1 августа 1851 года. Петербург. Офис корпорации “Вестникъ”
Хоть собрание и планировали заранее, но не все участники совета директоров успели прибыть вовремя. Пришлось потратить еще два дня, пока люди не подтянуться, ведь офисы корпорации располагались по всей стране. Единственным, кому Вадим разрешил не приезжать, стал генерал-губернатор Живой Александр Юрьевич. Он управлял русско-американской компанией, руководя Дальним Востоком и Американскими землями империи.
Николай послал отдельных губернаторов в новые губернии на Западном берегу Северной Америки, на Хоккайдо, на Гавайях остался местный король, который принял подданство, но светлейший князь Живой остался, как в шутку называли, Тихим Наместником, то есть наместником за Тихоокеанской зоной. В отдельные регионы выделили Камчатку, Аляску и Сахалин.
Здание корпорации выросло на один этаж, и со всего проспекта Невского к нему тянулись телеграфные провода. За последние пару лет к телеграфным добавились и электрические, так что проводов стало слишком много, и Николай просил что-нибудь придумать. И в новые кварталы вместе с водопроводом и отоплением стали прокладывать кабели под землёй.
Первый этаж переделали из магазина в офисные помещения, а все торговые помещения перенесли в здание напротив. На проходных теперь сидели милые секретарши и секретари, встречающие посетителей. Внутри коридоры и комнаты освещали лампочки накаливания. Сильнее всего дух прогресса тронул специальные комнаты для телефонистов и телеграфистов. Операторы переводили звонки и сообщения прямо руководству, руководя потоками поступающей информации. Такого слаженного уровня координации не удалось еще добиться нигде, даже в адмиралтействе и штабе вооружённых сил. Там молодые офицеры только познавали все прелести новой связи, вырабатывая алгоритмы работы.
Собрание организовали в старом зале с большими окнами, камином, огромным столом в центре и массивными картами на стенах. Теперь Евразийский материк, Англию и часть Северной америки покрывали флажки дочерних компаний, начиная от гостиниц, крупных магазинов и заканчивая казино и публичными домами. Более интересный бизнес, вроде детских домов или специализированных школ, которые помогали находить и переманивать таланты, на этой карте не отображались.
Беркутов сидел во главе черного мраморного стола. Справа от него пролистывала свежий выпуск газеты Хана Волович. Ханна прошла долгий путь от обычной швеи до должности руководителя связями с общественностью, возглавив рекламное направление. Ее муж, Дмитрий Волович сидел рядом с Ханной. В молодости военный инженер служил на Кавказе, пока не потерял ногу. Сейчас Дмитрий возглавлял дочернюю компанию “Машиностроение Волович”. Они делали все начиная от паровых машин, заканчивая генераторами и телеграфными станциями.
Слева же от Вадима сидел Микола Словецкий. Вадим вытащил его из банды вымогателей и рэкетиров и помог получить сначала полноценный механический завод, а потом и целую сеть, которая сейчас обеспечивала Россию строительной техникой, каретами, поездами и трамваями.
После Миколы сидел Кондрат, за спиной весь бандитский Петербург называл его Мясником, но так, с уважением. В корпорации же он занимал должность начальника охраны, следя за тем, чтобы никакие секреты и средства не покинули стен.
Остальных директоров можно было объединить на группы: первой такой выступали кораблестроители. Пьер Морель, бывший Французский дипломат возглавил верфи Вадима в Петербурге. В Северодвинске развернулся князь Есислав Павлович Васнецов. Он не только следил за строительством новейших ледоколов, но и отвечал за производство бумаги, леса, тканей и порохов, став лидером в развитии Севера империи. Николай очень благоволил князю, после того как началась стройка железной дороги к новому городу Мурманску, на кольском полуострове. Последним в этом блоке стал итальянец Кавалотти, возглавивший судостроительные мощности Мариуполя, Азова и Керчи.
Напротив них сидели же крупнейшие землевладельцы или ставленники над землями. Светлейший князь Воронцов Михаил Семенович не только был наместником Новороссии, но еще и тестем Вадима. Дальше шел Владимир Андреевич Перовский — генерал-губернатор Оренбургской губернии и отец Анны. Сразу за ним сидели представители Кубанского и Уральского казачества, генерал Лев Львович Альбрант с Кавказа и Марченко Лаврентий Петрович, который отвечал за экспансию империи в средней Азии и выращивание хлопка.
Двенадцатым в совете был князь Живой, но он находился на Дальнем Востоке, поэтому Вадим хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание. Уж слишком редко они собирались от так, вместе.
И завершал собрание старый друг и заместитель Вадима Максим. Он сидел напротив с большой папкой документов. Максим управлял Петербургским офисом корпорации, отвечая за финансы и контакты с другими фирмами или властями.
— Рад всех видеть в добром здравии, — поприветствовал Вадим, взял паузу и продолжил, уже с другим настроем. — Впереди нас ждет тяжелейший период. Тяжелее чем несколько лет, во время войны в Америке, на Кавказе, Азии или при подавлении бунтов. Мы начинаем операцию “Оковы”.
Вадим замолчал, чтобы дать членам совета проникнуться торжеством момента. Он собирал этих людей долгие годы. Каждый из здесь присутствующих двигался в рамках принципов, мотивируемый глубокими желаниями. Кто-то хотел свободы, кто-то авторитета или уважения, а кто-то и просто денег. Вадим это понимал и принимал, и чем несущественнее было желание человека, тем больше стимулов приходилось использовать. Например Микола стремился к комфорту, сначала пресытившись жизнью казака, а потом и жандарма, Вадим сначала нагрузил его производственной деятельностью, дав в подчинение каретную мастерскую, потом переключил на управленческую, поставив ответственным за поставки строительной техники, теперь же Микола ходил читать лекции в Университет и технические училища.
Воронцов, Альбрант, Васнецов и многие другие из так называемого клуба “славянофилов” стремились к развитию страны. Им не нужны были постоянные толчки, людям хватало быть сопричастным к колоссальным изменениям происходящим в империи.
— А мы готовы, к "Оковам"? — отойдя от известий, спросила Ханна.
— А это вы мне сейчас и скажите, насколько мы готовы. Потому, что больше успеть мы не сможем, все уже находится в движении, мы выступаем в новый мир с тем, что есть, — отрезал Вадим.
Процессы, которые начали титанические сдвиги в мировом устройстве, давно перестали быть управляемыми, если несколько лет назад он мог поторопить или замедлить события, то сейчас система набрала такую скорость и инерцию, что остановить ее стало невозможно.
— У нас сейчас больше пяти миллионов сотрудников, считая с зарубежными и дочерними компаниями, — Ханна нахмурилась, чтобы вспомнить отчет, — они безусловно верят в компанию, деньги хранят в наших банках, детей водят в наши школы, живут в наших домах и общежитиях. Скольких мы потерям, когда император объявит призыв?
— Только тех, кто пойдет добровольно. Я договорился, — Вадим потянулся к пачке сигарет, но поморщился и убрал руку, — Николай согласился, что у нас стратегические предприятия из которых нельзя дергать людей. Но мы должны откупиться. По два комплекта, за каждого призывника.
— Десять миллионов комплектов обмундирования?! — ахнула Ханна, — а какого образца? Как у экспедиционных сил или рядовых?
— Не десять миллионов. Многие наши специалисты уже не входят в категорию военнообязанных. Более того, треть нашего штата это женщины. Так же защиту или бронь, получат все ученики. И да, комплекты экспедиционного корпуса, — пояснил Вадим.
— Даже так, это огромные деньги, — в разговор вмешался Максим, — силы генерала Захарченко это лучшее, что есть у империи.
— Честно, я бы тоже не отказался от такого оснащения, — в разговор вмешался генерал Марченко, руководивший захватом средней Азии, — но я благодарен и за поставленные пулеметы. С ними, наши планы продвинулись колоссально. Когда я уходил с южных территорий, нам оставалось три недели до выхода к Афганистану. Сейчас уже должен быть проложен полноценный торговый путь.
Вадим кивнул. Развитие России в центральной Азии или так называемая "Большая игра" являлась частью причины почему все ускорилось. Вся Азия стала местом битвы между Англией и Россией за контроль над более слабыми и рыхлыми государствами.
— Давайте продолжим, — Вадим приспустил очки, чтобы посмотреть в глаза генералу Марченко, тот намек понял и замолк.
— Хорошо, не сразу, но мы сможем предоставить экипировку, сколько нужно и в какие сроки? — Максим открыл записную книжку.
— Думаю, что по двадцать-двадцать пять тысяч в месяц, — посчитал Вадим, — они пойдут не столько на комплектование новых сил, сколько на оснащение и перевооружение уже существующих. В приоритете Петербургская, Мариупольская и Московские губернии, как центры комплектации войск.
— Мариуполь тоже вошел? — уточнил генерал Альбрант.
— Да, Николай Павлович уже поставил мне задачу, по строительству новых лагерей, — объявил генерал-губернатор Воронцов, — начну сразу же, как мы вернемся в Новороссию. Но письма с приказами уже отправлены. И чтобы все знали, нас выбрали из-за отличных учебных лагерей и близости к основному промышленному центру. С этого года Все части переходят на новую артиллерию.
Только Ханна не очень поняла о чем речь, все остальные же в той или иной степени уже связали жизнь с военным делом.
— А мы успеем? В Петербурге, только пограничные и береговые части оснащены новыми орудиями, — вспомнил Пьер Морель, — про корабли я пока молчу.
— Пьер, так вообще везде, — Вадим устало потер лицо, — единственные кто полностью укомплектован это пограничники, береговая оборона и Захарченко. Но заказ поступил. Орудия нужно будет поставлять так же в течении времени партиями. Я объяснил Николаю, что мы их не складируем где-то там.
Вадим махнул рукой, а все усмехнулись. Ведь каждый знал, где, что и сколько у них собрано. И если генеральный штаб, что называется ждал до последнего и теперь носился как ужаленный по всем оружейным заводам, то корпорация готовилась. Но не для души, а пользы ради, пришлось обманывать руководство империи, что мол мы бедные, не загруженные, людей не хватает, финансирования и так далее. И чтобы цены поднять, и чтобы не перегреть производство.
— В Туле, Сестрорецке, Москве, Самаре, Петрозаводске все готово, — отчитался Максим и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
Он вспотел, так сильно в зале повысился градус обсуждения.
— В Северодвинске тоже, — поспешил напомнить Есислав и улыбнулся.
Вот кому-кому, а ему все это грело душу. Еще со времен, когда он сражался против армии наполеона, князь понял отсталость страны. Теперь же он мрачно улыбался, представляя во что выльется новое кровопролитие.
— Мариуполь, Донецк и Екатеринослав тоже, — кивнул Воронцов, а потом встретился взглядом с Перовским, — и по продовольствию тоже.
— Отлично. А теперь о больном, что у нас с флотом? — Вадим спрашивал у Максима, как координатора.
— Мы освоили производство плит, но… — Максим покрутил рукой, — есть проблемы. Северодвинск в этом плане впереди планеты всей. Лучшие корабли уже несколько лет, как спущены на воду и бороздят просторы севера.
— В газетах только о походах адмирала Горынина и пишут, — заметил Микола.
— Да, но он не развлекается, спешу вас уверить, — решил ответить Есислав, — Вадим, мы полностью изучили безопасные пути и готовы к постоянным рейсам до вод Тихого океана.
— Значит, основная часть приготовлений завершена, — резюмировал Вадим.
— Простите, но создается такое впечатление, что эта война нужна только нам и только мы будем тащить ее на своих плечах, — все же решила спросить Ханна.
— Я вас заверяю, что это не так, — Максим похлопал по папке с документами, — мне пришло подтверждение от Мальцева, Щедрина, от Демидова и наших союзников за границей об их готовности и полной поддержке.
— Что же, тогда с богом, — закончил собрание Вадим.
— С богом, — ответили ему.
Это было последнее собрание перед началом крупной операции, на котором подвели итоги проделанной работы. Вадиму не требовалось отчитывать здесь кого-то публично, только увидеть, что главные его помощники с ними на одной волне. Любые же возникающие проблемы они разберут и решат в частном порядке.
— Пьер, останьтесь пожалуйста, — попросил Вадим Мореля.
Француз остался у своего место, только облокотился на спинку стула и достал длинную сигарету. Вадим услужливо поднес зажигалку.
— Как вы, старый друг?
Пьер ответил не сразу. Два года назад, когда во Франции случился очередной переворот, его семью посчитали слишком не республиканской и казнили. Тогда Пьер ушел со службы и полностью погрузился в дела корпорации , получив под контроль Петербургские верфи.
— Бывало и лучше. Хтот Клоун, Наполеон, пф, — Пьер неодобрительно посмотрел на сигарету, словно что-то попало на язык — готов ради амбиций полмира утопить в крови. Он словно слепец пытается пройти по следам предка, только чтобы потеряться на страницах истории.
— Слышали про Алжир? — спросил Вадим, устроившись рядом.
Пьер кивнул.
— Чертов мясник, не лучше, а то и хуже нашего Кондрата. И если я хотя бы понимаю для чего это делает наш глава службы безопасности, то этот клоун для меня выглядит безумцем.
Вадиму стоило огромных усилий, чтобы через Египет организовать поставки оружия в Алжир, для сопротивления Французской Империи. И еще больше сил, чтобы организовать несколько кровавых провокаций. Европейские державы, конечно осудили жестокие выходки французов, но не больше. А вот все остальные прекрасно видели это лицемерие.
— Как Мари?
— Она уже взрослая девочка, — Пьер глубоко вздохнул, — рада, что бабушка приехала жить к нам из Франции. Мама же хочет найти ей жениха.
Из огня Революции Пьер успел вытащить только маму. Они бросили все, что имели, сбежав в Россию.
— У меня есть предложение, но не хочу показаться грубым, — Вадим повернулся к камину.
— У вас же только дочки, а сын, слишком мал? — неуверенно спросил Пьер.
— Есть сын постарше. Ему одиннадцать, но он не от брака с Софьей.
— И что? Вы хотите его принять? — не понял Пьер.
— Конечно, пусть не как основного наследника, но без денег и дворянства я его не оставлю. Впрочем наше дворянство у нас и так есть. Он внук Перовского, — объяснил Вадим.
Пьер же улыбнулся.
— Сколько разница?
— Мари старше на шесть лет.
— Будут проблемы.
— А у кого из нет? — пожал плечами Вадим.
— Хорошо, — повернулся Пьер и протянул руку.
Вадим ответил рукопожатием.
— Десять лет прошло, как мы встретились? — спросил Пьер.
— Да, где-то так.
— Как де все изменилось. Теперь в салонах не обсуждают, что носят в Париже, теперь в Париже обсуждают, а что де носят в Петербурге, — Пьер сжал челюсть, — теперь же там будут спрашивать: а как же нас снова разбили?
— Возможно не в таких выражениях, — ответил шуткой Вадим.
— Возможно, — посмеялся Пьер, и они попрощались.
Вадим специально отправился в Россию раньше императора, чтобы начать подготовку. И если Николай Павлович до сих пор думал, что главной целью операции были враги внешние, то он сильно ошибался.
Вадим просто не видел жизни для страны с гирями на ногах, которые уже многие десятилетия мешали ей вырваться в лидерство и побежать, а потом и полететь. Но гири с цепями здесь оказались чрезвычайно прочными. Вадим помог избавиться от гнойника в виде воющего Кавказа, высвободил сотни тысяч крестьян из ущербной и порочной системы старой экономики, но главная удавка еще давила на шею, последнее звено, тормозящее прогресс. И грядущая война поможет его разорвать.