Верховный Главнокомандующий [с иллюстрациями]

Глава 32. Без галстуков

С первоочередными делами разгрёб кое-как и, думаю, настало время поговорить с военными представителями союзников при Ставке — обещал же, ведь! Через покойного генерала Жилинского (не к ночи упомянут будет!), обещал.

Здесь, в Могилеве, находятся представители верховных командований от каждой из стран Антанты — но конечно, на всех время убивать не стоит: от Италии или Сербии я ничего не жду, а от Японии — мне и даром ничего не надо. Встречусь только с представителями «сверхдержав», задающих тон в Антанте — Англии и Франции.

С обоими я уже был знаком лично, благодаря множеству официальных мероприятий, про каждого из них достаточно много знал из рассказов своих военных или донесений Штирлица.

Военный представитель Британии — старый брюзга генерал Бартельс, например, крутил любовь-морковь с молоденькой почтовой чиновницей. Чиновницу по моему устному распоряжению и письменному приказу её вышестоящего начальства, тотчас уволили: кто девушку «танцует» — тот пусть её и «ужинает». Ну и, завели «дело», расследование то есть — за «несанкционированный контакт» госслужащего с иностранцем. Я ж, совсем недавно специальный указ по этому поводу издал! Если, ничего кроме «романа» меж ними нет, то больше ничего серьёзного, кроме увольнения и невозможности впредь устроиться на госслужбу, ей не грозит… Так, чтоб другим неповадно было.

Само собой разумеется, «представители» не одни-одинёшеньки здесь тусуются — а с небольшими делегациями. У английского, например, среди прочих имеется аж два целых адъютанта.

Первого из них, известного сквалыгу — берущий мзду за всё, что ни попросишь, к тому же — имеющего скверную привычку нелестно отзываться про своего шефа-генерала, я отдал «в разработку» Штирлицу. Но, пока — «а воз и, ныне там».

Не вербуется, падла!

Другой адъютант генерала Бартельса, пошёл по стопам своего начальника — путаясь с довольно некрасивой местной еврейкой. Против половых связей иностранцев с местным населением, тем более «некрасивыми еврейками» — не числившихся ни на военной, ни на государственной службе — ничего против не имею!

Но, он к тому же, имел привычку фотографировать вся и всё — даже я, пару раз попался в объектив его «Кодака», что мне очень не понравилось. Был издан приказ о запрете без особого разрешения, фотографировать на территории расквартирования Ставки Верховного Главнокомандования и, в следующий раз, фотоаппарат у него попросту отобрали мои жандармы, а самого выслали вон. Конечно же, из-за такого пустяка, никакого дипломатического скандала не последовало…

Про французского представителя генерала Жакена, я знал лишь, что он почти безвылазно сидит в своей гостинице, изредка высовывая из неё нос — для какого-нибудь «официала», на котором не может не быть. Это, невысокого роста блондин средних лет, очень похожий на нашего простого мужика. В отличии от своего британского коллеги, относящегося несколько высокомерно к местным «аборигенам», французский представитель сумел выучить русский язык.

С ним довольно активно контактирует через «членов делегации» мой шофёр Адольф Кегресс, но какие между ними отношения и о чём они говорят — про то лишь, только сам Бог ведает — да эти двое.

Итак, в один прекрасный, солнечный денёк — во вторник 29 сентября дело было, мне позвонили и сообщили, что оба «представителя» на месте. Звоню в свою очередь в гараж:

— Адольф! Сегодня хочу позавтракать («пообедать», в смысле: как уже неоднократно говорил — всё здесь у них, не как у людей) в какой-нибудь ресторации в городе… Через десять минут жду.

С собой беру Генерального секретаря генерала Мордвинова с бумагами, двух «секьюрити» и, плюс сопровождение из жандармов — по минимуму, на втором автомобиле предоставленном Комендантом Свиты.

— В какой «ресторации» желает позавтракать Его Величество? — спрашивает Кегресс, когда мы тронулись.

— В ресторации при Штабе, — ржу, — там, надеюсь, накормят бесплатно!

Выезжаем и вскоре мчимся по городу…

— Стой! — командую, не доезжая до Штаба, — хочу отведать французскую кухню: езжайте к «Дому Граната», Адольф!

Тот, от неожиданности тормознул излишне резко — да так, что сидевший рядом с ним Мордвинов приложился головой об лобовое стекло.

— Осторожней, Адольф, — кричу ему, — не дрова везёшь, а самого Императора!

Картина Репина «Не ждали», что называется!

Увидев меня, оба «представителя» чуть лягушачьими ляжками не подавились… Или, что у них там на второй завтрак? Ой, извиняюсь: всего лишь луковый суп и «петух в вине». Конечно же, заранее были предусмотрены меры, чтоб посетителей в этом ресторане было поменьше — почти все столики были свободны. Но, «все столики» меня не интересовали:

— Господа! Не возражаете, если мы с господином генералом присядем и отобедаем с вами?

Переглянувшись ошарашено, оба тотчас соскочили и мсье Жакен — на довольно сносном русском, ответил:

— Почтём за великую честь, Ваше Императорское Величество!

Сэр Бартельс, тоже что-то пробулькал непонятное, но по интонации — смысл тот же.

— Господа! Как завсегдатаи сего достопочтимого заведения, что бы вы порекомендовали нам с господином генералом?

Усевшись, мы с Мордвиновым заказали у вмиг подлетевших официантов-половых то же самое и, с отменным аппетитом — в отличии от потерявших его «представителей», покушали. Надо признать, что — да: французская кухня, это — нечто! А, то простая «народная» пища в вагоне-ресторане, если сказать по правде — мне уже несколько приелась…

«Надо будет подсказать своим, — подумал я, — чтоб хотя бы два раза в неделю «прейскурант» разнообразили, приглашая по очереди поваров из различных ресторанов… Еврейская кухня, кстати, тоже весьма неплоха».

Практически в полном молчании насытившись, я — вместо предложенного вина, под чай с грильяжом да козинаками, начал:

— До меня дошли слухи, что вы желали со мной встретиться господа…

Генерал Жакен, вполголоса перевёл мои слова генералу Бартельсу и, тот закивал:

— Oh, yes, yes! Sure!

«Йес, йес…, — невольно вспомнилось бессмертное, — ОБХСС!».

— Совершенно верно, Ваше Императорское Величество!

— Вот, мы и встретились, господа… О чём будем говорить? И, давайте сегодня по-простецки: без титулов и прочих заморочек — иначе три дня здесь будем сидеть, а моё время строго лимитировано.

Я, демонстративно снял галстук, повесил его на спинку стула и расстегнул верхнюю пуговицу своей белой рубашки под френчем. Ошалевши помешкав, мои визави последовали моему примеру…

Опять они меж собой: «гыр-гыр, мыр-мыр», а я терпеливо ждал. Воочию подтвердилось то, о чём я достоверно знал: Франция не проводила достаточно самостоятельной внешней политики — а следовала в кильватере британской. Естественно и, её военный представитель в России слова лишнего не смел молвить — не согласовав его с британским.

Генерал Бартельс, довольно долго что-то вещал, максимально часто улыбаясь — но, опять же с довольно напыщенном видом. Как простой клерк Ост-Индийской Компании, например — какому-нибудь восточному махарадже.

— Первым делом, — стал переводить его французский коллега, — позвольте ещё раз поздравить Вас с выдающийся победой, одержанной героической русской армией при Вилие…

— СТОП!!! — остановил я поток его словоблудия, — давайте прошлое оставим историкам, а сейчас поговорим об будущем!

— «Об будущем»?! — несколько озадачено.

— Конечно! Или, желаете подискутировать на тему Столетней войны, — зеваю, довольно деланно, — и роли в ней Орлеанской девственницы? А, кстати — давно хочу спросить: она действительно была цел… Ээээ… «Девственницей», или это так — для красного словца? Ну, типа мифа про нашего Сусанина…?

Тот, покраснел и обидчиво сжав губы, переадресовал вопрос:

— Лучше спросите у генерала Бартельс — была ли девственницей их королева Елизавета I!

— Вот и я говорю: не стоит касаться истории! Ибо, мутное уж больно это дело… Давайте займёмся настоящим и попробуем так устроить будущее — чтоб историки не попрекали нас, за то мы профукали… Ну, скажем так — «Третью Республику»[194]!

От удивления перестав злиться и кукситься, женераль Жакен согласился со мной и обратился к своему британскому коллеге и, они опять между собой о чём-то оживлённо залопотали… Генерал Бартельс, в этот раз уже не улыбался, а поглядывал на меня несколько озадачено и пару раз задал один и тот же вопрос.

Эх… И, что стоило дураку, хотя бы английский «там» выучить?!

Мой Генеральный секретарь — генерал Мордвинов, оказывается довольно бойко «парлекал» по-французски, кое-как «шпрехал» по-немецки и, достаточно хорошо понимал — но отвратительно «спикал» по-английски. Ему я поручил не раскрывать рот без особой на то надобности, но внимательно слушать и запоминать что и, главное как — с каким «подтекстом», говорят между собой союзники.

— Хорошо, Ваше Величество, — наконец, мсье перешёл к конструктиву, — давайте поговорим о будущем! Как Вы считаете, чем и когда закончится Виленская операция?

Как и, «в реале», Виленская операция уже заканчивается контрударом русской 2-ой армии в районе озера Нарочь. Думаю, через неделю максимум, линия фронта стабилизируется — но, несколько западнее, чем это происходило в «моей» истории. По крайней мере, город Вильно — важный транспортный узел, благодаря моей «выходке» удалось отстоять.

Пожимаю небрежно плечами:

— Хотя, это уровень командующих фронтами, я отвечу: Виленская операция скоро закончится «позиционным тупиком»…

Этот термин ещё не был в ходу, поэтому опять переглянувшись и перекинувшись парой фраз с британским коллегой, француз спрашивает:

— «Позиционным тупиком», Ваше…?!

— Да! Скорострельная артиллерия, пулемёты и колючая проволока, скоро загонят армии в сырые и вонючие — но, зато глубокие и безопасные траншеи. Наступать, больше будет нельзя! Солдаты будут сидеть напротив друг друга в глубоких норах — как крысы и, засыпать друг друга снарядами тяжёлых мортир и гаубиц — а там, кому первому надоест…

С другой стороны хорошо, что я языков не знаю: есть время понаблюдать за ними — пока мсье Жакен сэру Бартельсу переводит и, подумать!

— …Мало того, — добавляю, — на Восточном фронте, обе противостоящие силы — русская и германская, изрядно истощены и не способны к сколько-нибудь масштабным наступательным действиям. Русская армия, по сути своей превратилась в милиционную и наступать уже в принципе неспособна.

Вижу — озадачены и обеспокоены и, понимаю почему: должно быть в Штабе Алексеева им несколько другое в уши «дули».

— Союзные командования, рассчитывают на решительное наступление русской армии этой зимой и весной!

— «Рассчитывать» то, ваши командования вполне могут — в этом я им отказать не в праве…, — с сожалением развожу руками, — но вот, наступать в эту войну, русская армия уже больше не может.

Чуть позже добавляю, подумав:

— На сепаратные переговоры с Центральными державами Россия не пойдёт — но, повторяю: РУССКАЯ АРМИЯ НАСТУПАТЬ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ!!!

А, вот теперь сидите и «чешите репу», сэры и мусью!

Довольно оживлённый разговор между представителями — по-моему, даже с использованием иностранных «ненормативных» выражений… Мордвинов, заметно напрягся…

— Why? — зачастил англичанин, потеряв всякую невозмутимость, — Why?

Ну, это слово я без перевода знаю! Из школьной программы:

«Why do you cry, Willy?

Why do you cry?

Why, Willy?

Why, Willy?

Why, Willy? Why?».

— Да, потому что, — не дожидаясь перевода, выпаливаю я в рыбьи англо-саксонские глаза, — у меня кончились солдаты[195]…

Далее, прерываясь на время нужное для перевода и его осмысливание, я выдал целый монолог:

— Пресловутый «русский асфальтовый каток»[196], оказался блефом — которым, ваши и наши генералы и политики, друг друга перед войной тешили — распаляя боевой дух, не по уму!

— «Why», ask? I answer…

С удивление замечаю, что чем больше я слышу английскую речь, тем более всплывает в моей памяти из неё слов! И, непонятно — из «той» моей памяти, или из памяти моего Реципиента.

— …Да, численностью населения Российская Империя велика — более 150 миллионов поданных! Однако, Британская Империя — «империя, над которой никогда не заходит Солнце», её многократно превосходит: в ней насчитывается около восьмисот миллионов душ. Население Франции с колониями, я думаю — также значительно многочисленнее России… Why, I ask you a question, мы ничего не слышим про британский или французский «асфальтовый каток»? Почему бы, вам не задавить Германию массой своих колониальных солдат — чего вы требуете от России?! Или предоставьте мне — на Восточный фронт, по паре миллионов своих негров… Только, вместе с кормом для них — у нас бананы на ёлках не растут!

Далее:

— Если бы вы лучше изучили страну, gentlemen — где изволите находиться, то вы бы знали: в России не только максимально возможная для женщин рождаемость — но и, самая высокая смертность и низкая для европейской страны продолжительность жизни. Русского крестьянина тридцати пяти лет, нужно считать уже глубоким старцем — ибо, до сорока пяти он навряд ли доживёт. Поэтому, весьма значительная часть нашего мужского населения — это дети и подростки, которых по малолетству в армию не призовёшь…

— …К вашему сведению, хоть Россия и являлась до войны одним из крупнейших мировых производителей зерна, но с продовольствием в ней всегда была напряжёнка — из-за крайне низкой производительности труда в сельском хозяйстве. Это у вас в Европе да Америке, gentlemen, один фермер кормит пять-десять горожан! В России же, восемьдесят пять процентов населения крестьяне: если я заберу на фронт много рабочих рук из деревни — в стране наступит голод!

— …Из-за неразвитости железнодорожного транспорта в России, из-за малой плотности железнодорожной сети — по сравнению с Европой, русская армия вынуждена содержать огромное количество гужевого транспорта — чтоб хоть как-то, снабжать самым необходимым действующую армию. Это увеличивает число тыловых солдат и уменьшает число строевых: вот почему русская армия — такая многочисленная на взгляд предвзятого наблюдателя, обладает довольно низкой ударной мощью — по сравнению с любой европейской.

— …По российским законам, gentlemen, не все сословия подлежат призыву на военную службу. Только дворяне и крестьяне, да и то — первые имеют множество лазеек, чтоб её избежать. Как ни странно, это — наиболее «патриотичные», или получающие от войны наибольшую прибыль — интеллигенция, купцы, лица духовного звания, призыву не подлежат! А добровольно в окопы, они не спешат…

— …По тем же законам, многие народы Империи — Сибири, Кавказа и Средней Азии, а также — Финляндии, тоже не военнообязанные[197]. Да и, бесполезно их представителей призывать в вооружённые силы: из-за полной безграмотности, незнания русского языка и отсутствия исторических традиций регулярной воинской службы.

«В реале», в конце декабря Франция попросит для себя русского пушечного мяса и Российское правительство — с готовностью парашечной шестёрки из «петушиного угла», его предоставит[198]. Поэтому, я заранее «обрубаю хвосты»: от меня вы «Экспедиционного корпуса» не дождётесь, господа союзники!

ТОЛЬКО, ЧЕРЕЗ МОЙ ТРУПП!!!

Подозвав официанта с чаем, тщательно выбрав себе из общей вазы очередную «вкусность», я пару раз швыркнул из стакана и, как бы подытоживая:

— Таким образом, gentlemen, людских резервов в России осталось или на три-четыре года «позиционной» войны…

Эх, хороши здешние козинаки!

— …Или, на один год «наступательной», — испытывающее гляжу обоим «gentlemen» в глаза, — угадайте с трёх раз, господа союзники, я — как Император России, какой вариант предпочту?

— Гыр-гыр-гыр, — слышу, — генерал Поливанов обещал, что уже в декабре — русская армия двинется вперёд!

— Фи… А он Вам при Луне отдаться не обещал, мусью? Дело Военного министра — портянки да кальсоны для солдат заготовлять, да вовремя их доставлять на фронт — а не лезть в стратегию, в которой он ни фига не рубит!

— Гыр-гыр-гыр, — слышу опять, — если наши страны не будут выполнять свои общекоалиционные обязательства, Центральные державы будут иметь преимущество бить их по одиночке…

— Ничего страшного, — отвечаю, — били же Россию этим летом «по одиночке»! Нас этим летом били — вас, немцы будут бить следующим… «Се ля ви», мать вашу!

— Гыр-гыр-гыр, дыр-дыр-дыр, — слышу возмущённое, — у западных стран нет такой территории, чтоб иметь возможность отступит на триста миль!

— «Нет такой территории»?! — в свою очередь возмущаюсь, всплеснув руками, — вам глобус Европы принести, господа? Британская армия может отступить хоть за Ла-Манш, французская — в Алжир.

Сурово насупив брови:

— В свою очередь обещаю, gentlemen, героически драпать хоть до Байкала — но, не вступать ни в какие переговоры с коварными тевтонами, пока нога хоть одного оккупанта…

— «В Алжир»?! — генерал Жакен, казалось, меня взглядом насквозь прожжёт! — Вы, Ваше Величество, предлагаете отдать Париж бошам?!

— Ничего! Мы, русские, в своё время оставили Москву лягушатникам, — отвечаю на вполне серьёзном глазу, — Вы, мсье, должны эту историю хорошо помнить — и, ничего страшного не произошло!

После ожесточённой словесной перепалки, во время которой оба бросали на меня весьма нелицеприятные взгляды — забыв про всякую европейскую толерантность и, поминутно повторяли про какой-то их «моветон», мсье Жакен весьма неполиткорректно напомнил мне — сколько миллиардов франков вбухала его страна в мою Империю до войны и, сколько уже — во время оной.

Ах ты, засранец! Ладно держись, жабоед и, холодно-ледяным тоном отвечаю ему:

— А Вам напомнить, «мусью» — что было бы с вашим Парижем, если бы русские армии, не вторглись бы в Пруссию и Галицию в августе 1914 года? По нашему примеру, вы ни одной немецкой дивизии не оттянули этим летом с русского фронта! Вы, просто стояли и, с цинизмом стороннего наблюдателя, смотрели…

Меня, начало «трясти» — я соскочил, и:

— КАК ГИБНЕТ МОЯ ИМПЕРИЯ!!!

«Жабоед-блондин», попытался что-то вякнуть:

— Французы проводят наступательные операции в Шампани и Артуа, Ваше…

— КОГДА?! КОГДА, Я ПОТЕРЯЛ ПОЛЬШУ, ПОЛОВИНУ ЛИТВЫ И С НИМИ ПОЛОВИНУ СВОЕЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ?!

— Мы были не готовы…, — лопочет.

— Россия, тоже не была готова к этой войне! Вам ещё раз напомнить, Ваше Превосходительство — что было бы с Францией, начни «неготовые» русские вторжение в Восточную Пруссию не в августе, а «подготовившись» — в октябре 1914 года? Где бы в том случае, остановилась германская армия: на Марне, на Луаре, а быть может — на франко-испанской границе?!

Молчит…

— «Благодетели» куевы! Ваши жирные рантье мне давали кредиты под проценты — а мои храбрые солдаты и офицеры, лили и…

Оба смотрят на меня, как на буйно-помешанного и только глазёнками общечеловеческими хлопают.

Действительно, сам себя не узнаю: я был вне себя от бешенства — за малым, за грудки француза не схватил и не приложил со всего размаха, рожей об стол!

— …ЛЬЮТ СВОЮ КРОВЬ ЗА ВАС, БЕСПРОЦЕНТНО!!!

Позже, свидетели говорили мне: я был прекрасен в своём праведном гневе!

Генерал Бартельс, что-то там зачастил-затараторил про Дарданелльскую операцию… Через слово понял и, не дав закончить — огонь «главного калибра» перевёл на него:

— What? «Dardanelles operation»?! Кому Вы баки забиваете, mister general?! Ваши лорды испугались успехов Юденича в Закавказье и решили захватить Черноморские проливы — чтоб, опередить нас! Однако турки — которых, мы веками on the penis rotate as we want, наваляли вам трендюлей! И, вы скоро сбежите из Галлиполи — впереди собственного поросячьего визга, warriors fucked!

Буквально вчера читал донесение с крейсера «Аскольд» — находящегося в Средиземном море и входящим в эскадру союзников, капитана 2-го ранга Медведева, о «Дарданелльской операции» — авантюре союзников. Англичане и французы, его словами, вляпались «аки кур во щи» — «сунулись в воду, не ведая броду» и уже потеряли три десятка тысяч солдат.

Одно радует — не одни мы дураки!

Думали, как мы в прошлом году в Восточной Пруссии — всё у нас нахрапом, да на шару пролет, поэтому — не продумали как следует операцию и не подготовились, хоть как-то более менее основательно. Турки же, вопреки от них ожидаемому, не разбежались — а, с немецкой помощью хорошо укрепив берега сложной системой оборонительных сооружений — со множеством артиллерийских батарей, держались стойко.

Так что вместо «лёгкой прогулки», вместо форсирования Дарданелл, выхода в Мраморное море и, «прибития щита» сэра Черчилля к «вратам Царьграда» — союзники заполучили изнурительную, кровавую и, самое главное — бессмысленную бойню.

…Я, думаю — он меня и без перевода отлично понял: сэр Бартельс, немедленно схватился за сердце, выпучив глаза как варенный рак и, лицом приняв цвет партбилета правоверного коммуниста. Соскочив было со стула, он тут же в него тяжело осел… По-моему, ему стало плохо! Неуж и, в самом деле помрёт — как генерал-майор Кублицкий-Пиоттух, Царство ему Небесное.

Зря я это!

Нервы, нервы… Работа то, какая?! Ведь, нам — царям, молоко надо за вредность давать…

— Gentlemen, gentlemen! — отчаянно закричал француз, — gentlemen, давайте соблюдать приличия и первым делом возьмём себя в руки!

Я сел и, как ни в чём не бывало, снова взялся за стакан с остатками не успевшего остыть чая:

— Не возражаю: давайте молча попьём этого чудесного напитка и, попробуем успокоиться и начать разговор сызнова.

Впрочем «gentlemen», с моего разрешения, предпочли чаю лёгкий антидепрессант — закурить… Мой, обалдевший и вспотевший от волнения Генеральный Секретарь, к ним присоединился. Ну, что ж — это их право: про «пассивное курение» здесь и, слыхать не слыхивали и беззастенчиво курили — даже, в присутствии женщин и грудных детей. Ну и, мне нечего права качать!

Не сдохну от рака — не успею, однако ж… Особенно, после такого разговора!

Я знаю, что делаю: отсидевшиеся весь 1915 год в своих окопах, англо-французы перевели экономику на военный лад, насытили свои армии пулеметами и тяжелой артиллерией, накопили горы боеприпасов и, привлекли к участию в войне свои многочисленные колонии и доминионы — одна только Канада дала Великобритании до шестисот тысяч, одних только добровольцев. И, надо кровь из носу — любыми способами, заставить их поделиться со мной кой-какими «ништяками»!

Сидим, молчим… Чай пьём, курим и друг на друга оценивающе смотрим.

— Ваше Императорское Величество! — первым раскрыл рот генерал Жакен, — Вы упомянули про «один год наступательной войны»… Возможно, этот будет последний год войны — год нашей победы над Центральными державами?

— Возможно…, — выдержав паузу, ответил я, — но для этого, надо ударить по Германии и её союзникам одновременно, ударить всем вместе и, главное…

Со всего маха по столешнице — аж, зазвенело всё и подпрыгнуло:

— …УДАРИТЬ СИЛЬНО!!!

Потом, как будто от витания в облаках, вернувшись к суровой действительности:

— А взаимодействия, у нас с вами пока не получается: каждая страна воюет по своему разумению.

— Согласованность боевых действий, — говорит женераль Жакен, — скоро будет обсуждаться на Второй межсоюзнической конференции[199], — нам бы очень хотелось, предварительно узнать позицию России

Генерал Бартельс, придя в себя, что-то сипло закудахтал:

— What are your conditions, Your Majesty?

Ага! Про условия спрашивает! Вот, это уже ближе к телу… Придвигаюсь к нему как можно ближе и доверительно спрашиваю, заглядывая в самые глаза:

— Приходилось ли английским солдатам на Западном фронте, mister general, разрывать колючую проволоку голыми руками?

— Гыр-гыр-гыр, — отвечает, — разве западные союзники мало помощи оказывают доблестным императорским войскам России оружием?

— Спасибо, конечно, за тот металлолом — что у вас после довоенных распродаж остался…, — отмахиваюсь, как от назойливой мухи, — но впредь оставьте его для своих негров из колоний, gentlemen!

— Ваше Величество желает большего кредитования, — доверительно заглядывает мне в глаза лягушатник и снижает громкость голоса до шёпота, — и снижения ставок по процентам?

— Вы, что? — грозно насупливаю брови, — мне взятку предлагаете, мусью?! Для начала, разблокируйте российские счета в своих банках!

Совсем недавно про эту историю — вполне отчётливо характеризующую союзнические отношения, узнал.

Перед войной, более восьмидесяти процентов российских активов находилось во французских банках — ими расплачивались в основном за военные заказы. С началом войны, разумеется, французская промышленность стала работать исключительно на родную армию. А на всю российскую наличность в своих банках — на которую, можно было бы купить оружие, амуницию и военные материалы в других странах, «союзничками» был наложен мораторий на вывоз. Снять собственные же гроши и, допустим — закупить на них всё необходимое в Штатах, было нельзя.

По этой причине, Российскому правительству приходилось расплачиваться, например — с Японией или с Америкой, натуральным золотом — которое вывозили из России пароходами…

История, напоминающая времена испанских конкистадоров!

— Ваше Величество…, — француз не знал что мне ответить и, несколько обескуражено замолчал, насупившись.

— Гыр-гыр-гыр, — залаял с ненавистью на меня пялясь, англичанин, — правительство Его Величества предоставило России большой кредит…

Опять он нервничает — совершенно, не бережёт своё генеральское здоровье!

— Ваши «кредиты», mister Бартельс, один хрен разворовываются моими чиновниками и промышленниками и, возвращаются к вам же — в ваши банки!

Француз, излишне долго переводил — я думаю, у него были проблемы с «одним хреном». Но, все же смысл видимо, был передан более-менее точно, отчего мистер генерал, взревел как андалузский бык укушенный матадором за ухо:

— So what the hell do you want?!

Мордвинов, потеряв всякую невозмутимость, соскочил, схватившись за рукоятку кинжала…

Ловлю его за плечо и, с силой усаживаю назад:

— Я рад, gentlemen, что не прошло и полгода — как мы с вами перешли к конструктивной части нашего диалога! Господин Генеральный Секретарь, передайте этим двум представителям союзных командований, мой «Меморандум о намерениях».

Мордвинов, тяжело дыша, вынул обе тоненькие папочки и положил их на край стола, а я пояснил:

— Что такое «Меморандум о намерениях», спрашиваете? Это, не официальный документ — разработанный поднаторевшими в своём ремесле дипломатами и подписанный первыми лицами государства. Это, некое устное «джентельменское» соглашение — напечатанное на бумаге…

Конечно же, я этот «Меморандум» не от фонаря написал, а предварительно «завербовав» в свою команду своим «консультантом по внешним сношениям», директора Дипломатической канцелярии в Ставке — князя Кудашева Николая Александровича, осуществлявшей координацию деятельности Ставки и МИДа.

Конечно, тот сперва пришёл в ужас — когда я ознакомил его с моими «далеко идущими планами» в отношении союзников…

Но после разговора «за чаем» в моём кабинете, обещания — как минимум «товарища» министра Иностранных дел, князь отлично меня проконсультировал, помог составить и перевести на французский и английский языки текст «Меморандума о намерениях».

Если же говорить в целом, то князь Кудашев — крайне удачное приобретение для мой команды, в качестве «Личного консультанта по дипломатическим вопросам». Это, опытный дипломат — бывший на соответствующей работе в Японии, Турции и САСШ, участвующий в мирных переговорах в Портсмуте…

Прежде чем к нему «подкатить», я довольно долго за ним наблюдал во время некоторых — необходимых мне как Императору и Верховному Главнокомандующему, официальных мероприятий, расспрашивал своих свитских, наводил справки… Одни лишь лестные отзывы, не считая откровенно наговорных по причине зависти.

Внешне и по манере общения, Николай Александрович — тоже производит самое благоприятное впечатление: держится просто и достойно, не лебезит пред вышестоящими — даже перед мной, не кичится своим титулом и положением перед нижестоящими, или подчинёнными.

Этот человек — МОЙ!!!

И, он будет у меня Министром Иностранных Дел — чего бы мне это не стоило.

Я, замолчал и некоторое время наблюдал за ними, стараясь понять — поняли они, о чём идёт речь… Поняли!

Военные представители «погыргыркали» волю и, генерал Жакен вкрадчиво:

— Возможно, стоит обсуждать такие вещи на более высоком уровне, Ваше Императорское Величество? На уровне министерств иностранных дел, например? Если Вашему Величеству угодно, мы вызовем в Ставку чрезвычайных и полномочных послов своих стран…

«Спрыгнуть» захотели! А вот уж фигушки — у меня не пролезет. Согласно киваю, но на словах:

— В мирное время, я бы с вами согласился, gentlemen! Сам, терпеть не могу брать на себя излишнюю ответственность. Но, сейчас время военное, время чрезвычайное! А, в военное время, все государственные структуры должны работать на одну — самую важную…

Такие тупые, что ли — что сами не понимают?

— НА ВЕРХОВНОЕ ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЕ!!!

Или прикидываются?!

— …Все остальные государственные институты, в военное время — когда на кон поставлены судьбы наций, лишь обслуживают самый важный. Так зачем же мне — Верховному Главнокомандующему Российской Империи, обращаться к другим — союзным верховным главнокомандованиям, через низовые структуры — к которым, безусловно, относятся наши с вами министерства иностранных дел?!

Сказать по правде, я просто очкую иметь дело с послами стран-союзниц. Про них я разное «там» читал и, мнение о них сложилось вполне определённое: это поднаторевшие и прожжённые в подковёрных интригах бестии! Вокруг пальца обведут — я и, не замечу… Пусть с ними имеют дело российские дипломаты — в конце концов, это их хлеб.

— …Такое, по меньшей мере — отнимет у нас уйму времени: любое министерство — это сильно забюрокраченная организация. А у нас с вами — каждый день и, даже — каждый час дорог! Поэтому, через вас я хочу установить прямой контакт с моими коллегами-главнокомандующими. А, там — коль мы с ними напрямую договоримся, другие государственные органы — задним числом, всё оформят официально. Вы согласны на такой формат нашей с вами работы, господа?

Посовещавшись, «gentlemen» с некой даже радостью, сообщили мне, что готовы.

— Отлично! Чуть не забыл: дайте понять «наверх» — что я буду иметь дело только с вами двоими и, ни с кем больше.

Радости — полные штаны… Ну, ещё бы!

Ведь, наше с ними «джентельменское» соглашение, резко поднимало их статус: из простых по сути наблюдателей-соглядатаев, до воистину «заоблачного» — без всякого преувеличения.

— Тогда приступим непосредственно к делу, господа! Прежде чем я передам вам сей письменный документ, я хотел бы первым делом устно озвучить его основные постулаты — чтоб, ответить на вопросы… Уверен — они у вас обязательно появятся!

Джентльмены, заметно напряглись — но были «само внимание».

— ПЕРВЫЙ ПОСТУЛАТ — ПОЛИТИЧЕСКИЙ!!!

Сказать по правде, без понятия — правильно ли я использую этот термин. Однако, само слово — «постулат», мне нравится — поэтому, пусть будет так.

— …Чтоб победить, России нужно перестроиться сверху вниз! Иначе говоря: я хочу провести некие — крайне необходимые, давно назревшие и прямо-таки напрашивающиеся к исполнению в военное время, реформы. Российская общественность либерального толка, очень ценит мнение Запада и, если с вашей стороны будет слышаться сплошной «одобрямс» — у меня с этими господами, будет меньше проблем… Поэтому, я требую от союзных правительств, парламентов и прессы, безоговорочной и полной поддержки ВСЕГО(!!!), что я буду делать. Разумеется, «всего» — если это не будут сепаратные переговоры с нашими общими врагами…

Мсье, даже с мистером не посовещавшись — со «старшим братом», тут же:

— Не могли бы Вы, Ваше Величество, более подробно рассказать о намечаемых Вами реформах?

— Они, не произведут должного эффекта, — предельно вежливо и с лёгким поклоном, — если о них заранее на каждом углу будут трепаться… Но, повторяю: одобрено должны быть ВСЁ!!! Всё, что я делаю — без малейшего исключения: даже, если я разрешу всем гомосексуалистам мира венчаться в православных церквах, правительства Британии и Франции должны будут с восторженным ликованием объявить — что эта мера правильная и своевременная и, приведёт к скорейшей победе над врагом. Ещё вопросы будут, gentlemen?

Это, надо было видеть их шары… Хахаха!!!

— Гыр-гыр-гыр, дыр-дыр-дыр, — после некоторого замешательства, затем устами мсье Жакена, — союзные правительства, безусловно одобрят всё реформы, идущие к победе над нашим общим врагом… Но, вот — парламенты и, главное — пресса!

— А, что не так? — включаю тупого, — парламенты можно разогнать — даже я, уже неоднократно так делал! А у европейцев, такая богатая многовековая традиция…

— Видите ли, в демократических странах, кроме парламентов существуют независимые газеты — формирующее общественное мнение, которое возможно — имеет отличие от мнения правительств…

Так же, вежливо улыбаясь, ему отвечаю:

— Про «независимые газеты» и «общественное мнение», Вы своей уважаемой бабушке расскажите — когда домой вернётесь, мусье. Она, Вам может и поверит — если сильно любит, а я на вашей «политической кухне» — не одну «собаку съел»!

Красноречиво постучал ложкой по пустой уже тарелке из-под «петуха в вине», вызвав рвотные позывы на лице мсье.

— Второй вопрос по этому же «постулату»: на территории ваших стран окопались, вполне себя вольготно и безопасно чувствуют и, мало того — продолжают свою подрывную деятельность против Империи, так называемые «революционеры»…

По глазам вижу — оба прекрасно поняли, о чём речь!

— Я требую этих лиц — список прилагается, нейтрализовать: ведь занимаясь подрывной деятельностью против вашего союзника — они, косвенным образом действуют враждебно и, против вас!

— Гыр-гыр-гыр, — затем, — Ваше Величество! Законы демократических стран не позволяют…

— А мне не позволяет наступать — наличие подрывных элементов в тылу, снабжаемых этими типами подрывной литературой! Во время войны должен действовать один закон: «враг моего союзника — мой враг». Мешков с отрубленными головами я не требую, заметьте! Если ваши верховные командования захотят, они найдут повод — хотя бы выслать перечисленный лиц из своих стран, куда подальше — где они не смогут с такой же эффективностью, мне гадить.

— ВТОРОЙ ПОСТУЛАТ — ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ!!!

— …Мы его с вами уже вскользь казались — помните, gentlemen? — «помнит кошка, чей косяк скурила!», — так вот, повторяю: вы меня грабите, господа союзники! А это есть — НЕХОРОШО!!!

Подождав, пока они вволю повозмущавшись (как и положено джентльменам, «пойманным за руку» за нечестную игру) успокоятся, я продолжил:

— Я требую от французского Верховного Главнокомандования, разблокировки своих счетов в их банках и разрешения на вывоз капитала в том случае — если, французская промышленность по каким-то причинам не сможет продать мне запрашиваемое оружие, боеприпасы, снаряжение, промышленное оборудование и прочие материалы. Я хочу иметь возможность за СВОИ(!!!) деньги, купить необходимое мне в другом месте…

В принципе, требование совершенно справедливое и, генералу Жакену возразить нечего — он, согласно кивает.

История с британской военно-экономической помощью не менее печальна!

Соединённое Королевство предоставило России значительный кредит для закупки оружия, боеприпасов и прочего необходимого на войне… Однако, дальше произошла история сходная с французской: практически на любой запрос «джентльмены», в один голос отвечали, что их промышленность ещё не достигла достаточного выпуска предметов военного назначения и, потому, в первую очередь они вынуждены снабжать собственных вояк!

В то же время, в условиях военного займа стояло — что все закупки на английские деньги в нейтральных странах, должны производиться только с разрешения и при посредничестве заёмщика — банкирского дома Моргана.

Естественно, сроки и стоимость таких сделок, просто зашкаливали за все мыслимые и немыслимые пределы!

Вслух я ничего англичанину не сказал — оберегая его сердце и нервы, но в «Меморандуме», было категорическое требование об прекращении подобной практики.

— Далее… Предоставление России кредитов, уже успело показать свою полную неэффективность и служит лишь подпиткой для коррупции!

«Коррупция»…

Здесь, я должен заступиться за родную «Российскую Федерацию»: да, «здесь» — в Империи Российской, даже понятия такого нет! Не самой коррупции нет — а самого «понятия», ибо воруют чуть ли не на законных основаниях. Характерный пример: когда я поручил своему юридическому консультанту штабс-капитану Свиты Ястржембскому, разработать «антикоррупционный закон», он очень долго не мог понять — что это такое и, для чего он нужен. Пришлось «разжёвывать» буквально по параграфам — из того что я сам, чисто случайно помню!

Уровень коррупции в Российской Империи, просто зашкаливал за все мыслимые и немыслимые пределы и, по большей части — из-за несовершенства законов. В этом отношении, мы с моим юриконсультантом хорошенько продвинулись — работоспособность у Феликса Николаевича, просто потрясающая! Особенно, когда я пообещал ему «товарища» (заместителя, говоря современным мне языком) Министра юстиции Империи. Однако, он не переставал каждый раз портить мне настроение — сообщая с непоколебимой уверенностью, что эти законы не пройдут ни Государственную Думу, ни Государственный Совет[200] — по сути верхнюю палату российского парламента. Тем более, не одобрят их ни Совет министров Российской Империи, ни…

Но Россия все же достаточно бедная страна — не разгуляешься «по-европейски»!

И, в ход пошли деньги союзников.

С началом войны, под благовидным предлогом поднятия отечественного «Военно-Промышленного Комплекса», от союзников были получены (ещё не разобрался досконально: уже получены или только собираются получить) кредиты на строительство оборонных заводов. Снюхавшимися меж собой крупными промышленниками, многие из которых сидели в Думе и прикормленным ими генеральским «лобби» в Военном министерстве, специально под это дело была утверждена программа перевооружения армии.

Далее работала хорошо мне известная «схема» — старая, как «первая» в этом грешном мире «профессия»: на взятые государством кредиты заказывалось оборудование за рубежом — всеми «заинтересованными» сторонами» получались откаты, покупалась земля под строительство заводов — получались откаты, строился корпус завода — снова откаты и успешно «сдавался» государственной комиссии…

Заключительный грандиознейший откат и банкет!

Отечественные СМИ источают елей в адрес промышленников и предпринимателей — задумавших и исполнивших то, до чего прежнее правительство не удосужилось… Вот только, на этом «успехи» обычно и, кончались!

НИ ОДИН ИЗ ЭТИХ ЗАВОДОВ, ДО 1917 ГОДА НЕ ЗАРАБОТАЛ!!!

Чтоб завод начал давать продукцию хоть в каких-то значительных объёмах, надо где-то в условиях войны умудриться набирать персонал, обучить его, организовывать цепочку поставщиков сырья и комплектующих, отработать технологические схемы… То есть, нужна слаженная грамотная управленческая работа!

А, кому это надо?!

Проще, спустя какое-то время объявить — что «программа перевооружения» уже устарела и, что нужна новая программа: Военный министр — свой человек, что нам стоит новых заводов — под новую «программу перевооружения» наклепать?!

Так, образовался охренительно большой долг Российской империи, который Антанта пыталась потом стрясти уже с большевиков — но получила взамен грандиознейший отлуп от этих напрочь отмороженных товарищей.

Правда, нет худа без добра: таким образом, Советский Союз получил (достроив, конечно, оснастив и худо-бедно организовав-наладив производство) в наследство от Российской Империи свои знаменитые заводы: московский автомобильный АМО, Ковровский пулеметный, Нижегородский пушечный, Московский авиационный в Филях, Рыбинский моторостроительный и прочая, прочая, прочая…

Легче от этого, жертвам обоих переворотов — получившихся в результате деяний этих «эффективных менеджеров» и, разразившейся вслед за ними гражданской бойни?

Я сильно сомневаюсь!

— …Впредь, коль ваши верховные главнокомандования желают видеть атакующую Русскую армию, они должны оказывать ей помощь в формате «Lend-lease»! — вываливаю главный «арбуз», — то есть, оружие должно предоставлять ей «взаймы» — с отдачей после заключения мирного договора, после нашей с вами победы над Центральными державами. Стоимость же утраченного в результате боевых действий имущества, должна быть списана с Германии и стран ей союзных — в счёт репараций.

Вижу, сэр Бартельс опять начинать багроветь и хвататься за сердце… Как бы в этот раз действительно не умер — ибо, кошелёк для джентльмена, это самое уязвимое место!

— Ещё вот, что: все «военные» долги России союзным странам — точно так же, должны будут записаны на счёт её доли репараций с побеждённых Центральных держав.

Вижу — поднимается грандиознейший срач! Ну, что ж — «клин клином вышибают»:

— Господа, сомневаются в нашей победе или в платежеспособности побеждённой Германии? — спрашиваю простовато-недоумённо, — может, тогда заключим с ней мир на условиях возвращения к статус-кво?

Джентльмены, просто онемели!

— Ладно, вынужден вас временно покинуть, господа и, отправиться туда — куда даже монархи пешком ходят. Ну, а вы пока подумайте…

Минут через пятнадцать возвращаюсь — оба сидят надутые, как мыши на крупу.

— Гыр-гыр-гыр, дыр-дыр-дыр, — пролаял генерал Бартельс, — правительство Его Величества короля Георга V, никогда не согласится на такие условия!

— «Never say never!» Когда у моего брата — короля Георга V, кончатся добровольцы — он ещё не под то подпишется!

Вплоть до 1916 года, действующая армия Великобритании, состояла исключительно из добровольцев… Британские и французские солдаты, знали — за что они воюют!

— К тому же, — хитро, многообещающе прищуриваюсь, — у меня есть, на что разменять согласие Его Величества…

— Гыр-гыр-гыр? И, что же это?

— ЧЕРНОМОРСКИЕ ПРОЛИВЫ!!!

Босфор и Дарданеллы, были обещаны России по итогам войны… Во-первых: до «итогов» ещё дожить надо, во-вторых: на хрена мне этот головняк с турками-подданными, в-третьих: один хрен мне Черноморские проливы не отдадут — ни при каких условиях!

Правда, они не знают — что я это знаю и, в глазах военных представителей стран-союзниц, тут же возник неподдельный интерес.

— ТРЕТИЙПОСТУЛАТ — ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКИЙ!!!

— Gentlemen! Эта война, всё больше и больше становится «войной моторов»… Поэтому, чтоб Русская армия смогла восстановить свою возможность успешно наступать, союзники должны помочь ей преодолеть техническую отсталость. Список в «Меморандуме о намерениях» — что я вам передам, gentlemen, достаточно длинен! Однако, в первую очередь я заинтересован в самолётах, тягачах и радиостанциях…

Здесь, хотя действовал по хорошо известному принципу: «проси больше — получишь сколько надо», я надеялся получить — хоть что-то! Ведь, военные экономики стран Антанты сами только-только на ноги встали. «В реале», сколь хоть какие-то значительные поставки в Россию, начались с лета — а то и, с осени 1916 года.

— …Поэтому, предлагаю вашим промышленникам на равных паях с российской казной (с правом послевоенного выкупа своей доли любой из сторон), построить следующие заводы: авиамоторный в Перми, самолётостроительный в Подмосковье, авто-тракторный во Владимире, завод средних авто-тягачей в Ярославле и радиотехнический в Нижнем Новгороде… Предприятия должны первую продукцию дать уже весной, а следующей осенью — выйти на проектные мощности и быть сданы…

— ПОД КЛЮЧ!!!

Ну, а теперь прошвырнёмся по некоторым пунктам «Меморандума».

По моей задумке, «Пермский Авиамоторный Завод», должен будет (сначала собирать из привезённых деталей, а затем перейти на комплектующие российского производства) выпускать авиадвигатели французской фирмы «Societe des Moteurs Salmson»: сперва «Salmson-С9» — мощностью 150 лошадиных сил, затем — «Salmson-9Z» — мощностью 250.

Сей двигун несколько громоздок и, не по-детски напрягает сложностью ремонта — из-за огромного количества деталей. Зато, он сказочно прост в производстве: не требует особо точного оборудования, излишне — для военного времени квалифицированного персонала, или сколь-нибудь дефицитного сырья.

В «реальной истории», фирма «Societe des Moteurs Salmson» сама построила небольшой «отвёрточный» заводик в Москве — собирающий до сотни моторов в месяц и, двигатель «Русский Сальмсон», стал единственным до Революции типом авиадвигателя, по нашим понятиям — стабильно выпускающимся в России «крупными» партиями. Всего же, на заводе в Москве до 1917 года было произведено от 300 до 400 этих двигателей — хотя и, с несколько «просевшим» по сравнению с «оригиналом» качеством.

На Западе же, этот двигатель стал самым массовым: только с 1917 года — на моторостроительных предприятиях Франции и Англии, только его последней — 250-ти сильной версии «Salmson-9Z», было произведено свыше трёх тысяч!

Мне же много не надо… В «Меморандуме» требуется чтоб к весне, была готова «первая очередь» завода — выпускающая не менее трёхсот авиадвигателей в месяц, к следующей осени должна быть достигнута проектная мощность завода — тысяча единиц.

При предприятии, обязательно должен быть реальное училище — «техникум», для подготовки специалистов-мотористов.

Кстати, фирме «Societedes Moteurs Salmson» — чтоб предельно заинтересовать, я предлагаю сладчайшую «морковку»: по моим задумкам, это будет «единый» двигатель для всей российской авиатехники — использование других, будет запрещено «законодательно». Это пойдёт на пользу обоим «заинтересованным» сторонам — «в реале», в этой отрасли творилась сущая вакханалия! Десятки типов авиамоторов, сотни их разновидностей — к которым надо где-то доставать запчасти и готовить обслуживающий персонал…

АД ДЛЯ СНАБЖЕНЦА И РЕМОНТНИКА!!!

Один-единственный авиадвигатель, без всякого сомнения — будет очень технологически, экономически и логистически выгоден, что пойдёт на пользу отечественной авиации.

Самолёт «Avro 504» английской фирмы «A.V. Roe», конечно не является чем-то новым словом в технике и на звание «вундерваффли» — ни в коем разе, не тянет!

Однако, у него есть важные преимущества перед другими — более современными, моделями: дешевизна, простота изготовления и легкость в управлении — идеальная машина для российских условий, на коих и умеющего ездить на велосипеде не сразу найдёшь! Ещё, огромным плюсом самолёта, является его «универсальная» моторама — позволяющая устанавливать двигатели с прогрессирующей мощностью: от сто-сильного ротативного «Гнома» — до семи-горшкового стационарного «Армстронг-Сиддли Линкс» мощностью 160 лошадок. Думаю, по-любасу удастся договорится с фирмой — чтоб они адаптировали «Аврушку» под «Salmson-С9» или, даже под «Salmson-9Z».

По проекту, я планирую выпускать «Avro 504» в количестве сто машин в месяц весной и, не менее трёхсот — осенью следующего года, на новом авиазаводе в подмосковных Филях и на «старом» «Дукс» — в самой древней российской столице.

Опять же: при условии «сдачи под ключ» — при авиастроительном предприятии, должно быть ремесленное училище-техникум, школа для подготовки наземного технического персонала и лётная школа.

Ещё один, немаловажный аспект…

На самой, что ни на есть «заре авиации» — когда самолёты устаревали буквально за месяцы, этот сумел продержаться в производстве до начала тридцатых годов! Его советский клон «У-1», «Аврушка» — «скопирайтенный» без спросу большевиками, в СССР был сменён лишь — ещё более знаменитым поликарповским «У-2», дав путёвку в небо тысячам авиаторов.

А в Китае, Африке, Латинской Америке или Прибалтике, более поздние модификации «Avro 504», летали и бывало — воевали, вплоть до самой Второй мировой…

Опять, же — просто невероятно экономически-логистически эффективно получается: вместо десятков моделей всевозможных «Фарманов», «Вуазенов», «Сопвичей», «Спадов», «Лебедей», «Ньюпоров»… Истребителей типа «С» Сикорского и, ещё — Бог весть чего и, его разновидностей — от «щедрот» союзников и более, чем полутора десятков полукустарных отечественных заводиков, в Российском Императорском Военно-Воздушном Флоте останется три модели самолётов под «единый» авиамотор. Это будут «специализированные» четырёх-моторные «Ильи Муромцы», летающие лодки «М-5» Григоровича и, «универсальный» «Avro 504».

Последний, будет производиться в нескольких вариантах: учебный с двойным управлением, двуместный ближний разведчик, он же бомбардировщик и штурмовик (причём, «переобуваться», самолёт должен прямо на аэродроме, непосредственно перед боевым вылетом) и одноместный истребитель.

Судя по моему «послезнанию», такой самолёт — особенно с новейшим 250-им сильным двигателем «Salmson-9Z», будет вполне себе соответствовать до самого 1917 года…

Ну, а там — «или ишак сдохнет, или падишах…». Или победим Германию, или «падишаха» в подвале у стенки шлёпнут!

По автопрому, я собирался двигаться с Генри Фордом — предоставив ему, по сути монополию в России… Однако, выпускаемая им в нынешнее время номенклатура автотранспорта: знаменитая «Жестянка Лиззи» — «Форд-Т», непременно чёрного цвета — меня не устраивала своими довольно скромными тактико-техническими характеристика в качестве транспортного средства для армии.

Если кто помнит, я заказал «Автомобильному королю Америки» более продвинутые ништяки — но дело не дошло, даже да стадии переговоров… Да, чего уж там — до ответного письма. Да, ладно — «группа Джонсона», ещё даже не сформирована и, не отправлена в Америку!

К тому же, что ещё немаловажно: шантажировать Генри Форда будущей пассивностью Восточного фронта и пообещать ему расплатиться германскими репарациями после победы Антанты я не могу — по вполне понятным причинам…

Исходя из этих соображений я «заказал» построить завод тяжёлых армейских «тракторов-тягачей» во Владимире, небольшой французской фирме «Latil» — уже после Второй мировой войны слившейся со знаменитой «Renault».

Французы в это время были, без всякого сомнения — лидерами современного мирового военного автостроения! А фирма «Latil» была среди них наипервейшей.

Свой, первый в мире армейский грузовик, колёсной формулы (4x4), «Latil» изготовила ещё в конце 19 века и, с тех — значительно продвинулась на этой технологической нише.

Во время Первой мировой войны, фирма выпускала полноприводный грузовик-тягач «Латиль-TAR» — для буксировки тяжёлых орудий. Тридцати пяти-сильный двигатель его, в одном блоке с конусным сцеплением и пятиступенчатой коробкой передач — с одинаковым аппетитом хавающий бензин прямой перегонки, бензол или спирт, позволял буксировать по пересечённой местности прицепы и пушки массой до 36 тонн со скорость 8 километров в час, а по шоссе до 18-ти! Плюс — пять-шесть тонн в кузове.

«Латиль-TAR» и его последующие послевоенные модификации, состояли на вооружении французской армии вплоть до следующей — Второй мировой войны, а их «конверсионные» версии выпускались в качестве седельных тягачей и лесовозов.

Во время Великой войны, было выпущено около двух тысяч этих, воистину — революционных машин, которые были высоко оценены даже американским экспедиционным корпусом.

Я тоже надеялся на свою «львиную долю» — убалтывая руководство фирмы «Latil» построить автотракторный завод во Владимире, который должен выпускать не менее полусотни машин в месяц по весне, а выйдя к осени 1916 года на полную проектную мощность — до ста пятидесяти.

На мой взгляд — достаточно скромно, а значит — реалистично.

Завод средних авто-тягачей в Ярославле я надеялся построить с помощью так же — французской, фирмы «Панар-Левассор» — канувшей в небытие к середине двадцатого столетия. Мотор их весьма популярного полноприводного грузовика «Панар-Шатийон К-13» мощностью 45 «лошадей», через дифференциал передавал крутящий момент на поперечной вал — в свою очередь, передающий вращение на двускатные колеса через косозубые шестерни на концах промежуточного вала… Что позволяло этой 6-ти тонной машине иметь максимальную скорость 17 кэмэ в час, даже по «пересечёнке», преодолевать подъёмы в тридцать градусов и броды глубиной свыше полуметра. Наличие лебёдки увеличивало проходимость этой машины, по нашими «направлениям».

«Панар-Шатийон» мог буксировать прицеп или орудия массой до 15 тонн, везя в кузове ещё две тонны, плюс до пятнадцати человек расчёта…

Замечательно!

Как и предыдущего тяжёлого армейского «автотрактора-тягача», массовое производство этой модели мне однозначно не светит. Но, сто-сто пятьдесят грузовиков весной и до трёхсот по осени — вполне реальная цифра!

Опять же — общим условием «сдачи под ключ» обоих заводов, было устройство ремесленных училищ для подготовки квалифицированных рабочих и автошколы — для обучения шоферов.

Как общеизвестно, Россия — Родина не только слонов, но и радио!

Однако, как и мифические слоны, радиостанции на «родине» почему-то плодилось плохо. Из, почти пяти тысяч аппаратов «беспроволочного телеграфа» — зарегистрированных перед войной в мире, России принадлежало лишь 158 — «почётное» шестое место в мировом «рейтинге», непосредственно после крохотной Италии. И, эту ситуацию не смогут исправить даже большевики с их пятилетками «догоняющего развития»: в области радиоэлектроники наша страна, по ходу, отстала навсегда…

Но, как говорится — с моим «вселением» в тело моего августейшего Реципиента, появился шанс всё исправить! Теперь, даже наше российское отставание будет мне на руку: ведь, общеизвестной истиной является то — что делать заново, легче — чем перестраивать.

Предприятия радиопромышленности всего мира, ныне обременены серийным производством — «спрыгнуть» с которого, в условиях всё более разгорающейся Мировой войны, особенно трудно.

Я же могу, всё начать воистину с «чистого» листа: собственное производство радиотехники в России конечно имеется — но оно ничтожно.

Хотя первые радиоэлектронные лампы были известны уже достаточно давно, они ещё недостаточно совершенны и надёжны и, радиосвязь до сих пор является «искровой» — основанной на принципе «затухающих колебаний». То есть, передача радиосигнала ведётся с помощью создания искусственной искры — при «коротком замыкании», грубо говоря.

Про КПД такой установки, я уже не говорю: всей мощности электростанции крейсера «Аврора», например, хватало на передачу сигнала всего лишь на триста вёрст! Такие передатчики используют только «длинные» волны — под какие нужны высокие антенны — типа Эйфелевой башни и, мало того — при «затухающих колебаниях», возможно только «перестукивание» по азбуке Морзе.

Качество передачи сигнала: ой, я вас умоляю…

Но, я знаю — именно в этом году произойдёт воистину эпохальное событие: в ноябре, в серийное производство пойдёт радиолампа инженеров Пери и Бике — знаменитый «Триод ТМ», часто называемый ещё «триодом французского типа». Этот радиоэлектронный прибор оказался надёжным, стабильным и универсальным: он мог применяться как по прямому назначению — для усиления и детектирования сигналов в радиоприёмниках, как генератор маломощных радиопередатчиков — так и при параллельном включении нескольких ламп, как усилитель мощности низкой частоты.

Что ещё очень важно, «французский триод» был пригодным для массового выпуска миллионами штук — как в самой странах, так и в странах-союзницах, или после войны по лицензии…

Имперской же России, почему-то лицензии на производства радиоламп от союзников не досталось и, инженеру Бонч-Бруевичу пришлось копировать «Триод ТМ» в своей лаборатории в Нижнем Новгороде. Естественно, производство в кустарных условиях — буквально «напильником на коленке», не могло быть ни сколь-нибудь массовым, ни качественным…

Ну, а в Советской России в 20-ых годах, это изделие выпускалось по лицензии французской фирмы «Compagnie generale de L’Electricite» под маркой «Р-5»[201]. В отличии от русских промышленников и царских чиновников, советские комиссары смогли подобрать «ключик» к секретам западноевропейских технологий!

Но, это уже несколько запоздало: пальма первенства в «хай-теке» — как в автопромышленности, так и в радиопромышленности, медленно — но неотвратимо, переходило к американцам…

Сказать по правде, в радиотехнике и электронике я откровенно слабоват!

Однако, довелось мне прочесть «там» одну небезынтересную статью об истории создания в годы Первой мировой войны, американской военной радиопромышленности — выпускающей средства связи для армии США.

Сразу же после вступления в 1917 году в войну, военное руководство этой страны, немедленно организовало особый «Радиодивизион управления начальника связи армии США», с привлечением в него ведущих специалистов в этой области, как своих — так и, из Англии и Франции.

Спустя год, радиодивизион, получивший новое наименование — «Army Radio Buildings», был преобразован в ведущее научно-техническое учреждение США. В нём, над задачей разработки и усовершенствования радиоаппаратуры для войск, трудилось несколько сот офицеров и мобилизованных гражданских инженеров. Кроме того, в интересах «Army Radio Buildings», конструкторскими работами в области радиотехники занимались научные лаборатории американских, английских и французских радиотехнических компаний.

Вот это я понимаю — государственный подход!

Для «Army Radio Buildings», вблизи Нью-Йорка был воздвигнут целый научно-исследовательский радиотехнический комплекс, в который входили музей радиоаппаратуры, лаборатория радиопеленгования, испытательная и измерительная лаборатория, радио-авиа-мастерская и аэродром с двумя десятками самолетов.

В результате, менее чем за полгода исследований, уже были даны заказы ведущим радиотехническим фирмам на производство радиостанций с незатухающими колебаниями. А ещё через шесть месяцев, американская промышленность наладила выпуск радиоламп с практически нулевого уровня — до 1 миллиона штук в год!

Подводя итоги же, скажу: спустя всего полтора года, в массовое производство были пущены радиотелефонные станции трех типов, самолётные и танковые радиостанции, радиокомпасные станции и многое другое радиотехническое имущество для вооружённых сил.

Вот именно так зародилась и, с этого момента начала развиваться, американская радиопромышленность — доминирующая в мире всё двадцатое столетие!

А вы всё — «рынок, рынок»… «Частная инициатива»… Представляю, что было бы с Америкой — рули ею такие типы как ваш рыжий Чубайс.

Вот я и, хочу «повторить» этот опыт! Причём — на пару лет раньше американцев.

Хочу объединить ведущие частные радиотехнические предприятия России — АО Русских электротехнических заводов «Сименс и Гальске», «Русского общества беспроволочных телеграфов и телефонов» (РОБТиТ), АО электромеханических сооружений «ДЕКА» и другие, в один мощный холдинг по разработке и производству радиоустановок различного назначения.

Надеюсь, что при наличии новейшей «элементарной базы» — радиоламп «французского типа», российские офицеры — специалисты по связи, поставят перед соответствующими инженерами и учёными задачи и, те создадут ламповые радиостанции всей необходимой для армии, авиации и флота номенклатуры, а объединённая радиотехническая корпорация — сумеют выпускать их в должном количестве.

В «готовом» же виде, я просил у союзников совсем немного. Из всего вышеперечисленного, в моей заявке было триста авиамоторов «Salmson-С9», сотня самолётов «Avro 504», тридцать тяжёлых артиллерийских тягачей «Латиль-TAR» и сто двадцать средних «Панар-Шатийон»…

Всё это для учебных подразделений — где бы обучались российские специалисты по эксплуатации и ремонту этих технических средств, поэтому вместе с ними от союзников должны прибыть инструкторы.

Главный автомобиль французской армии во времена Великой войны — «Берлие СВА», я не собирался выпускать в России — из-за обилия в его конструкции дефицитных шарикоподшипников, но в «Меморандуме о намерениях», я заказал полтысячи экземпляров до весны и ещё полторы тысячи до следующей осени.

Этот, имеющий прочную сварную раму и надёжный 35-ти сильный двигатель, 4-ёх тонный грузовик, выпускался фирмой «Marius Berliet» в огромных по тем временам количествах — свыше тысячи единиц в месяц!

Всего, до конца войны их было выпущено 25 тысяч и, даже России «в реале» досталось от щедрот союзников — аж, четыреста этих замечательных грузовиков. Я же, «слёзно» просил всего сотню грузовиков «Берлие СВА» в месяц — ничего сверхъестественного, право же!

Опять же, во времена Первой мировой войны, поставки техники и вооружения в Россию союзниками производились по принципу не «что надо», а по большей части — «что дадут». Касаясь автотехники, это привело к тому — что в Российской Империи к 1917 году эксплуатировалось свыше 43 тысяч разношерстных легковых и грузовых машин 214 марок, да пара сотен броневиков — из них три четверти неисправных и поврежденных, без шин и запасных частей — которые в большинстве своём, в России не производились…

Ни к чему хорошему, это не могло привести в принципе!

Закрыв нишу легковых автомобилей «Фордом-Т», закупая или производя только лишь вышеперечисленные модели грузовиков — я в своём автохозяйстве наведу, конечно — не идеальнейший, но хоть какой-то порядок.

Мои запросы по части готового оружия, тоже были — более, чем достаточно скромны.

Ведь, как известно, российский военпром «раскачается» в следующем году и, по части всего стреляющего и взрывающегося, всё будет более-менее ровно. Ну а, с помощью моего «волшебного пенделя» — думаю, всё будет ещё «ровнее»!

Всё же, на войне лишнего оружия и боеприпасов не бывает и, я заказал кое-что из наиболее дефицитного: 6-ти дюймовые полевые гаубицы и 42-линейные (107 мм) корпусные пушки системы Шнейдера — те же самые, что выпускаются в России, по несколько сотен каждой системы, с поставкой до следующей весны.

С англичан, пока ничего хорошего взять нельзя: их знаменитый «молот войны» — 8-ми дюймовая (203 мм) гаубица «марки VI», будет создана только в следующем году. Кстати, именно с этого орудия, ведётся родословная знаменитой «Сталинской кувалды» — 203-ти миллиметровой гаубицы «Бр-4», взломавшей линию Маннергейма.

Однако я, ничтоже сумняшеся, попробовал нагло выцыганить у лаймов все их «Пом-помы» — 37-ми миллиметровые автоматические пушки системы Максима.

Насколько мне не изменяет память, первоначально эти скорострелки — по виду напоминающие обыкновенный одноимённый пулемет, обожравшийся стероидов, изначально предназначались для флота — для борьбы с атакующими миноносцами. Однако, уже к Русско-японской войне, миноносцы настолько выросли в тоннаже — что калибр 37 миллиметров, как-то враз стал неактуален. «Royal Navy» — Королевский военно-морской флот, объявил эту систему устаревшей и не знал, как от неё избавиться, а в России — находящиеся в производстве на Обуховском заводе «37 миллиметровые автоматические пушки «Максима-Норденфельдта», сняли с производства.

В течении же Первой мировой войны, англичане — не имеющие вообще никаких зенитных орудий, попробовали стрелять из сего «старья» по аэропланам и, у них это получилось! Да так, здорово «получилось» — что знаменитые «Пом-помы» провоевали и, всю Вторую мировую войну.

Я же хочу — пока же, роль авиации ещё недостаточно велика и, «жаренный петух» ещё не добрался до британских генеральских и адмиральских задниц — «изъять» в свою пользу этот «металлолом» и, поставив эти пушки на наскоро забацанные зенитные лафеты — дать своим стрелковым полкам хоть какую-то защиту от воздушных разведчиков и, в особенности — от корректировщиков артиллерии на аэростатах, с коими уже успел познакомиться во время своих последних «приключений».

Ну, а если срастётся с помощью английских специалистов восстановить производство автоматических пушек на Обуховском заводе (что «в реале» не получилось), то это вообще будет ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!!!

Однако. Хватит мечтать — продолжим и завершим:

— ЧЕТВЁРТЫЙ ПОСТУЛАТ — ВОЕННО-СТРАТЕГИЧЕСКИЙ!!!

— Gentlemen! Как я уже говорил, чтоб закончить войну уже в следующем году — что выгодно всем без исключения сторонам, нам надо ударить по Центральным державам сильно и согласовано. Однако, этого мало — надо ударить по самому уязвимому месту, каковым я считаю Османскую Империю…

— Ваше Императорское Величество! — перебил меня француз, — союзное командование считает главным для российской армии западное и северо-западное направление!

— «Союзное командование», может хоть звёзды на небе считать, — резко отвечаю, — но если оно нам поможет материально, то Русская армия — не позже мая следующего года, нанесёт вспомогательный удар на одном-двух из своих европейских фронтов… А сила этого «вспомогательного» удара, в значительной мере зависит от того — как союзниками будут выполнены предыдущие постулаты. Надеюсь, gentlemen, я изъясняюсь достаточно внятно?

Женераль Жакен нервно мнёт скатерть. Британский же генерал, напряжённо прислушивается и, ничего не понимая, напряжённо вертит шеей — переводя взгляд то на него, то на меня.

— …Главный же удар — высадка русского десанта районе Босфора и, наступление по суше и морем на Константинополь! Союзным верховным главнокомандованиям же, я предлагаю — перейдя к стратегической обороне на Западном фронте и, удержавшись до того момента в районе Галлиполи и Салоник, поддержать главный удар Русской армии на турецкую столицу. После взятия же оной и вывода из войны Османской Империи, совместно с Россией вонзить «когти» своих армий в «мягкое подбрюшье Европы» — в Балканы.

Увлёкшись, я взял у Мордвинова карандаш и, на салфетке нарисовал очень похожую карту Южной Европы, Проливов, Балкан и провёл от них стрелочки к столице Австро-Венгрии — Вене…

— Смотрите, господа — сплошные плюсы! Захватив Проливы, мы скинем «удавку» экономической блокады с шеи России и накинем её на шею Германии и Австрии…Их военная промышленность лишится многих видов сырья: турецкого хрома, например. А солдаты лишатся турецкого и болгарского табака!

Я кивнул на пепельницу с окурками:

— Мне ли объяснять вам, gentlemen, как упадёт дух немецкого солдата, без курева?!

Оба представителя, согласно кивнув — тут же не сговариваясь, закурили по новой.

Отмахиваясь от клубов дыма, которыми «gentlemen» меня обдавали — как боевыми отравляющими газами, я продолжил:

— Здесь, на Балканах, нам с вами воевать против германцев — в самый кайф! Из-за отсутствия такой же густой сети коммуникаций — как в Западной Европе, Центральным державам будет не в пример сложнее перебрасывать на Балканы подкрепления и предметы снаряжения — чем союзникам делать это морем…На Юге Европы — тёплый, даже — жаркий климат и ваши колониальные войска из Африки, там будут более успешно действовать, чем скажем — в излишне холодной для них Северной Франции. Немецкие же войска, наоборот — привыкшие к условиям европейского Севера, в жарком климате значительно потеряют свою боеспособность…Мы будем наступать по территории населённой, хоть и дикими — но зато дружественно к нам настроенными племенами…Ээээ… Румыны, словаки, хорваты… Ээээ…

Кто там ещё? А, вспомнил:

— …Коссяковары, македонцы, цыгане и кабардино-болгарцы! Которые дадут неисчислимые пополнения нашим силам… Под угрозой штурма Вены и Будапешта, Австро-Венгрия непременно капитулирует…Потеряв Османскую и Двуединую Империи, как союзников — Германия неизбежно сложит оружие!

Генералы Жакен и Бартельс, были наповал сражены моей железной логикой, непоколебимой уверенностью и неистовым напором и, сидели молча и ошарашено переглядываясь меж собой — как два глухонемых попавших на концерт рок-звезды.

Я, победно посмотрел на обоих:

— Или союзное командование предпочтёт расшибить свой медный лоб об стальную оборону немцев на Западе? Честно говоря, я более высокого мнения о нём, господа!

На этом распрощавшись с впавшими в «чёрную» меланхолию господами представителями, мы с Мордвиновым покинули сие заведение, прихватив кулёчек всяческих вкусностей для моей Доченьки: та, так любит сладкое!

— Что скажите, господин Генеральный секретарь? — спросил я Мордвинова, когда мы в полном молчании вернулись в расположении Свиты и вошли в мой купе-кабинет.

Помолчав, тот ответил с достоинством:

— Я ужасно боюсь, Ваше Императорское Величество! Хотя, кроме Вас — никому в том не признаюсь…

Кажется, вроде уже отучил тело Реципиента от этой вредной привычки — однако, сильно захотелось закурить, а рука автоматически зашарила по столу в поисках пачки папирос:

— Думаете, я не боюсь, Анатолий Александрович? — меня, реально трясло и подкидывало, хотя внешне это заметно не было, — однако, если мы позволим этим господам и дальше вытирать об Россию ноги — бояться вскоре, мы будем ещё больше!

После этой «встречи без галстуков», я чувствовал себя как тогда — на колокольне, в селе Галина — под прицелом десятка пулемётов…

Даже, хуже!

До сих пор, я наносил «реальной» истории мелкие, булавочные уколы — как Д'Артаньян, тычущий шпажонкой в попу Кинг-Конга. Сегодня же, как выброшенный бурей на берег Одиссей — местному жителю Циклопу, я воткнул ей заострённый кол прямо в очко! И, теперь жду, что история в ответку, предварительно посыпав из мешка мелом — чтоб не соскользнуло, приложит меня булавой былинного богатыря Ильи Муромца, со всего маху.

Уже этим вечером я узнал, что военные представители Англии и Франции, срочно выехали из Ставки в Могилеве в столицу — в Петроград.

«Реальная» история, начала неотвратимо меняться!

В конце сентября, в Ставку прилетел (имеется в виду, его моральное состояние — а не вид путешествия на транспорте) Министр иностранных дел Сазонов, а следом за ним — послы Британии и Франции.

От прямых переговоров со всеми тремя я отказался — доверив это дело своему дипломатическому «Консультанту»:

— Пока не будут приняты условия моего «Меморандума» — разговаривать с этими господами, мне не о чём. Господину Сазонову же, передайте моё крайнее неудовольствие: его рабочее место, как мне мнится — не в Могилеве, а в Петрограде. Ежели, он думает как-то иначе — могу ему в том всячески поспособствовать!

Но, Сазонов был из так называемых «фрондирующих» министров — сторонников Министра земледелия Кривошеина и он не уехал, до самого…

Впрочем, об том речь ещё впереди.