Василиса из рода Ягинь

Глава 18. Боли-бошка

– Как там говориться? Когда я ем, я глух и нем! – усмехнулся филин, пока василиса облизывала губы, хватаясь за отставленный посох.

Старичок вился вокруг нее, то охал, то ахал, то за сердце хватался. Выглядел он так, словно нищий. Или отшельник какой-то.

– Да погодь! – буркнул филин. – Ешь быстрее. А то не отстанет!

– Ой, девица – красная! Не стоишь ли ты на кошеле моем! – послышался скрипучий старческий голосок. Был он жалобным и приветливым.

Василиса сжала посох покрепче. Знала она, кто это такой. Стоило только грибы заприметить или ягоды, так всюду он появляется.

– Подойди сюда, дедушка, – ласково заметил филин, сощурившись. – Я быстро твой кошель найду! У меня глаз, как у собаки. И нюх, как у орла.

– Не посмотришь ли ты девица – красная по сторонам. Может, кошель мой заприметишь. А то слаб я стал глазами, – причитал старичок, косясь на посох. Посох засветился, словно предупреждая.

– Так, извини, головокружительный мужик, но место на василисе уже занято. Я его застолбил! А петельку себе на шею накинуть можешь! А то знаю я тебя, вскочишь на спину, петельку накинешь, – гадким голосом филин. – Может, я накину и по лесу повожу, а? А что! Я могу! Так что проваливай отсюда Боли – Бошка! А то башка болеть будет у тебя. Я это быстро организую! А ты ешь быстрее!

– Ой, а кто тут голос подал! – взвинтился старичок, забыв про свой кошель. – Птах какой выискался! Говорливый!

– Смотри, с кем разговариваешь! – неожиданно страшным голосом произнес филин, а старичок округлил глаза и попятился.

Через мгновенье он исчез. Василиса испуганно посмотрела на филина, но тот тут же прокашлялся.

И вроде бы безобидным кажется, а на деле еще как обидеть может. Как расстелится поляна ягодная или грибная, как присядешь собирать, так он тут как тут вьется. Про кошель свой спрашивает. А как начнешь искать кошель, как примешься кругами бегать, так сразу вскочит он на тебя и душить начнет. До смерти редко душит, а вот потом голова болеть будет так, что до дома не дойдешь.

А как приляжешь в траве, так и другая сила нечистая наползет. И вот от них-то точно отбиться не получится.

– Боли – Бошка? – спросила василиса, облизывая губы. Она покосилась на филина, который пристроился, как ни в чем не бывало.

– Он самый, – усмехнулся филин. – Ты гляди, как получилось эффектно! Главное, почти скромно и без пафоса! Так, пойдем дальше! А то придется ночью возвращаться!

Тропинки кончились на грибной поляне, где валялось брошенное лукошко, полное прелых грибов.

– Свеженькое? – поинтересовался филин, заглядывая в лукошко, а потом глядя на нехоженую часть леса. – Трупа рядом нет? Ну и славненько! Пойдем!

Видать, закрутил кого-то, замучил, раз тот лукошко бросил.

Если на поляну еще падал солнечный свет, то дальше лес казался непроглядным мраком.

Под сенью огромных деревьев казалось, что наступил вечер. Ветки так плотно сплелись, изредка пуская солнечные лучи то на старую корягу, то на ствол дерева, то на белый нарядный цветочный ковер, что казались крышей. В падающих лучах света роилась бесчисленная мошкара. Где-то распевали птицы, стрекотали и щебетали на разные голоса, словно устроив перекличку.

Василиса вдыхала запах леса и чувствовала, словно она вернулась домой, в избушку ягини, где прожила всю свою жизнь. Казалось, раздвинешь вон те кусты и увидишь знакомый частокол из черепов, плетень забора и услышишь детские голоса.

Но не было рядом ни ягини, ни избушки, ни черепов охранных. Не сбегались перепуганные будущие василисы под крыло ягини, услышав страшный хохот лешего в лесу.

До озера предстояло проделать долгий путь. Василиса припоминала карту, которую показывала ягиня. Если память ей не изменяет, то неподалеку пролегал старый тракт, который когда-то соединял посады. Вот только, какой посад был соединен с Красным Посадом, она не помнила. Она была не слишком прилежной ученицей.

– Слушай, а какого болибошки купца понесло старым трактом? – спросила она, пробираясь по пояс в тысячелистнике. Словно белое море он раскинулся между исполинскими лиственницами.

– У! Ругаться начала. Хороший знак! Значит, начинаешь мир познавать! – обрадовался филин.

Василиса вглядывалась в дымку белых соцветий, чувствуя, как лес начинает мрачнеть с каждым шагом. Обычный человек это вряд ли почувствует, но василиса обычно никогда не была.

– Так почему он старым трактом поехал? Его же никто не охраняет? Камни не заговаривают, на место не ставят, – задумалась василиса.

– Хороший вопрос! Может, разнообразия захотел! Или разбойников побоялся! – усмехнулся филин, когда цветочный ковер кончился, уступив место голой земле.

Здесь деревья были особо густыми, не пропуская ни лучика света.

– Старый тракт давно заброшен! Никто по нему не ездит! – заметила василиса, присев на пень.

Над ней роилась мошкара. Одна мошка прилипла к сладким после ягод губам, заставив сплюнуть на сухую землю. Остальные путались в волосах и лезли в глаза.

– Смотри, – заметила василиса, чертя посохом на земле. Он присела отдохнуть. – Вот Красный Посад. Вот Зеленый Посад!

– Ну, подумаешь, сократить решил путь! Срезать! – усмехнулся филин.

– Да, но только Зеленый Посад в той стороне! – махнула василиса рукой, безошибочно определяя направление. – Тут старый тракт, тут старый тракт… Вот тут Черный Посад, тут Белый Посад. И …

Она замерла, глядя на пересечение старых трактов.

– Послушай, – прошептала она, скорее напугано, чем радостно. – А куда ведут все эти дороги? Они же куда-то ведут? Ты гляди, они все почему-то обрываются…

– Много будешь знать, до старости не доживешь! – усмехнулся филин. – Так говорят. А мало будешь знать в детстве помрешь!

Василиса поковыляла в самые мрачные дебри.

Сразу было видно, места здесь нехоженные. Продираться приходилось через настоящие дебри. Ветки переплетались так густо, что приходилось раздвигать их посохом, прежде пройти.

– Где-то близко вода, – выдохнула василиса, видя, как в травах и корнях путаются туманы.

Ее навий взгляд, примечающий, как среди деревьев прячутся голодные навьи, смотрел сквозь гущи ветвей и кустов туда, где голубым зеркалом распростерлось озеро.

– Люблю смотреть, как девушки купаются, – усмехнулся филин.

– Потише! Это же русалки, – прислушалась василиса, слыша смех. Она шла медленно, раздвигая ветки. Где-то неподалеку слышалась завораживающая песня, плеск, шелест камышей и девичий смех. – Защекочут насмерть! Тем более их много!

– Мне всегда щекочут нервы купающиеся красавицы! – усмехнулся филин, а василиса ступила на пологий бережок. Возле самой кромки воды маячили белые тени. Казалось, деревенские девки, одна другой краше устроили игры возле воды.

И горе тому, кто так подумал.

– А чего это мы прячемся? – заметил филин, выглядывая красавиц в белых рубахах с распущенными волосами. Они бегали друг за другом, смеялись, бросали венки. Кто-то сидел на ветвях огромной ивы, что-то напевая и сплетая лесные цветы в красивый венок.

Ветки ивы покачивались, из воды появлялись головы. Со стороны и правда могло показаться, что это обычные девушки, которым не чужды девичьи радости, до тех пор, пока не увидишь странную бледность лица и голодный, чуть светящийся в сумерках леса взгляд. А вот если спиной повернуться, да ветер волосы приподнимет, так сразу ясно – нежить. Спины у них были покойничьи, разложившиеся. Было видны кости торчащие, и сердце, которое больше не бьется. Вот и прятали русалки спину за длинными волосами.

Туман крадучись наплывал, заполоняя все вокруг. Белые рубахи терялись в тумане, а василиса осмотрелась.

– Телеги не видно? – спросила василиса, высматривая купеческий скарб.

– Быстро отсюда! – прошептал филин, вглядываясь в молочный туман.

Туман действительно напоминал молоко, разлитое из крынки.

– А телега? Товары? – спросила василиса, глядя с удивлением на филина.

– Быстро отсюда! – ухнул он ей на ухо. Его голова вертелась во все стороны. – Только тихо. – Нас обманули. Нет здесь никакой телеги. Обманули нас!

– А вдруг есть? – спросила василиса, замирая на месте. – Просто в камышах?

– Вот подумай сама. Русалки любят нарядные одежды, сорочки, рубахи, ленты… Ты видишь здесь хоть одну новую рубаху? Или ленту?

Василиса присмотрелась. И правда, русалки были в мокрых старых рубахах. Некоторые из них были настолько ветхими, что, казалось им несколько веков.

– А может не взяли ничего? – спохватилась василиса, не понимая, как такое может быть. – Или …