В боях за Молдавию. Книга 5

Натиск выдержали… А. М. МИСОЧНИК, подполковник в отставке, член Союза журналистов СССР

Наша встреча состоялась в один из июльских жарких дней прошлого года. В беседке, увитой виноградом, в кругу своих сослуживцев сидит немолодой человек. Выглядит он старше своих 70 лет, седой, выше среднего роста. Он около 40 лет отдал службе в пограничных и внутренних войсках. Теперь ему есть о чем рассказывать: о боях на границах в Молдавии, Прибалтике, на Дальнем Востоке и на фронтах Великой Отечественной войны.

Уже давно отгремели залпы орудий, но не забыты первые дни сражения за Родину, ее верные защитники-пограничники.

Николай Георгиевич Дубов рассказал мне историю, происшедшую тридцать девять лет тому назад на молдавской земле.

…79-й пограничный отряд, входящий в состав молдавского пограничного округа, дислоцировался тогда на юге освобожденной Бессарабии, в Измаиле. Им командовали майор С. И. Грачев и батальонный комиссар В. С. Прибылов, а комендатуры находились в Рени, Измаиле, Килие и Вилково. Все — на Дунае.

Коменданта 2-й комендатуры — майора Николая Георгиевича Дубова — начало войны застало далеко от его подчиненных. Он лишь накануне прибыл в Москву на очередную экзаменационную сессию в академии им. М. В. Фрунзе. Но сессия не состоялась— все слушатели отбыли к местам прохождения службы.

…С болью в душе возвращался майор к себе на границу. И ужасы войны успел увидеть на второй день на станции Бендеры.

А на третье военное утро Дубов ступил на перрон вокзала в Измаиле. Город, до войны веселый, шумный и красивый, словно вымер. Все население находилось в подвалах, спасаясь от артиллерийского обстрела, воздушных бомбежек. На перекрестках моряки регулировали движение машин.

Комендатуры в городе уже не было. Она закрепилась на противоположном, румынском, берегу. Произошло это так.

…После того как фашисты 22 июня в 12 часов дня развернули боевые действия, Дунайская флотилия под командованием контр-адмирала Н. О. Абрамова открыла ответный огонь. А пограничники, используя растерянность врага на этом участке, под руководством начальника штаба капитана В. И. Гореватого форсировали Дунай.

Противник в панике бежал, оставив артиллерийские орудия и снаряды. У захваченных трофеев не оказалось прицелов, они были сняты врагом и брошены в реку. Но начальник седьмой заставы 3. П. Колесников и его заместитель К. П. Романенко быстро сообразили, что нужно делать.

— Открыть огонь! — раздались команды. — Стрелять на глазок!

Пограничники тотчас открыли огонь.

…Трудная задача выпала на долю личного состава 6-й заставы. Она располагалась против одного из разветвлений Дуная. Вблизи не было ни одного населенного пункта, и ждать помощи было не от кого. Три дня и три ночи не смолкала стрельба. Трое суток бойцы, руководимые начальником заставы М. Б. Холодовым, отбивали одну за другой атаки фашистских войск. Выдержали натиск, не дрогнули.

…Противник был в недоумении. Как это так? Сколько снарядов было послано в сторону заставы, но она не снесена с земли w продолжает жить.

Несколько раз пытался противник форсировать Дунай на участке заставы. Но как только он приближался к противоположному берегу на 40–70 метров, раздавались четкие команды:

— Всеми видами оружия — огонь!

— Бить метко! Не оставлять живым никого! — гремел приказ М. Б. Холодова.

Трещали пулеметы, винтовки, сыпались гранаты.

Высадка десанта противника на берег так и не состоялась. В течение недели им было предпринято много попыток форсировать реку, но все они оказались неудачными.

А за родную землю сражалось всего тридцать храбрецов. Они выдержали… И «секрет» — не хитрый. Застава размещалась в незавидном камышовом здании, обмазанном глиной, но зато под ним/в земле, была оборудована долговременная огневая точка. Об этом неприятель не знал. Румыны обстреливали заставу, но снаряды пробивали лишь стены здания, оставляя невредимыми бетонные перекрытия точек.

Противник, видя, что отсутствует ответный огонь, в уверенности, что застава уничтожена, начинал переправу, но финал… оказывался для него плачевным. И так атака за атакой. Трудно сосчитать, сколько их было за неделю…

И вот получен приказ об отступлении, которое было исключительно трудным.

Под огнем врага, по грудь в воде, через болото, прилегающее к озеру Ялпуг, шли пограничники более 15 километров. На себе тащили оружие, боеприпасы, снаряжение. Но вот все уже позади. Когда добрались до комендатуры в Измаиле, недосчитались двух человек.

Успешно сражались и бойцы 8-й, 9-й, 10-й застав, державших оборону на острове Кислицкий между Килийским и Сулинским гирлами.

79-й пограничный отряд в течение недели оборонял участок от места впадения Прута в Дунай и до берегов Черного моря. Примерно 29–30 июня отряд по приказу начальника войск Молдавского пограничного округа стал отходить в сторону Одессы для выполнения другого задания. На смену второй комендатуре " отряда для дальнейшей обороны города прибыла 50-я стрелковая дивизия.

Из личного состава второй комендатуры Н. Г. Дубова и третьей, которой командовал майор И. Н. Бурмистров, был создан отдельный батальон специального назначения, подчиненный особому отделу Южного фронта.

Сколько военных дорог — Южного, Закавказского, Северо-Кавказского, отдельной Приморской армии и Прибалтийского фронта прошел Н. Г. Дубов! В Литве, на Государственной границе СССР, закончился его боевой путь. После этого Дубов продолжал еще до 1954 года служить в пограничных войсках Дальнего Востока.

Еще юношей, в незабываемом 1924 году, по путевке комсомола был направлен на пехотные курсы имени М. В. Фрунзе. С тех пор он связал свою жизнь с внутренними войсками, а затем, с 1938 года, — с пограничными. На груди полковника в отставке Н. Г. Дубова сияют орден Ленина, два ордена Красного Знамени, два ордена Отечественной войны, орден Красной Звезды и семь медалей. Одна медаль для него дороже всех — «За отличие в охране Государственной границы СССР».

Комсомолец двадцатых г. одов, коммунист с 1926 года, он продолжает оставаться в строю, идет в ногу с молодыми коммунистами. Вот уже 12 лет, как бессменно избирают его членом партбюро и заместителем секретаря партбюро ЖЭУ-19 г. Кишинева.

…Но июньские жаркие дни 1941 года никогда-не изгладятся из памяти Н. Г. Дубова.

Воскресное утро 22 июня 1941 года все работники Наркомата внутренних дел республики встретили в боевой готовности. После совещания, проведенного наркомом В. И. Дмитриенко и его первым заместителем П. А. Орловым, нам сталб ясно, что кончилась мирная жизнь, если можно ее так лаконично называть. Началась война.

Но и до этого для С. П. Никитенко, для многих других чекистов, сотрудников оперативных служб, сутки были не мирными. Их ждали неожиданные сюрпризы либо встречи с вооруженными бандитами, уголовниками или с румынскими агентами, оставшимися в подполье после освобождения Бессарабии.

Прибыв в Кишинев, вновь ставший советским городом прямо со скамьи слушателя Центральной Высшей школы милиции, С. Никитенко с головой окунулся в оперативную работу, получив назначение начальника отделения уголовного розыска республиканского управления милиции, а потом — начальника нового отделения «ББ» (так называлось отделение по борьбе с бандитизмом). Его наставником был Г. Н. Кульчицкий, один из старейших и опытнейших работников угрозыска Украины, ставший в молодой республике начальником отдела уголовного розыска. На второй день войны, в 10 часов утра, С. Никитенко был вызван к наркому. В кабинете находился и полковник П А (Эо-лов.

— Товарищ Никитенко, — обратился к вошедшему полковник В. И. Дмитриенко, — решением ЦК партии Молдавии и правительства республики вы назначены командиром истребительного батальона в Леовский пограничный район. Такие батальоны создаются повсеместно. Их задача — борьба с парашютно-десантными группами вражеских войск, диверсантами, шпионами, засылаемыми к нам, и выполнение других задач военного времени по охране общественного порядка и особенно оказанию помощи пограничным подразделениям в обороне границы. Действуйте смело и решительно. Подробный инструктаж получите у товарища П. А. Орлова и с ним же будете поддерживать постоянную связь. Здесь оставьте своего заместителя. На устройство служебных и домашних дел вам дается срок до утра. Желаю успеха!

— Есть! — отчеканил лейтенант и вышел.

В тот же день он отвез свою семью на станцию к эшелону с эвакуированными и отправился выполнять боевое задание. У заместителя наркома П. А. Орлова прошел инструктаж с учетом конкретных условий данного пограничного района.

В наркомате командир получил для батальона оружие и боеприпасы, погрузил их в автомашину и к вечеру вместе со своим заместителем по оперативной части, старшим лейтенантом из управления пограничного округа, шофером и двумя красноармейцами выехал к месту назначения.

Прибыв в район, лейтенант Никитенко сразу же явился в райком партии, доложил первому секретарю В. И. Урсулу цель приезда.

— По решению ЦК партии вы назначены комиссаром истребительного батальона, — стал Никитенко подробно вводить в курс дела своего собеседника. — Нам надо создать крепкий, боеспособный коллектив бойцов. Придется вести борьбу со шпионами, диверсантами, распространителями провокационных слухов, бандитами и отдельными группами вражеских войск. Здесь опасность еще и потому, что река в Леово очень узкая и фашистам нетрудно переправиться через нее.

В. И. Урсул вызвал к себе председателя райисполкома Емельянова, начальников райотделений НКВД П. Е. Петровского и НКГБ Я. И. Шилина, представителя пограякомендатуры, активистов. Рассказал о создании истребительного батальона и объяснил: — Все ответственные работники района обязаны оказывать батальону всяческое содействие.

На следующий день началось формирование батальона. А к вечеру П. С. Никитенко доложил по телефону:

— Истребительный батальон в количестве 200 человек создан и приступил к боевым действиям.

Выслушал указания о дальнейшей работе.

Сразу же вместе с начальником РО НКВД П. Е. Петровским, по согласованию с секретарем РК КП(б)М, выехал в села района: Антоновку, Канию, Токиле-Радуканы, Томай и другие. Там проинструктировали председателей сельских Советов, которые возглавляли инициативные группы, разъяснили, как поддерживать связь с батальоном. Наладили вопросы по взаимодействию с погранзаставой.

Через несколько дней из погранкомендатуры поступило сообщение, что в нескольких местах через Прут переправились румынские кавалерийские группы и скрылись в лесах Леовского, Комратского, Чимишлийского и Котовского районов. Группами врывались в села, нападали на отдельных военнослужащих, расправлялись с советским активом, были попытки диверсий на железной дороге.

Командование истребительного батальона сразу же организовало оперативно-подвижные группы и расставило их на самых опасных участках, например, на железной дороге у сел Яргара, Тигеч, Кания. Во главе этих групп стали участковые уполномоченные милиции И. Кусакин, Д. Соловьянов, А. Михальчук, Я. Бодунов, Е. Гушан, Г. Боянжу и работники райкома партии. Почти ежедневно бойцы батальона вступали в перестрелку с противником. В особо сложной обстановке группы прибегали к помощи пограничников и воинских подразделений Красной Армии.

В конце июня участились внезапные налеты вражеской кавалерии на мирное население. Оперативно-подвижным группам батальона, возглавляемым оперуполномоченным РО НКВД В. Бодуновым, паспортистом В. Корчинским, участковым уполномоченным М. Шмигля, приходилось беспрерывно участвовать в столкновениях с врагом.

— Боевой дух наших бойцов поднимал комиссар батальона, первый секретарь райкома партии Василий Иванович Урсул, — рассказывает бывший командир батальона, ныне полковник в отставке Семен Петрович Никитенко. — Он часто проводил беседы с бойцами, разъяснял Им обстановку, цементировал и сплачивал наши силы. Многое сделал для перестройки работы в условиях пограничного фронтового района.

В истребительный батальон были включены все. Работа партийно-советского актива была направлена на мобилизацию всех сил и средств района. Они занимались хозяйственными, служебными делами, подготовкой эвакуации района. В первую очередь этими вопросами занимались второй секретарь райкома партии И. Бошко, заведующие отделами райисполкома, работники РК КП(б)М, РК ЛКСММ. В особо необходимых моментах принимали активное участие в боевых операциях, в патрулировании.

— Основная тяжесть по руководству действиями батальона, — продолжает свои воспоминания Семен Петрович, — ложилась на командование батальона. Вскоре мы потеряли начальника разведки. Ему понадобилось съездить в Кишинев на один день по неотложным делам. Рано утром, на мотоцикле, он уехал, но не вернулся. Как стало позже известно, дорога Леово — Котовск— Кишинев в нескольких местах была перехвачена отдельными группами противника. В схватке с фашистами он, видимо, и погиб.

В конце июня обстановка стала накаляться до предела. Переправившиеся ранее через Прут кавалерийские группы, скрывавшиеся в лесах, еше более активизировались. Обстановка усугублялась и тем, что к этому времени не все армейские части успели подойти к границе и занять боевые позиции. Оборону здесь, в основном, держали пограничники и мелкие подразделения Красной Армии. В связи с этим бойцы истребительного батальона помогали им во всем.

Противник в отдельных местах действовал дерзко, налетал на села, железнодорожные коммуникации и другие объекты, выводил их из строя, нарушал бесперебойную работу советских учреждений. Район стал подвергаться беспрерывному артиллерийскому и пулеметному обстрелу, бомбардировке с воздуха.

В этих условиях райком партии, райисполком, органы НКВД и НКГБ четко и слаженно организовывали работу, выполняли ответственные задачи военного времени. В один из июльских дней в РК КП(б)М и РИК поступило указание из Кишинева о немедленной организации уборки хлебов.

Необходимость этого все понимали. Время торопило. Было создано несколько групп советско-партийного актива для посылки их в села. В каждую из них для охраны включены по два-три бойца батальона. В одной из них были оперуполномоченный РО НКГБ Владимир Кручинецкий, заведующая райземотделом и другие. Во время работы у села Филипены они были захвачены румынскими и немецкими солдатами. После жестокого избиения, издевательств советские люди были расстреляны. Совершив свое гнусное дело, фашисты скрылись в лесах.

Активисты, принимавшие участие в уборке урожая, проявили истинное мужество. Зная о грозящей опасности, о затаившихся вражеских группах, они все же выезжали в села для выполнения задания. И справились с поручением райкома.

Штаб батальона получил новое тревожное сообщение. Немцы перерезали проселочные дороги Леово — Котовск — Кишинев, Лапушна — Кишинев. В захваченном Котовске подожгли несколько государственных учреждении, жилых домов, зверски расправляются с населением.

Высланная на автомашине разведгруппа во главе с сержантом-пограничником Владимиром Ефремовым подтвердила, что дорога Леово — Котовск действительно контролируется фашистами. Не доезжая села Сарата-Галбенэ, разведчики были обстреляны из леса. Но возвратились без потерь.

Об этом необходимо было доложить в Кишинев. Но телефонная связь уже была прервана. Надо было срочно действовать. Командир батальона Никитенко направил большую оперативновойсковую группу на двух автомашинах по маршруту Саратены— Князевка — Каракуй — Сарата-Галбенэ. Перед бойцами поставлена задача: при обнаружении мелких групп противника уничтожить их. При встрече крупных сил немедленно сообщить о высылке подкрепления.

Через несколько часов, выполнив задание, группа возвратилась. По дороге между селами Князевка-П и Каракуй из леса по автомдшинам стреляли из автоматов и пулемета. Бойцы опергруппы рассредоточились и прочесали этот участок леса. Вражеские солдаты, не вступая в бой, поспешно отошли. Двигавшийся в направлении Леово из Кишинева 161-й стрелковый полк 95-й молдавской стрелковой дивизии, стремительной атакой отбросив противника в сторону Гура-Галбеней, освободил Котовск. Прибывшим из Кишинева сводным оперативным отрядом работников НКВД, НКГБ и пограничников в городе был восстановлен порядок.

С 8 по 14 икЬля была отмечена переправа в Леово главных сил противника, но совместными ударами подошедших частей 95-й молдавской стрелковой дивизии и подразделениями пограничного отряда они были отброшены на территорию Румынии.

Проникшая в наш тыл вражеская агентура распространяла провокационные, пораженческие слухи среди местного населения, например о захвате немцами Котовска и Кишинева. И если даже кое-где возникала паника, удавалось быстро успокоить людей Партийно-советский актив, бойцы батальона, работники милиции, комсомольцы боролись со слухами, разъясняли населению действительное положение дел, вылавливали распространителей ложных сведений, показывали пример мужества, хладнокровия, дисциплинированности, мобилизовывали все население района на отпор врагу.

… 13 июля во второй половине дня Никитенко был вызван в наркомат НКВД для получения дополнительного оружия и пополнения людьми.

Командир истребительного батальона С. П. Никитенко доложил полковникам П. А. Орлову и И. Л. Мордовцу о состоянии батальона и боевой обстановке в районе Леово. В это время в кабинет вошел начальник отделения уголовного розыска Б. А. Родин и сообщил, что оружие, боеприпасы для Леовского района погружены и группа бойцов ожидает у машины отъезда Полковник П. А. Орлов объявил командиру батальона, что ехать по этой дороге в Леово небезопасно и надо добираться иными путями.

На рассвете 15 июля стало известно, что все пограничные районы эвакуируются. Войска Красной Армии, а вместе с ними и истребительные батальоны отходят.

Начальника Единецкого райотделения НКВД лейтенанта милиции М. С. Францева начало войны застало в поезде, которым он ехал из Бельц до железнодорожной станции Редю-Маре. Он был вызван на совещание в уездный отдел НКВД после проверки работы опергруппой наркомата.

Этим же поездом из Кишинева возвращался к месту службы военком района. До Единец они добирались подводой. Здесь, в пятом часу, на окраине местечка их встретил первый секретарь райкома партии П. А. Трофименко и сказал:

— Немцы и румыны напали на нашу страну. Всю ночь идет бой на границе. Наши силы очень малы. Мы по тревоге подняли партийный актив, человек 40–50. Вооружили их винтовками и направили в помощь пограничной заставе в Виишоару. Там тяжелое положение. Ближайшее к ней село уже занято румынскими войсками… Неужели это война?

Руководители района сразу же обратились за помощью к командованию 389-го стрелкового полка 176-й стрелковой дивизии. Попросили у армейских товарищей винтовки и патроны и, получив их, вооружили первую группу коммунистов.

— А вам, Михаил Сергеевич, — обращаясь к Францеву, продолжал он, — надлежит срочно связаться с партактивом, взять на учет вооружение.

Вскоре в райотделении НКВД был созван немногочисленный аппарат, в котором было всего около десяти человек. Михаил Сергеевич рассказал собравшимся о положении дел на границе и поставит перед ними задачи в новых условиях.

— Нам надо усилить охрану общественного порядка как в городе, так и в селах. Призвать людей к бдительности и организованности.

Примерно к десяти часам утра начальнику РО НКВД удалось связаться с начальником погранзаставы, который сообщил, что пограничники при участии партактива ведут ожесточенную схватку с переправившимся через Прут на нашу сторону подразделением румынских войск. В течение нескольких часов длился бой. Противника удалось отбросить за Прут.

Отряд партактива, возглавляемый вторым секретарем райкома партии А. И. Бричевским, возвратился с заставы в райцентр для выполнения нового боевого задания.

12 часов дня. По радио выступил председатель Совета Народных Комиссаров СССР В. М. Молотов. Стало ясно — началась война.

На помощь пограничникам для занятия обороны выдвинулся 389-й стрелковый полк во главе с командиром майором С. В. Крамским и начальником штаба майором И. К. Мамедовым.

Вечером в райкоме партии состоялось заседание бюро, обсудившего вопросы, связанные с перестройкой работы в военных условиях. Были намечены срочные мероприятия по охране города, решено немедленно эвакуировать семьи военнослужащих и советско-партийного актива специальным поездом в глубокий тыл.

Поздно ночью началась эвакуация на подводах до железнодорожной станции Редю-Маре. Нелегко было начальнику РО НКВД М. С. Францеву, не спавшему уже трое суток, выполнить трудную задачу по обеспечению бесперебойной работы транспорта и охраны эшелона с эвакуированными. В срок, указанный райкомом, это мероприятие было выполнено.

И вдруг пронесся слух, что эвакуированных грабят в поле. Туда помчалась группа работников милиции. Оказалось, что это было провокационное сообщение, чтобы создать панику и сорвать эвакуацию.

На второй день, после того как было получено постановление ЦК КП(б)М и правительства республики о создании истребительного батальона, он был немедленно сформирован. В его состав вошли все работники РО НКВД, НКГБ, партийно-советский актив. Решением ЦК партии командиром был утвержден начальник РО НКВД Михаил Сергеевич Францев, комиссаром — первый секретарь РК КП(б)М Павел Александрович Трофименко, заместилем командира батальона по оперативной части — начальник РО НКГБ Павел Александрович Шилов. Разведывательной работой занимался и старший оперативный уполномоченный РО НКГБ Михаил Федорович Гуленок, человек энергичный, досконально знавший состояние дел в районе.

— Если бы не было истребительного батальона, — вспоминает сегодня пенсионер, подполковник в отставке М. С. Францев, — райкому партии, исполкому райсовета намного труднее было бы решать вставшие перед ними задачи. Бойцы батальона добросовестно исполняли обязанности, не жалея сил, энергии, а порой и жизни.

…Работать приходилось много. Днем и ночью. В районе после восстановления Советской власти в 1940 году оставалось много бывших членов распущенных буржуазных партий — железногвардейцы, кузисты и прочие, враждебно настроенные против нашего строя.

— Находясь прежде в подполье, — рассказывает подполковник в отставке М. Ф. Гуленок, — они в первые дни войны стали выступать открыто, вели активную антисоветскую пропаганду, распространяли провокационные слухи, сеяли панику, пытались сорвать проводимые партийными и советскими органами мероприятия.

Бойцам истребительного батальона приходилось выявлять этих отщепенцев, давать им должный отпор. Старший лейтенант М. Ф. Гуленок арестовал одного из руководителей местной подпольной организации железногвардейцев. Тем самым была приостановлена активная деятельность остальных участников этой бандитской группы.

Немалую работу проводила наша разведка по разоблачению антисоветчиков в пограничных селах. На второй день войны Гуленок и секретарь райкома партии Белоцерковский по пути в с. Лопатник для эвакуации семей военнослужащих попали под пулеметный обстрел. Но удалось проскочить и выполнить задание райкома партии. Связь с пограничными заставами разведкой истребительного батальона поддерживалась аккуратно, что помогло в охране населенных пунктов.

Одной из больших задач, стоящих в те дни перед работниками милиции и бойцами истребительного батальона, было оказание всемерной помощи райвоенкомату в проведении мобилизации взрослого населения в ряды Красной Армии. И эта работа была выполнена в срок.

Заняв оборону вдоль границы, подразделения 389-го полка вместе с пограничной комендатурой, которой командовал капитан Волков, и пограничниками застав днем и ночью вели бой. Самые ожесточенные схватки приходились на ночное время. Отдельные села ночью несколько раз переходили из рук в руки.

До 30 июня сражались наши бойцы, причинив врагу большие потери в живой силе и технике.

Ощущались серьезные затруднения в своевременной доставке к линии фронта снарядов, патронов и других боеприпасов. Полк нуждался в дополнительном транспорте. И тут большую помощь оказали полку и пограничной комендатуре бойцы истребительного батальона. Они разъехались по селам, где, встретившись с крестьянами, владевшими лошадьми, попросили их помочь фронту. Большинство крестьян охотно откликнулись на эту просьбу, объединялись в бригады, которые по ночам доставляли на передовую все необходимое для отражения натиска врага. Было около 100 подвод. Обозы с боеприпасами к линии фронта сопровождали, как правило, солдаты армейского полка или бойцы истребительного батальона. Чаще других этим занимались оперуполномоченный Петр Толстиков, милиционеры Владимир Затушевский, Григорий Шерман.

Бдительно несли бойцы батальона патрульную службу. Бойцы взводов, которыми руководили заведующий райфинотделом Михаил Гречухин, секретарь парторганизации РО НКГБ Василий Труханов и подвижная группа во главе с первым секретарем райкома комсомола Константином Геничевым выполняли трудные обязанности по борьбе с паникерами, распространителями ложных слухов, сигнальщиками, диверсантами, враждебная деятельность которых была практически сведена на нет.

…В небе над Единцами часто проходили воздушные бои. Внимательно следили за ними посты милиции. В случае выброски немецких парашютистов их встречали бы во всеоружии. В одном из воздушных поединков был подбит советский самолет, который упал недалеко от райцентра. К месту происшествия сразу же прибыла группа бойцов батальона. Но, к сожалению, было уже поздно, летчик-комсомолец оказался мертвым. Героя похоронили гам же, в поле.

— В ночь на 30 июня, — вспоминает М. С. Францев, — нам позвонили из Братушанского района и сообщили, что румыны захватили часть населенных пунктов, подходят к Братушанам. Приходится уходить в тыл. Тогда и мы приняли решение отходить. В два часа ночи вывели батальон из райцентра на окраину. Ранним утром 30 июня мы с секретарем райкома партии Павлом Александровичем Трофименко и председателем райисполкома Яковом Максимовичем Майстренко объехали райцентр. Все было в порядке, заехали в полк. Нас встретил начальник штаба майор Мамедов и сообщил:

— Мы получили приказ отступить в направлении города Могилева-Подольского. В ту же сторону уходят и пограничные заставы.

Руководители района в последний раз зашли в райком партии, райисполком, попрощались с опустевшими кабинетами. Выехали вдогонку за отступившим батальоном в десять часов утра. Вскоре в местечко ворвалась на мотоциклах фашистская разведку.

— Как потом мне стало известно, — заканчивает свой рассказ Михаил Сергеевич, — немцы с ходу подъехали к РО НКВД, рассчитывая, очевидно, на беспечность, надеясь застать нас врасплох. Но этого не случилось.

Оккупантам в тот день удалось задержать только уборщицу райотделения Екатерину Чернову. Ее избивали, пытали, требовали у нее сведения о месте нахождения батальона и его командира. Но так ничего и не узнали.

Григориопольский район до 28 июня 1940 года был пограничным — почти все его села расположены вдоль Днестра… Жителям района с малых лет была присуща бдительность. Они зорко оберегали мирную жизнь, помогали пограничникам в охране государственной границы, следили, чтобы ни один нарушитель не прошел в глубь страны.

Уже в начале войны одни были призваны в ряды Красной Армии, другие нашли свое место в истребительных батальонах, формировавшихся партизанских группах.

Когда в районе стал создаваться истребительный батальон, туда добровольно наряду с советско-партийным активом стали вступать и многие рядовые труженики. Они оказывали неоценимую помощь органам НКВД и милиции в борьбе со шпионами, диверсантами, провокаторами и другими преступниками.

Командиром батальона, состоящего через три дня после начала войны из 200 человек, был утвержден начальник РО НКВД старший лейтенант Василий Семенович Музыченко. Воспитательную работу первоначально проводил второй секретарь РК КП(б)М Федор Михайлович Козин, поскольку первый секретарь Андрей Иванович Швачко в то время был вызван ЦК партии в Кишинев и обратно не возвратился. Затем обязанности комиссара батальона исполнял районный прокурор Федор Прокофьевич Таран.

Истребительный батальон действовал в тесном взаимодействии с подразделениями пулеметного батальона Григориопольского укрепрайона. Подразделения истребительного батальона были сосредоточены в таких пунктах, куда постоянно засылались шпионы и диверсанты, но их вовремя, с помощью народа, вылавливали и обезвреживали.

Первым взводом командовал коммунист, лейтенант милиции, старший оперуполномоченный угрозыска Михаил Шурман. Взвод дислоцировался в селе Колосово. Во главе второго взвода стоял начальник паспортного стола раймилиции лейтенант Иван Заливадный. Третий взвод возглавлял начальник 3-й части райвоенкомата старший лейтенант Николай Трофимович Порожнюк.

Командирами групп были подобраны инициативные. коммунисты и комсомольцы. Это были председатель райисполкома Федор Федосеевич Кот, народный судья Александр Михайлович Швец, секретарь райисполкома Анатолий Павлович Мельник, участковый уполномоченный Павел Александрович Ковальчук и другие. В боевое ядро батальона входили и другие работники милиции участковые уполномоченные: в Шипке — Александр Поляков, в Григориополе — Ефим Беспаленко, Александр Горохов, Петр Краснянский, в других селах милиционеры — И. Стажилов, 3. Макаренко, К. Зюрзя, работники райвоенкомата, советско-партийных и комсомольских органов.

В истребительный батальон вступали некоторые колхозники со своими семьями.

Спустя 32 года после Победы мне показали удостоверение № 11 от 15 июля 1941 года, выданное Григориопольским РО НКВД на имя бойца истребительного батальона Михаила Петровича Шнайдера, в котором указано, что за ним закреплена малокалиберная винтовка № 39/92, а затем боевая винтовка № 10/47. Как это произошло, вспоминает ныне майор-инженер запаса Шнайдер:

— Вступление в истребительный батальон было делом сугубо добровольным. Мой отец и старший брат сразу же записались. Меня же по возрасту не хотели принимать, не было еще 18 лет» Но я проявил настойчивость, говорил, что мне уже 18 лет. Однако командир батальона товарищ В. С. Музыченко не верил и не хотел зачислить меня бойцом. Но я все равно находился в расположении штаба батальона, и моему зачислению бойцом помог случай. Поймали немецкого парашютиста-диверсанта, и начальник штаба батальона, лейтенант-пограничник, искал переводчика. Я тут же вызвался им быть, так как хорошо знал немецкий язык. После этого случая меня зачислили бойцом истребительного батальона, вместе со всеми нес службу по охране тыла.

…С первых дней войны хорошо была организована охрана порядка в ночное время в райцентре и селах. В патрулировании участвовали все бойцы батальона. Они следили за соблюдением светомаскировки, вылавливали сигнальщиков, обеспечивали сохранность объектов, находились в засадах по поимке вражеских парашютистов. Бойцами батальона были пойманы четыре парашютиста. Доставленные в РО НКВД, они дали важные показания, которые были использованы командованием Красной Армии для организации контрударов на отдельных оборонительных участках Григориопольско-Дубоссарского направления.

Много дел было у бойцов истребительного батальона. Группы секретаря РИКа Анатолия Мельника и прокурора Тарана организовали колхозников на помощь фронту. Со станции Затишье ежедневно 300 подвод доставляли к линии фронта к Днестру передовым частям Красной Армии снаряды, патроны и другие боеприпасы. Организована была планомерная эвакуация архивов и секретной документации советско-партийных организаций, скота и рабочих лошадей из совхозов и колхозов. Работники милиции отгружали секретную документацию и вывозили к ближайшей железнодорожной станции. Машину с документами сопровождали милиционер Григорий Буровец и водитель Федор Зедник.

Когда немецко-фашистские соединения прорвали оборону наших войск, здесь, на Днестре, они встретили упорное сопротивление наших войск. До войны вдоль старой границы на Днестре было построено множество дотов. Прорвав линию обороны в районе Дубоссар, противник устремился на села Котовка, Колосово, Осиповка, Васильевка, вышел в тыл Григориопольского укрепрайона. В этой критической обстановке в 20 числах июля истребительному батальону пришлось вступить в бои с передовыми частями противника и обеспечивать вывозку скота, техники, продовольствия и других ценностей. То, что нельзя было вывезти, уничтожали.

В Григориополе подрывники истребительного батальона уничтожили районный радиоузел и электростанцию, в соседних селах винпункты, помогли эвакуации раненых из Григориополя и села Глиное. После эвакуации запасного военного полевого аэродрома осталось горючее. Оно было срочно вывезено в Тирасполь. В селе Колосово после ухода одной из военных частей остался склад с продуктами. По приказу командира батальона В. С. Музыченко, командир взвода М. Б. Шурман раздал продукты оставшимся колхозникам.

Вскоре сюда пришли оккупанты. Некоторые местные жители, враждебно настроенные против Советской власти, встречали их хлебом-солью. Эту церемонию своими глазами видел лейтенант милиции Михаил Шурман, переодевшись в гражданскую одежду. В суматохе никто его не заметил и не выдал, но зато он увидел всех предателей из местных жителей, которые приветствовали непрошеных гостей. Ему удалось незаметно скрыться, а затем догнать остальных бойцов истребительного батальона, которые отступали с боями в направлении Ширяево, Вознесенска, Цебриково…

…В селе Колосово Григориопольского района в первые дни оккупации был создан и вооружен фашистами полицейский отряд, в задачу которого входила расправа с советскими активистами. Возглавлял его Зеель Отто Фридрихович, в прошлом судимый, ярый враг Советской власти.

Он сумел выследить оставшихся по нелепой случайности в оккупированном Григориополе участковых уполномоченных А. Горохова и Е. Беспаленко и арестовал их. В темную августовскую ночь каратель расстрелял А. Горохова, а Е. Беспаленко удалось бежать. Предатель поставил его для расстрела на крутой обрыв и отошел на несколько шагов, чтобы изготовиться к стрельбе. Но Беспаленко, использовав этот момент, кубарем скатился вниз. Темень помогла ему уйти от преследователей. Перейдя лйнию фронта, участковый Беспаленко вступил в ряды Красной Армии и до конца войны бил фашистов.

Зеель и его «команда» расправились и с другими советскими людьми. Сам он расстрелял председателя сельсовета, коммунистов болгарина Виктора Железко и украинца Романа Тимофеевича Токаренко, сельских активистов немецкой национальности Фридриха Яковлевича Ессера, Фридриха Фридриховича Штроу, Эдуарда Иоановича Кусмауля, председателя сельского потребительского общества Бенциана Шмулевича Гуровича с семьей. На счету предателя Зееля свыше 40 расстрелянных советских граждан.

После освобождения Красной Армией Григориопольского района банда предателя Зееля предстала перед судом и понесла суровую кару.