелковый полк. Его воины смелым ударом во фланг смяли вклинившуюся группировку врага и вместе с соседями отбросили ее к Сагайдаку. Стремительные действия 86-го полка дали возможность основными силами 92-го полка разорвать вражеское кольцо вокруг первого батальона капитана Александрова и соединиться с ним.

К 10 часам 25 августа Сагайдак был полностью очищен от гитлеровцев. Развивая наступление в северо-западном направлении, 92-й гвардейский полк, в командование которым вступил бывший наш командир полка подполковник В. Р. Орехов, возвратившийся после излечения, в 15 часов 30 минут выбил врага из селения Митрополита, а еще через полтора часа — из Броскарь и к исходу дня завязал бои с северо-востока за Гура-Галбеней.

Успешно вел бой и 86-й гвардейский полк. В течение дня его воины освободили селения Бухна, Алексеевка, Цапай, Галбеница и к исходу суток схватились с врагом на юго-восточной окраине Гура-Галбеней. Бой за это селение не прекращался и ночью. К четырем часам 26 августа общими усилиями двух полков Гура-Галбеней было полностью очищено от гитлеровцев.

Наш 89-й гвардейский стрелковый полк с момента, когда вступил в бой 86-й полк, был выведен во второй эшелон дивизии с задачей быть в готовности развивать успех частей первого эшелона или с места отражать возможные контратаки противника. Но вступить с врагом в бой нам больше уже не удалось. После овладения Гура-Галбеней вражеская группировка на нашем направлении прекратила сопротивление. Гитлеровцы начали сдаваться в плен.

В мемуарах цифровой материал принято считать «скучным». Но как обойтись без него, если порой он красноречивее слов? Прежде всего он дает представление о том, с каким напряжением проходили бои, какие силы врага нам удалось одолеть. В трехдневных боях, по неполным подсчетам, полками дивизии было уничтожено: солдат и офицеров—1910, орудий разного калибра — 39, пулеметов станковых — 54, ручных — 127, автомобилей — 59, повозок—240. Взято в плен 510 солдат и офицеров. Очень много взято трофеев.

Так гвардейцы нашей дивизии воевали за землю Молдавии в Ясско-Кишиневской наступательной операции. Операция эта, как известно, имела большое военно-политическое значение. Перед Красной Армией открылась возможность освободительного похода в Румынию, Болгарию, Венгрию, оказания непосредственной помощи борющемуся народу Югославии.

С 27 августа мы начали готовиться к новым решительным боям.