Видения молодого Офега

XXIII.

На поляне, со всех сторон окруженной горами, жили люди. Было лето. Светило солнце. Вечером я стал подниматься на гору и увидел, что на поляне одни кружились в хороводе, другие пили кофе на зеленой траве, третьи учили детей азбуке.

На другой день, к вечеру, я взобрался на гору, обходя ее кругом по спирали, и вскарабкался на выдающийся отрог, откуда я мог видеть расстилавшуюся подо мною долину. Там не произошло никакой перемены со вчерашнего дня: танцевали, пили кофе, учили детей азбуке. Я предложил жителям долины сопутствовать мне в моем восхождении по горам, туда, откуда простираются далекие виды. Но никто не ответил мне и, казалось, даже не слыхал моего голоса.

На следующий день я снова взошел на гору, обходя ее кругом по спирали, и взобрался на выступающий откос, находящийся над тем, с которого я накануне смотрел в долину. И внизу, в глубине, мне представилась та же картина, что и вчера, лишь с тою разницею, что предметы казались меньше.

Люди, увидав меня снизу, повидимому, рассердились: они насмехались надо мной, сыпали язвительными речами, бросали камни.

Я продолжал свой путь, и моя душа наполнилась сожалением, и я занялся придумыванием длинных комментарий к тексту: „Все понять — значит все простить“. И я переложил в стихи новую религию человеческих страдании.

На третий день, к вечеру, я снова взошел на гору, обойдя ее кругом по спирали, и встал на выступающий откос, который поднимался над теми двумя отрогами, где я был в предыдущие дни. Я взял камень и с силою бросил его прямо перед собою, и, несмотря на то, что гора, казалось, не мешала ему, он все-таки упал на гору. Я видел, как люди двигались на дне долины и, судя по их движениям, я понял, что они заметили меня. Но я находился на высоте птичьего полета, и поэтому они казались мне такими крошечными, что я не мог разглядеть, приветствуют ли они меня или же угрожают мне. Иные пытались вскарабкаться на нижние ступени гор, к тропинке, по которой я шел, но они казались мне не больше муравья. Я не обращал внимания на то, грозили ли они мне или манили меня; мне было все равно: лезли ли они на гору, чтобы следовать за мной, или хотели стащить меня вниз. Моя грудь расширялась, вдыхая горный воздух, в голове прояснялось. Над долиною и ее обитателями неслись тучи, а я смотрел на сверкающую на солнце снежную вершину, куда вела моя тропинка. —————————

На четвертый день к вечеру————————————————————————