Вестник и Крымская война

Глава 7 Синоп

10 Ноября, на подходах к Синопу.

С мачты линейного корабля "Императрица Мария" юнга подал сигнал.

— Барабанщики, — приказал Нахимов, и по кораблю раздался бой тревоги.

Матросы повалили на верхнюю палубу, занимать орудия. На втором и третьем дэке началась проверка орудийных расчетов квартирмейстерами. Артиллеристы быстро расхватывали ершики для чистки орудий и ведра с водой. Бой обещал быть жарким.

— От борта! — эхом зазвучала команда, и расчеты отодвинули пушки.

— По местам! — скомандовал командир палубы и наступило долгое ожидание.

Моряки стояли у боевых постов, ожидая только слова.

На верхней же палубе звучали отчеты.

— Господин капитан первого ранга, корабль к бою готов, — доложил и отдал честь первый помощник.

Капитан же повернулся к адмиралу.

— Линейный корабль Императрица Мария, к бою готов!

Нахимов махнул рукой и операция началась.

10 Ноября 1851. Синоп.

Синоп служил важной перевалочной базой снабжения Турецких войск на восточном фронте. На границе с Арменией собрались уцелевшие отряды горцев, сбежавшие с Кавказа. По данным разведки, стало известно, что турецкая эскадра перевозила не только оружие и припасы, но и дополнительные войска для переброски в район Сухума и Поти, чтобы вступить в бой против русского корпуса.

Юркий Комар за несколько заходов разведал обстановку, обнаружив семь турецких фрегатов, два корвета, шлюп и пару больших пароходов. Помимо этого эскадру прикрывали береговые артиллерийские батареи.

Нахимов же располагал шестью линейными кораблями, двумя парусными фрегатами и тремя новенькими парусно-винтовыми фрегатами с казнозарядными орудиями. Фрегаты вооружили по одному семидесяти шести миллиметровому орудию и по шесть сорокопяток, по три на борт. Ну и конечно, Комар. Но он не считался полноценной боевой единицей с одной единственной сорокопяткой.

После лёгкого обеда командующий флотом Осман-паша сидел на верхней палубе и пил чай в обществе советников из Франции и Англии.

— Ваше светлость! Корабли! — донеслось с верхней мачты от дозорного.

Осман-паша понял не сразу. Он верил, что береговые артиллерийские батареи защитят эскадру от любого посягательства русских.

Он встал и достал личную подзорную трубу.

— Джон, русские идут двумя колоннами, — заметил один из иностранных советников.

— Да, прямо на нас, — ответил ему Джон.

— Стоит ли нам тогда оставаться здесь? Может стоит перебраться на пароход?

— Не выйдет, — огорчил его Джон, получив послание, — идем.

Они вместе пошли к Осман-паша, уворачиваясь от турецких моряков, которые спокойно занимались подготовкой орудий.

— Господин адмирал, — обратился Джон, — капитан Слейт, просил передать, что переводит свой пароход под прикрытие батарей.

— Хорошо, он выбрал отличную позицию, — ответил Осман-паша не отрываясь от подзорной трубы.

— Кроме того, капитан Слейт просил отправить нас на пароход.

— Нет, нет, нет, — попытался успокоить их адмирал, — прошу не покидать меня. Я очень ценю присутствие английских друзей на борту. Я буду только счастлив разделить славу нашей победы.

Он протянул руку в сторону наступающего флота.

— Вы только посмотрите, Аллах на нашей стороне, раз омрачил разум русских, они идут прямо под батареи.

И словно услышав адмирала прогремело первое турецкое орудие. Стены крепости заволокло дымом, а на воде появились первые всплески.

Осман-паша разглядел, как одно из ядер вырвало кусок древесины из борта русского линейного корабля. А потом последовал ответ.

Как салюты в новогоднюю ночь стали появляться маленькие язычки пламени из орудийных портов. Белый кисловатый дым окутал русскую эскадру.

С той же стороны, на турков через подзорную трубу смотрел Нахимов. Моряки бегали от зарядного погреба к орудиям, таская мешки с зарядами. Короткие стволы бомбических орудий быстро перегревались, и прямо на них лили воду.

— Бейте настильно! — приказвл Нахимов.

А спустя минуту над крепостью появилось огненное облако.

Броня кораблей держала ответные выстрелы. Слышался треск внешнего слоя, под жалобный вой падали сломанные мачты, но моряки держались. Грохот орудий заглушал команды командиров расчетов, но артиллеристы, не просто работали, они жили как один организм. На деках стоял густой дым от стрельбы, духота была жуткая.

Императрица Мария приспустила паруса и поравнялась с турецким фрегатом, чтобы дать полный бортовой залп. Палуба задрожала под ногами Нахимова от последовательной стрельбы десятков орудий.

Одна из выпущенных бомб пролетела через фальшборт и взорвалась прямо над турецкими артиллеристами с свежими зарядами для орудий. Турецкий флагман дрогнул, вместе с облаком раскалённого пламени вырвался черный дым, разбрасывая щепки и горящие куски ткани от зарядов.

У линейного корабля Три Святителя не выдержала и надломилась грот мачта. Корабль накренился, а моряки принялись рубить канаты, ведь паруса закрыли артиллерийские порты.

— А ну, прикрыть товарища, — скомандовал Нахимов, заметив проблемы у соседа.

— Огонь! — раздалось с палубы, и последовал новый залп.

Фрегат, который защищал турецкий флагман, вспыхнул огненным фонтаном. Пламя целым столбом било в небо, затмевая заревом все поле битвы.

— Крюйт камера, — отчитался капитан.

— Отлично! Отлично! — обрадовался Нахимов.

Раздался свист. Тут вражеский снаряд перебил одну из балок, и она зацепившись за трос как разогнавшийся таран прошла в дюйме от админа.

— Не задело, Павел Степанович? — обеспокился капитан.

— Ничего, ничего, — отмахнулся Назимов и снова поднял подзорную трубу.

Императрицу покачнуло. Из кубрика пошел черный дым.

— Пожар! Пожар в крюйт камере! — на верхнюю палубу выбежал обгорелый моряк. Вместо щеки у него торчала обуглившаяся деревяшка.

— За мной, быстро! — скомандовал первый помощник и схватив топор бросился в черный дым.

Адмирал же, спокойно дождался, пока снизу не показались другие моряки и один из них не закричал:

— Потушили!

Его быстро оттащили и дали отдышаться. Пострадавших обмывали водой, туша горящую одежду.

Турецкие же корабли уже ничего не могла спасти. Моряки прыгали за борт, невзирая на обещания щедрого вознаграждения или угроз жестокой расправы. Все горело.

— Три часа, пять минут, — Нахимов посмотрел на карманные часы и повернулся к капитану, — запишите в журнал.

За кладбищем кораблей горел и город. Артиллерийские батарей лежали в руинах, пока орудийные расчеты убегали подальше от свистящих бомб.

Через пол часа, русский морской десант высадился на берег. Они заходили в наполовину опустевший город. Местные прямо на площади собирали раненых турецких солдат, переживших разгром.

— Пленные доставлены по вашему приказанию! — объяснил первый помощник, — Осман-паша, офицеры штаба и еще двое, видимо, англичане. Не говорят по русски.

Турецкий адмирал выглядел неважно. Под конец боя он ногой зацепился за трос и сильно потянул мышцу, из-за чего не мог ходить сам и опирался на офицеров.

Он встретился взглядом с Нахимовым.

— Нам не о чем говорить, хоть я и благодарен вам и вашим морякам за свое спасение, — перевел слова Осман-паши переводчик.

Британцы же говорить не стали, только посмотрели на ускользающий из бухты английский пароход. Нахимов с ужасом уставился на Комара, который догонял англичан.

— Что же он делает?

— Если вы на него нападаете, то это война, — заметил Джон, — отпустите нас , мы обычные путешественники и служим на английском корабле "Трафальгар".

Нахимов приложил подзорную трубу и зло заметил:

— Вы в турецкой форме. А значит, и отношение к вам будет, как к турецким пленным.

Адмирал уже хотел дать команду на отмену атаки, но передумал и стал смотреть, что же произойдет.

А капитан Комара, молодой офицер, всю битву наблюдал, как в две колонны русские линейные корабли расстреливают турков. Он не стал докручивать корму, чтобы открыть огонь из сорокопятки. Вместо этого, каждая живая душа в бухте услышала долгое ВЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ. Корму парохода словно вспороли консервным ножом, металлическая труба лопнула и разлетелась на клочки, словно бумага. Корабль тут же потерял ход и замедлился. Моряки в панике бросились прыгать в воду, а тем кому не повезло оказаться на корме в этот момент либо стонали от боли, либо лежали бездушными кусками фарша, напичканные мелкими осколками.

— Вот это металлорезка, — пораженно заметил Нахимов, убирая подзорную трубу.

Сегодня они разбили все корабли.

***

Гром Синопской победы прокатился по миру, и как хороший пинок растормошил оголодавший улей.

Наверное, впервые в жизни, Белла почувствовала, что вся жизнь течет неимоверно медленно. Вот уже месяц, как в палате лордов не затихают громкие речи, по поводу безжалостно и даже варварской атаки русского флота на Синоп. Каждый выступающий словно обязался краше предыдущего описать все ужасы с которым сжигали грабили и насиловали город. Тут Белла усмехнулась, эта ошибка прошла незамеченной во время выступления, но ее очень позабавила, особенно когда она представляла, как ужасный адмирал Нахимов пристает к бедному Осман-паше, а потом к его флагману, и артиллерийским батареям.

Отдельно выделяли совершенно возмутительное применение морского пулемета, против невинного, мирного, просто святого английского парохода, которой, вот уж случайность, перевозил оружие для турецкой армии.

В Таймз даже напечатали фотографии. Корабль выглядел так, словно его за одно место укусила огромная акула или пиранья, зацепив при этом моряков. Тела для фотографии убрали, но темные пятна и обрывки одежды остались.

Впрочем, все речи в палате или парламенте — только внешняя мишура, симптом. От ирландских агентов Белла получила информацию, что иностранные послы зачастили в Вестминстерский дворец к премьер министру, да и королева Виктория туда зачастила.

И сопоставив все списки, Белла испугалась. Как почти сорок лет назад против Франции собирали коалицию, чтобы восстановить монархию, так теперь и против России.

Вопрос только встал в балансе сил. Российская империя относительно легко пережила Весну народов, вырвавшись вперёд.

***

Париж. Лувр.

В начале 1851 года избранный еще в сорок восьмом году президентом Луи-Наполеон Бонапарт совершил государственный переворот, распустив законодательное собрание. Из-за нестабильной обстановки во Франции он не смог летом лично посетить Международную выставку, отправив посла. В это время Наполеон проводил плебисцит, чтобы получить согласие народа на «необходимую власть для проведения в жизнь конституции на началах, предложенных в его прокламации 2 января», включая положение ответственности министров только перед избираемым на 10 лет президентом. И всю осень новое правительство готовило изменения в конституции, которые планировалось опубликовать в начале пятьдесят второго года.

В зале для приемов Луи-Наполеон Бонапарт в роли президент Совета возглавлял большой белый стол, за которым собрались послы для новой коалиции.

Первым слово взял посол Австрии:

— Это случилось. И я не только про Синоп, но и про Балканы. Когда дипломаты замолчали, то их место заняли пушки и линии пехоты!

— Вы немного ошибаетесь, — его мягко поправил посол из Пруссии, — русские уже давно не воюют линиями. Только рассыпным строем и все чаще копают, словно кроты.

— Это не поможет им, — посол Австрии окинул взглядом присутствующих.

— Вы, так рьяно настроены? — поинтересовался английский посол.

— Мы перебрасываем войска к южной и восточной границе. Николай так легко не получит и кусочка земли!

Англичанин переглянулся с Наполеоном. Они достоверно знали, что Пруссия и Австро-венгрия заключили оборонительный союз и в случае, если Россия не уйдет из Балкан, то они нападут, о чем знал и Николай. Но уходить не спешил, спокойно окапываясь на западном фронте.

Австро-венгрия пострадала в недавних революциях намного сильнее, чем пыталась скрыть. Англичане даже подумывали, выделить им кредит, чтобы Габсбурги протянули подольше.

— Я бы хотел высказаться, — предложил англичанин, и заметив кивки продолжил, — Русские на удивление скоординировано прекратили поставки продовольствия, отозвав все суда обратно в порты.

— Это не важно, мы сможем поставить столько зерна, сколько вы захотите, — заметил американский посол, бескультурно перебив коллегу.

Для США новая Европейская война открывала такие возможности, что белый дом чуть ли не на ушах стоял, радуясь возможности нарушить мирный договор сороковых годов, так приятным бонусом шла возможность занять место России как главного поставщика еды.

— Боюсь, что это будет не так просто, — признался Наполеон, — от них зависят не только метрополии, но и колонии. Эта их корпорация возит пшеницу и в Алжир, и Египет, Мексику, и даже в Южную Америку!

— Это в Каире они построили новые портовые силусы? — уточнил посол из Голландии.

— В Каире, Александрии, Бейруте, это если говорить про средиземноморье, — ответил посол из Италии.

— Значит, это наши запасы на черный день, — развел руками Наполеон, — голод сменил режимов больше, чем любая революция.

Англичанин улыбнулся, обратив внимание на то Кто это сказал.

— Мне больше интересно, русские правда начали поставки зерна в Азию? — спросил Наполеон у англичанина.

— Да. Нас это беспокоит, но помешать мы пока никак не можем. После последней войны Персы потеряли запал, а северные регионы Индии мы плохо контролируем.

— Китай? — спросил посол из США.

— А что Китай? Да у них большая сухопутная граница, но нет ни нормальных дорог, ни населения на севере, этого самого Китая. По морю было бы проще, но как они теперь дойдут туда? — усмехнулся англичанин.

— Что вам известно об их планах? — спросил Наполеон, чтобы свериться.

— Меньше чем хотелось бы, — честно соврал англичанин, — за последние несколько лет, мы потеряли в агентах. Более того, русские переоснощают штаб телеграфами и телефонами, а там все и труднее и легче одновременно.

— Это как? — спросил посол Испании.

— Да, все дело в том, чтобы подключится к проводам, чик и слушай, только провода они начали прятать под землю, — пояснил англичанин.

Все оценили задумку, некоторые даже записали.

— Никто не встречал новостей о новых орудиях? — как бы между делом спросил англичанин.

— Если бы, — усмехнулся посол из Австро-Венгрии, — русские блефовали. Вон, сунулись на правый берег Дуная, так потащили обычные пушки. Люди… насчитали около трехсот двадцати. И всего три-четыре пулемета. Похрже, что русской армии новое оружие оказалось не по карману.

— А как насчет ружей? — тут же уточнил англичанин.

— Хм, даже не скажу. Но вопросом можно заняться.

— Да не надо, ничего страшного, — отмахнулся англичанин.

— Есть новые ружья, их точно замечали у казаков, — Наполеон вспомнил отчеты о боях на Кавказе французских добровольцев, — револьверные карабины, если я правильно помню.

— Черт, они вообще ничего не могут придумать? — всполошился посол США, — если нужно, то мы можем поставить схожие! И даже лучше.

— Вы то против них уже воевали. Что скажете? — обратился к нему Наполеон, тонко намекнув, что нужно вести себя поскромнее.

— Да ничего. Да оружие у них встречается хорошое. Может найдется несколько толковых генералов, тот же Захарченко, но остальные! Посмотрите на эту возню на Балканах. А Синоп это великое чудо, которое случилось только благодаря буре, которая поймала флот турков в бухте.

С самого начала войны американская пресса раздувала любой промах Николаевской армии до таких размеров, что читать становилось противно и скучно.

Англичанин слушал и кивал, словно соглашаясь со всем сказанным.

***

В это же время. Петербург. Генеральный штаб.

Николай смотрел на карты и не верил своим глазам. Радость от блистательной победы эскадры адмирала Нахимова омрачилась положением на других фронтах. Его ставленники показывали себя не то что плохо, а очень даже хуево. Паскуда Паскевич такие пляски отплясывал в Румынии, что вся Европа тихо хихикала.

Не порадовл и князь Меншиков, в противовес Беркутову убедивший его, что никакой крупной европейской коалиции нет и быть не может. А потом пришла Венская нота, где Англия, Франция, Пруссия, Австрия, Испания, Италия и Голландия требовали русских убраться с Балкан.

Он уже развернул триста тысяч штыков и хотел еще двести, но один спокойный и ненавязчивый голос отговорил. Николай никогда не верил Беркутову на сто процентов, поэтому послал генерала Захарченко проверить, укрепления в Валахии. И если бы генерал прислал только письма с отчетами, то император не поверил бы. Но теперь перед ним лежали еще и фотографии. Паскевич топтался на месте и тратил время проводя бессмысленные полуосады. Да его подразделения вооружили старыми пушками, новые орудия поступали недостаточно быстро, чтобы перевооружить сразу всех. Но западный округ и дивизии в Петербурге уже перешли на новые образцы. Шло активное снабжение Кавказских и Финских частей.

Кавказ. Николай сжал руки в перчатках. Воронцов не справлялся. И его тоже требовалось сменить. Хоть Беркутов и был рядом, можно сказать дышал в затылок князю, но демонстративно не вмешивался. Сидел в чертовом Мариуполе и обучал свежие части для обращения с новым оружием.

На мягкие запросы: а какого х? Он спокойно отвечал:

"Ваше императорское величество, смею заверить, что делаю все в своих силах, чтобы помочь отчизне в этот трудный час, но как-то так выходит, что на дороге попадаются различные высочества, которые лучше меня сопляка зеленого, знают что нужно делать."

Дерзко? Пф. Николай Павлович не славился ангельским характером и если бы был в одной комнате с негодяем,то лично бы задушил его. Но такое общение сильно контрастировало с успокаивающими или даже убаюкивающими отчетами с фронтов. Один только начальник спецслужбы Местечкин грустно хихикал, предоставляя отчеты разведки. Ну и был у Николая еще один источник, в числе прочих, но этот шел прямо из офиса корпорации. Завоевание или вербовку Ханы Волович Николай смело ставил себе в заслугу. Ну да, что-то он отвлекся.

— Василий Андреевич, а не подскажите, что это за линия? — спросил Николай у нового военного министра, показывая на карте на новое обозначение у берегов Черного моря.

— О, это Николай Павлович линия железной дороги. Мы в срочном порядке, при помощи…

— Я понял кого, — грустно отмахнулся император.

— Мда. В общем организовали железнодорожные войска, расширив ранее созданные по вашему приказу четырнадцать рот. Сейчас действуют три группы, в дальнейшем думаем расширить до десяти. Они отвечают за прокладку, охрану и обеспечение железных дорог.

— Что, даже через реки?

— Таков план, — кивнул министр, — пока отрабатываем решение с бетонными понтонами.

— И это? — Николай еще раз показал на толстую черную линию с черточками.

— Новая линия от Одессы и до Бухареста. Уже присоединили Измаил, Галац и приближаемся к Слобозии. Вторая группа сейчас действует на Кавказе, — министр указал на линию, которая шла вплотную к берегу Черного моря и заканчивалась в городе Сухими. Мы воспользовались уже начатой линией и послали строительные бригады наперёд, для расчистки дороги. В среднем километра два в день удается прокладывать.

Николай кивнул. Он только летом приказал создать полноценные службы для железной дороги, видя отставание от, чертовой корпорации, и видно, что не зря. Хотя насколько это решение принадлежало самому министру, Николай очень сомневался.