Василиса из рода Ягинь

Глава 16. Ночной крик

– Все просто, – нахохлился филин, усаживаясь поудобней. – Он ее любил…

Василиса замерла на месте, словно громом пораженная. Неужели? Она думала всякое, а тут… просто любил? О, сколько она не знает про мир людей…

– Спи! – буркнул филин, а его темный силуэт вырисовывался в лунном свете. Лунный свет серебрил его перья, а от него самого растекалась дымка.

Василиса робко присела на кровать, стянула с себя сапожки, уложила рядом посох и коснулась головой мягкой подушки из лебяжьего пуха.

– Что? Не спится? – проворчал филин, пока василиса ворочалась и так, и эдак под пуховым, почти невесомым одеялом. Его глаза вспыхнули в темноте, словно две полные луны.

– Непривычно, – созналась она, переворачиваясь на другой бок. – Несподручно спать. Слишком мягко…

– Ну да, привыкла лицом по бревну съезжать, – усмехнулся филин. – Ничего, привыкнешь. – К хорошему привыкают быстро. А к плохому еще быстрей.

Василиса поворочалась и закрыла глаза. Не хватало ей шума леса над головой, щебета птиц, запаха трав. Пахло деревом, пылью и снедью какой-то.

Казалось, она проспала всего мгновенье. Только-только прилегла, как вдруг распахнула глаза. Это было не ранее утро. Это была глубокая ночь, наполненная шелестом далекого леса, окружающего Посад, стрекотанием сверчков и …

– Ты слышал? – испуганно прошептала она, тут же хватаясь за посох.

– Ась? Ась? – открыл один глаз филин.

В темноте раздался пронзительный женский крик. Он был где-то далеко, но слышался так отчетливо, словно близко. Ночь всегда умела обманывать слух.

Прошло несколько мгновений. Будто затихло все.

Потом крикнули еще раз, но уже слабее. И еще…

Последний истошный крик резко оборвался, снова погружая Посад в ночную тишину.

Василиса сорвалась с места и бросилась к окну, распахнув ставни.

С высоты княжеского терема весь Посад был как на ладони. Черные дома стояли, трусливо затаившись в темноте, и жались друг к дружке крышами и бревенчатыми стенами. Не было никакого порядка в том, как все это строилось. Кривые улицы, словно реки впадали в опустевшие площади.

Были дома богатые, были бедные. Всякие были. Но ни огонька, ни лучинки не вспыхнуло в окнах, когда тишину прорезал страшный истошный крик. Одни лишь дымки цеплялись за небо, безмятежно уходя ввысь.

Потом ночную тишину разрезал еще один крик.

И после него все стихло окончательно.

Из-за тяжелых сизых туч, лениво ползущих по ночному небу, показалась огромная полная луна.

– Ты слышал, девушка кричала? – встревожилась василиса, вглядываясь в темноту.

Она хотела схватить посох и сорваться в Посад, чтобы успеть спасти.

– И что? – нахохлился филин. – Значит, мужик хороший попался! Спи, давай! И тебе однажды попадется!

– Ты опять ерунду говоришь, – встревожилась не на шутку василиса. Она выглядывала в окно, пытаясь определить, откуда доносился крик.

– Ну представь себе, – усмехнулся филин, проснувшись окончательно и мотая головой. – Прибегаешь ты на сеновал. Что-то вроде: «Всем стоять с поднятыми руками и кое-чем еще!».

– Неправда, – металась василиса, не зная, как лучше поступить. – Кричала она от страха! Не иначе, как зверюга этот! Ежели сейчас бросимся, то поспеем!

– Так, куда собралась? – взлетел филин, загораживая дверь.

– Так ведь люди гибнут! И князь за зверя награду даст, небось! – нервничала василиса.

Она решила схитрить, зная, какой филин до денег охочий!

– И все-таки ты, Василиса Наивная, – прыснул филин. – Вот коли приказ будет, тогда и бежим! А если приказа нет, то идем мимо кикиморы, что ногу чью-то жрет, желаем приятного аппетита! В этом-то и служба! А так что? Ну изловим зверя, ну придем поутру к князю, ну свалим тушку, а он что? О, спасибо огромное! Руку пожмет! По спине похлопает! Скажет: «Молодчина!». И все!

– Вот, значит какая, служба княжеская, – разочаровано протянула василиса, хмуро глядя в окно. – Там людей поедом едят, а мы тут приказа ждем! Может, убить его, князю не показывать, а потом, как приказ отдаст, так принести? Все ж людей меньше загубит!

– Да ты просто светлая головушка! – усмехнулся филин. – Ты его где? В сундуке или под кроватью хранить будешь? А вдруг он скоропортящийся? Мало того, что у нас тут вонища на весь терем, не продохнешь, да еще и поуляжется все, поутихнет. Придется нам с тобой по ночам выть в Посаде, дабы князю про зверя напомнить! Зато потом принесем ему труп. Извините, что не свежий. Просто он уже дохлым от нас шесть километров бежал!

Василиса нахмурилась и скрестила руки, обидевшись. Нельзя вот так вот сидеть, сложа руки! И нервно ей было, и тревожно.

– Ну вот что ты обижаешься? – взлетел филин на наплечник. Он вздохнул и провел клювом по ее щеке. Никогда раньше он так не делал, поэтому василиса удивленно посмотрела на него.

– Ягодка моя, ты подумай сама. Ты обо всех заботишься, а кто о тебе позаботиться? Вон как тебя гуси – лебеди порвали? Вон как тебя черти потрепали? Мало? – спросил филин. – Неужели деревня о тебе позаботилась? Да если бы с тобой что-то случилось, то мимо бы они прошли. Посокрушались бы, головой покачали, вздохнули и дальше пошли своей дорогой.

– Но ведь меня учили, чтобы без нас люди перемрут. Что мы их защищаем… – заметила василиса, вспоминая уроки ягини. Она сидела на полянке, пока ягиня рассказывала им и про домового, и про ырку, и про кикимору.

– На них мне срать с высокой ветки! – усмехнулся филин. – А вот на тебя нет. Так что спать ложись. Что завтра князь скажет, то и сделаем!

Василиса направилась к кровати, снова пробуя на ощупь подушку, а филин слетел на прялку. Она лежала и смотрела на узоры. Цветы переплетались с растениями, оплетая древние чиры богов. Глаза постепенно закрывались, и остаток ночи она проспала в обнимку с посохом.

– Не нравлюсь я тебе, да? – усмехнулся филин, глядя на посох. – Ой, не нравлюсь! Вон как глазищами горишь! Знаешь, видать, кто я такой!

Он уселся поудобней, скрипнул прялкой и задремал.

Утром василису разбудил стук в двери. «Князь видеть тебя хочет!», – послышался грубоватый и неприветливый голос, пока василиса продирала глаза. На мягкой перинке спалось так непривычно, словно вечно проваливаешься куда-то.

Она вышла, чувствуя, как филин уселся на плечо. В окна терема бил яркий свет. Молодой князь сидел на резном троне, как вдруг повернулся к ней. Напротив него стоял мужик, дорого одетый. Солидный. Борода – лопата, вид суровый, но сытый.

– А вот и василиса, – произнес князь, странно глядя на нее. – Ну, сказывай, что за беда у тебя, купец.

Купец повернулся к василисе, глядя на нее жалобным взглядом. Сразу было видно, что череп в ее руках пугал его, но он вздохнул и начал свой рассказ.

– Запасаемся сушками, разогреваем самовар, – усмехнулся филин.

– Да тише ты, – дернула плечом василиса, глядя на купца.

– Ехал я из Зеленого Посада! Сторговался удачно, товаров набрал. А Зеленый Посад тканями славится да рубахами! Князю нашему пресветлому вез! Да и на продажу! Решили ехать дорогами окольными, ибо разбойников лесу нынче, что шишек! Едем значит, вечереет и туман ползет… – начал свой рассказ купец.

– Ууууу! – завыл филин, а василиса посмотрела на него с укором.

– Я просто страху нагоняю, – негромко усмехнулся он. – Продолжайте, уважаемый потерпевший.

– Туманище такой стоит, хоть глаз выколи! Сразу видно, что морок какой нечисть нагоняет! – описывал купец, руками размахивая. – Ни зги не видно. И холодом от него жутким веет. Холодом и сыростью. Руку вот так выставишь, пальцев не сосчитаешь!

– А что? Там, на руке, должно что-то новое появиться? – вставил филин, заставив василису поморщиться.

Про туманы ягиня часто рассказывала. Полынь да иголку с собой иметь надо!

– Оберег при себе был? – спросила василиса, а сама украдкой на князя глянула. Тот сидел на троне, не сводя с нее странного, пристального и тяжелого взгляда. Задумался он о чем-то.

– Гляди, как он на нас пялится, – послышался недовольный голос филина.

– Сомневается, видать, – вздохнула василиса, пока купец про туманища рассказывал.

– Проехали мы мимо старого городища. Еще то местечко, жуткое. И обереги на телеги были! А как же! Без них не выезжаем. Так вот, не видно ни зги. Сын говорит, что остановиться надобно. Костер развести. Невесть чем ночка эта кончится! А я ему отвечаю, что тогда в срок не поспеем. Князь и так заждался. Слово купеческое держать надо! – продолжал купец, пока василиса снова смотрела на князя. Стоило ей только чуть покоситься на него, как он взгляд отводил.

– Не нравится мне, как он на тебя зыркает, – бухтел филин, скрежеща когтями по наплечнику. – Ой, не нравится!