Вчерашний скандал

Глава 13

По словам Николса, мужчина по имени Хэррик пришёл узнать о должности дворецкого.

Оливия поглядела на Лайла.

— Что произошло? — спросил он. — Вчера мы никого не смогли нанять из местных.

— Вчера маленькая рыжеволосая девчонка ещё не сразилась со свирепым французом, размахивающим тесаком, — сказала она.

— Об этом не могли узнать столь быстро, — удивился граф.

— Это случилось вчера, — возразила она. — Когда я делаю что-либо в Лондоне, слухи расходятся по городу к завтраку на следующий день. По моему опыту, сплетни ещё быстрее разносятся в деревне.

— Но как? Кто им сказал? У нас в замке нет никого из деревни.

— Конюшни, — сказала Оливия. — Слухи попадают из дома в конюшни, а там всегда есть кто-то из местных, слоняющийся под тем или иным предлогом. В каждой деревне есть, по меньшей мере, одна особа, которая делом своей жизни считает знать всё обо всех.

Лайл посмотрел на Николса.

— Будь он сомнительной личностью, я знаю, ты бы отослал его восвояси, — проговорил он.

— У него имеется письмо от Мэйнса, Ваше лордство, а также рекомендации от предыдущего нанимателя лорда Глакстона.

Это, вероятно, замок, который она видела вчера с крыши, подумала про себя Оливия. Она изгнала из памяти саму крышу и то, что там произошло. Если она станет решительно игнорировать эти мысли, они, возможно, уйдут сами.

— Мы встретимся с ним, как только мисс Карсингтон закончит завтракать, — распорядился Лайл.

— Я уже закончила, — ответила Оливия.

Лайл взглянул на её тарелку.

— Нет, ты не доела.

— Поесть я могу в любое время, — сказала девушка. — А дворецкие на деревьях не растут.

— Тогда я возьму эту булочку, — заключил Перегрин. — Дай нам минутку, Николс, и веди его сюда.

Они встали из-за стола, чтобы подождать своего возможного работника возле большого камина, самого тёплого места в комнате, и на порядочном расстоянии от кухонного коридора, с его вечно подслушивающей прислугой.

Николс, очевидно, обладал неким мистическим чувством времени, либо он прожил рядом с Лайлом достаточно долго, но камердинер привёл Хэррика мгновение спустя после того, как Оливия закончила отряхивать крошки с жилета Лайла. Оливия была убеждена, что он умер бы от позора, если бы его господин оказался в менее чем достойном виде перед будущим слугой.

Хэррик определённо обладал внешностью дворецкого. Он выглядел впечатляюще физически: такого же роста как Аллиер, но гораздо лучше сложен. Его тёмные волосы были опрятно расчёсаны, а чёрные глаза глядели проницательно. Мужчина излучал спокойную уверенность человека, который знает что к чему, напоминая Оливии Дадли, идеального дворецкого прабабушки.

Ещё больше он походил на Николса, хотя Хэррик был гораздо крупнее. Он держался в той же ненавязчивой манере.

Будучи шотландцем, он говорил по-английски лишь с лёгкой картавостью.

— Вы работали в замке Глакстон, — заговорил Лайл, прочитав рекомендательные письма. — Отчего вы оставили такое выгодное место, и пришли в эту разваливающуюся кучу камней?

— Амбиции, ваше лордство, — ответил Херик. — Там дворецким служит мистер Мелвин. Я был младшим дворецким. Мы друг друга не выносим. Учитывая, что изменений в этом плане не предвидится и его отставка в ближайшее время маловероятна, я вознамерился поискать удачи в другом месте. Я уведомил о своём уходе две недели тому назад. И практически нашёл место в Эдинбурге, когда узнал о должности здесь. Во вчерашней беседе с мистером Мэйнсом я только утвердился во мнении, что подхожу для этой работы.

Лайл не потрудился скрыть своё изумление. Он обвёл рукой скудную обстановку.

— В этой развалюхе?

— Да, ваше лордство, я рассматриваю эту ситуацию как вызов.

— Как и все мы, — проговорил Лайл. — К несчастью.

Оливия решила, что пришло время вмешаться.

— По моему опыту, — сказала она, — слуги обычно предпочитают более лёгкую работу. Большинству из них вызовы не по вкусу.

— Разумеется, так происходит по большей части, мисс Карсингтон, — согласился Хэррик. — Мне это представляется скучным и безрадостным способом прожить жизнь.

— У нас здесь не скучно, — заверил его Лайл. — Скорее наоборот. Возможно, вы не слышали, что наш последний дворецкий исчез при загадочных обстоятельствах.

— В этой местности, ваше лордство, всё становится известным, — сказал Хэррик Жители Эдинбурга, а в особенности прислуга, знают всё обо всех в радиусе двадцати миль. Включая Горвуд.

— Внезапная пропажа предыдущего дворецкого вас совсем не беспокоит? — спросила Оливия.

— Если ваше лордство и мисс Карсингтон разрешат мне говорить без обиняков…

— Разумеется, прошу вас, — проговорил Лайл.

— Прежний дворецкий был лондонцем, — сказал Хэррик с осторожностью — или это была жалость? — В отличие от меня. Моя семья живёт здесь на протяжении многих поколений. Нас не так легко оторвать от здешних мест. Или вообще невозможно.

Оливия взглянула на Лайла.

— Без сомнения ваше лордство и мисс Карсингтон пожелают обсудить дела наедине, — заключил Херрик. — Я выйду из комнаты.

И он выскользнул за двери.

Оливия и Лайл смотрели, как он уходит.

— Это старший брат Николса? — тихо проговорила она.

— Должно быть, они одной породы, — сказал граф. — Надеюсь, Хэррик не такой же повеса, как Николс. Но всего сразу получить невозможно. Он шотландец, как ты и хотела, с местными связями. Рекомендации безупречны. Он производит хорошее впечатление. Он осмотрительный. Спокойный. Говорит на внятном английском языке. Что же, берём мы его или нет?

— Это твой замок, — сказала Оливия.

— Но это дело не по моей части, — ответил Перегрин. — Мне он пришёлся по душе, но заниматься хозяйством будешь ты. Я займусь более важными вещами. Мне нужно оценить состояние двора и оборонного вала. Я также должен провести более тщательный осмотр подвальных этажей. Хочу понять, как сюда попадают непрошеные гости. Позволь мне заняться этим и оставить дворецкого на тебя.

— Он кажется искренним человеком, — заметила Оливия.

— Я доверяю твоим инстинктам Делюси по этой части, — отозвался граф.

— Он не выглядит обескураженным чудовищной задачей, которая стоит перед ним, — продолжила девушка. — Нанять целый штат прислуги, желательно из близлежащих мест, держать всё под контролем, наладить систему доставки продовольствия, и всё прочее.

— Далеко не обескураженным, — подхватил Лайл. — Хэррик мне напоминает гончую, которая рвётся с поводка, чтобы броситься в погоню.

— Он высокого роста и привлекательный, — добавила она.

— Значит, решено.

Появился Николс.

— Он понравился мисс Карсингтон, — объявил Лайл. — Пригласи нашего нового дворецкого.

— Николс представит вас остальным и позже покажет вам замок, — рассказывала Оливия Хэррику. — Леди Купер и леди Уайткоут не поднимутся до полудня, если не еще позднее.

Они станут разглядывать его и отпускать непристойные замечания, но дворецкому простопридётся привыкнуть к этому.

— Лорд Лайл сделал серию чертежей, с которыми я бы хотела, чтобы вы ознакомились. Они будут полезными. Этот замок оказался куда более сложным строением, чем мне показалось на первый взгляд. Но осмелюсь сказать, что вы привыкли, наверное, к лестницам, которые пропускают целый этаж, или внезапно обрываются. К этажам между этажами, с комнатками раскиданными тут и там.

— Антресоли, мисс? Да, в Глакстоне были такие же.

— Я их ещё не обследовала до конца, — сказала Оливия. — Но Николс предложил, чтобы полуэтаж прямо над кухней служил комнатой для счетов. Я перенесла туда все гроссбухи на время.

Хэррик обратил взор в сторону стены, прямо над дверью в кухонное царство.

Его манера поворота головы в сочетании с изогнутым носом напомнила Оливии ястреба.

— Ваши комнаты находятся приблизительно на том же уровне в северной башне, прямо под покоями лорда Лайла, — пояснила она.

Взгляд его тёмных глаз перешёл от северного конца зала к углу галереи менестрелей, за которой находилась дверь, ведущая в коридор к его комнатам.

— Должна вас предупредить, что вчера там был призрак, — сказала Оливия. — В галерее менестрелей.

Ястребиный взор обратился на неё. Глаза дворецкого были совершенно спокойными.

— Призрак, мисс?

— Кто-то притворялся привидением, — проговорила она. — Было очень неприятно. Его лордство отправился выяснить, каким образом эти люди попали внутрь.

— Я заметил следы вандализма, как только вошёл, мисс. К несчастью, замок долго пустовал. Это практически приглашение.

— Знаю, своего рода искушение, — согласилась Оливия. — Кажется, его лордство говорил что-то об отсутствующих ступенях в нижней части некоторых лестниц. Я видела также обломки зубчатых стен на земле.

— Эти грабежи длились на протяжении многих лет, — сказал Херик. — Думаю, злоумышленники отказались от мысли продать замок по кускам. Но двор…

Он покачал головой.

— Какой позор. Я бы не поверил, если б не увидел собственными глазами.

— Двор? — Оливия попыталась вспомнить, что видела вчера, когда Лайл водил её по внутреннему двору. Стены осыпались, камни валялись на расстоянии от основания. Поверхность была, естественно, неровной. Разве что-то показалось ей странным? Она не помнила. Девушка была слишком занята своими романтическими фантазиями, чтобы осмотреться внимательно.

— Они вели раскопки, — пояснил Хэррик. — Кто-то снова ищет эти сокровища.

— Клад? — повторил Лайл. — Есть ещё идиоты, которые верят, что здесь спрятаны сокровища?

Объявление, которое примчалась из замка сделать Оливия, было куда более пространным и драматичным, оно включало в себя немало жестов и обычное колыхание всех остальных частей тела.

Настоящее испытание для него.

— Если бы я прочла все записи и книги твоего кузена Фредерика, то выяснила всё, — говорила Оливия. — Он собирал всё, что связано с Горвудом. Все легенды во всех возможных вариациях. Я просто обязана была наткнуться на историю о кладе, рано или поздно.

— Это никак не связано с пиратами, не так ли? — спросил Перегрин. — Потому что мы с тобой уже искали пиратские трофеи.

Она ему улыбнулась. Девушка была без шляпы, её волосы растрепались и развевались на ветру, тот же ветер шевелил её покачивающиеся юбки. Граф почувствовал, как его рассудок тает от этой улыбки. Что ему с ней делать?

— Не пираты, — отвечала Оливия. — Это случилось во время гражданской войны. Кромвель осадил замок. Семье и слугам пришлось бежать. Они уехали ночью, но не смогли увезти с собой все свои сокровища.

Она заметно трепетала от возбуждения. Было очень трудно удержаться от того, чтобы разделить её чувства.

Но Лайлу требовалось спокойствие. Ему нужен порядок. Он должен разрешить дюжину проблем, и граф был не уверен, что будет способен сосредоточиться на них, пока не найдёт решения для проблемы по имени Оливия. Он не может ничего решить, пока она стоит перед ним. Он вообще едва может думать.

— Значит, они его закопали, — проговорил он.

Она кивнула.

— Прости, что разрушаю твою прекрасную фантазию, но я слышал эту историю сотни раз, — продолжил Лайл. — Хочешь, расскажу, что было дальше? Сторонники Кромвеля правили дольше, чем ожидали роялисты. Семья потеряла всё, включая тайну, где было спрятано сокровище. Я клянусь, каждая роялистская семья в Британии закопала свои драгоценности и серебро, прежде чем бежать в глухую полночь от Кромвеля и его полчищ. И каждая из них забыла, где они их зарыли.

— Конечно, я знаю, что это легенда, но…

— Никто, а в особенности практичные шотландцы, не могут быть настолько легковерным, чтобы воображать, что после двух сотен лет остались какие-то клады, — сказал Лайл. — Никто в возрасте старше двенадцати лет. Пожалуйста, скажи мне, что ты в это не веришь.

— Я не верю в сокровища, — ответила Оливия. — Но верю в то, что кто-то его ищет.

Она оглянулась вокруг:

— Вот доказательство.

Оливия показала на многочисленные холмики и ямы, которыми пестрел двор.

— Земля сейчас влажная, так что увидеть трудно. Но Хэррик заметил следы недавних раскопок.

— Тайные клады находятся в твоей компетенции, — проговорил граф. — Можешь копать, сколько вздумается.

— Лайл, не в этом суть. Как ты можешь быть таким непробиваемым? Разве не понимаешь…

— Я всё понимаю, но не могу отклоняться от цели, — ответил Перегрин. — У нас слишком много работы. Мне нужны рабочие, и я их найду.

— Конечно, ты должен это сделать. Но я только хотела…

— Мы не можем так жить, — заявил он, — с разбитыми окнами, с дождём и ветром, попадающими внутрь, со злоумышленниками, которые проникают в замок. В былое время никто бы не смог бы пробраться на балкон для музыкантов. Им пришлось бы оружием прокладывать себе дорогу. Наши призраки пришли через сломанную дверь, которую я тебе показывал. Ту, что ведёт в подвал. Оттуда им пришлось всего лишь взобраться по разрушенной лестнице. Эту дверь необходимо починить и охранять.

— Я согласна, но…

— А я поеду в деревню и наберу работников.

Повернувшись к Лайлу спиной, Оливия ударилась об обломок крепостной стены, который свалился во двор где-то в прошлом веке. Если она увидит, как он уходит от неё прочь, то не сможет побороть искушение запустить в него чем-то.

Это было бы весьма приятно, но не изменило бы ни обстоятельств, ни самого Лайла.

У него много дел, и он хочет их завершить так быстро, как это возможно. Разбираться с привидениями и кладами означает «отклониться от цели». Как ей заставить этого мистера Упрямца понять, что это и есть корень проблем?

Кому-то пришлось немало потрудиться за последние несколько лет. У них должны быть веские причины верить в существование клада.

Оливия оглянулась. Поверхность внутреннего двора неровная, но этого стоило ожидать после долгих лет запустения. Фредерик Далмэй, очевидно, сосредоточил своё внимание на внутренней отделке.

Увидел ли Хэррик то, что они с Лайлом упустили? Как говорил Лайл, дождь шёл несколько дней без перерыва. Затем они со своими лошадьми и повозками вытоптали сорняки и землю. Дождь и их деятельность скрыли следы раскопок, если они вообще были.

Оливия скользнула взглядом по осыпающейся стене. Остатки сторожки возвышались в юго-западном углу. Там? Было ли нечто неестественное в земле вокруг? Она подошла. Почва лежала грудами возле впадин у стены. Это не свежие следы раскопок. Но старыми они тоже не выглядели.

Вот это заметил Хэррик?

Оливия некоторое время стояла и разглядывала землю, но влажная почва ничего ей не рассказала.

— Тогда надежды нет, — сказала себе девушка. — Мне придётся поступить благоразумно и спросить у него, что он имел в виду.

За ночь настроение в деревне переменилось, как обнаружил Лайл.

Он со своим камердинером заходил в магазины, делал заказы, и никто не притворялся, будто не понимает его.

Как и сказала Оливия, очевидно, до деревни дошла молва о маленькой рыжей девчонке, которая противостояла безумному французскому повару с его тесаком. Теперь они, вероятно, услышали, как Оливия показывала привидений, обратив ужас в хохот.

Что ж, она чудо, без всякого сомнения.

Лайл и Николс вошли в таверну «Кривой посох». Там было многолюдно, как подумалось Лайлу, для этого времени дня. Однако, будучи единственным общественным заведением в деревне, оно служило основным местом обмена сплетнями.

Он подошёл к бару и заказал пинту пива. Владелец бара не стал вести себя так, будто Лайл говорит по-гречески или по-китайски. Он поставил высокую кружку с крышкой на прилавок.

— И налейте от меня всем собравшимся, — проговорил Лайл.

Это привлекло всеобщее внимание. Он подождал, пока всех обслужат. И заговорил. Перегрин привык говорить перед толпой незнакомцев. Таким же образом он набирал людей для работы на раскопках. Так он удерживал их. Деньги не всегда важны для египтян, и они не особенно стремятся рисковать своей жизнью ради иностранцев. Иностранцы считали их трусами. Лайл считал египтян людьми практичными. И поэтому он взывал к их здравому смыслу и давал им повод доверить ему свои жизни.

Насчёт шотландцев у графа уверенности не было. Но ему было известно, что они храбры до безумия и могут быть преданными в той же степени — на ум тотчас пришла битва при Куллодене. Поскольку перевес в численности был на их стороне, почти двадцать к двум, он не стал обременять себя тактичностью, чей язык ему никогда не давался.

— Я ищу мужчин для ремонта замка Горвуд, — произнёс Лайл. — Я ищу таких мужчин, которые не боятся «упырей и привидений, чудовищ длинноногих и тех, кто рыщет среди ночи[21]». Я в последний раз приглашаю в замок Горвуд. Присутствующий здесь Николс составил список моих требований в отношении плотников, кровельщиков и прочих. Те, кто желает работать, могут вписать свои имена и приходить в Горвуд завтра, в восемь утра, чтобы начать. Если Николс возвратится с неполным списком, я примусь искать в Нагорье, где, как мне говорили, можно найти настоящих мужчин.

Граф осушил кружку и вышел.

Рой смотрел, как он удаляется, так же, как и все остальные. В комнате стояла мёртвая тишина, все глядели на двери, через которые вышел сын лэрда.

Затем они уставились на худого парня возле бара, с записной книжкой и карандашом.

Тут Тэм МакЭвой хохотнул, и за ним засмеялись остальные, складываясь пополам и хохоча так, словно в жизни ничего смешнее не слышали.

— Вы это слышали? — проговорил Тэм, когда отдышался.

— Сперва рыжая девчушка, а теперь он, — сказал кто-то другой.

— Ты такое когда-либо слышал? — спрашивал кто-то Роя.

— Никогда, — ответил он. И правда, он никогда не слышал, чтобы столько сильных здоровых шотландцев, молча снесли такое оскорбление от англичанина, и это ведь даже не сам лэрд, который, как всем известно, является идиотом, а всего лишь его сын. Рой поглядел на Джока, который выглядел ещё более сбитым с толку, чем обычно.

— Мы такого не стерпим, ведь так? — говорил Тэм. — Покажем его лордству, кто здесь настоящие мужчины.

Он шагнул к худому слуге, которого назвали Николсом.

— Ты, — произнёс он.

Этот Николс даже ухом не повёл, стоит себе, весь такой спокойный и вежливый, задрав нос в своей заносчивой английской манере.

— Да, мистер…?

— Моё имя Тэм МакЭвой, — сказал Тэм, выдвинув подбородок. — Запиши меня прямо сейчас. Тэм МакЭвой, стекольщик.

Ещё один протолкался к слуге лэрда:

— И меня. Крэйг Арчибальд, каменщик.

— И меня.

Тут все начали толкаться и пробираться вперед, требуя записать их на работу.

— Рой, — шепнул Джок. — Что будем делать?

— Мы не можем записаться, — сказал Рой. Все в Горвуде знают, что за свою жизнь братья ни дня не работали честно. Если они начнут теперь, люди могут что-то заподозрить. — Нам придётся действовать, как ни в чём не бывало.

— Но…

— Не бойся. У меня есть идея.

Оливия мало видела Лайла до вечера. Вернувшись из деревни, он до заката осматривал внутренний двор. Потом он провёл с Хэрриком час в комнате для счетов, после чего удалился в свои комнаты.

Хотя она его покоев не видела, но знала, что Лайл устроил кабинет в нише большого окна своей спальни, которая была двойником её собственной спальни. Он, должно быть, работал там, пока не начал одеваться к ужину.

Лучше не думать о его спальне.

Когда после ужина они перешли в уютное тепло большого камина, Лайл повторил вкратце свою вызывающую речь из «Кривого посоха».

— И никто ничем в тебя не запустил? — изумилась Оливия.

— Разумеется, нет, — ответил он. — По словам Николса, через две минуты после моего ухода люди смеялись и шутили, они боролись за то, чтобы записаться на работу. Он говорит, что люди записывали также своих родственников, не желая, чтобы чья-то семья выглядела менее храброй, чем дикие шотландцы из Нагорья или… чем маленькая рыжая девчонка. Все мы знаем, что именно ты изменила ход событий.

— Зато ты знаешь, как воспользоваться ситуацией, — произнесла она. Оливия жалела, что её там не было. Ей бы понравилось и самой таверне, и услышать деревенские разговоры. Что за удовольствие это могло бы быть!

— Отлично сработано, — сказала леди Купер. — Я едва могу дождаться, чтобы посмотреть, как крепкие шотландцы взбираются по лестницам, таща кирпичи и всё прочее.

— Хотя здесь у нас тоже есть приятные зрелища, — добавила леди Уайткоут. Она окинула восхищённым взором Хэррика, который вошёл, неся поднос с напитками.

Когда он снова вышел, леди Купер спросила:

— Во имя всего святого, Оливия, где ты его нашла?

— Он просто появился, — ответила девушка, — как джин из «Тысячи и одной ночи».

— Я не прочь потереть его лампу, — хихикнула леди Уайткоут.

— Миллисент, давай выпьем в честь Оливии, раздобывшей такой отличный образчик мужской прислуги.

— За Оливию, — согласилась леди Уайткоут.

Лайл поднял свой бокал. Взглядом он встретился с глазами Оливии, и она увидела серебристые звёзды и сияющую луну, и всё вернулось, в горячем жаре воспоминаний.

— За Оливию, — проговорил он.

— И за Лайла, — добавила леди Купер, — который приведёт нам мускулистых шотландцев.

— За Лайла, — сказала Оливия и поверх бокала послала ему многозначительный взгляд, в отместку.

— Благодарю вас, дамы, — ответил Перегрин. — Однако теперь я должен умолять вас о снисхождении. Я ожидаю завтра целую армию работников, и мне понадобятся все мои силы. Что означает необходимость ложиться спать по-деревенски рано.

Он принёс извинения, пожелал доброй ночи и ушёл к себе.

За последние несколько лет они обошли каждый дюйм замка. Они знали каждый коридор и лестничный пролёт, все входы и выходы. Съёжившись в разрушенной сторожке, они следили за окнами в южной башне.

Там находились женщины.

Все в Горвуде знали, кто где спит, где чья камеристка, где спят слуги, и кто из них тайком бегает в конюшни, и кто из конюших более популярен среди горничных. В конце концов, это замок Горвуд, и всё происходящее там является общим делом.

Так что Джок и Рой ждали, пока погаснет свет в окнах южной башни. Затем, держась в тени, они поспешили к сломанной двери в подвал, забрались по разрушенной лестнице и прошли к одной из лестниц, ведущих на первый этаж.

У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…

Оливия вскочила:

— Господь всемогущий!

Она услышала тихие шаги.

— Мисс, что это за шум?

— Не знаю наверняка, — Оливия слезла с кровати. В свете угасающего огня в камине она заметила кочергу и схватила её. — Но кто бы его не производил, он очень об этом пожалеет.

О-о-у-у-о-о-оу-у-у-о-о-у-у-о-о-оу-уууууууууууу-оооооооо.

Лайл проснулся и вскочил с кровати одним движением, выхватив нож из-под подушки.

— Сэр? Что это?

— Это кошмар. Самый жуткий звук на земле. Это звук смерти, пыток и агонии в пылающем аду, — сказал Лайл. — Будь они прокляты. Это волынки.

— Быстро, — говорил Рой. — Сюда идут.

Они с Джоком пробежали по длинной комнате на втором этаже, через двери на лестницу северной башни и поспешили вниз. Лестница была тёмной как дымоход, но они здесь ходили вверх и вниз сотни раз, и ночь для них не отличался от дня.

Спустившись на первый этаж и, через большой зал, выйдя к другой лестнице, они вернулись в южную башню. И помчались вниз по каменным ступеням. Там Рой остановился и сказал:

— Теперь ещё разок, для старых леди.

Оливия и Бэйли ворвались в гостиную второго этажа одновременно с Лайлом и Николсом.

— Ты видела их? — спросил Лайл.

— Только слышала. Это…

— Волынки, — угрюмо подтвердил Лайл.

— Действительно? Это было ужасно.

— А разве волынки звучат иначе?

Приглушённые крики донеслись с лестницы южной башни. Оливия бросилась в том направлении. Лайл оказался в дверях первым.

— Стой, — сказал он, отодвигая её с пути и сбегая вниз по ступенькам.

Оливия локтем толкнула Николса в сторону и последовала за графом.

— Я не боюсь волынок, — сказала она.

— Те, кто их используют, чтобы будить людей среди ночи, способны на всё, — ответил Перегрин.

— Лайл, в самом деле, они вовсе не так ужасны.

— Нет, ужасны. Это самый отвратительный звук на свете. Звук десяти тысяч смертей.

Они дошли до открытых дверей комнаты леди Уайткоут. Она подошла к выходу, её камеристка всё ещё пыталась завязать ленты её халата.

— Простите, мои дорогие. Но эти жуткие вопли меня напугали. Я почти взлетела в воздух с кровати. Не припоминаю, когда такое случалось в последний раз. Кажется, что-то связанное с холодными ногами лорда Уайкрофта, я думаю.

Видя, что она жива и невредима, Лайл вернулся на лестницу, Оливия шла за ним.

Они нашли леди Купер стоящей в шаге от её спальни. Она смотрела в тёмный колодец лестницы.

— Звук шёл оттуда, — она указала вниз. — Ты ничего не говорила о призраках-волынщиках, — добавила леди Купер укоризненно. — Если бы я знала, что они идут, то ждала бы их. Ты когда-нибудь видела мужчину, дующего в трубки? Для этого требуются хорошие лёгкие, как тебе известно, и мощные плечи, и ноги…

— Хорошо, я рад, что вам не причинили вреда, — сказал Лайл.

Он вошёл в маленький коридор, ведущий в большой зал, Оливия на цыпочках двигалась за ним.

— Я пойду первым, — шепнул Перегрин. — Дай мне время. Нужно прислушаться, а ты понятия не имеешь, как сильно шуршит твоя сорочка, когда ты двигаешься.

— Это не сорочка, а ночная рубашка.

— Чем бы она ни была, держи её крепче, чтобы было тихо, — сказал он. — И будь осторожна с кочергой.

В главном зале царила абсолютная темнота. Поскольку Лайл не мог видеть, он прислушался. Но услышал одну лишь тишину. Кто бы ни был там, они хорошо знали дорогу. И сбежали.

Через минуту Оливия появилась в дверях. Ему не нужно было видеть девушку. Он мог её слышать. Тихий шорох ночной одежды звучал оглушительно в огромном тёмном помещении.

Она подошла ближе, и Перегрин ощутил её запах, нежный аромат, исходящий от её сорочки, запах кожи и волос, слабый… некий… слишком неопределенный, чтобы быть запахом, намёк на сон и ещё тёплые простыни. Иные образы возникли у него перед глазами: жемчужная кожа в лунном свете, грудной смех, быстрая дрожь её оргазма…

Лайл стиснул кулаки и понял, что всё ещё крепко сжимает нож. Он ослабил хватку. И прогнал незваные воспоминания.

— Они ушли, — проговорил он.

На балконе для музыкантов забрезжил свет. Там стоял Хэррик, в халате, со свечой в руке.

— Я успокоил слуг, ваше лордство, — произнёс он. — По крайней мере, тех, кто слышал шум. Очевидно, звуки не дошли до верхних этажей.

— Им повезло, — пробормотал Лайл.

— Мне послать людей, чтобы обыскали замок и окрестности, ваше лордство?

— Наши призрачные музыканты уже далеко отсюда, — ответил граф. — Скажи всем, чтобы возвращались в постели.

Хэррик тихо удалился.

Лайл обернулся к Оливии. Его глаза уже привыкли к темноте, и лунного света было достаточно, чтобы разглядеть её полупрозрачную ночную рубашку, сплошь покрытую кружевами и лентами. Он перевёл взгляд на ближайшую нишу в стене.

— Мы не можем гоняться за ними среди ночи, — пояснил Перегрин.

— Разумеется, не можем, — согласилась девушка. — Они хорошо знают местность, в то время как наши лондонские слуги переломают в темноте руки и ноги.

— Они, должно быть, были там, в гостиной второго этажа, — сказал он.

Меньше фута от её спальни.

— Дразнили нас.

Ему страстно хотелось что-нибудь ударить.

— Должна заметить, это было неприятно, — согласилась Оливия. — Никто не ожидает услышать волынки среди ночи. К тому же, они играли плохо.

— Откуда ты знаешь?

— Будь оно сыграно хорошо или плохо, эти звуки трудно забыть.

— Жаль, что мы их не поймали, — проговорил Лайл. — Я бы с удовольствием взглянул, как ты кочергой врежешь по этому кожаному мешку. Это так похоже на шотландцев, изобрести столь дьявольские устройства. Волынки. Гольф.

Оливия рассмеялась. Этот звук скользнул по его затылку, оставляя жаркий след.

— Оливия, иди спать.

— Но ты, конечно, хочешь…

Ещё как хочу.

— Мы сейчас не можем разговаривать, — сказал Лайл. — Подумай сама. На тебе почти ничего нет. Кому-то из нас нужно проявить благоразумие, и мы оба знаем, что это будешь не ты. Иди спать, и будь осторожна с кочергой.