Ведьма. Истоки

Эпилог

Лукин

Я глотнул любимого холоднющего пивка, щурясь довольно от ярких и щекотных лучей осеннего солнышка и поерзал, устраиваясь поудобнее в шезлонге. Так, чтобы не выпускать из виду жену, тещу и свояченицу, что как раз занимались посадкой какого-то нового веника на участке моего дома. Точнее сказать, уже по факту не моего. Нам с Люськой таки удалось уболтать ее старших родственниц переехать поближе к нам, заманив наличием большого куска земли у меня, плюс три необлагороженные жалкие сотки прилегающие к коттеджу нашего мента. Короче, им есть куда свою энергию приложить типа. Так что, теперь я в приживалках у василька, а здесь безраздельно властвуют ее мама с бабушкой, мы по выходным в гости наезжаем. Вот, сука, сказал бы мне кто еще годик назад, что все так обернется. Я женат на женщине, повелевающей целой стихией, но мечтающей только о тихом семейном уюте, у меня в родне самая необычная на данный момент вампирша в мире, вот-вот чую примажется туда же и новый шеф спецотдела и я же — глава ковена. Хотя пункт первый все же первый же и главный по значимости. Я — женат.

Захельмахер окрестил меня заядлым гешефтмахером, прозрачно намекая на то, что может он и не знает точно каким образом союз с Люськом помог мне подняться среди подлунных, но уверен, что именно так и было, и в том и состоял мой прицел. А я не собираюсь ни его, ни кого-то другого переубеждать. Частично-то правда и с желания хапнуть силушки побольше ведь все и началось.

А теперь… Я сижу вот, щурюсь от солнца, пивком балуюсь и смотрю на то, как сосредоточенно василек ковыряется в земле, то и дело сдувая с лица выбившуюся ярко-каштановую прядь и кайфую. Лоб наморщенный и щека перемазаны, волосы ветром растрепаны, на коленках ползает… великая водная господарка, блин, едрит ее в качель!

Иногда же совсем девчонка наивная, готовая жалеть все и всех подряд и никакие столкновения с говном в людях и нечистью ее от этого не излечивают. Местами — баранина упертая, бульдозером с места не сдвинешь, прям придушил бы своими же руками.

Заговорщица недоделанная к тому же, думает я не в курсе ее “тайных” визитов в качестве волонтерши в хосписы и того, что тамошние пациенты — детвора несмышленная в основном, внезапно живут куда как дольше, чем им врачи пророчат, причем без прежних адских болей, а некоторые уже и выписались, отнюдь не на кладбище вопреки всем прогнозам. А ведь сто раз говорил, что у смерти ничего нельзя отбирать без откупа. Хорошо еще я просек, что эта изобретательница с просящей ремня жопой, запирает отобранный у ее пациентов негатив болезней в простых пластиковых бутылочках с водой и прячет их в нашем подвале. Она прячет, а я их подменяю, а “заряженные” использую. Зелья на порчу любую и отрава на этой основе выходят дико мощные.

А еще до сих пор деньги транжирить на наряды и хотелки бабские так и не научилась. Неловко ей, видишь ли, делать это, когда вокруг людей столько, которые еле-еле от зарплаты до зарплаты дотягивают! Нормально, а?

И цветы ей только в горшках дари, а то так обидно, что не живые.

Ласковая, покладистая, ревнивая местами и взрывная, уютная, домашняя и тут же — дикая, страстная, бесячая моя Люська. Любимая женщина и все средства и инструменты для ее защиты, все это у меня теперь есть. Так что да, я удачливый засранец и тот самый гешефтмахер, если сумел вывернуться из почти идеальной ловушки, сработанной совместно Василиной и Александровым, да еще и выхлоп с того нехилый поиметь. Сам же еще практически помог себя завести, возомнив себя гением вероломства и хитрости. Спасибо Луне — задницу не поджарило, только припекло и Люська меня не возненавидела за манипуляции, скрытность и по сути подставу. Хотя расслабляться полностью мне не светит никогда.

Я покосился на Волхова, стоящего у мангала и так же настороженно отслеживающего передвижения своей зазнобы. Интересно, меня его присутствие перестанет когда-нибудь подбешивать? Я, само собой, получил лучшую сестру, ему досталось, что осталось. Я лучше его во всем, круче в постели, богаче, наделен теперь ого какой властью и он по сути у меня на посылках, но бесит все же …

Ну хрен с ним, с “на посылках” перебор, признаю. У нас взаимовыгодный нейтралитет и сотрудничество в нелегком деле сохранения жизни и тайн наших женщин. Я ведь тогда ему позвонил с первой же заправки по дороге домой из эпичного похода за силой господарки.

— Ведьмак, ты время видел? — проворчал он, ответив, однако, почти мгновенно.

— Время поднимать задницу и валить тебе на родину — подавать прошение о получение должности начальника спецотдела или как там у вас это делается. Причем быстро.

— В какое дерьмо ты опять втянул Людмилу?

— Я — ни в какое, — солгал без грамма стыда. — Ее в это самое мягкое и вонючее пытался втянуть ваш Александров и кое-кто еще.

— Мертв?

— Нет. Мы отбились без крайностей, но к своим обязанностям никто из участников событий не вернется никогда . — очень, блин на это надеюсь, но если надежды они не оправдают, то так им и надо. Я не цветочек василек милосердный. — Однако, хотелось бы убедиться, что никакого компромата не осталось в ваших сейфах, хранилищах или где там вы на нас все собираете. А то может внезапно выплыть и снова нам жизнь портить. Так что, лети ты мухой обратно, ведь официально не уволен еще? Пока там всякая суета как раз пошарь и подчисть.

— Ты не охренел ли в конец, ведьмак? Думаешь я приказы твои выполнять добровольно стану?

— Добровольно — нет, а под давлением шантажа — запросто. — ага, тебе же как бабе нужно оправдание. Я не такой, меня принудили-напоили-обольстили. — Я тебе Луной клянусь, что если кто-то опять захочет Люську мою тронуть, потому что ты хвосты не убрал, я твою женщину сдам аж бегом.

— Ах ты тварь подлунная! Я тебя замочу к хренам!

— Или я тебя, потому что терять мне больше нечего.

— Ты хоть соображаешь, что угрожаешь сестре своей женщины?

— Я угрожаю тебе.

— Если Людмила узнает, что ты сестру ее сдал — возненавидит.

— Ну если все реально вразнос пойдет, то это уже не будет иметь значения. Так что, может не будем до такого доводить?

— Сволочь, я тебе этого никогда не забуду!

И не соврал же, гад. Ни в чем. Все упоминания в документах обо мне, васильке и Ленке своей устранил, но припоминает, как и грозил — частенько. Как только требует участия в делах своего долбанного отдела. И даже довод веский приводит — мол, чем успешнее их операции под его руководством, тем меньше к ним с проверками лезть станут. А я в ответ рычу, но типа поддаюсь нехотя его требованиям. Этим косоруким помощь выходит, мне — веселье, путающим берега подлунным — по хлебальнику. Всем все по справедливости.

Я в контору спецотдельскую поначалу на постоянку сумеречного шпионить пристроил и теперь посылаю время от времени — послушать и понюхать. И за оборотнем иногда, о чем моей жене знать вовсе не обязательно. Я и так лапочка, что не замочил ни Василину с Александровым, ни Василя втихаря от нее для верности. Ведь пока моя бывшая любовница и ее подельник живы есть мизерный шанс, что они вернут себе память прежних личностей, а значит обретут силу и те клятвы, к которым они меня принудили. Самой большой моей удачей было то, что ни менту, ни вероломной стерве не пришло в голову впрямую спросить о том, что за существо на самом деле Люська. Они считали ее до последнего всего лишь очень одаренной от природы родовой ведьмой, которую типа отрезали от источника ее силы магической блокировкой, на том и погорели. А будь по-другому…

На секунду солнышко будто померкло, по хребту изморозью пробрало и по шкуре мурашки ледяные проскакали, но я башкой мотнул, отмахиваясь. Да херня, я бы все равно нашел как вывернуться и василька вытащить. Но больше так рисковать не буду ни в жизнь. Ею.

Со стороны дома к зоне барбекю пришли Люськина бабуля и мой слуга в человечьем карликовом облике, тащивший поднос с салатными мисками и всякой овощной нарезкой. Позади тащился и слуга василька с вином и бокалами.

— Егорушка, что там мясо? — спросила наш матриарх Волхова.

— Уже готово, Вера Андреевна, — выставил зубы на просушку Егорушка гадский.

— Данилушка, девчонки, давайте за стол все садиться! — окликнула нас старшая родственница и я не хотел, но расплылся таки в улыбке от этого ее “Данилушки”. Сразу понятно от кого моя супруга унаследовала эти кайфово ласковые нотки в голосе.

Расселись, разлили вино, подняли за здравие и чокнулись со всеми, скрестились взглядами с копом.

“Жалкий неудачник” — транслировал я ему с ухмылкой, обнимая по-хозяйски Люську за плечи.

Может ему и похрен, а мне все равно приятно.

“Чтоб ты сдох” — не менее легко читаемо ответил визуально он мне, отвернулся и приложился губами к виску Ленки.

Вот так и живем. Каждому свое, но мне — самое лучшее. Счастливо, короче.