Ведьма. Истоки

Лукин загреб и чуть натянул мои волосы, заставив откинуть голову сильнее и подставить ему губы для поцелуя. И на этот раз он был не мягким, вкрадчиво утягивающим в коварный омут. Поцелуй-требование, ласка-агрессия, не незаметное погружение в тепло, а принудительное утопление в стремительно разогревающемся потоке. Хотя, скользнув по его спине ладонями, я вдруг осознала, что разогреваться здесь нужно только мне. Данила уже был полностью обнаженным и, кажется, пылал весь как печка. Под моими руками он весь будто штормовыми волнами шёл, толкаясь бедрами и буквально втираясь в меня, мышцы ходуном ходят, дыхание рваное, с кратким стоном на выдохе.

Я оборвала поцелуй и попыталась его чуть отстранить, упершись в мощную грудь ладонями.

— Ты горячий такой. Все в поря…

— Обними-обними! — рыкнул Данила, обрывая меня. — Я уже, сдохнуть можно, как соскучился по этому.

Схватил за запястья, разводя, убирая со своего пути, направляя опять себе на спину и набросился с новым жадным поцелуем, уничтожив своими словами, голодом в них прозвучавшим, напором рта до боли и соли, остатки сопротивления моей разумной половины. В этом жарком пространстве, куда он меня с легкостью утягивал, разум мне не нужен. И, избавившись от его сдерживания, я внезапно ощутила насколько тоже соскучилась по близости с Данилой. Не по сексу в принципе, хотя и о его недостатке вещали, как никогда, болезненно-тягучие спазмы внутренних мышц. А именно по нему, по тому, как он один целует, пахнет, какой на вкус и как умеет ласкать. Как если бы мое тело говорило с ним откровеннее, чем со мной самой, выдавая все свои секреты, а он запоминал каждый и использовал безошибочно. Где нужно лишь слегка коснуться, где сжать, не жалея, ослабив нажим на той самой острейшей грани, за которой только мука. Где мне нужны его ладони, скользящие и вылепливающие меня, как будто заново, только для него. Где я нуждаюсь в его губах, оставляющих жгучие клейма жестких поцелуев, а где начинает трясти как в лихорадке от одного его дразнящего дыхания.

Но сегодня что-то было все же по-иному. Данила, прежде терпеливый, искусный, явно склонный смаковать мою реакцию на каждое его касание, уступил место мужчине, которого прямо-таки трясло от сексуальной жажды, и он не растягивал — поглощал меня огромными глотками, гоня к наслаждению беспощадно.

Он даже не раздел меня полностью — футболку задрал, истерзал ключицы и грудь, заставив сучить ногами и извиваться от возбуждения, и отстранился на несколько секунд, чтобы просто сдернуть домашние леггинсы сразу с бельем, заворчав при этом и стискивая челюсти, как если бы и это промедление его бесило. Закинул мои скованные трикотажем ноги себе на одно плечо, толкнулся лишь раз мягко, предупреждая и убеждаясь, что я готова, и тут же схватил за бедра, рванул на себя, вторгаясь с такой шокирующей жесткостью, что меня изогнуло в спине, а легкие вспыхнули от долгого отчаянного крика.

— Легче? — сквозь зубы прохрипел ведьмак. — Слишком?

Я смогла вдохнуть, пережив этот первый шок, и осознала: нет, не жестко. Все именно так, как надо.

— Нет-нет… еще! — взмолилась сама, комкая простынь. — Еще… До смерти хочу тебя такого.

Правда до капли. Этого Лукина, потерявшего контроль и отбросившего все свои маски, я хотела до невменяемости. Потому что он и сам был со мной таким. Это был Данила так же утонувший в нашем общем огненном потоке, как и я. Ничего он не оставил за пределами здесь и сейчас, он был во мне без остатка, жертвой той же стихии, а не ее творцом, как это было у нас раньше. Не представляю — откуда это знание пришло, но его хватило, чтобы снести мне крышу окончательно.

Меня заколотило-зашвыряло во взрывном оргазме, который начался сокрушительной мышечной дрожью и содроганием всего тела, что выжить после было чудом, а доли мгновения спустя свирепая волна наслаждения захлестнула и мозг, почти лишая зрения и слуха. Но словно и этого было не достаточно, и Данила решил реально добить меня — по обнаженным нервам лупанула волна его финального кайфа, накрывая безвозвратно хриплыми стонами и содроганием во мне и надо мной.

— Люськ, а можно я еще минуточек десять побуду хреновым любовником и кайфану молча? — пробубнил ведьмак в изгиб моей шеи, отдышавшись немного.

— Не получится. Ты супер-любовник, даже без разговоров после, — усмехнулась, не открывая глаз и мечтая обнять его, но понимая, что пока ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу.

— Боюсь, твоё мнение в данном вопросе сложно назвать экспертным, но все равно спасибо, — фыркнул Лукин, обдувая прохладой мою потную кожу.

— Намекаешь на недостаток у меня опыта и постельных навыков?

— Женщина! — возмутился он и скатился таки с меня, падая рядом на спину. — Я прямо говорю, что хочу насладиться ощущениями оттого, что все было именно так и с тобой. Слава тебе, Луна, было наконец, а то так и увясть в расцвете лет можно от недо….хм…

— А, то есть, намек тут был на то, что мало?

— Был. Есть. И вообще ни разу не намек. И то, что твоя сила в процессе не участвовала, я заметил.

Хм… А ведь правда. Но я и не уловила этого нюанса, настолько все было космически круто.

— Так, секундочку! Твой ненамек был на мало или ощущения не те?

— Да, Люська, же! Мы сейчас на второй заход пойдём, раз у тебя столько сил на повыедать мне мозги осталось!

— Если это угроза, то какая-то невпечатляющая, — поддела я его. — Но вопрос остается актуальным. Что-то не так?

— Все так. Не начинай даже в этом ковыряться. Всё охреннено просто так. Когда мужику тебя все время мало, василек, то радоваться надо, а не сомневаться. — Данила подтянул меня к себе и уложил головой на свое плечо.

— Ладно, буду радоваться. А что со вторым пунктом? Насчёт не тех ощущений.

— Люська, какая же ты феноменальная зануда местами. За что я тебя такую только и люблю!

Что?

Я вскинула голову, уставившись на него в изумлении раньше, чем разум напомнил мне, что ведьмак тот еще балабол, и в его устах "люблю" не несёт того же смысла, который в это вкладываю я.

Лукин же, как ни странно, не ухмылялся в своей обычной манере и вовсе, похоже, не собирался обстебать мою реакцию. Наоборот, смотрел в ответ пристально и даже настороженно, будто ожидал, что это сделаю я.

— Я тоже… не знаю — за что тебя, — дрогнувшим голосом выдавила я и потянулась к нему.

Он встретил меня на полпути, утягивая в новый, в мгновение ока уносящий прочь мою бедную крышу поцелуй.