Весна севера

Глава 27

К Ахельне подъезжали на закате, невольно любуясь, как прямо впереди рыжее зарево, переслоенное многоэтажными облаками, оранжево подсвечивает ее башни и шпили. На фоне бившего в глаза низкого солнца светлый местный камень казался почти черным, делая силуэт на вершине скалы четким, словно рисованная тушью картинка в книге.

Ждали чего угодно – вплоть до арбалетного болта без предупреждения, но пока и в крепости, и вокруг было тихо, если не считать суматошной возни птиц, устраивающихся на ночь в придорожных кустах. Слишком даже тихо. Подозрительно.

Раску это неожиданное спокойствие тоже явно не нравилось, он все время старался держаться так, чтобы закрывать меня от линии возможного выстрела, и в конце концов негромко напомнил полудюжине ратников под штандартом Эрависсы, отправленных с нами князем:

– Оружие…

Те молча и понимающе зашевелились – оно и так давно было наготове, но проверить лишний раз и вправду не мешало. Кто-то, ехавший сзади, не только железом осторожно громыхнул, но и арбалетной тетивой случайно тренькнул, пока укладывал взведенный самострел на луку седла перед собой и прикрывал полой плаща, чтоб в глаза не бросалось.

До ворот оставалось всего несколько минут неспешного конского шага – с галопа на него мы перешли, едва крепость стала отчетливо видна с дороги. Нас, соответственно, тоже давно должны были оттуда разглядеть, но никакой реакции пока не было, что опять-таки казалось странным и подозрительным. Но сделать мы все равно уже ничего не могли, оставалось лишь ждать, чем ответит на наше появление замок.

Подъехать вот так, в открытую, и просто постучать в ворота было идеей эрависского князя, а Ольга ее, как ни странно, поддержала. Напомнив с тонкой ухмылкой, что наглость – это, считай, второе счастье. Пусть попробуют не опустить мост перед собственной княжной, да еще и явившейся под штандартом союзников! Раск в итоге тоже согласился, пусть и со скрипом, – в самом деле, это ж какой повод нужно придумать, чтоб отдать приказ стрелять в такой ситуации? Аскельд вынужден будет открыть ворота хотя бы для того, чтобы удержать от недовольства и бунта собственных людей. Ну а дальше уже посмотрим…

Но если идея с наглостью вдруг не сработает, была у нас и еще парочка вариантов – запасных и менее очевидных. Попасть в крепость, где я выросла и где знала едва ли не каждый камень, можно было и другими путями. Ну а там, опять же, посмотрим…

Раск готов был на все. Действительно на все. Причем опыт подобного рода у него имелся.

Пока ехали от Эрависсы, я все же сумела потихоньку вытянуть из него ту историю, благодаря которой он оказался в Ахельне, – не такая уж и длинная она на самом деле оказалась. Просто не хотелось ему об этом говорить, вот и все.

Потому что брата он там у себя убил. Старшего. И еще двоих с ним.

А началось все с попыток Раскиля доказать упрямому родичу, что запереться в горной крепости и ничего не делать – это для фаолад путь в никуда. И если уж Сердце Севера начало просыпаться, а почуяли это у них, считай, все, надо ехать и разбираться, что происходит. И проверять, а так ли еще сильна та хтонь из моря, что заставила их когда-то бежать и прятаться. На собственной шкуре проверять, да! А как по-другому?!

Но кое-кто оказался для таких идей слишком осторожен. Ну или просто труслив, как считал Раск. И… в общем, кто ж знал, что спор перерастет в мордобой с нешуточной потасовкой в финале? А еще Раск был уверен: это его самого таким образом собирались убить. Заранее собирались. Чтоб не мутил воду и не хотел странного, подбивая на это еще и остальных. И потому он ударил первым. На опережение. Но в итоге все равно вынужден был… Нет, не бежать. Драка была честной, и видели это многие. Просто начинать свой поход за былой славой фаолад в одиночку. В надежде добыть и привезти в Инстред такой аргумент, против которого возражений найти оказалось бы невозможно при всем желании.

То есть вернуться домой он теперь мог только победителем. Полностью и безоговорочно доказавшим, что был прав. Потому как во главе фаолад сейчас стоял еще один его брат, младший, который, понятно, добром своей властью делиться не будет. Только в случае, если Раск привезет Сердце Севера, да еще и получит с его помощью возможность оборачиваться и возвращаться в свой облик обратно. Вот тогда ни единого шанса он своим противникам не оставил бы и выпинал фаолад из этой их резервации. Пинками, да. Там и вправду уже по-другому нельзя, похоже…

– Что это? – Один из ехавших рядом эрависцев первым заметил на фоне темного силуэта крепости пятно еще более темное – аккурат над открытыми воротами. А через секунду и все остальные разглядели черное траурное полотнище, полоскавшееся над аркой входа.

И въехать прямо под ним в Ахельну нам никто не помешал.

– Кто? – Увидев во внутреннем дворе одного из своих бывших людей, Раск кивнул ему на вывешенный флаг.

– Аскельд, – откликнулся наемник, не размениваясь на поклоны и приветствия. – Но завтра оно и по князю будет. Вовремя вы, княжна, вернулись.

– Вовремя. – Горло у меня перехватило, не давая добавить что-либо еще. Но брать себя в руки все равно пришлось, потому как ратник продолжил, даже не пытаясь скрыть не слишком уместное сейчас любопытство:

– А… зачем вы здесь?

Ответила я сама, не дав никому ни опередить себя, ни вмешаться. Пусть знает! И остальным тоже передаст.

– У Эрависсы с нами новый договор. – Соскочив с лошади, я кинула повод первому же подоспевшему конюху. – Который теперь должны подписать и здесь. Так что за этим. Проводите меня к отцу. Прямо сейчас!

– Проводить? – не сразу понял тот. И по глазам было видно, едва удержался, чтобы не поинтересоваться, не отшибло ли мне за эти пару дней память? Но в итоге все же не рискнул – мрачный Раск, тенью маячивший за моим плечом, к шуточкам не располагал.

– Разумеется, проводить! Не собираюсь объясняться с каждым попавшимся мне навстречу стражником по очереди.

Раскиль кивнул, и ратник вдруг резко поумнел, давая понять, что все еще признает право бывшего начальства им командовать:

– Да, княжна. Конечно. Пойдемте.

Окна покоев отца оказались наглухо закрыты ставнями, да еще и плотно занавешены – по стенам из-за этого плясали темные тени от светильников, а воздух пропитался их чадом почти до одури. Не знаю уж, кому такое пришло в голову, но, едва убедившись, что отец в забытьи и сразу поговорить с ним не удастся, я тут же сорвала тяжелую тряпку с ближайшей к постели рамы.

– Открыть! – Раск понял меня совершенно правильно. И никто из челяди, сновавшей по покоям, не рискнул оспаривать распоряжения, отданные таким тоном. Спустя минуту оба окна оказались распахнуты, закатные лучи кинжалами ворвались в спальню, а горелый чад, наоборот, рваными полосами потянулся наружу.

– К-княжна? – Энья, умудрившаяся уснуть на табурете в изножье постели, подняла зареванное лицо – придремав, она уткнулась носом прямо в край одеяла, так что на щеке теперь отчетливо отпечатался рубчик шва. – Кня-яжна… Вы вернули-ись… А князь… вот. Не уберегла…

И всхлипнув, явно приготовилась реветь снова.

– Тихо. – Я положила руки ей на плечи, не давая встать. – Тихо, Энья, ты тут точно ни при чем. Расскажи, что случилось?

– Ну так утром они… Вчера утром… С Аскельдом и двумя его людьми… куда-то пропали. Я не поняла куда. Правда не поняла! Потому как совсем из покоев точно не выходили, я бы видела… Но и в спальне их потом не оказалось. Я не знаю, как так можно!

– Тихо, тихо, успокойся. Я знаю. Продолжай.

– Ну вот. А потом внизу, прямо под комнатой, что-то ка-ак грохнет! И пыль сквозь щели в досках пошла! Знаете, такая… ну, как было, когда кровля в северной башне завалилась.

– Да, понятно.

– Вот я и заметалась, да. Бежать, если честно, хотела, очень уж страшно стало, что пол совсем просядет… Но охрана в дверях меня не выпустила. А потом уже здесь, в спальне, опять что-то грохотнуло… Нет, не так страшно, как в прошлый раз, но понятно стало – есть тут кто-то. Я и заглянула… А они уже опять здесь. Князь… Нет, не такой, как сейчас, тогда ему еще не так плохо было… Мэтр Искелан – тоже с лица аж серый весь, причем не от пыли, а словно три дня не евши. И Аскельд на руках у его людей. Мертвый уже совсем. В нем дырок было, будто он на ежа огромного наскочил! Но вообще без крови. Вообще! Вот как так можно, а? Чтоб при таком – да ни единой капельки? В общем, сомлеть я хотела, но как-то не до того стало. То принести… Там помочь… А когда все более-менее успокоилось, то уже и поздно с этим стало. Так вот и сижу теперь… А князю все хуже.

– Ясно. – Я снова положила руку ей на плечо, потому что Энья так и порывалась все время вскочить. – Скажи, а ты с мэтра браслеты снять успела? Те, что ему ворожить не давали?

– Успела, да! Он даже поколдовал потом немного. Но князя все равно сейчас не лечит. Там… Случилось с ним что-то. Наверняка. Но не говорит.

– Где он? У себя?

– Да.

Понятливый Раск тут же высунулся в дверь и распорядился позвать, а Энья опять начала хлюпать носом:

– Страшно здесь теперь, княжна. Очень страшно. И люди всякое говорят. Что, мол, после смерти князя драка за Ахельну будет. Лютая. Потому что наследника больше нет. Да и фаолад за обещанным сюда тоже придут. А еще говорят, что они тогда всех женщин тутошних возьмут. Всех-всех. Понимаете? И никогда уже не отпустят, потому что без какого-то амулета не могут понять, есть ли среди них истинная…

– Могут, успокойся. Уже могут.

– Да? Ну тогда хорошо. Вообще хорошо, что вы вернулись. И… княжна, можно я сейчас на минутку уйду? Мне прям очень уже надо. А потом вернусь…

– Беги, Энья. И не нужно возвращаться, отдыхай иди. Ты и так все, что могла, сделала. Спасибо тебе, дальше я теперь сама.

Та очень серьезно кивнула и тут же сорвалась с места. Видать, и вправду совсем приперло.

– Ну, что думаешь? – спросила я у Раска, успевшего разогнать из спальни и остальную прислугу тоже.

– Не добрались они до того зала, – пожал тот плечами, щурясь на заходящее солнце. – Ясно же как день.

– Ясно, да. Но почему?

– В ловушку угодили. Их тут много на самом деле – и вокруг кристалла, и по дороге к нему. Причем и тех, что раньше были, и совсем недавно понаделанных.

– Знаю. – До меня вдруг дошло: – Так ты потому тут полгода сидел?

– Да. Все наши проходы в тот зал кто-то запечатал. – Говорил он сейчас резко и отрывисто, не отводя мрачного взгляда от моего лица. – Магией запечатал, понимаешь? То есть именно от нас, от старой крови. Ждали, похоже, что вернемся. И новых капканов вокруг понаставили – я их шкурой чуял, но слишком невнятно, чтобы разобраться.

– И если бы я тебя туда не провела…

– Сидел бы еще столько же. А то и до морковкина заговенья. В общем, похоже, Аскельд в одну из них и угодил… Огромный еж… Нет, это точно не из наших. Из новых, выходит.

– Сейчас и узнаем. – Перед дверью послышались шаги, которые я не спутала бы никогда и ни с чем. Учитель. До Искелана донесли наконец просьбу прийти. Но когда тот вошел и я увидела его лицо, поняла, что все еще хуже, чем думалось. Он не просто серый был, как Энья сейчас сказала, а какой-то аж синюшно-бледный.

– Мэтр, – поднялась я, но шагнуть к нему так почему-то и не решилась.

– Да, девочка, – кивнул тот, не дожидаясь ненужных уже вопросов. – Пуст я. Выгорел совсем, когда Аскельда из ловушки вытащить пытался. Не вернется ко мне теперь сила.

Я сглотнула – больше объяснений не требовалось. Выгоревший, бессильный маг не мог спасти никого. Даже князя. А теперь спасать его слишком поздно…

– Зачем вам это понадобилось! – Я все-таки не выдержала. – Вытаскивать ублюдка! Да пусть бы хоть к чертям прямиком отправлялся!

– Не надо, – остановил меня, как ни странно, Раск. – Мэтр прав. Будь Аскельд сейчас жив – легче стало бы разбираться, что же здесь вообще происходит.

– Князь еще очнется? – спросила я, чтобы сказать хоть что-то, но не признавая при этом, что была не права.

– Не знаю наверняка. – Искелан принял от меня это своеобразное извинение. – Но надеюсь.

И надежда его оказалась ненапрасной.

– Дита? – Отец все-таки открыл глаза, прежде чем уйти совсем, когда я уже почти отчаялась этого дождаться. И повторил, глядя мне в лицо, но при этом не видя. – Дита, родная… Прости…

Не узнал. Прощался он сейчас не со мной, а с моей матерью.

Как там Ольга говорила? У нашей знати в жилах достаточно старой крови, чтобы тоже иметь истинную? Ну так у моего отца ее аж половина была! И мать он любил как никого. Как себя никогда не любил. И наследника после ее смерти так и не завел, как и другой жены… Сдается, права она. Опять права.

Я всхлипнула и сжала лежавшую поверх одеяла руку.

– Все хорошо. Все хорошо, спи.

И когда солнце окончательно ушло под горизонт, а его пальцы под моими застыли, поднялась и закрыла ему глаза. Но обернувшись, вдруг поняла, что комната опять полна народа – челядь, наемники, гарнизон набились сюда словно сельди в бочку, стоя при этом чинно и безмолвно. Все-таки своего бешеного правителя Ахельна чтила и теперь пришла чуть не поголовно это свое почтение выразить.

– Всё, – объявила я им, поняв, что должна сказать хоть что-то. – Ушел наш князь. Сегодня предки совсем в других чертогах будут встречать его за своим столом и отведут ему там лучшее место… Отнесите тело к алтарю.

– Да, княжна…

– Княгиня! – Оставалось лишь надеяться, что слез в полутьме не видно. Или видно не очень. – Теперь – ваша княгиня! И жена князя Раскиля. Надеюсь, ни у кого нет возражений?

Может, у кого они и нашлись бы, а уж вопросы-то были точно, но сдохли в зародыше под пристальными взглядами не только «князя Раскиля», но и всех его наемников. Те как-то очень слаженно шагнули ближе, прикрыв нас со всех сторон.

– Да, княгиня, – первым склонился передо мной мэтр Искелан, словно подавая этим знак. После чего и остальные один за другим тоже начали склонять головы.

– Идемте во двор, – объявила я, когда большинство это все-таки сделало. – Присягу дадите прямо сейчас!

– Кому?!

– Мне! Да, именно мне. У Бешеного князя есть наследник, так что никой драки за Ахельну не будет!

Ближе к ночи тризна в крепости причудливо смешалась с брачным пиром, да еще и чествованием нового князя… княгини. Наверняка это породит очередной мутный поток странных баек, разбегающихся от замка по всему Северу на манер кругов по воде, но мне сейчас на все это было плевать – навалились другие заботы.

Раск собирался уезжать прямо на рассвете. Один. Оставив со мной всех своих наемников, связанных не только новой присягой, но и угрозой лично придушить каждого, если с моей головы упадет хоть волос. А вернуться обещал быстро уже с фаолад. Нынешний расклад сил в северных княжествах, что они вчера ночью обсуждали с князем Эрависсы, здорово не нравился им обоим. И оба же считали, что с возвращением старой крови следует, насколько возможно, поторопиться.

– Ида, да иди ж ты уже отдыхай. – Раск в очередной раз отобрал у меня какую-то вещицу, когда я слепо попыталась запихнуть ее в одну из его седельных сумок. И сами торбы, и все то, что туда следовало упаковать, было разбросано сейчас по моей комнате, на моей кровати и даже в моей мыльне. Но протеста это почему-то не вызывало – муж ведь вроде.

Нет, ну надо же… До сих пор в голове не укладывалось…

– И куда именно я должна идти, а? Из собственных покоев? Кстати, прежде чем спать, надо еще и камень на место вернуть, Ольга просила сделать это как можно быстрее. – Но вдруг спохватилась: – Ты же не собираешься забрать его с собой? Учти, не дам!

– Нет, не собираюсь. Сказал же, узора на пальцах будет достаточно.

– Уверен? Но он же еще… не завершен пока? Мы с тобой еще… – Нет, несмотря на полученное от кухарок и конюхов воспитание, сказать об этом просто и прямо я не смогла бы ни за какие коврижки!

– Иди спи, – ухмыльнулся Раск, прекрасно сообразив все и так. – Не буду я тебя сейчас трогать, не переживай. Что ж я, и правда чудовище какое? Не понимаю разве, что за день у тебя сегодня был? Тебе поплакать нужно, а не свадьбу праздновать.

А потом все же на секунду отвлекся от своего занятия, глянув мне прямо в лицо:

– К тому же… э-э… закреплять такой узор лучше не где попало, а в том самом зале под Ахельной, где Сердце Севера должно лежать. Помнишь там такое возвышение в центре? Ну вот оно как раз… для закрепления.

Я вытаращила на него глаза. Разумеется, и возвышение не забыла, как мы на нем тогда сидели – тоже. Это что ж, выходит, устроились прям на краешке постели?.. Черт, да что ж за мысли у меня все время такие! О таком! Словно ни о чем другом думать вообще не могу. И чтобы скрыть очередную порцию накатившего смущения, спросила другое:

– Так вот почему ты так быстро согласился из Эрависсы убраться? Рассчитывал на… продолжение обряда здесь?

– Рассчитывал. И рассчитываю. Но уже когда вернусь, чтоб без лишней спешки. И… В общем, иди уже, пока не передумал!

Разумеется, никуда уходить я не стала. Просто залезла на кровать прямо с ногами – чтоб перестать путаться под рукой, и теперь наблюдала за его скупыми, выверенными движениями уже оттуда.

– Знаешь, Раск, а ведь Бешеный меня на самом деле не сильно-то и любил.

– А ты его? – Судя по тону, откровениям моим тот удивился не очень.

– А я такое очень хорошо чувствую и обычно отвечаю тем же. Но тут… Тут не все так просто. Рена… кормилица, говорила, это потому, что он любил мою мать. Страшно любил. Больше себя самого. И когда Дита умерла родами, велел убрать проклятое дитя с глаз подальше. Я первые годы как раз у Рены и жила, в деревне где-то. Но лет через пять скорбь его, видно, подвыдохлась, зато появились кое-какие политические планы, которые лучше всего решались с помощью браков, и меня велели привезти обратно в Ахельну. Вот только ему все равно было плевать. Здесь… Там… Какая разница, если через десять лет, а то и меньше, меня все равно тут уже не будет?

– Потому и конюхи с кухарками вместо воспитателей?

– Угу. Смешно, правда?

– Так и не простила, выходит? – Он, не прерывая своего занятия, бросил на меня очередной быстрый взгляд.

– Простила. Сегодня. Потому что теперь я его понимаю.

– Да?

– Да. Думаю, она его истинная была. И… Я знаю, что тоже загрызу любого, кто попытается отобрать тебя у меня.

Раск осторожно отложил в сторону какой-то сверток и склонился так, чтобы видеть мое лицо:

– Повтори.

– Люблю тебя. Да. И, знаешь, пойдем все-таки завершим этот узор… Эй, осторожнее, уронишь! Одеяло еще не забудь! М-м…

И вот теперь не то что заставлять, но даже уговаривать его тащить тот мех на себе не пришлось!