В боях за Молдавию. Книга 5

На молдавской земле Л. С. АНЦЕЛОВИЧ, капитан запаса, бывший комсорг 187-го гвардейского стрелкового полка

На Кицканский плацдарм 61-я гвардейская Краснознаменная Славянская стрелковая дивизия вступила теплым апрельским днем 1944 года. Позади были тяжелые бои за Правобережную Украину, за Николаев и Одессу. Впереди лежала Молдавия, богатейшие земли которой все еще топтали сапоги оккупантов.

Переправившись через Днестр, мы сразу же у Леонтьево вступили в бой. Около двух недель пытались овладеть этим селом, но успеха не имели. И это можно легко объяснить. Почти четыре месяца дивизия вела наступательные бои — за это время мы прошли путь от Никополя до Днестра. Солдаты были сильно утомлены боями на Правобережной Украине. Да и роты поредели. В 1-м стрелковом батальоне, комсоргом которого я был в то время, осталась одна треть личного состава. И такое положение было во всех подразделениях 187-го гвардейского стрелкового полка и в других частях дивизии.

В начале мая был получен приказ об обороне, и мы стали окапываться на участке северней Леонтьева. Установились теплые погожие дни, быт солдат на плацдарме стал налаживаться, появились благоустроенные землянки. Но оборона — это не отдых. Это бои местного значения, это беспрерывная работа по совершенствованию своих окопов, по разведыванию обороны противника.

Наша линия обороны просматривалась врагом, и поэтому днем в первое время жизнь на нашем участке замирала — только наблюдения велись беспрерывно. А ночью начинались работы по созданию ходов сообщения полного профиля, осуществлялся подвоз боеприпасов, пищи и т. п. Позади полосы нашей обороны подходила балка — мы называли ее «балкой смерти». Она простреливалась противником, укрыться первое время было негде, но в то же время это был единственный путь к нашей обороне. По ней с наступлением ночи подъезжали кухни, подвозили боеприпасы, приводили новое пополнение. Но уже через 2–3 недели мы могли по ходам сообщения пройти с батальонного командного пункта в передовые взводы и пулеметные расчеты, а позже были вырыты ходы сообщения и до штаба полка — целый подземный город с улицами и перекрестками.

В эти дни в подразделениях проходило вручение наград воинам, отличившимся в боях на Правобережной Украине, при освобождении Николаева и Одессы. Одному из первых на плацдарме была вручена медаль «За отвагу» полковому разведчику И. В. Бызову, который в составе роты автоматчиков участвовал в поиске на подступах к городу Николаеву. Он возглавил группу разведчиков, задачей которой было добыть сведения об обороне противника. Разведчики выполнили тогда задачу: добыли необходимые сведения, взяли «языка», но командира им пришлось нести на себе — был тяжело ранен. После излечения догнал он свою часть уже на Кицканском плацдарме.

Здесь же, на плацдарме, к знамени дивизии был прикреплен орден Красного Знамени — награда за освобождение Одессы. Во всех подразделениях проходили митинги, на которых воины клялись громить врага до последней капли крови.

Вскоре в подразделения стало поступать пополнение. В основном это были молодые ребята из южных областей Украины и Молдавии, проживавшие более трех лет на оккупированной врагом территории.

Командир полка гвардии подполковник Г. И. Иванов и его заместитель по политической части подполковник М. А. Жданов, учитывая, что солдаты нового пополнения на протяжении трех лет были оторваны от нашей советской действительности, не читали наших газет, не общались с советскими людьми, поставили перед нами, политработниками, задачу: ознакомить молодых солдат с боевыми традициями дивизии и полка, разъяснить им международное и внутреннее положение нашей страны, обеспечить быстрое обучение их военному делу.

И все мы — заместитель командира по политической части гвардии капитан ГТ. А. Объедков, парторг батальона гвардии лейтенант П. И. Зубенко и я как комсорг — ежедневно находились во взводах и ротах, проводили политинформации, политические занятия. Во время бесед с молодыми воинами мы часто рассказывали об отличившихся наших товарищах: о полковом разведчике Иване Бызове, который еще в период боев на Северском Донце ходил в тыл врага за «языками», о санинструкторе нашего батальона Шуре Глоба, которая пользовалась всеобщим уважением в полку за смелость и отвагу.

Трудными были ее военные дороги, но она стойко переносила все невзгоды фронтовой жизни. Она бесстрашно шла в бой, подбадривая солдат доброй улыбкой, мягким украинским юмором, бодрым словом. Еще в марте 1944 года в боях за село Березниговатое Николаевской области Шура была ранена, но не покинула боевые порядки батальона, и только после окончат ния боев ее увели в медсанбат. Тогда она была награждена орденом Славы 3-й стенени. Через некоторое время Шура опять с нами, опять на передовой, но уже на земле Молдавии, на Кицканском плацдарме. Несмотря ни на что, она добилась направления в свою часть. Поли находился в обороне, но бои не прекращались. И не один воин 1-то стрелкового батальона нашего полка, вспоминая бои на Кицканском плацдарме в апреле — июне 1944 года, называет своей спасительницей Шуру Глоба. Она всегда успевала оказать первую помощь раненым, а если надо — то и вынести их с поля боя. Казалось, что это не по ее силам — тащить тяжело раненного солдата с оружием, но Шура отлично справлялась с этой задачей. В одном из наградных листов того времени было сказано, что Шура за один бой спасла жизнь 19 раненым воинам.

В боях под Леонтьевым был такой случай. Санинструктор 2-го батальона нашего полка Мирошникова Нина находилась в землянке у Шуры. В это время туда зашел — командир батальона и сказал, что звонили из роты и сообщили, что на нейтральной полосе слышны стоны раненого.

— Возможно, это комсорг, — сказал он, — его нигде не могут найти.

Шура сразу же собралась идти в роту. Комбат возразил, заявив, что он пошлет солдата, но Шура ответила: «Я маленькая, пройду незаметно».

Она надела плащ-палатку, взяла фонарик, и они с Ниной пошли в роту. Проходя по траншее около пулеметного расчета, Шура сказала:

— Возможно, стонет раненый немец или немецкие разведчики провоцируют нас и захотят взять меня в плен как «языка»— так вы открывайте огонь, не жалейте меня, не дайте им увести меня живой.

И она поползла. Когда приблизилась и, накрыв плащ-палаткой, осветила раненого фонариком, увидела, что это — немец. Взяла его документы и оружие. В роте по документам установили, что ранен был немецкий офицер. Его хотели перетащить к нам, но в это время за ним пришли немцы, завязалась перестрелка, и пулеметным огнем немцы были убиты. И вот 15 июня 1944 года. Землянка в расположении батальона на Кицканском плацдарме. Идет партийное собрание. Рассматриваются вопросы о задачах коммунистов батальона в предстоящих боях и о приеме лучших воинов в партию. Среди них была л Шура Глоба. Когда парторг батальона лейтенант П. И. Зубенко огласил заявление Шуры, раздались возгласы:

— Знаем Шуру, отважный солдат, будет достойным коммунистом.

И все присутствующие на собрании проголосовали за нее. Я рад, что мне довелось присутствовать на том собрании, как комсоргу батальона «представлять Шуру коммунистам и тоже голосовать за нее — у меня не было сомнений в том, что Шура оправдает высокое звание члена Коммунистической партии. А назавтра — снова бой, и Шура среди наступающих.

9 июля 1944 года дивизия сдала свою полосу обороны, переправилась через Днестр и расположилась в районе Слободзеи Молдавской. Начались интенсивные учения во всех подразделениях, заканчивавшиеся дивизионными учениями. Солдаты и офицеры обучались ведению боя в обстановке, максимально приближенной к боевой, к прорыву такой линии обороны, какая была у противника на Кицканском плацдарме.

27 июля дивизия возвратилась на плацдарм и заняла оборону в районе озера Ботна, на правом фланге 37-й армии. Наш полк расположился на правом фланге дивизии — на берегу озера Ботна. И нами, и немцами велась интенсивная разведка, наши разведывательные группы по озеру уходили за линию фронта, а немецкие разведчики наведывались к нам. Поэтому берег озера доставлял нам много хлопот, охрана его велась усиленно.

Все дни пребывания на плацдарме мы готовились к наступлению. В подразделениях проводились митинги, на которых зачитывалось обращение Военного Совета 3-го Украинского фронта. Воины клялись выполнить боевой приказ Родины, разгромить врага и протянуть руку помощи народам балканских стран. У нас, в 1-м стрелковом батальоне 187-го гвардейского стрелкового полка, на митинге выступал парторг полка майор Г. И. Чураев, который страстно призывал воинов множить славные традиции нашей дивизии, воевать так, как воевали ветераны дивизии в Донских степях, под Воронежем, при освобождении Донбасса и на Днепре. Сам майор Чураев был ветераном дивизии, прошел весь ее боевой путь.

В августе приближение наступления стало ощутимее. Нарастало количество артиллерии, которая размещалась на плацдарме позади наших траншей. Там, где еще вечером ничего не было, утром мы обнаруживали артиллерийские или минометные батареи. Уже после войны мы узнали, что на участке прорыва протяженностью в километр было сосредоточено более 250 стволов.

20 августа — начало наступления — ознаменовалось мощной артиллерийской подготовкой, которая началась в 8 часов утра. За пятьдесят минут до окончания артподготовки огонь был перенесен в глубь вражеской обороны, а воины дивизии, находящиеся на переднем крае в первой траншее, имитировали начало атаки. Гитлеровцы, укрывшиеся в окопах второй линии обороны, бросились в первую для отражения нашей атаки — и в этот момент артиллеристы опять перенесли огонь на передний край. Летели вверх глыбы земли, висели тучи дыма и пыли. По окончании артподготовки гвардейцы с криками «ура» устремились вперед. Первая полоса вражеской обороны, состоящая из двух траншей, была взята!

Во второй половине дня 20 августа дивизия вышла к станции Каушаны. Поселок с ходу взять не удалось. Он горел после штурма нашей авиации. На станции рвались цистерны, враг вел сильный огонь. Мы несли тяжелые потери. Батальоны залегли.

Командир взвода связи 2-го батальона 187-го гвардейского стрелкового полка лейтенант И. А. Курьянов вспоминает, что к этому моменту у него во взводе вышли из строя все связисты. Он обратился за помощью к начальнику штаба батальона, и тот выделил санинструктора 2-го батальона Нину Мирошникову. Она, как и Шура Глоба, была отважным воином, все дни находилась на передовой, спасая жизнь раненым. В тот момент, когда лейтенант Курьянов передал приказ начальника штаба дать связь командиру 2-го батальона, она на плащ-палатке выносила с поля боя раненого солдата. Передав раненого санитарам, Нина побежала на командный пункт батальона. Он размещался в неглубокой воронке. Комбат Белогуров по телефону требовал от артиллеристов усилить огонь по противнику. Минут через 5—10, когда артиллеристы перенесли огонь в глубину вражеской обороны, капитан Белогуров дал команду к атаке и с возгласом «Вперед, за Родину!» побежал вперед. Вдруг рядом с ним разорвалась мина, и он упал, смертельно раненный осколком в голову. Нина Мирошникова была контужена, но пост не оставила. Командир первой роты принял командование батальоном, но и он вскоре был ранен.

Поздно ночью подошли основные силы дивизии, мы пошли в атаку и ворвались в Каушаны. На следующий день, 22 августа, дивизия продолжала наступление вдоль реки Ботна. Противник, предчувствуя окружение, отходил, отчаянно сопротивляясь и переходя в контратаки. За этот день мы прошли с боями около 20 километров и вышли к Салкуце, где встретились с передовыми частями 57-й армии — с этого времени дивизию переподчинили 57-й армии, и до конца операции мы были в ее составе.

Далее нам была поставлена задача наступать на Кайнары, где укрылись части 294-й и 384-й пехотных дивизий противника. В ночь с 22 на 23 августа, несмотря на ожесточенное сопротивление противника, Кайнары были взяты.

24 августа воинам дивизии пришлось вести тяжелые бои в районе населенных пунктов Митрополит и Сагайдак. Последний за день несколько раз переходил из рук в руки. На стыке 61-й и 92-й гвардейских стрелковых дивизий противнику удалось просочиться сквозь наши боевые порядки, но общими усилиями к исходу суток положение было восстановлено.

25 августа дивизия вела бои на рубеже Митрополит — Галбеница, имея задачу не допустить прорыва противника на запад. Накал боев не ослабевал весь день — то здесь, то там вспыхивали рукопашные схватки. Враг нес большие потери. Только во время отражения одной из попыток прорыва он оставил на поле боя 250 своих солдат и офицеров.

В последние два дня боев, 26 и 27 августа, нам приходилось вести бои с мелкими грунтами противника. К исходу 27 августа окруженные вражеские войска были полностью уничтожены.

В эту победу, которая имела большое военное и политическое значение, весомый вклад внесла и 61-я гвардейская дивизия.

За. прорыв сильно укрепленной обороны противника южнее города Бендеры приказом Верховного Главнокомандующего от 22 августа 1944 года личному составу нашей дивизии была объявлена благодарность. За мужество и отвагу, проявленные в ходе Ясско-Кишиневской операции, сотни воинов дивизии были награждены» орденами и медалями^ которые были нам вручены на территории Болгарии в сентябре — октябре 1944 года.

…Прошло много лет. Ветераны дивизии ведут переписку с учениками русской средней школы № 3 города Каушаны, где клубом «Поиск» создан уголок боевой славы. В уголке часть экспозиции посвящена и нашей дивизии. Мы часто встречаемся, рассказываем молодежи о трудных, но и славных дорогах войны. И хотя годы наложили отпечаток на наши лица, изменили походку, мы, ветераны, как и прежде, на передовых позициях в борьбе за построение коммунистического общества в нашей стране.