Витязь в барсовой шкуре

Стройный стан и свет во взоре, Автандил проехал море.

Вот и берег. И в просторе — город, тонущий в садах.

Это все очарованье как вложу я в описанье?

Сколько разного сиянья в заколдованных цветах.

Все в дыханьи аромата. И к ограде, что богата,

Три тяжелые каната протянули свой конец.

Стал корабль. И за товаром ходят крючники — не даром.

Витязь — с малым он и старым, точно главный он купец.

И садовник тут из сада, увидав зарницы взгляда,

Поспешил к нему: «Что надо?» Рад служить, склонился весь.

Автандил его сердечно привечает безупречно:

«Чьи вы люди? И конечно, есть и царь над вами здесь?»

Молвит: «Как у вас ведется? Что дороже продается?

Что дешевле отдается? Вот товар, — как быть нам с ним?»

«Солнце с ликом ты красивым», — молвит тот, — «неторопливым

Словом все скажу правдивым, с указаньем не кривым.

Край морей зовется это царство, полное расцвета.

Гуляншаро — город света. Гулян-Шахр — тот град Цветов.

Что красиво, все, что в славе, к нам плывет, — и сны здесь в яви.

Царь же наш — Мелик Суркхави, благ, достоин он даров.

Десять месяцев в просторе корабли из моря в море

К нам сюда. Здесь в дружном хоре — игры, песни, пир и пляс.

Зиму, так же как и лето, здесь цветы в огнях расцвета

Старый юн здесь. Знают это и враги, глядя на нас.

Кто сноровист, покупает, продает, глядишь, теряет,

Изловчился, наживает. Не сидим мы тут без дел.

Здесь товар не залежится. Покупатель не скупится.

Даже бедному случится — в месяц, в год разбогател.

У Усена полноправный я садовник. Сам он главный

Из купцов. Хозяин славный. И устав его таков.

Этот сад — здесь отдыхают, и товары выставляют.

Что ценней, ему являют из заветных сундуков,

Те купцы, что покрупнее, дар ему, и не жалея,

Поднесут — и веселее станет вмиг, — торгуй любой.

Для царя товар богатый, наилучший, — тотчас платой

Он покрыт. И тароватый, сразу торг обмыслит свой.

Он встречает с неизменной лаской, если кто почтенный

Прибыл. Здесь бы бессомненно был, да нет его в дому.

А не то б иные речи, он бы рад был этой встрече.

Ну да это недалече. Помощь есть у нас всему.

Фатьма Хатун здесь, супруга. В ней любезность и услуга.

Встретит ласково, как друга. Будешь в доме как в своем.

К ней дорога не окольна. Встретит гостя хлебосольно.

Там всего у нас довольно. Город видеть нужно днем».

Молвит витязь, с лаской взгляда: «Сделай так, как сделать надо».

И бежать тому — отрада. До груди струится пот.

Он к владычице стремится. «Ну, могу я похвалиться.

Там такой, что не приснится. Юный глянет — свет блеснет.

Караван ведет торговый. С речью ласковой, медовой.

Кипарис он, месяц новый. Тот коралловый тюрбан.

Как идет к нему. Как стройно он стоит. Спросил спокойно:

«Как устроить все достойно? В чем обычай этих стран?»

Фатьма в радостях безмерных. Посылает десять верных.

И для выставок примерных вот он, караван-сарай.

И приходит розощекий, тот агатно-светлоокий.

Лев он поступью широкой. Ноги барса. Примечай.

Эта выставка не лавка. Уж какая же там давка.

Не товары брать с прилавка. Юный светит. Он заря.

«Это видеть — хоть до ночи». Души взяты. Смотрят очи.

Что мужья. Их ум короче. С ними быть — томиться зря.