Василиса из рода Ягинь

Глава 25. Битва за посад

– Кто же вы такие? – спросила василиса, отпрянув от окна, слыша, как князь идет гостей встречать. Но филин вопрос пропустил мимо ушей.

– Здравия вам, гости дорогие, – послышался радостный голос Всеволода. Он стоял, раскинув руки, приветствуя немолодого князя, рядом с которым шла мрачная василиса.

– Василиса Черная, – заметил филин, а та на мгновенье остановила на них взгляд. – Вот она… Слыхала про нее?

– Нет, не слыхала, – прошептала василиса, поглядывая на филина. На плече у Черной Василисы сидел ворон.

– Так я расскажу, – усмехнулся филин, пока князья обменивались любезностями. – Была она такой же, как ты… Только в отличие от тебя в одной деревне осела. Чуть замуж не вышла. Призвал князь в дружину ее милого. Она хотела морок кинуть, чтобы спрятать, так он отказался. Сказал, что князь доблестным воинам хорошую деньгу платит… Черный Посад с Белым Посадом воевать надумали, вот и собирали всех с соседних деревень. Ушел. А однажды вышла она на крыльцо, а ей под ноги рука упала. Глянула она на нее, а на ней перстенечек знакомый. И ворон на ветке сидит: «Помер жених твой… Лежит несхороненный на поляне…». Так они с вороном и спелись!

Василиса смотрела на василису в черном. Та выглядела так сурово, что к ней ни с разговором, ни с приветствием не подойдешь. А надо бы. Василиса все-таки. В одной избе Ягиня растила.

– Чем богаты, тем и рады, – приветливо заметил Всеволод. – Для гостей дорогих ничего не жалко!

– Благодарствую, – кивнул старый князь Зеленого Посада, пока челядь бегала вокруг.

И тут до Всеволода дошло, что что-то не так.

– И что ж это вы с василисой явились? – спросил он, усаживая гостя подле себя.

– Так дороги нынче опасные, – произнес князь Зеленого Посада.

Седина уже серебрилась на его голове и в бороде. Лицо его было бледным, худым, а сам он в роскошном княжеском одеянии казался кощеем каким-то! Темные круги под глазами, тонкие узловатые пальцы, унизанные перстнями, – все это говорило о том, что скоро придет срок, и Зеленому Посаду новый князь понадобится.

– То камни придорожные сдвинут, что не пройти, не проехать, то из лесу что-то выскочит. Особенно ночью… То песней манят, то мертвецы ходят. Смотришь, а среди деревьев стоят. Выжидают, – спокойно проговорил князь Зеленого Посада.

Голос у него был глухой, словно от горя.

– Да, дороги нынче опасные, – согласился Всеволод, присаживаясь рядом. Князь сидел по левую руку от него, а по правую было место пустующее. – Того и гляди пропадешь…

– Дождались, родненькие! Жрать тут раз в месяц дают! Когда с официальным визитом кто-то приезжает! – усмехнулся филин. – Так, за че счет банкет? За наш! Так что налетай!

«Где же ворон подевался?», – подумала василиса, видя, как набежали гусляры и начали что-то наигрывать, пока князья беседу вели. Рядом с гуслярами пританцовывали и играли на рожке, от чего княжеский разговор было почти не слышно.

– … и не говори! Нынче не то, что давеча, – согласился старый князь, задумчиво глядя на пир.

Он так к еде и не притронулся.

– Ешь, не обижай, хозяина! – заметил Всеволод, показывая блюда. – Для дорогого гостя ничего не жалко.

– А мне для дорого гостя дочки жалко было, – усмехнулся старик. – Да отдал бы я ее тебе, коли бы ты терпенье проявил. Дал бы ей еще пару годков в девках походить, а там бы и сосватали. А теперь нет ее… Дочки моей. Зачем звал? О здоровье справится? Или о деле, каком поговорить захотел?

– Я не звал, – заметил князь, опустив глаза. – Но рад был, что приехал.

– Звал, – послышался голос старика. – Твоя василиса позвала.

– Ты?! – зашипел филин. – Ты их позвала?!

– Я звала князя. Только не ожидала, что он с василисой приедет, – прошептала василиса. – Но я звала только князя…

– Молодая еще, – усмехнулся старик, глядя на меня пристальным взглядом. – Моя постарше будет. Бывало, вызовет доченьку мою, а та как мара стоит посреди терема. Бледная такая, молчит. Я хоть на дочку свою посмотрю, мне легче становится.

Всеволод стиснул зубы, а вокруг шел пир горой, все веселились.

Ворон уже был тут как тут. Пролетел над столом и на спинку стула княжеского уселся. Его навий глаз сверкнул, а он повернулся к своей василисе, и он что-то негромко сказал ей.

– Что ж сделать мне, чтобы ты опояску снял? – взмолился Всеволод. – Все, что хочешь, проси! Ничего не пожалею! Рубаху последнюю снять готов…

– Ты с рубахой –то обожди, – внезапно старый князь. – Почто мне твоя рубаха? У меня своих вон сколько! Да толку с них!

– Да не томи! – взвыл Всеволод, хватаясь за стол.

– Знаешь, посад мне твой нужен, – заметил старик, глядя вокруг себя. – Ладно у тебя тут все устроено!

– Посад не отдам, – резко произнес Всеволод, сверкнув глазами. – Золота отсыпать готов, прощения просить готов, а посад не отдам! Ишь, чего захотел!

– Ну, тогда я его сам возьму! – заметил старик, снова глядя вокруг.

Василиса почувствовала, как ее толкнули. Она быстро взглянула на филина.

– С дедом что-то не то. Пробегись – ка навьим взглядом. Он, словно околдован! – заметил филин, а его глаза на мгновенье вспыхнула навьим светом.

Василиса сделала глубокий вдох, чувствуя, что вчера сил поиздержалась. Она посмотрела вокруг, видя, парочку чертей за столом, потом перевела взгляд на ворона, который тут же клюнул свою василису.

Та сощурила глаза и на ее бледном лице появилась улыбка. Взгляд василисы упал на старика, и она чуть не вздрогнула. Бледные, белесые глаза, словно у покойника смотрели то ли на нее, то ли на Всеволода.

– Пелена, – прошептала василиса, делая глубокий вдох. – Князь околдован. Не свои речи молвит… Чужими словами говорит…

– Тю, я –то думал! – усмехнулся филин. – Думал, нечисть какая в гости забрела. Ничего ты не понимаешь в политике!

– Тогда силой возьму, – послышался голос старика. – Людей много поляжет…

– Знаешь, право раньше такое было, – дрогнул голос Всеволода. – Закон старый, неписанный. Что коли дело войной оборачивается, то можно богатырей выставить друг супротив друга. Чтобы люд запросто так не сгинул. Нас и так мало осталось!

– А почто нам богатыри? – усмехнулся старик. – Не прихватил я с собой богатырей. А у тебя, небось, богатырей припасено. А что коли твоя василиса супротив моей выйдет…

– Что? – застыла василиса, глядя на филина. – А разве гоже, чтобы василиса супротив василисы выходила?

– А то ты так свою нахваливал, что посмотреть захотелось, чего девка стоит! Так что василиса моя при мне, – усмехнулся старый князь. – И твоя недалече. Пускай друг супротив друга выйдут. Если моя твою одолеет, то век тебе волком рыскать по лесам. А посад твой мне достанется. А коли твоя одолеет, то опояску сниму.

В этот момент у василисы рука дрогнула.

– А разве гоже, чтобы василиса супротив василисы сражалась? – спросил филин, почему-то глядя на ворона.

– Василисы с чудищами сражаются, с навьими, – внезапно вступился Всеволод. – Никогда не видал, чтобы василисы промеж себя сражались.

– Вот и увидишь, – усмехнулся старик.

«Тоску на него нарочно наводят! Чтобы горе не забывал!», – подумала василиса, а ей стало страшно. Ягиня говорила, что василисы миром все решают. И помогают при встрече, если одна не сдюжает.

– Али ты хочешь, чтобы крови много пролилось? – наседал старый князь. – Чтобы посад твой огнем загорелся. Чтобы женщины и дети малые в леса разбегались? Вот и защищают василисы людей. От войны защищают. И от нечисти, что в лесах схоронилась.

Василиса сглотнула, глядя на старого князя, который даже не попробовал угощений.

– Вас же людей, и так мало осталось, – внезапно произнесла василиса, глядя на ворона и Василису Черную. – Почто войны затевать? Тут наоборот каждый друг за друга должен!

– Не прикр-р-рывай людьми свою тр-р-русость! – воскликнул ворон, взмахнув огромными крыльями. – Будто бы тебе есть дело до людей. Навьи вы! Навьи! Рано или поздно навь тебя все равно заберет! И бр-р-рат мой тебя не спасет! Кар-р-р!

Выглядел он жутко и зловеще. Василиса Черная улыбнулась, встала и взяла посох.

– Но как же законы? – возмутилась василиса, вставая из-за стола. – Негоже василисе василису убивать!

– Ты только ее послушай! – хрипло рассмеялся ворон, глядя на Василису Черную. – Негоже убивать! Кто это пр-р-равила писал? Где они написаны?

– А ты крыльями не хлопай! – усмехнулся филин.

Василиса дрожала. Если она сейчас не пойдет, то столько людей погибнет. «Ты должна защищать людей!», – поучала Ягиня, расчесывая ей косу.

– Хорошо, – устало выдохнула василиса, глядя на Василису Черную. Она ее смутно помнила, когда совсем маленькой была.

– Ты почто под дудку пляшешь? – спросила черная василиса, глядя на соперницу. Вокруг все расплылось, словно пеленой покрылось. Замерли князья, скоморохи, бояре. Все замерли. Остался только звон вокруг. Ворон черной тенью приземлился ей на плечо Василисы Черной.

– Ягиня же говорила, что… – василиса покрепче сжала свой посох.

– Мало ли, что она говорила? – усмехнулась Василиса Черная. – Чай не рассказывала она тебе про то, что встретимся мы в Нави с теми, кого загубили? Не люди мы, а навьи. Ни словом не обмолвилась про то, как из колыбели тебя похитила? Стал бы кто сейчас детьми разбрасываться? Видать, не говорила она тебе, что чем чаще ты сражаешься, тем больше Навь тебя звать будет. В чудище превратишься, будешь похуже той нечисти с людьми расправляться? Не говорила она тебе, что не примет тебя никогда мать сыра земля? Что будешь, коли в навь не попадешь, покойницей шататься? Сама детей малых жрать? Не говорила?

Василиса чуть посох не выронила, услышав это. Ворон хрипло смеялся.

– Прекрати! – крикнула василиса, а вокруг наползал туман Нави, заволакивая все вокруг. – Не верю я словам твоим лживым! Про навь слыхала, но пока сама не увижу, верить на слово не стану!

– Значит, увидишь скоро, – ударила посохом Черная Василиса и что-то зашептала. Ее глаза стали белесыми и страшными, как вдруг из посоха вырвалось нечто такое, от чего василиса едва на ногах устояла. Она шептала, защитные слова, чтобы удержать натиск, чувствуя, что противница сильна до одури.

– Морок! Пускай морок! – шептал филин. – Быстро!

– Словом заветным заклинаю, – шептала василиса, а вокруг растекался серый хищный туман.

– Прячься! Она сильней тебя! – шептал филин. Сердце василисы испуганно билось, а мысли метались.

– Попробуем хитростью, – прошептал филин.

Только сердце василисы перестало так испуганно колотиться, как вдруг сквозь морок на нее вылетел ворон, едва не свалив с ног. Огромный, черный, хищный, он бросился на нее, застилая глаза, словно ночь.

В тот момент, когда хищные острые когти собирались вцепиться в нее, на ворона бросился филин. В одно мгновенье они превратились в единый сгусток мглы, а еще через мгновенье разлетелись, оставляя за собой черный шлейф тьмы, и исчезли в мороке.

– Кар! – послышалось исчезающее в мороке, как вдруг василиса почуяла неладно, обернулась и успела выставить вперед посох.

Перед ней в зловещем туман нави стояла Василиса Черная.

– Негоже нам сражаться, – прошептала василиса, чувствуя, как ее посох в руках гудит едва сдерживая натиск противницы. – Мы же одно дело делаем!

– Одно, – согласилась Василиса Черная, склонив голову на бок. Посох в руке уже трещал и ходил ходуном. – Да по – разному!

– А знаешь ли ты, что силу посоху дает? – спросила Василиса Черная. – Силу посоху дают те, кого ты им убила. Силу каждого убитого он в себя вбирает! Слабенький посох у тебя, сестрица… Мало ты навьих убила…

– Никакая я тебе не сестрица! – выкрикнула василиса, чувствуя, что дрожь от посоха передалась рукам.

– Глупая, – послышался голос Василисы Черной. – Сдавайся! Сейчас ведь треснет посох твой. И убить тебя придется!

Василиса и сама чувствовала, что посоху недолго осталось. На такое она и не рассчитывала. «Не отступлю!», – выдохнула она, закусив губу.

– Зачем же тебе убивать меня? – простонала василиса, отступая на шаг в густой туман.

– Посад нам нужен ваш, – усмехнулась Василиса Черная. – Без него никак. Силу собираем. Знаем мы, откуда навьи лезут.