Ветрогон

Глава 18

Отца не оказалось дома!

Почему-то я совсем не был к этому готов. Ведь все настолько удачно и хорошо складывалось, я как-то вообразил, что оно и дальше так будет.

Добирались до Челюстей мы с Мариной быстрее и проще, чем я думал. Когда она окончательно успокоилась, вытерла слезы и умылась снегом, прилетел транспортный вертолет Ордена с моим старым знакомцем Константином на борту.

— Неужели вас за мной закрепили? — спросил я, пожимая ему руку.

— Нет, что вы, — хохотнул он. — Просто неделю назад было мое дежурство и сегодня тоже мое.

Я начал было с ним договариваться, чтобы нас подвезли — не знаю, насколько быстро летает вертолет, может, и медленнее, чем мы, но хоть силы сэкономим — однако Марина влезла в разговор.

— Не стоит! — сказала она. — Нам ведь ждать придется, пока они образцы соберут! А я знаю, как быстрее.

— Как? — удивился я.

— Тут до станции электрички километров двадцать на юг, — сказала она. — Ну, это не настоящая станция, скорее, просто платформа. Но можно хоть до Каликии уехать, хоть в любой ближайший город. Твой гениальный портной где живет?

— В Челюстях.

— Это же станция Атомоград-58? Туда экспресс от Каликии меньше часа идет. А если не экспресс, то два часа. Быстрее, чем я долечу. Мы с тобой какую-нибудь зрелищную магию сообразим, чтобы издалека было видно, любой машинист остановится, даже если у него в расписании этого полустанка нет.

— Принято, — подумав, я кивнул.

Действительно, почему я не подумал об электричке? Боялся, что Всадник Ветра в вагон не пройдет, что ли?

Все получилось именно так, как сказала Марина. Мы легко добрались до железной дороги — серая полоска насыпи и две черные нитки рельсов тянулись вдоль подножия горной цепи и видны были издали. Пришлось немного пролететь над ней, но платформу нашли быстро: Марина хорошо помнила, где она.

— Я все окрестности здесь облетала, — сказала она с гордостью. — Тренировала магию.

«Родственная душа», — подумал я.

— И много натренировала? Говорят, силу заклятий нельзя увеличить.

— Что такое сила? — она дернула плечиком. — Произведение массы на половину квадрата скорости, а если мы говорим об ударном воздействии, то еще и площадь влияет. Я не могу сделать более мощные сосульки, зато могу сделать их максимально тонкими и легкими и послать с максимальной скоростью! — произнесла она это с понятной гордостью. — Впиваются, как занозы даже в броню, а тех, у кого брони нет, решетит насквозь! Только против Черноцвета бесполезно, у него регенерация слишком мощная, — тут она тяжело вздохнула. — Я надеялась, что ПВО его срисует, если повыше заманить, но подставилась под удар… Хотя видишь, все-таки срисовали! Вертолет прислали, пусть и поздно.

— Это я вызвал, — сказал я, показал коммуникатор и объяснил, откуда он у меня.

— Ух ты! Ты сотрудничаешь со Службой?

— А ты нет?

Как это они пропустили такую одаренную девочку?

Она помотала головой.

— Мне намекали, что можно, но я не стала. Я и так не знаю, как умудряюсь гиас нарушать — ну, на свидание с родителями. Вдруг если со Службой начну общаться, в этом механизме что-то разладится? Все-таки государственная организация, а на работу на государство тоже запрет.

— Логично, — я кивнул.

Ну да, все походило на то, что Марина вполне отдавала отчет в хрупкости того выхода, который нашла, и всячески берегла себя от лишних знаний, лишних рассуждений и вообще лишних телодвижений. Но с атаками при этом экспериментировала, умница такая! И пришла к тем же выводам, что и я.

Вот, кстати. Раз мне повезло, что такой полезный человек нашелся, надо ее как следует расспросить.

— Я правильно понимаю, что у тебя и водные атаки, и ледяные?

— Одна водная атака, две ледяных. Плюс из небоевого водный транспорт и температурный контроль.

Блин, как хорошо общаться с кем-то на одном языке! Вот что значит, человек как следует подготовился к экзаменам в элитную школу!

Но не успел я расспросить дальше, как мы услышали гудок приближающегося поезда.

Думаю, машинист и так установился бы, увидев двух полуголых — по нынешней погоде — детей на одинокой, затерянной в снегах платформе. Тем более, мой Всадник Ветра ярко блистал на солнце. Но Марина решила подстраховаться, достала Песню Моря и сотворила этакий гейзер из снега, стабильный и очень красивый. Электричка замедлила ход, и мы прыгнули в первый вагон.

Помощник машиниста (судя по погонам) тут же вышел к нам из кабины.

— Честь познакомиться с детьми-волшебниками, — он пожал нам руки. — Какая помощь вам нужна?

— Просто добраться до Челюстей, — сказала Марина. — Ускоряться специально не надо. И если у вас есть что-нибудь перекусить, тоже не откажемся. Но это не обязательно.

— Первое — проще простого, там плановая остановка. А второе… У нас на дневном рейсе перекусы не продают, и мы с Петром Симеоновичем свой обед уже съели… Вот что, я выйду в Горных Росах и куплю вам что-нибудь в буфете.

— Сами возьмем, спасибо, — лучезарно улыбнулась ему Марина.

Судя по любопытному взгляду, помощник машиниста очень хотел расспросить нас, с кем мы так сражались, что даже одежду покоцали, но промолчал. Не принято надоедать детям-волшебникам. То ли из-за того, что в Ордене реально жесткие законы на этот счет — ты ляпнул что-нибудь не то, а ребенок исчез, и попробуй докажи, что не из-за твоих слов! — то ли так обналичиваются века уважения.

Промолчали, хоть и смотрели так же любопытно, и редкие пассажиры первого вагона — всего пара человек. Ну да, вопреки тому, что Марина сказала, вечер еще не наступил, а в середине буднего дня не так-то много желающих ехать в электричке по заснеженным предгорьям.

В Горных Росах — небольшом поселении под защитой единственной Искровой башни, похожем на то, где я пользовался телефоном — Марина в самом деле сбегала до буфета. Одна, я все еще стеснялся. Правда, принесенные ею пирожки трескал: жрать хотелось до одурения.

Мы ушли в один из вагонов в середине поезда, где вообще оказались в полном одиночестве, и тут-то я всласть расспросил Марину о прецизионном контроле. Она рассказала и показала мне несколько полезных трюков. Иглы и шарики льда у нее в самом деле выходили очень-очень маленькими и тонкими, но при этом прочными. Добилась она этого не только брутфорсом, как я, но и еще кое-какими трюками: поначалу намораживала лед на песчинки и крошечные семечки, вроде маковых, потом делала слой льда все более тонким, а потом стала проворачивать все то же самое без семечек.

— Интересно, — сказал я. — Надо будет то же самое с воздушными вихрями попробовать.

— Тебе, наверное, будет сложнее, — сказала Марина. — Воздух так тяжело контролировать!

— Не сказал бы…

— Да? А у меня сложилось впечатление, что у воздушников с прецизионностью хуже…

Мы с ней еще немного посравнивали впечатления, но было видно, что душа Марины не слишком лежит к разговорам. Забравшись с ногами на лавку, она смотрела в окно — на белые холмы и лиловые горы не так уж вдалеке. Изредка мимо проскакивали охраняющие железнодорожные пути Искровые башни с домиками боевых расчетов: все железнодорожники Ордена числятся на действительной службе.

Зимний день короток, и когда мы приехали в Челюсти, уже успело стемнеть. Тут я повел Марину над крышами к нашему жилому блоку. Странно было заходить в подъезд с глефой в руке — второй раз! К счастью, никто нам не встретился: мне очень, очень не хотелось общаться с знакомыми и соседями — да хоть с теми же мамашами в песочнице.

Удача кончилась перед моей бывшей входной дверью: квартира пустовала!

Это было странно. Мама на смене, да, если я не напутал с ее расписанием, но отец-то где? В пять часов он обычно дома, как штык, а уже полседьмого!

Неужели ушел пьянствовать с друзьями?

Или… А вдруг мама его все-таки выгнала? Она мне ни словом о нем не обмолвилась — видно, неспроста. Не думаю, что он рассказал ей правду о нашем последнем разговоре, но Афина могла и выдурить у него инфу, она такая.

Блин, в этих двух случаях я понятия не имею, где его искать! Да и помогать он мне тогда вряд ли будет. А я уже так обнадежил Марину!

— Похоже, он еще в ателье, — сказал я вслух, чтобы не огорчать ее раньше времени. — Полетели туда.

Про себя я уже начинал прикидывать запасные варианты, от «вломиться к какой-нибудь школьнице из Академии» до «созвониться со Службой, пусть срочно находят армейского портного, намастрячившегося на генеральских кителях». Однако, к моему удивлению, в ателье горел свет, и еще с улицы я разглядел силуэт Пантелеймона Ураганова, склонившегося над чертежным столом. Ну надо же! Никак заказ нашел? Ничего, как нашел, так и потеряет. Форма Марины в приоритете.

Внутри дверь, ведущая из коридора бизнес-центра в ателье, разумеется, не запиралась. Я просто толкнул ее и вошел, Марина за мной.

— Здра-авствуйте, — Пантелеймон обернулся от стола с дежурным приветствием на губах и завис: он явно не ожидал меня увидеть.

Что там, я тоже не ожидал себя здесь найти!

— Привет, папа, — сказал я. — Нужно, чтобы ты срочно сшил школьную форму этой девочке. Кстати, она тоже волшебница, ее зовут Песня Моря.

Пантелеймон резко отмер.

— Кир! — воскликнул он. — Что ты сделал с моим плащом⁈

Я поморщился. Его плащ, как же. Но ради Марины нужно было держать лицо, и я сказал:

— Его пожег Черноцвет. После его яда одежда детей-волшебников не регенерирует. Ты сможешь сшить такую же форму, как у Песни Моря? До послезавтра, лучше до завтрашнего вечера. Это важно, папа.

— Да зачем такую же? Я сошью лучше! — папаша на глазах наливался энергией и воспарял к облакам. — Песня Моря, значит, водница? Вам бы, прекрасная юная барышня, нужно что-нибудь темно-синее, это отлично подчеркнет белизну вашей кожи и придаст серому цвету глаз больше глубины! Что касается фасона, то, позвольте заметить, что школьная форма, конечно, немеркнущая классика, но у вас гибкая фигура танцора, я бы предложил что-то менее скрадывающее плечи…

— Папа! — резко оборвал я его. — Нужна именно эта форма! У тебя есть точно такая же ткань? Или ты знаешь, где ее достать? Если нет, мы полетим к кому-нибудь другому. Время дорого.

— Ну, если ты так ставишь вопрос… — обиженно произнес отец, рысью подбежал к одной из занавесок, которые у него скрывали ниши с полками, и отдернул его жестом фокусника. Там на стене висели рулоны ткани, идеально разложенные по цвету и толщине — от шерсти до шифона.

Так же играючи-сценически отец выдернул рулон сине-зеленой клетки, точно такой же, как у Марины.

— Вот! Румильская клетка в варианте «малахитовый зеленый», мне из нее недавно как раз школьную форму заказали, только мужскую. К счастью, я купил больше, чем нужно, так что остатка на такую хрупкую барышню хватит с лихвой. Я даже могу сделать вам дополнительные шортики из этой ткани, чтобы в полете было удобнее.

— Не нужно, — помотала головой Марина. — Я обычные велосипедки поддеваю.

— А будете необычные! Или хотите, пошью красные или желтые, контраста ради? Может быть интересный эффект в зависимости от оттенка!

— Пап, нам главное быстро, — еще раз подчеркнул я голосом последнее слово.

— Успею, — махнул он рукой. — Что там, простая плиссированная юбка-клеш, это буквально две полоски ткани. Жакет чуть посложнее, но в целом обычный двубортный пиджачок с прямым регланом. Отделка довольно интересная, но не вызов. Или блузку тоже надо? Тут посложнее, рукав «овечья ножка», еще и жабо — если шить из натурального шелка, задача нетривиальная.

— Нет, блузка произвольная, — тут же сказала Марина. — В смысле, можно не в точь-точь такую же и не из шелка, главное, чтобы белая и с жабо. Их всегда в магазинах полно.

— Да, без блузки точно успею, — согласился отец очень деловым тоном. — Позвольте снять с вас мерки?

Меня поразило, насколько по-другому он держал себя с Мариной — совсем не так, как со мной. Когда он шил для меня плащ, то все время бурчал, дергал меня то за руку, то за плечо — мол, не так стоишь, не сутулься, голову поверни, да не туда, ну что ты за бестолочь. А с Мариной он обращался будто с фарфоровой, ни единого резкого слова, ни единого ненужного прикосновения! Понятно, что ситуация куда более деликатная — все-таки девочка-подросток, портной-мужчина, нужен максимум профессионализма… Меня, скорее, поразило, что этот профессионализм у отца все-таки был. Тем более, я наконец-то привел к нему девочку-волшебницу, сбылась мечта идиота…

— Все, — отец свернул сантиметр и убрал блокнот. — Завтра после обеда можете подходить. Часа… В четыре, я думаю, — он бросил взгляд на часы. — Но сейчас-то вы разве будете ходить по улице в этих обносках?

— Да нет, — удивилась Марина, — зайду в магазин, подберу что-нибудь.

«Где подберет? — подумал я. — Восемь вечера же, все закрыто!»

Потом до меня дошло, что Марина из Каликии, этот город куда больше. Там, наверное, есть магазины, которые и до девяти, и до десяти торгуют — чтобы было удобно тем, кто поздно выходит с работы. Ей и невдомек, что у нас в Челюстях такого нет. Или она собралась опять на электричку прыгать?

— Зачем что-нибудь⁈ — отец среагировал совершенно на другое ключевое слово. — У меня совершенно случайно есть платье, прямо словно бы для вас! Может быть, пару вытачек, я имел в виду чуть менее стройную девочку… Примите в подарок, прошу!

Снова своим прекрасным сценическим жестом отец отдернул вторую шторку, за которой оказались манекены с девичьими платьицами. Судя по их броскости и не слишком большой практичности, а также по тому, что с каждым в комплекте шли шорты — где-то короткие, где-то до колена, в зависимости от фасона платья — предназначались они для девочек-волшебниц.

— Вот, — сказал он с гордостью. — Я думаю, это, темно-синее, как раз для вас!

И указал на манекен, где красовалось платье чуть скромнее прочих — в смысле, менее пышное и броское, а не более закрытое — в спортивном стиле, с разрезанной на боку скошенной юбкой поверх облегающих капри до колена. Верх платья, такой же минималистичный, был украшен белыми кружевами в треугольном вырезе и рукавами-крылышками. «Дополнял ансамбль», как принято говорить, белый кожаный ремень, охватывающий талию и дополнительным витком свисающий на бедра.

— Сюда можно прицепить компактный предмет-компаньон, — отец показал на ремень. — Видите, я предусмотрел карабин в цвет! Или фляжку с чем-нибудь.

Мне показалось, или у Марины вспыхнули глаза?

Ну еще бы, все-таки девчонка, а два года носила одно и то же, не переодеваясь! Хотя нет, она переодевалась на каникулы, сама же сказала.

— Но… Это как-то неловко, — начала она. — Я и так вас напрягла…

— Никакой неловкости! — воскликнул отец.

Одновременно со мной, потому что я тоже сказал:

— Ничего-ничего, бери, не стесняйся.

А потом добавил:

— В этом городе все уже закрыто, а когда доедешь до Каликии, закроется и там.

Отец словно бы вспомнил о том, что я тоже нахожусь в комнате, и поглядел на меня.

— Кир… — он сглотнул. — А для тебя у меня тоже кое-что есть! Ты же не хочешь ходить как оборванец, верно?

Он торопливо, уже без всякого сценического лоска, засеменил к третьей шторке — слава богу, последней в его ателье — и отдернул ее как-то скомканно, торопливо, едва наполовину.

Там тоже стояло несколько портновских манекенов, все одетые в плащи. Плюс-минус такие же, как у меня, покрой отличался минимально. И цвета разные: от серого до темно-синего и темно-красного. На каждом манекене висел также шарф, либо белый, либо контрастного цвета. Плюс еще остальная одежда: свитер, штаны… Штаны, кстати, отец додумался сделать похожими на армейские или походные туристические, не костюмные, но при этом как-то неуловимо поменять фасон, чтобы они куда лучше сочетались с плащом. В целом каждый из этих комплектов выглядел почти как тот, что я носил последние месяцы, но куда более стильно! Хотя мне казалось, что я и так весьма круто прикинут. Ну, насколько вообще возможно для тощего шкета. При этом четко сформулировать разницу я не мог: видимо, дьявол крылся в деталях.

Сколько их тут было, четыре или пять? Я сам отодвинул занавеску на весь оставшийся путь и насчитал шесть комплектов.

— Вот, — сказал отец сдавленным голосом. — Я… В общем, приготовил. На случай, если ты… Залетишь как-нибудь.

— Ага, — я кивнул.

Почему-то горло у меня тоже сдавило.

Блин, ведь я терпеть не могу этого урода! Какого черта он вдруг начал демонстрировать остатки совести и отцовских чувств?

Марина переводила взгляд с меня на отца и вдруг сказала:

— Кир, если ты не против, я бы взяла платье. А если против, не буду.

С чего она взяла, что я буду против? И вообще, при чем тут мое мнение?

— Я же тебя сам сюда привел, — буркнул я. — Как я могу быть против?

— А… Ты? — спросил отец.

И я сразу понял, о чем он спрашивает.

— Темно-синий плащ с белым шарфом, — решил я.

Слаб человек. Где я еще такую красоту найду, да еще чтобы не зазорно было раскулачить кого-то на стоимость настолько качественного шмотья?

И вообще, если отец не подведет и сошьет для Марины вовремя, я… Ну, скажем так, признаю, что такие, как он, тоже на этом свете не бесполезны.