Витязь 1

Глава 26

В шаге от войны

— Как дела, Тимофей? — спускаясь с крыльца столичной усадьбы, спросил княжич Каменецкий.

При этом он хлопнул и не без удовольствия потёр ладонями. Ему не холодно, «Телогрейка» вполне справляется с морозом. Хорошее же настроение обусловлено окончанием постельного режима. Срок приличествующий после ранения на поединке, миновал и теперь он наконец на ногах.

Вообще-то, пролежать пришлось подольше, батюшка настоял, в назидание на будущее. И никакие увещевания на него не подействовали. И ладно бы Ольге разрешили посещения, так нет, тут дед вздыбился. А Михаил его уважал и старался по пустякам не расстраивать. Подумаешь пролежать в постели чуть дольше. Да ерунда! Но всё же хорошо, что эта необходимость осталась позади.

— Дела, как сажа бела, Михаил Антонович, — ответил верный слуга.

Боец из него не очень, зато верный, аки пёс. Он уже два десятка лет как выполняет самые деликатные поручения старого князя Каменецкого, а с некоторых пор приставлен к княжичу. Сознавая, что Андрей Иванович немолод, Тимофей решил сделать ставку на Михаила, служа ему верой и правдой. Он выполнял его деликатные поручения, при этом умалчивая о том, о чём просил не распространяться его новый господин.

В частности, об охоте на некоего дворянина Ртищева, дед Андрей Иванович ничего не знал. Михаил Антонович уже не в первый раз проворачивал свои интриги в университете, как нарабатывая опыт в этом деле, так и обрастая связями. И Тимофей неизменно ему помогал.

— В этом месте поподробней, — поправляя плащ, враз став серьёзным, потребовал княжич.

В принципе тот, как и шапка ему без надобности, ведь бояться холода не приходится. Но с одной стороны, они придают костюму завершённость, а с другой, защищают от дождя и снегопада. А вот перчаток на руках нет. Одарённые стараются их не носить, если только этого не требуют обстоятельства, как те же балы. С защищёнными руками не получится воспользоваться рунными картами.

— Сиплый опять опростоволосился, — идя справа и чуть позади господина, начал Тимофей. — Ватаги его нет, выжил только один раненый в трактире. Самого его выкрали, как и ещё двоих ватажников. Похоже дело рук Ртищева.

— С чего ты это взял? — уточнил княжич, выходя за кованную ограду двора.

Повернул направо, и двинулся к перекрёстку, подав знак, чтобы слуга не высматривал извозчика, так как желает пройтись пешком. Тимофей отнёсся к этому с пониманием, так как княжич нередко предпочитал пройтись, обсуждая вопросы на ходу. При таком подходе подслушать разговор довольно проблематично.

— Та пропавшая парочка и должна была его убить, но похоже не справилась. На месте где они устроили засаду слышали громкие хлопки. Полагаю Ртищев захватил напавших, и с помощью порталов переправил в укромное место, где и разговорил. Потом отправился в трактир и добрал остальную ватагу.

— Не много ли ты ему приписываешь? — усомнился Михаил.

— Полагаю, что в самый раз. Он конечно молод, но успел повидать уже немало. И не потому ли вы хотели натравить его на Елагина, ваша светлость?

Чёртов выскочка! Едва появился новичок которым в особенности заинтересовалась Аничкова, княжич решил, что от него следует избавиться. И казалось всё складывалось самым наилучшим образом, благодаря Грушину, выпятившемуся со своей спесью. Каменецкому удалось сыграть так, что уличить его в злонамерении было бы просто невозможно.

Михаил не сомневался в своей победе и в том, что окончательно упокоит этого провинциала. Но каково же было его удивление, когда пришло осознание, что перед ним весьма умелый противник. В какой-то момент даже показалось, что тот сам упокоит его навсегда. Но обошлось, правда за это княжичу пришлось заплатить мучительной болью и несколькими днями далёкими от благостных.

Не откладывая дело в долгий ящик Каменецкий решил закрыть вопрос с Ртищевым. Однако, попытка убийства, замаскированная под ограбление, провалилась. Мало того, этот ублюдок захотел сам найти и покарать того, кто осмелился охотиться на него.

Михаил решил воспользоваться этим и ослабить позиции княжны Аничковой, устранив её жениха. Ни к чему усиление противников рода Каменецких. Пусть поначалу никто и не оценит его игру, но достаточно скоро он удостоится похвалы патриарха рода, которого ценил и слушал больше всех, да и сам являлся его любимцем. Ведь именно ему дедушка доверил интригу с Зарецкими.

Так вот. Ртищев явно не склонен к всепрощению и наверняка пожелает отправить на тот свет Елагина, якобы покушавшегося на его жизнь. А в том, что ему по силам окончательно упокоить на поединке, Каменецкий не сомневался. Успел лично оценить силы этого противника. Ну, а после можно будет закрыть вопрос уже и с ним.

Но этот ублюдок не стал рубить сгоряча, и решил во всём разобраться. Жаль, что интрига не удалась и не вышло руками Ртищева убрать Елагина. А раз так, то Каменецкий отдал приказ его убрать. Однако тот сумел вывернуться и наверняка разговорил исполнителей. Нужно срочно активизироваться, пока он не нанёс ответный удар. Ну и до деда не дошла весть о провале внука.

— Как быстро ты сможешь найти новых исполнителей? — спросил княжич.

— Полагаю, что в пару дней управлюсь, — ответил Тимофей.

— Долго.

— На Троекуровке я уже привлёк к себе внимание, да и лихой народец не так надёжен. Придётся искать исполнителя в другом месте.

— Поторопись.

— Слушаюсь.

Дальше они пошли молча. По выздоровлении Михаил покинул родительский дом, решив вернуться в пансион. И причина тут даже не столько в том, что студенты были обязаны проживать в них, причём без прислуги, а в куда большей свободе. Там нет нужды отчитываться перед родителями где он был, чем занимался и отчего так поздно вернулся. Потом будет служба, где он так же будет представлен самому себе и он ждал этого с нетерпением.

«Ловчая сеть» опутала Тимофея и он дёрнулся пытаясь освободиться, но та лишь оплела его ещё плотнее. В результате, он запнулся и кулём повалился на заснеженный тротуар.

Михаил отреагировал на это практически мгновенно, пустив свою «Сеть» в злоумышленника, вышедшего из тени подворотни. Атакующие руны быстрого доступа слетали с рук княжича одна за другой, но не достигали цели.

«Сеть» сдержала злоумышленника лишь на мгновение, после чего бессильно осыпалась. «Копьё» беспомощно опало льдисто-голубыми всполохами. «Шар» рванул настолько громко, что стёкла в окнах первого этажа со звоном осыпались, впуская в натопленные квартиры холод.

Но неизвестный словно и не замечал этого, метнув в Каменецкого «Путами», оплётшими ноги. Михаилу пришлось приложить все старания чтобы не упасть, когда те стянули лодыжки. Попытался их сбросить, но безуспешно, ранг нападавшего либо выше, либо равный. Теперь придётся ждать отката и пробовать снова, а пока княжич выдернул из ножен шпагу. В рукояти прячутся четыре карты «Стилет», крепкого седьмого ранга, немногим уступающие начальному восьмому. Так что, оружие это серьёзное.

Злоумышленник с закрытым маской лицом так же сжимал клинок, и легко пресёк попытку студента атаковать из неустойчивой стойки, с опутанными ногами. Мало того, ему удалось опрокинуть его на снег.

По телу нападающего пробежали огненные всполохи, не причинившие ему вреда. Похоже кто-то из редких прохожих не остался равнодушным и решил помочь молодому человеку атаковав «Огненным копьём». Следом прилетел «Огненный шар», и раздался оглушительный взрыв. Вреда он не причинил, зато приложил княжича по ушам неизвестному должно быть ничуть не легче, но он словно ничего не замечал.

Отбив очередной неловкий удар шпагой, убийца присел на колено и нанёс резкий удар кулаком по переносице. Тупой стук, и остекленевший взор студента уставился в московское сумеречное небо.

На улице уже слышны встревоженные крики, в убийцу прилетели очередные боевые плетения, на этот раз ледяные, но защита вновь выдержала натиск, и тот словно не замечая поднявшегося переполоха, как и летящих в него боевых рун, подошёл к бессильно трепыхающемуся слуге и очередным ударом по переносице вогнал кость в мозг.

Наконец раздался громкий хлопок открывшегося портала и душегуб ступил в него, так и не остановленный тремя одарёнными пытавшимися атаковать его на дистанции. Двое из них уже спешили, чтобы вступить в ближний бой, но не успели. Очередной хлопок, и портал исчез, а на заснеженном тротуаре осталось два трупа.

— Ваша светлость, беда! — вбежал в кабинет старого князя Каменецкого его верный дьяк.

— Ты толком говори, что стряслось, Еремей, — отложив перо и не думая подаваться настроению своего старого слуги, спокойно потребовал Андрей Иванович.

— По пути в пансион убили княжича Михаила и его слугу Тимофея.

— Ты уверен? — выпрямившись, словно проглотил лом, холодно спросил князь.

— Известие принёс лично генерал-полицмейстер, он ожидает в гостиной.

— Проводи его сюда.

— Слушаюсь.

Кто бы знал, чего стоило старику сохранять хладнокровие. Вернее держать удар, и не подавать виду. Потому что внутри него клокотала ни с чем несравнимая ярость. Михаил его любимый внук, который сильно напоминал его самого в юные годы. Умный, ловкий и изворотливый. Он уже сейчас принимал участие в интригах деда, и успешно набивал руку в песочнице университета. Именно на него старый князь завязал многоходовую интригу, которую княжич успешно вывел на завершающую стадию.

И вот теперь ему принесли весть о его гибели. Сердце словно тисками сжали, дыхание сбилось и из груди вырвался короткий болезненный стон. Кто!!! Кто посмел!!! Неужели Зарецкие? Этот Игорёшка, старый змей подколодный. Он может.

— Позвольте, ваша светлость? — вошёл в кабинет поджарый мужчина за пятьдесят, в полицейском мундире.

Старый князь окинул гостя холодным взглядом. Надо же, сам генерал-полицмейстер пожаловал. Нечем главе царского полицейского приказа заняться, так он дурные вести разносит. Ну и конечно же станет предупреждать относительно самосуда и развязывания межродовой войны. Знает с кем имеет дело, и чем это может аукнуться.

— С чем пожаловали, Викентий Петрович? — холодно спросил старый Каменецкий.

— Ваша светлость, час назад на улице…

— Мне уже сообщили о том, что мой внук убит, — перебил князь главного полицейского Русского царства. — Об этом мог сообщить и обычный городовой. Зачем же сюда пожаловали вы?

— Я хочу…

— Вы желаете, чтобы я не учинял расправу над его убийцами? Полагаете, что вы в праве мне это запретить?

— Андрей Иванович, вы конечно же в своём праве наказать убийц вашего внука, но я прошу вас не делать поспешных выводов, которые могут оказаться ошибочными. Хочу напомнить так же и о том, что от ваших действий не должны пострадать ни в чём не повинные подданные царя. В противном случае полиция будет в праве…

— Моего внука убили, — хозяин кабинета вновь перебил полицейского.

— Это прискорбно, Андрей Иванович, но хочу напомнить, что в царстве есть высшая власть и лучше бы вам с ней считаться, а не нарушать сложившееся равновесие. Если вы начнёте силовые акты без должных доказательств, то вам придётся отвечать за свои действия.

— Это всё? — с леденящим спокойствием спросил старый князь.

— Всё.

— Не смею более вас задерживать, Викентий Петрович. Полагаю у вас хватает дел требующих вашего непосредственного участия.

Дверь в кабинет распахнулась, да так, что приложилась о стену. Старый князь Зарецкий уж и не упомнит когда в последний раз такое случалось. Пожалуй, в младые годы его, когда батюшка в гневе своём врывался, дабы наставить на путь истинный неразумного сына. Сейчас же всё совсем наоборот, уже его отпрыск вломился в рабочий кабинет отца пылая праведным гневом.

— Батюшка! Зачем⁉ — взревел он раненым кабаном.

— Дверь прикрой, — холодно потребовал Игорь Всеволодович.

Князь окинул ошалелым взглядом сначала отца, потом оглянулся на вход, и опять на хозяина кабинета.

— Я сказал дверь прикрой, — повысив голос, повторил требование старый князь.

И было в нём столько силы, убеждённости в собственных силах и правоте, что сын всё же повиновался воле патриарха рода. А и то, тому было что выставить кроме авторитета заслуженного годами. Двенадцатый ранг, это не баран чихнул, один сформированный в полную силу «Огненный шар» разнесёт этот особняк по кирпичику. Сын только на ранг ниже, но уже вдвое слабее его. Ну или раза в полтора, всё же он на месте не стоит и тоже заботится о росте дара.

Платон Игоревич прикрыл дверь и подойдя к рабочему столу устало опустился в кресло.

— Зачем, батюшка? — опустошённо выдохнул он.

— Если ты о молодом Каменецком, то я тут ни при чём, — покачал головой старый князь. — Я конечно не в восторге от выбора внучки, но принял это. Нужно знать, когда передавать бразды правления. Наше время ушло, сегодня вам вершить политику внешнюю и внутреннюю, да держать ответ перед родовичами, государством русским и Господом. Мы можем лишь поддержать советом, указать на ошибки и встать плечом к плечу, коли потребуется сила дара, что всю жизнь на благо рода копили. Решать же вам. Не ведаю как оно у Каменецких, но у нас именно так. Не припомнишь, когда я в последний раз принимал решения и отдавал распоряжения не касающиеся моего имения и вот этой усадьбы?

— С той поры как передал мне бразды, ни разу, — вынужден был признать сын.

— И с чего бы мне творить такую дичь? Кому-то очень хочется стравить наши роды. И лучше бы подумать, кому это выгодно.

— Царю и его сторонникам, — сделал очевидный вывод князь.

— Не всегда то, что на поверхности, является истиной. Не делай поспешных выводов. Посиди, подумай, проведи дознание, собери факты, а там уж и принимай решение. А теперь ступай, Платон, не до тебя сейчас.

После того как сын покинул кабинет вошёл старый дьяк, поклонился и доложил.

— Экипаж готов, ваша светлость.

— Аристарх, ты уверен, что всё сделано чисто?

— Не извольте беспокоиться. Антип надёжный и обязанный вам лично, всем известен как помещик средней руки. Живёт со своей ладой и уж двадцать лет как растит детей и занимается ведением хозяйства. Ничто иное, его не интересует. За всё время мы его призывали только дважды. В его сторону никто даже не подумает.

— Это хорошо. Ладно, поехали предотвращать войну, — легонько прихлопнув ладонями по столешнице, поднялся из кресла старый князь.

Едва разлетелась по Москве весть о смерти княжича Михаила, как Игорь Всеволодович отправил гонца к Андрею Ивановичу с просьбой о встрече. Тот конечно в гневе мог и посланца убить и лично заявиться, чтобы разнести усадьбу старинного врага в пыль, но разума всё же не утратил и на приглашение ответил согласием.

Возок, а по сути, та же просторная карета, только на стальных полозьях, прокатился по уже тёмным улицам Китай-города, миновал мост через Москва реку, и пробежавшись по Замоскворечью, остановился перед трактиром, со скромной вывеской «Медвежий угол».

Старинное заведение, пользующееся популярностью у столичной молодёжи уж почти век. Любили тут покутить в младые годы и нынешние старики. Но сегодня им в общей зале уж не место, там гуляло иное поколение, они же предпочитали тишину отдельных кабинетов в дальних пределах заведения, занявшего весь первый этаж доходного дома.

— Ну здравствуй, Андрей Иванович, — поздоровался Зарецкий, войдя в отдельный кабинет, с дымящимся самоваром да парой чашек на столе.

— Стало быть здоровья мне желаешь? — хмуро бросил уже сидевший за столом Каменецкий.

Два патриарха угрюмо смотрели друг на друга. Любви про меж них никогда не было. Более того, в прошлом остались три дуэли, одна из которых едва не стоила жизни Зарецкому. Так что в воздухе висело напряжение, а силы в этих стариках было столько, что мало не покажется. Во всяком случае, беззаботная молодёжь в обеденном зале даже не подозревала, что их жизни сейчас повисли на волоске.

— Не цепляйся к словам, Андрей Иванович. И не зыркай. Меня это в молодости не пугало и сейчас не впечатлит. Ты разум включи. Зачем мне это?

— За тем, что мы оба не желали этой свадьбы, но погиб мой внук. Так может это твоих рук дело? — глядя прямо в глаза старинного соперника, высказал Каменецкий.

— А может наоборот, — с прищуром произнёс Зарецкий. — Ты в своё время наследника не пожалел, за взбалмошность его, и свалил вину на нас, чем спровоцировал войну. Сколько мужей полегло, пока разобрались, помнишь ли?

— Ты думай что говоришь. Тому дознание было.

— Было, — согласно кивнул собеседник. — Только и ты и я знаем, что на плаху взошёл козёл отпущения. Как оба мы знаем и то, что доказать этого я никогда не смогу. Но я точно знаю, как обстояли дела. Потому и спрашиваю, а не ты ли устранил своего внука, дабы расстроить союз к которому стремятся наши сыновья?

— Я и прежде тебя ненавидел, но сегодня ты перешёл грань. Михаил был моим любимцем.

— Коли так, то и ищи убийцу. Ищи кому выгодно. А найдёшь, спроси по полной. Война же сейчас не нужна ни нашим родам, ни Русскому царству.

— Боишься?

— Зарецкие всегда на выпад ударом ответят, — покачал головой старый князь. — О царстве думаю. О том, что шляхта зашевелилась и война случиться может. Ты же не погулять вышел, а муж государственный.