Василиса из рода Ягинь

Глава 29. Посох

– Травы набрать можно, – спорил филин. – А если надо, то к яге за посохом вернемся. Пусть новый тебе сделает… Или присмотрись вон к тому углу… Окинь-ка его взглядом навьим…

Василиса уже мало во что верила. Она закрыла глаза, а когда открыла, то все вокруг преобразилось.

– На меня не смотри, – послышался шепот, а василиса как раз и хотела навьим взглядом на него взглянуть. – Даже не думай… Как – нибудь покажусь я тебе в навьем обличьи. Я ведь немного леший, так что в отличие от братьев оборачиваться в кого угодно могу. Это ворон только в птицу, а вот у меня обликов много.

Василиса перевела взгляд на пыльный, поросший паутиной угол избы. Казалось, там веками никто не проходился метлой. Да и откуда в избе нечистой метелке –то взяться?

– Посох? – спросила она, осторожно вставая. Скрипучие доски тут же отозвались, а она нагая шагнула к паутине. – Неужто василиса посох свой сохранила! Так ведь в песенке посох –то отобрали!

– Отобрать – отобрали… Но, быть может, неподалеку бросили… – предположил филин.

Бледная рука раздвигала паутину, которая цеплялась за старые сгнившие серые доски и тянулась за тонкими пальцами василисы.

В углу стоял посох с черепом. Только глаза у него не горели. Казалось, это просто палка с примотанной пожелтевшей черепушкой.

Позади послышался шелест и скрип досок. Тяжелые руки легли на плечи василисе, словно пытаясь ее согреть.

– Он, кажется, мертвый, – вздохнула василиса, поворачиваясь к филину. Навий взгляд сменился обычным, а она видела, с какой жадностью смотрят на ее беззащитное тело белые глаза, как требовательно сжимают ее руки.

– А ты вытащи его, – послышался голос с усмешкой. – Может, на что и сгодится…

Осторожно, словно боясь, не случится ли чего, Василиса вынула посох, за которым тянулись гирлянды паутины. Весь опутанный, мрачный он привычной тяжестью лег ей в руку.

– Гляди –ка, – прошептала василиса, видя на самом древке старинные письмена. – Сколько же их тут… У меня на посохе такого не было…

Ее пальцы скользили по деревянным бороздкам, словно изучая каждую.

– Я и половины не знаю, что здесь написано, – созналась она, глядя в светящиеся глаза. – Вроде бы знаки –то и понятны, но никогда не видала, чтобы посох так украшали. Ягиня про такое ничего не говорила…

– Это защитные письмена, – послышался голос позади василисы, а на посох легла рука. – Видишь вот эту вязь. Это чтобы из рук не вырвали. Чтобы обратно в руки вернулся. А вот эта вязь, чтобы никто чужой им не завладел…

– Интересно, почему так случилось? И посох здесь? – прошептала василиса. – Может, она, как почуяла, что навьей становится, так от людей решила схорониться подальше. Чтобы вреда им не причинять…

– Может, – шепнул филин на ухо. – Зачем гадать. Сама узнать сможешь, коли захочешь… Заодно и силу мою проверь… Я когда силу Черной увидел, сразу понял, кто и как ей дал ее. Ты бы ее и никак не одолела. Куда уж тебе, супротив силы княжеской тягаться? Но теперь учиться будешь… Чтобы такой, как она стать…

Василиса недоверчиво положила руку на посох, как вдруг увидела деревню. Все воспоминания посоха были отрывочными, смазанными.

Она видела василису, которая брела от деревни в чащобу.

Видела страшные знаки, ограждающие деревню от гиблых мест, слышала чавканье болота, слышала страшные шорохи, наполняющие лесную чащу и так же вздрагивала, как вздрагивала та василиса. Она была старше, мудрее и опытней.

Она видела траву, которую та растирала в пальцах, слышала крики ночных птиц… Потом все смешалось. И ветки, и трава черная с росой, похожей на кровь, серое небо… Она лишь видела белую фигурку, которая металась, пытаясь отбиться травами, пока ее не схватили за косу и не привязали к дереву. Треск сарафана сменился жуткими криками и хохотом. А потом и глухими стонами, от которых все стало еще ужасней…

Потом была темнота… Долгое время раздавались такие жуткие звуки, от которых было страшно представить, что там творится.

Потом темнота сменилась серостью… Дрожащая бледная рука тянулась к посоху.

Расцарапанная и слабая, она дернула посох, а под ним прошелестела трава. Косы больше не было… Короткие волосы липли к бледному лицу. Изо рта текла кровь, а в глазах ее была навь… Внезапно василиса приподняла губу, а оттуда показались острые зубы… Потом она, пошатываясь и падая, куда-то брела. Ее изломанная фигурка качалась, и, если бы не посох, то верно бы, упала где-нибудь в лесу.

Среди деревьев показался туман и избушка… Она прошла сквозь туман, который не тронул ее.

– Не может быть, – задохнулась василиса, отторгая от себя посох.

– Я же говорил, что навьим очень нравятся ваши девки, – усмехнулся филин.

– Жуть какая, – потрясла головой василиса, пытаясь отогнать чужие воспоминания. – Все равно, посох меня может не признать… Он ведь другую выбирал?

Внезапно глаза черепа вспыхнули, да так ярко, что осветили убогую избушку.

– Значит, взять меня решила? – послышался сиплый голос черепа.

Глаза черепа вспыхнули да так ярко, что василиса чуть не выронила посох. Ягиня всегда говорила, что чужие посохи брать нельзя. «Подведет тебя он в последнюю минуту. Не твой он. Вот и не бери!», – шлепала она по рукам, когда они девочками лезли к старинному посоху ягини. Он стоял в избе, прислоненный к стене. И трогать его было нельзя.

«Как срок придет, твой тебя и выберет! Сейчас видали, как наблюдают! Это они за вами смотрят. Внимательно смотрят!», – ворчала ягиня.

И правда, в этот момент черепа глазами засветили.

«Это не вы выбираете. Вас выбирают. Какая приглянется, с той пойдет! Только заветы мои помните. Много соблазнов будет. Но вы стойте на своем! И будет посох вам служить верой и правдой!», – слышался голос в памяти.

А они тогда детками несмышлеными черепа рассматривали, да все потрогать боялись. Боязно, а вдруг осерчает.

Страшно было василисам, что никакая черепушка их не выберет. Больше всего этого боялись. А бояться надо было совсем другого.

В этот момент в памяти промелькнули черные бусы, украшающие страшный кокошник Василисы Черной.

– Да. Решила взять тебя! Нечего тебе в углу пылиться! – произнесла василиса, впервые видя, чтобы череп разговаривал. Ягиня ничего про это не говорила. – А как ты разговариваешь?

– Как все, – усмехнулся череп, но зубы у него были сведенные. – Это я тебя пытать должна, а не ты меня, девка! Вижу, что с нечистым путаешься. Не к добру это. Где это видано, чтобы василиса по своей воле с нечистым путалась?

– Между прочим, – гадко заметил филин. – Паутина на тебе, а не на мне… Так что кто тут нечистый, и кому тряпка нужна, могу поспорить!

– А ты помолчи. Знаю я, кто ты такой, – послышался скрипучий голос. Он был похож на женский, старческий. – И силу у него берешь… Ай, как не стыдно! Продалась, значит!

– Я не… – прошептала василиса, глядя на то, как глаза черепа вспыхнули.

– Молчи, – вспыхнул глазами череп. Внезапно древко посоха засветилось, а василиса чуть не выронила его. – Силы в тебе достаточно. Только не твоя она. А его. Пока он с тобой, в тебе и сила есть. Нет, девка, не пойду я с тобой… Туда, куда ты идешь, дороги назад не будет.