Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу

Глава 12. Это мои миникнедлики!

1.

Как же приятно было впервые за долгое время почувствовать себя… нормально!

Не ощущать боли, не терять счёт времени и надежду, не тяготиться неповоротливостью задавленной колдовскими антидепрессантами нервной системы.

Просто сидеть за столом, закинув ногу на ногу, и кушать миникнедлики.

Прежде чем очнуться в Форгерии, Даркен понятия не имел, насколько, оказывается, он может любить пресный картофельный хлеб. В конце концов, в прошлой жизни молодой человек был избалован различными вкусностями и блюдами. Не то, чтобы у него имелся свободный доступ к «высокой кухне», однако комбинации бюджета и любопытства хватало, чтобы попробовать как можно больше различных кулинарных изысков, многие из которых на Земле XXI века стали заметно достижимей, чем в средневековье.

Собственно, с кнедликами сын рода Маллой познакомился ещё до перерождения, в рамках рейда на Октоберфест. И пусть тамошняя вариация этого блюда картофеля в себе не содержала, идеологически это были именно они. И тогда Даркен не оценил всю прелесть подобной кухни.

Другой вопрос, что в Богемии сей отваренный в большом количестве воды кусок теста, замешанного с добавлением картофана, считался не просто традиционным угощением, а одним из столпов местной кулинарной культуры. И оказывается тогда, на Октоберфесте Даркен просто неправильно всё делал. Надо было не жрать этот хлеб «в сухую», заливая пивасом, а брать ломтик, макать в соус или сочащийся с поджаренного свиного колена жир, а затем откусывать кусочек. И тогда пресное блюдо вдруг начинало играть новыми красками. По сути, ты просто жрал всё самое вкусное, но трудноупотребимое, и насыщался.

И тогда сын рода Маллой полюбил кнедлики. Но больше всего он полюбил миникнедлики: для их создания требовалось выполнить батон не в традиционной форме, а в виде скрученной в подкову тонкой-тонкой колбасы, которую затем ещё и резали на малюсенькие-малюсенькие дольки. Тогда и фактура становится иной, и вкус. Меньше теста, больше того, что на него намазано.

Собственно, уют малой храмовой столовой создавали именно блюда. Какая разница, что высокие стены были скучно выкрашены в серо-жёлтый? Кому какое дело, что над головами посетителей хитро перемаргивались наскоро установленные лампы, даже не прикрывшие стыдливо провода? Имеет ли значение, что малую столовую, где зануда-Бронька изволила трапезничать в те дни, когда ей не хотелось видеть рядом с собой огромное количество прихожан, на регулярной основе оккупирующих большую столовую в надежде урвать бесплатный ужин, оборудовали по остаточному принципу? Всё это тлен, когда у тебя имеется огромное блюдо, полное миникнедликов и семь глубоких плошек с разнообразными соусами!

Надо было отдать Глашек должное: она умела грамотно расставлять приоритеты. Помещение выглядело так себе, но храмовая кухня отлично справлялась как с конвейерным обеспечением едой страждущих масс челяди, так и с удовлетворением потребностей избалованной шляхты, да ещё и с упором на скорость приготовления яств.

Каждый из представителей богемийского дворянства, кто устроился за одним из местных столов, получил свой заказ в кратчайшие сроки. Гало развалился на изогнутом подковкой диванчике в компании добротного копчённого порося. Вик расположился строго в противоположном углу с вином и сырной тарелкой, правда насладиться заказом не успел: Лешая очнулась ото сна и тут же начала раздавать указявки налево и направо, вынудив бедолагу на время забыть об угощении. Ну ещё Лукан и Туна, зацепившиеся языками на почве дебатов о перспективах Албании в вопросе противостояния экспансии Македонии, заняли позицию друг напротив друга, чтобы иметь возможность в процессе ожесточённого спора обвиняюще тыкать в оппонента очередным ломтиком картошки во фритюре или же золотистым кусочком курочки.

Даже Буклю, уже частично отошедшему после событий недавнего времени, нашлось местечко. Совёнок до сих пор неодобрительно относился к любой форме движухи, а оттого предпочёл пристроиться на шкафу, откуда с самым важным видом взирал на предающихся чревоугодию некромагов.

Дарку же компанию составляла Ёла. Она, правда, была больше занята не общением с «номером один» и даже не смакованием блюд, а работой. Уткнулась носом в планшет, время от времени отвлекаясь на звонок очередному винтику её отлаженной системы получения информации. Аналитик оказалась столь поглощена этим процессом, что не обращала внимания на то, как её левая рука, будто бы управляемая чужой волей, небрежно подцепляла очередной миникнедлик из тарелки пана Маллоя, а затем отправляла его, минуя все тарелки с соусами, прямиком к накрашенным яркой помадой губам хозяйки.

В какой-то момент «номер один» не выдержал.

— Ёл! Это уже не смешно!

Девушка ответила молодому человеку удивлённым взглядом. Возглас Даркена настолько застал её врасплох, что она даже забыла о том, что собиралась проглотить очередной сворованный у начальника миникнедлик.

— М-м-м?

— Это мои миникнедлики, Ёл! Ты мне, конечно, очень дорога, но не обязательно испытывать моё терпение за просто так: делиться содержимым своей тарелки для мужчины — это идти против инстинктов.

Милый розовоглазый ёжик рассеянно проглотила притыренный ранее кусочек.

— Эм… — она опустила взгляд на огромное блюдо с угощением. — Дарк, ты всё равно столько не съешь: ты же не корсиканец. Я понимаю, если бы Гало или Броня вот так рычали бы на твоём месте. Эти двое пищи поглощают больше, чем весят. Но ты-то чего возмущаешься.

— Это дело принципа, — вздохнул «номер один». — Всё, что оказалось в тарелке мужчины становится его и только его собственностью. Воспринимай, это как чёрную дыру, куда вещи попадают, но откуда нет возврата. Если ты так хочешь кнедликов, давай закажем тебе порцию. Это не сложно.

— Ой, я не хочу сейчас есть, — поморщилась девушка. — Не вижу смысла гонять местную кухню впустую: у них тут итак куча проблем. Они нанимались в первую очередь кормить приход.

— Я это уже проходил, — фыркнул некромаг. — И не раз. Вечно у вас женщин «ой, я не хочу», «ой, зачем заказывать блюдо, когда я не голодна», а затем всё по новой: не успеешь оглянуться, а у тебя снова что-то тащат из тарелки.

Со стороны Лукана раздался весёлый смешок.

— Просто смирись, брат. Им просто не дано это понять. Для женщины взять что-то из твоей тарелки, это символ доверия и единения. Они так устроены: без гормональной терапии или магического вмешательства такие вещи не меняются. Лучше радуйся, что твоя тарелка для Ёлко привлекательна.

— Но это же бесит! — страдальчески поднял брови сын рода Маллой. — Оно не может не бесить. Моя природа не дозволяет спускать такое на тормозах.

— Так в том и суть!

Последняя реплика принадлежала новому действующему лицу. Броне Глашек. Её, кстати, тоже успели пересобрать заново, и теперь уже ничто не намекало на то, что эта милая слечна не так давно выбралась с полей сражений, так сказать, не совсем одним куском. Фортуна хорошо постаралась. Не поленилась даже пожжённые кислотой волосы нарастить и придать им здорового блеска.

Впрочем, понять, угадала ли лекарь с длиной шевелюры Лешей или напутала что, было довольно сложно: хозяйка храма вновь собрала локоны в аристократичную высокую причёску, хорошо гармонирующую с одеянием, прямо отсылающим к греческим тогам. Эта белизна с золотым узором, идущим «кантиком». Эта многослойность ткани.

— Суть в чём? — развёл руками Даркен. — Побесить меня? Знаешь, мне в тебе это нравится: у тебя слишком мало этих типично-женских привычек, что, в сумме с твоей внешностью делает тебя попросту идеальной пани Маллой.

Молодой человек вызывающе похлопал себя по колену.

— Давай, присаживайся. Не стесняйся, здесь тебе рады всегда. Особливо твоим сочным ягодицам.

Броня скептически изогнула бровь.

— Хватку теряешь. Получилось как-то уж чересчур пошло.

— Ну, щито поделать, десу? — развёл руками довольный «номер один». — Вот такая я грязная шовинистическая свинья. И с этим можно только смириться.

— Да-а-арк! — возмущённо протянула Ёлко. — Это раздражает даже меня.

— Ты сама виновата, — пан Маллой нагло показал аналитику язык. — Надо было считаться с моими чувствами.

Розовоглазый ёжик привычно надулась и начала недовольно пыхтеть, но затем осеклась, увидев, как бодро слечна Глашек плюхнулась на коленки «номера один» и обвила его шею левой рукой.

— Ты играешь с огнём, Даркен, — приставила Броня палец к губам молодого человека. — Полымя бывает крайне злым, если не соблюдать осторожность.

«Номер один» недолго хлопал глазами, удивлённый нетипичным поведением синеглазой зануды. Он весьма шустро нашёлся и, натянув на физиономию самую сальную из имевшихся в его арсенале улыбок, решительно схватил Лешую за бедро.

— Когда кто-то говорит, что мне чего-то нельзя или я чего-то не могу, во мне просыпается естествоиспытатель-экстремал.

— Ну… никто не сможет же сказать, что я его не предупреждала, — беспечно пожала плечиками Бронька и уверенно подалась к столу, отпуская шею молодого человека.

Ей были необходимы две руки, чтобы с такой скоростью пожирать миникнедлики. Девушка жадно собирала их горстями и отправляла себе в рот. Казалось, что она вообще не жуёт пищу, а просто проглатывает её.

Даркен был ошарашен и возмущён до такой степени, что у него дар речи отнялся, а мозг оказался не способен ни на что, кроме попыток осознать, как кто-то может оказаться столь нагл и прожорлив, чтобы изничтожать весьма сытные кусочки теста с подобной стремительностью.

— Немыслимо! — интонации Лукана, завороженно взирающего на процесс опустошения тарелки «номера один», парадоксальным образом совпадали с тем, какие интонации были бы у сына рода Маллой, если бы тот сумел-таки собраться с силами и выразить свои мысли вербально.

Правда, пан Кучера был единственным из присутствующих, кто выразил хоть какую-то поддержку сюзерену. Туна спешно прикрыла рот ладошкой, но взор девушки был чересчур весел, для человека, ставшего свидетелем подобной катастрофы. А Гало… этот предатель и вовсе принялся подбадривать Лешую.

— Ешь! Ешь! Ешь! Ешь! — скандировал громила, ритмично хлопая в ладоши.

Даркен ещё секунд пять возмущённо хлопал губами, подобно тому, как это делала бы большая и уверенная в себе рыбина, если бы её без предупреждения вытащили на сушу. За это время Броня успела не только ополовинить запас кнедликов, но ещё и приложиться к трём разным тарелкам с соусом, попросту выпив его.

Наконец, «номер один» сумел облечь эмоции в слова. И пусть подбор слов вышел не самым удачным, но интонации и то, сколь громогласно было высказано возмущение, позволили-таки остановить внезапный приступ обжорства Лешей.

— Что вы творите?! Это же мои миникнедлики!

Броня медленно повернулась к «номеру один». Шёки надуты, как у хомяка после удачного рейда на амбар с зерном. С уголков губ на подбородок и шею бежали подтёки как минимум двух различных видов соуса, угрожая вот-вот испачкать белую с золотом ткань платья.

Надулся и Даркен.

— Что за бесчувственную змею я вижу перед собой?!

Из ворота зануды показалась возмущённая изумрудная морда.

— Да ты то тут причём, Роя? — отмахнулся дворянин. — Ты — клёвая! Я про твою хозяйку.

Рептилия удовлетворённо кивнула и вновь скрылась под одеяниями Брони, занятой тем, чтобы перегнать кнедлики из «защёчных мешков» в желудок, а сын рода Маллой продолжил.

— Да что ты себе вообще позволяешь? Ну ладно, Ёла, я на неё бухчу, конечно, но у нас с ней отношения, и она, вроде как, имеет формальное право на содержимое моей тарелки. Но ты-то куда лезешь? — молодой человек решительно схватил правую руку девушки и поднял её на уровень глаз, чтобы демонстративно тыкнуть в безымянный перст собеседницы. — Я не вижу кольца на этом пальце!

Даркен осёкся.

Потому что кольцо у Брони имелось. И не абы какое. Тонкая изящная золотая полоска с гравировкой и небольшим драгоценным камнем. Вещица без излишеств, но узнаваемая: точно такое же украшение охватывало безымянный перст жены ректора в последний раз, когда её сын обращал на это внимание.

— В рот мне ноги! — молодой человек вскочил с места. — Факт мне в мозг! Что это такое, дриадово дитя?!

Даркен хватался за голову, а слечна Глашек, чудом успевшая спрыгнуть с коленок сюзерена прежде, чем её сбросили на пол, лишь ошарашенно хлопала глазами, выслушивая возмущённую отповедь жениха.

— Что это за уличная магия?! Что?! Пока я был в гостях у Экзи, моя полоумная копия не только выбила из тебя формальное согласие на брак, но ещё и нацепила на твой палец кольцо моей матери?!

— Мир — место полное загадок, — синеглазка рассеянно собрала подушечкой указующего перста капельки соуса, что находились в опасной близости от ворота платья. — По-моему, ты удивляешься не тем вещам. Есть штуки куда более достойные внимания, чем кусок металла на девичьей руке.

Броня не долго думая, отправила испачканный угощением палец в рот.

— Что например? — взмахнул руками Дарк. — Пока я не смотрел, Виктор превратил себя в огурчик? Огурчик-Вик? Нет, это, без сомнения, было бы удивительно. Что ещё мне забыли рассказать?

В поле зрения пана Маллоя появилась тянущаяся вверх ручка Ёлко.

— Знаешь, я упоминала об этом вскользь по телефону, но более мы к этому не возвращались. Твоя текущая версия ещё не в курсе, но мы с Броней — любовницы. То есть, то, что ты имел в виду в своей шутке про наши с ней отношения, оказалось сущей правдой.

«Номер один» обжёг аналитика суровым строгим взглядом, но момент неплохо так смазался, когда Фортуна не удержалась, и помещение наполнилось звенящим, словно хрусталь, девичьим смехом.

— Любовницы, которые так ни разу друг с другом и не переспали. Ладно, Дарк, не уделяй этому вопросу слишком много внимания: не факт, что твоя невеста не упрыгает в объятия принцессы.

Рыжеволосая красавица соскользнула со стула и легко, будто бы опавший осенний листок, плывущий по глади пруда, юркнула к Броне с противоположной от Ёлко стороны и уверенно обхватила локоть синеглазой змеюки.

— Давайте будем честны: наблюдать за вашими перепалками весело, но вы друг другу совершенно не подходите. Никто из вас не хочет этого брака. Броня цепляется за него больше из благодарности ректору. Но ведь став супругой августейшей особы Лешая будет иметь достаточно ресурсов, чтобы выплатить моральный долг материальными благами, разве нет?

Слова Туны и впрямь успокаивающим образом подействовали на Дарка. Сама же рыжеволосая красавица, убедившись в том, что нужный эффект оказался достигнут, переключилась на разговор с главной занудой Университета Смерти и Магии.

— У всех нас сегодня был насыщенный день. Всем нам нужно отдохнуть, — изящная волшебная палочка слечны Штернберк коснулась шеи Лешей, активируя очищающий контур. — А свадьба — это работа. Поговорим о работе потом.

— Если мы не поговорим о работе сейчас, потом может быть уже поздно, — строго сказала Броня. — Но свадьба и правда находится не в самом верху списка приоритетов. Прежде мы должны озаботиться о делах куда как более насущных. Безопасность Праги под угрозой.

— Тут не поспоришь, — вздохнул Даркен, неспешно усаживаясь обратно на свой стул. — Но… ты ведь уже знаешь о Перловке?

Лешая несколько секунд внимательно изучала непроницаемые серые глаза «номера один», после чего кивнула. Медленно, словно бы нехотя. Впрочем, сам жест этот вышел достаточно внятным.

— Мы не можем быть уверены, что слова, сказанные при тебе, не станут известны ей. Шанс на подобное развитие событий невысок, но, учитывая характер угрозы и вероятные масштабы бедствия, мы не можем рисковать.

— Понимаю, — согласилась Броня. — Хотя, конечно, мне есть, что сказать о твоей последней операции.

— Справедливо, — Даркен сложил руки «домиком» и прижал уголок его «крыши» к переносице. — Но это вопрос математики: если умножить ожидаемое количество жертв на шанс, что информация уплывёт к Перловке, мы получим цифру многократно превышающую ту, что получится, если мы рассчитаем потери от моего неумения перестраховываться.

— Ты слишком жаден, чтобы отказаться от использования столь ценного ресурса, как я, — серьёзным тоном констатировала Лешая.

— Ты так говоришь, будто бы это что-то плохое, — изогнул бровь молодой человек. — Но не в твоих ли проповедях звучало: «свои недостатки надо любить и пестовать, ведь они такой же ресурс, как достоинства, — надо лишь найти им применение»?

— Это ты слышишь, будто бы это что-то плохое, — пожала плечами Броня. — Я просто констатирую факт. Серьёзно, мне ли тебя осуждать: я — трепещущий комок ярости, мечтающий сломать мир, потому что он слишком неправильный. А ещё, я плавно подвожу к тому, чтобы ты мне выделил мощностей.

Молодой человек шагнул вперёд. Медленно, но скорей угрожающе, чем осторожно. Походка была слишком твёрдой и властной. Пальцы «номера один» в собственническом жесте легли на подбородок девушки и чуть приподняли его.

— Ёлко я тебе не отдам.

— Дарк! — возмущённо пискнула аналитик и сдвинула бровки к переносице. — Да ты никогда не использовал и половины моего потенциала. Я без труда могу снабдить нужными данными вас обоих, если буду держаться подальше от схваток. И сейчас не время для твоей ревности! Тем более сам ты столько раз говорил, что девичьи шуры-муры прекрасны и невинны.

— Я не ревную! — некромаг отшатнулся и прижал подбородок к груди, словно бы надеясь защитить шею от чужих клыков. — Я хочу отрезать Глашек от источника информации, которая потенциально может уплыть к Перловке.

— Это какой, например? — изогнула бровь Броня. — Что ты знаешь, где её ловить просто на основании того, что под клубом «Кампричикос» не было обнаружено ни одного призрака?

— Что? — переспросил Дарк, а затем перевёл строгий требовательный взгляд серых глаз на Ёлко.

— Я ей не рассказывала, — серьёзно ответила «номер два», прижимаясь к плечу Лешей не то с целью поиска защиты у неё, не то сама пытаясь защитить аватару хтонического божества. — Но чему ты удивляешься? Глашек — твой запасной аналитик, а уж себя-то она знает всяко получше, чем мы её.

Лешая кивнула.

— Пожирание призраков — выгодный шаг для Перловки. Она сама станет сильней, а мой разум начнёт испытывать большее давление. Озлобленные духи входят в резонанс с моей яростью. И если барьер сознательного падёт, я перестану быть для неё проблемой. Здесь идёт сражение моих Эго и Оно.

— А Суперэго? — вставил ехидную шпильку сын рода Маллой.

— Моё Суперэго пало ещё в прошлой жизни, — решительно ответила слечна Глашек.

Последнее замечание заставило Фортуну вмешаться в разговор.

— Знаешь… это работает не так. Стоит пасть одному Суперэго, как ему на смену придёт иное. У тебя слишком строгий кодекс чести для кого-то, чьё Суперэго умерло и больше признаков жизни не подавало.

Рыжевласая красавица изящным жестом отбросила локоны назад, чрез плечо.

— И вообще, я сторонница не фрейдистского, а юнгианского подхода. Особенно в данном случае, когда словосочетание «коллективное бессознательное» обретает новые краски.

Броня вздохнула и устало понурила голову.

— Даркен, мне нужны ресурсы. Парочка некромагов и понимание того, сколько подчинённой мне челяди не будут заняты исполнением твоих приказов.

Некромаг молчал. Строгие серые глаза молодого человека изучали девичье трио.

Взгляда синеокой аватары божества он не видел. Однако этого и не требовалось. Сын рода Маллой легко мог представить взор зануды. В подобные моменты тот становился весьма характерным. Бездонным. Сейчас-то «номер один» отлично понимал, откуда росли ноги у данного эффекта. Бронька просто отключала все эмоции. От них не оставалось ни тени, ни отзвука. А человеческие существа не привыкли видеть столь бесчувственный взор кого-то, кто выглядит и разговаривает, как они сами. Подобное вызывает отторжение. Истинная зловещая долина.

Рыжие очи Туны также не позволяли узреть истинных желаний хозяйки. Большую часть времени слечна Штернберк пускала в них только то, что хотела, чтобы окружающие узрели. И данный случай не был исключением: дворянка чуть щурилась коварно, подталкивая Даркена к мысли, что лучше урезать ресурсы слечне Глашек. Это дало бы зануде лишний повод обратиться к принцессе.

Иронично, что самыми честными оказались неестественные розовые глаза Ёлко. Два неоновых пятнышка жгли «номера один». Ёжик хотела, чтобы главный помог змеюке. Молодой человек так и не понял, что произошло между этими двоими, но осознавал искренность слечны Каппек.

Усмешка тронула губы Дарка.

— Какая ирония, что первое, чего моя возлюбленная захотела настолько, чтобы осмелиться выдвигать мне требования — это помощь женщине, которая претендует на статус моей супруги. Чудны дела ваши, Семеро. Страшны проказы твои, Лешая. Я дам тебе ресурсы.

Глава ковена повернулся спиной к просительнице и спрятал руки в карманы.

— В ближайшие часы я высвобожу твои ресурсы челяди, Бронька. Полиция и боевики «Стит» будут полностью в твоём распоряжении, когда я придумаю, кем их заменить в столь краткие сроки. В подчинение тебе выделю Виктора — ему явно понравилось с тобой работать. В конце концов, не часто он имеет удовольствие пообщаться со снобом большим, чем он сам.

— Всего один некромаг? — проворчала зануда. — Да ладно тебе, Дарк, не жлобись: у тебя в ковене достаточно тех, с кем ты бы не стал возиться.

От молодого человека не укрылись непривычные интонации Лешей. Обычно Броня была сдержанней в вопросах эмоций и осторожней в подборе слов. По крайней мере, пока дело не доходило до схватки.

Пан Маллой обернулся через плечо и поймал взгляд синих глаз девушки. И осознал, что смотрит не в спокойную мёртвую Бездну, а в самое сердце бури, заставляющей волноваться целый океан.

— У тебя есть Кюсо. А ещё — у тебя есть Мец, — спокойно ответил аватаре божества глава ковена. — Я думаю, тебе удастся без труда его завербовать: женщины легко поддаются твоим чарам.

— Справедливо, — вздохнула Броня, а затем бодренько так хлопнула в ладошки. — Ладненько… не буду терять времени!

С этими словами девушка ловко развернулась на мысочке и бодро зашагала в сторону кухни. Даркен некоторое время смотрел зануде вслед, а затем шагнул к Ёлко, осторожно взял её за ручку, отвёл самую малость в сторону от Фортуны и склонился к самому ушку возлюбленной.

— Вбрось Глашек дезу, — шёпот молодого человека был не столько слышим, сколько ощутим лёгким тёплым касанием воздуха. — Мы не можем браться за Перловку, пока не будем точно знать, утекает ли ей информация, известная Броньке и какая именно.

Ответом ему был взгляд, выражающий разом как обиду, так и сомнения в адекватности начальства.

— Ещё поучи меня с массивами информации работать, — зашипела на начальника ёжик. — Я не просто уже вбросила дезинформацию в рамках отправленного Броне пакета данных. Я эту дезу диверсифицировала и расставила осведомителей, которые будут фиксировать подозрительную активность в точках интереса.

Однако её возмущение возымело не совсем тот эффект, на который девушка рассчитывала.

— Чего? — насупилась она. — Чего ты лыбишься?

— Ты такая милая, когда дуешься, — ответил ей Дарк и нагло чмокнул аналитика в кончик носика.

Но уже спустя секунду некромаг был вынужден в спешном порядке оставить недоумевающего ёжика и рвануть к столу, где вступил в перебранку с посмевшим посягнуть на пропитание хозяина совёнком.

— Эй! Тебя это тоже касается! Это мои миникнедлики!

2.

Броня была очень удивлена, когда обнаружила в храмовой оружейной донельзя знакомый корсиканский браслет. Это был именно что он. Тот самый, что впивался туповатыми шипами в плоть девушки во время той злополучной схватки в поезде. На месте все пятнышки. Все царапинки. Разве что замки и регулировочный винт работали без нареканий, несмотря на то, как сильно должен был пострадать аксессуар после того надругательства, которое сотворила с ним аватара хтонического божества в своём приступе безумия.

— Это я его починила, — раздался откуда-то из-за спины довольный голосок Илеги. — Полиция нашла его на полу одного из вагонов и переслала нам, а я, пока ты в «крепости одиночества» пар спускала, по-быстрому всё подправила.

— Это было не обязательно, — рассеянно произнесла Броня, скользя пальцем по длинной царапине на одном из рёбер браслета. — Я для того и завела оружейную, чтобы складировать здесь запас боевой атрибутики. У меня есть ещё такие же…

— Не такие же, — уверенно ответила камеристка и аккуратно коснулась ладонью плеча госпожи. — У них нет «истории». А у этого малыша — есть. Уж поверь мне, как мастеру: вещи с историей служат лучше. Это было справедливо для моего мира. И я не вижу причин, по которым это не было бы справедливо для Форгерии.

— Тогда почему я не вижу пистолета? — изогнув бровь, оглянулась в сторону собеседницы слечна Глашек. — Я его принесла назад, и он пострадал куда как меньше…

Физия Илеги тут же стала кислой.

— Э-э-э… как бы тебе сказать? Вообще-то, его внутренности изрядно потрепало. Я, если честно, даже понятия не имею, может ли он сейчас стрелять или нет. Думаю, мне будет проще выточить кое-какие детали и частично пересобрать его заново, — личико камеристки тут же просияло. — Хотя, кого это удивляет? Я видела, во что превращаются ваши доспехи после особо ожесточённых схваток, потому заранее изготовила «Дикую Розу» в нескольких экземплярах.

Броня хмыкнула.

— Ладно… кобура на тебе. Я бы воспользовалась подмышечной, но чувствую: влетит мне за то, что она совершенно не сочетается по стилю с платьем.

Некромагичка застегнула браслет на предплечье и принялась наматывать поводок на регулировочный винт.

— Терпеть не могу всю эту моду… все эти глупые ограничения…

— Ой, да ладно! — фыркнула Илега, шуршащая чуть в стороне ремешками и застёжками будущего вместилища для деревянного пистолета. — Ты же сама признавалась, что тебе нравится, как оно выглядит.

— И сама же добавляла, что даже с учётом того, что вся эта красота обеспечивается твоими стараниями, она бы всё равно бы не стоила всех неудобств, не требуй от меня того «статус», — ответила Броня. — Вот стану достаточно могущественной, обязательно начну заявляться на официальные мероприятия в шортах и в водолазке. Как дедуля Дарка.

— Я его, кстати, никогда не встречала в поместье, — отозвалась камеристка. — Он ведь был предыдущим ректором УСиМ, да?

— Конечно же он был предыдущим ректором УСиМ, в Форгерии ведь такие должности традиционно наследуются. Но я видела старика исключительно на видеозаписях: он уехал на Антарктиду задолго до того, как я стала студенткой его универа.

— Ого! — удивилась служаночка. — Он что, настолько древний?!

— В том-то и дело, что нет, — пожала плечами синеглазка. — Ему даже сотни ещё не исполнилось. Мог бы ещё более века мозолить глаза богемийцам, но Руфусу Маллою стало попросту… скучно. Он постоянно искал, чем заняться. Например, именно его стараниями были популяризированы персональные компьютеры в Форгерии, а «кремниевая долина» расположилась не в Америке, как в моём старом старом мире, а прямо тут, в Богемии.

— Да, ладно?! — Илега даже забыла про кобуру у себя в руках. — А мне казалось, что компы были всегда. А тут, оказывается, живая легенда стоит за этим столпом современной культуры и жизни! И эта легенда проживала в доме, где я регулярно бываю!

Броня не удержалась и довольно фыркнула: столь милым и забавным было это невинное восхищение lesis.

— А если я тебе скажу, что это ему надо сказать «спасибо» за сенсорные мобильники и голографические терминалы?

— Тогда я отвечу: И-И-И-И-И-И-И-И!!! — оглушающе завизжала камеристка, бодро прыгая на одном месте и потрясая кулачками.

Лешая тихонько рассмеялась.

— Ты права: Руфус Маллой — живая легенда. И ровно насколько он был велик, настолько же он всех раздражал. Он не парился о внешности, даже не боролся с морщинами больше, чем оно получалось само по себе в рамках восстановления функций изнашивающегося со временем организма, — некромагичка задумалась. — Полагаю, он даже специально старался выглядеть как можно более непрезентабельно, чтобы глаза окружающим мозолить. Появлялся на приёмах в старых выцветших свитерах и лабораторном халате. Резал правду-матку, не прячась за обтекаемыми формулировками. Любил ставить вопросы ребром.

— Так его что… изгнали? — скетически изогнула бровь Илега.

— Кто-то говорит так, но я склонна верить, что Руфус просто свалил от них. Обычно шляхта цепляется за привычную жизнь и тянет столько времени, сколько дозволительно по законам их государства, — пояснила Броня. — Как правило это две сотни лет, после которых ты должен сделать выбор: смерть или изгнание на Антартиду.

— Слушай, я не настолько «ничего не знаю о жизни дворянства», — фыркнула камеристка, принимаясь крепить кремовую кобуру на бедро госпожи. — Подобные очевидные вещи можно мне и не рассказывать.

— Прости, — виновато улыбнулась некромагичка. — Ты же знаешь: я просто люблю всё объяснять. Так вот, едва только Ришард Маллой дотянул до возраста, необходимого, чтобы получить юридическое право лично управлять ресурсами семьи, — с навыками-то у попаданца-промышленника проблем не имелось — дедушка Руфус отбыл на Южный Полюс. С помпой отбыл, кстати.

— Дворяне, надо полагать, были рады.

— Все были рады, — поддакнула Броня. — И гениальный любитель свитеров — больше всех. Там в Антарктике — древнейшие некромаги. Представляешь, какое они там общество построили? Бессмертные люди, учёные и воители, покоряющие мёртвый кусок льда, вырывающие жизнь из цепких лап вечной мерзлоты.

— Готово! — тем временем доложилась камеристка. — Кобура на месте. Но, думаю, оружие вам не потребуется: в конце концов, мы ведь из храма сразу в больницу поедем, а не на поле боя.

— Ты не можешь быть уверена в том, когда какое-нибудь тихое и мирное, казавшееся бесконечно безопасным местечко станет тем самым полем боя, — ответила Броня. — Кроме того, несмотря на присутствие Вика, я бы предпочла общаться с Мецем, имея при себе пару дополнительных аргументов палочной дипломатии.

— Присутствие Вика и Жаки, — уточнила Илега. — Слечна Кюсо, после того как вы с ней вдоволь поплескались в ванночке, вновь решила навестить пана Праведного.

— Какой… необычный поворот событий, — задумчиво произнесла некромагичка, пряча пистолет в кобуре и щёлкая застёжкой. — И зачем она там на этот раз? Не ради же охраны нашего вынужденно-феминного друга.

— Я не спрашивала, — честно призналась служаночка.

— Ладно, — кивнула Броня. — Пойдём и выясним всё сами.

3.

Жаки улыбалась во весь рот, довольная тем, что госпожа посчитала её достойной очередного поглаживания по голове. Броня тоже была довольна. Причём даже не столько и не столько достижениями голубоглазой паладьи Хаоса, сколько её живостью и жаждой активности.

— Поздравляю с вербовкой, — не удержалась от улыбки Лешая. — Тебе даже не потребовалось ему конечности отрывать.

— Ну, так всё было оторвано до меня, — хихикнула француженка. — Мне надо было только над мотивацией поработать.

Синеглазка перевела взгляд с сияющей жизнерадостной Жаки на Меца. Пан Праведный с самым независимым и спокойным видом сидел рядом с кроватью в позе сейдза, приземлив центр тяжести себе на пятки. Выглядела такая посадочка, вроде как, удобно, но Броня отлично знала, насколько данное впечатление обманчиво. Спина прямая, колени утыкаются в пол, весь вес идёт на ноги. Ужас, а не способ выждать время, если честно.

Похоже, всё-таки, Броне было бесконечно далеко до Меца в вопросах снобизма. Так что, можно предположить, что бывший азиат и Вик, удобно устроившийся на той самой кровати с новенькой книжицей, споются.

— Ладно, Жаки, беги. Принеси пану Праведному его меч.

— Я благодарен за доверие, госпожа, — терпеливо заметил свежезавербованный самоучка. — Но мне бы хотелось бы заполучить ещё и привычное тело.

— Всему своё время, — улыбнулась Броня. — Пусть тело, которым вы пользуетесь, и не ваше родное, но оно, хотя бы, здоровое. Ваша ситуация не критична. У меня есть задачи поприоритетней вашего удобства. Но не беспокойтесь. В конце концов, вы постоянно будете маячить у меня перед носом, постоянно напоминая о своих бедах.

Златовласая француженка уже вернулась с самопальным мечом пана Праведного при себе. Госпожа Глашек приняла его из рук подопечной, а затем небрежно бросила Мецу. Тот ловко поймал оружие за костяной клинок, поближе к рукоятке.

— И вот ещё что, — продолжила Броня, — у нас в ковене принято общение на «ты». Исключение сделано только для Виктора: если он хоть раз обратится к кому-нибудь настолько неформально, вселенная сколлапсирует.

Мец изогнул бровь.

— Вы говорите о ковене, но я не просто не являюсь некромагом: я ещё и преступник, подлежащий уничтожению.

— Этот вопрос мы и собираемся уладить, — пожала плечами Лешая. — Я имею в виду не тот факт, что конкретно ты находишься вне закона. Подобное решается парой звонков: я без труда найду поручителя, да и подданные ректора УСиМ пойдут мне навстречу в вопросе зачисления тебя на первый курс. Я привыкла решать вопросы более системно: если в правиле появляется чересчур много исключений, его необходимо менять.

— Думаете, у вас получится? — Мец был настроен скептически.

В беседу вмешался доселе молчавший Виктор.

— Пан Праведный, попридержите язык, вы общаетесь с богиней.

В качестве ответа некромагу печального образа достался хмурый недоверчивый взгляд самоучки.

— У меня есть пара рычагов давления, — Броня повернулась спиной к собеседнику и двинулась в сторону выхода. — И если мы будем дальше здесь языками чесать, я потеряю возможность оперативно за них подёргать. Я итак потратила много времени в «крепости одиночества».

— Мне… следовать за вами? — уточнил пленник. — Вы не будете меня допрашивать?

— Тебя допросят по очереди Жаки и Виктор прямо по пути. Зачем мне нужны подчинённые, если я должна буду делать всё сама?

Спустя несколько секунд молодые люди нагнали Лешую.

— Может, я лучше для начала расскажу, что считаю важным? — предложил Мец. — Мы ведь всё равно должны сейчас куда-то ехать? Это было бы рациональной тратой времени.

— Рациональная трата времени? — усмехнулась Броня. — Мне нравится, как это звучит. Начинай вещать.

4.

Даркен думал, что ему потребуется провести в гостях у Глашек больше времени. Однако в этом не было никакой нужды: Лешая покинула свою обитель, едва лишь зализав раны, и теперь ни Ёлко, ни её прямого начальника, ничего не держало в храме хтонического божества.

Свалить бы с этого места… а ехать некуда.

Сына рода Маллой сегодня просто нигде не ждали. Даже экстренное совещание, в необходимости которого молодому человеку удалось убедить соизволившего обратить на него внимание представителя короны, должно было состояться лишь завтра, а иные мероприятия, согласованные Даркеном попросту не требовали его личного присутствия.

И едва лишь осознав этот факт, а также, что Ёлко в ближайшее время не собирается выныривать из сбора данных и расстановки своих пешек на карте Праги, юный некромаг ощутил сонливость. Тяжёлую, как после тихой пьянки. Даркен покамест боролся с Гатеей-ключницей, хранительницей мечтаний и сновидений, за собственное сознание, но уже понимал, что скоро сдастся.

В попытках урвать у богини малого пантеона немного минут бодрствования, молодой человек вышел на крышу храма Лешей. Виды отсюда открывались прекрасные. По крайней мере с точки зрения Маллоя-младшего, обожавшего эстетику урбанистических пейзажей.

С точки зрения Дарка даже в мрачном, ломанном, пугающим запустением Коваче можно было увидеть нечто прекрасное, если знать куда и как смотреть.

Свежеотремонтированные дороги соседствовали с разрушенными зданиями. Лишь малая часть построек была доведена до функционального состояния. И над всем этим возвышалась древесная дева, огромная, как и положена той, кого зовут Иггдрасиль. Сонная прелестница, каждый раз исправно открывавшая глаза, когда кто-то, помимо слечны Глашек, приближался к именитой Стенающей Роще, полной изуродованных людей. Последним, кстати, сейчас было проще, чем всего месяц назад: они отбросили листья, покрытые сеточкой оголённых нервных окончаний, и зимовали в состоянии относительного покоя. Пытка болью сменилась пыткой сенсорной депривации. Многие ли казнённые Лешей останутся в здравой памяти к весне, когда они, превращённые в демонические растения грешники, начнут плодоносить своими допельгангерами?

За спиной юного пана Маллоя скрипнули петли, а затем и створка прошуршала, отодвигая слой снега, припорошившего полы и перила балкона. Спустя ещё секунды две рядом с «номером один» появилась изящная хрупкая фигурка слечны Штернберк.

— Снова любуешься пейзажами и пытаешься поэтично описать город, как живое существо? — тихо спросила девушка.

— Лучше переходи сразу к делу, Туна, — поморщился Дарк. — Если мы будем ходить вокруг да около и играться словами, я прямо тут «потухну». Неужели моё отношение к этикету-шметикету тебе не известно?

Рыжеволосая красотка издала странный звук, нечто среднее между хмыканьем и хихиканьем.

— Даже когда знаешь, что твой босс и возлюбленный любит прямоту, говорить на некоторые темы без подводки всё ещё сложно. Иногда даже сложней, чем если бы он сам любил ходить «вокруг, да около».

И всё же Туна не удержалась. Она продолжала играть словами.

Вот так между делом она прямо сказала о своих планах на «номера один». Не то, чтобы раньше пан Маллой не замечал того, что девушка проявляет к нему интерес, но впервые это было высказано вслух настолько отчётливо, без попыток прятаться за двусмысленностью формулировок.

— А ты сделай над собой усилие, — Даркен решил притвориться, что он слишком глуп и слишком хочет спать, чтобы заметить подобные «туманные намёки». — Не думаю, что в ближайшее время у нас будет много возможностей поговорить по душам: с этим противником лучше играть «на опережение», а это ставит крест на идее «нецелевого использования ресурсов». А человекочасы — это ресурс.

Рыжая бровка скользнула вверх.

— Любопытно… сначала ты саботируешь мои попытки толкнуть Глашек в объятия принцессы. Теперь вот говоришь, прямо как она. Что такое? Неужто ты влюбился в эту зануду?

У Даркена от возмущения аж все намёки на сонливость пропали.

— Апфу! Апфу! Апф… — некоторое время открывал и закрывал рот молодой человек, не в силах сформулировать мысль хоть чуточку более внятно. — Да как ты можешь говорить такое?! Броня не в моём вкусе: она дуется не смешно и не мило, а за обиды мстит жестоко! Это были мои миникнедлики! Нельзя так поступать с мужчиной!

— Тогда почему ты выделил ей ресурсы? — строго и сухо спросила Фортуна, глядя собеседнику прямо в серые птичьи глаза. — У тебя была возможность избавиться от Лешей. Не этого ли ты хотел?

Даркен поморщился, неопределённо покачал головой и устало лёг грудью на перила, небрежно смахивая с них снег.

— Ты не совсем правильно понимаешь ситуацию. Я и правда не хочу жениться на Глашек. Я бы не хотел этой свадьбы, даже если бы не любил другую: Глашек — это ужасная партия по всем параметрам, кроме внешности. А последний показатель вообще не актуален в обществе с развитой магической косметологией, — задумчиво пробурчал молодой человек. — Но Бронька — отличная подчинённая. Напиши задачу на бумажке, швырни её в эту зануду и будь уверен: всё будет сделано в лучшем виде. Я не просто так с ходу принял Лешую во внутренний круг, хотя обычно с этим не тороплюсь.

Туна не выдержала и прыснула в ткань облегающей ладошку перчатки.

— Не смеши мои тапочки: все представители «внутреннего круга» приняты тобой «с ходу». Ёлко, Гало и Броня. В ковене уже поговаривают, что если ты с самого начала «не получил порядковый номер», то не получишь его уже никогда.

— Справедливо, — не стал спорить сын рода Маллой. — Ровно как и мнение, что Слунце Лотарингская — жадная до власти интриганка, которая не остановится ни перед чем. Быть может, я бы доверил ей Броньку, будь та менее значима в контексте политических игрищ. Но просто так отдать принцессе Лешую… объединение двух могущественных культов может легко изменит баланс сил и подвинуть в сторону ректорат.

— Ох… — подняла брови Туна. — Вот, как ты мыслишь? Не беспокойся, у тебя есть альтернативные способы сохранить положение семьи. Слунце отлично понимает, что не сохранит престол, если ей будет нечего противопоставить внешнему врагу. Российская Империя, очевидно, не станет союзником Богемии, а коммуняки — не лучшая опора для власти монарха. Остаётся только Македония…

— А род Штернберк прочно повязан с Македонией. И из-за этого ты считаешь, что Лотарингская не кинет тебя с должностью фрейлины, на которую ты метишь. Ну и семейству Маллой, чтобы сохранить своё положение в условиях изменившейся политической обстановки, будет лучше повязать себя с твоим родом, — ехидно озвучил расклад Даркен. — Разумеется, быстрее это сделать, сыграв нашу с тобой свадьбу.

— По-моему, звучит неплохо, — изогнула бровь Фортуна. — Такой брак ещё и откроет Университету Смерти и Магии дорожку к статусу «ВУЗа, где получают образование потомки короля». Лично меня все эти снобы из Центра Изучения Внешнего Контура раздражают. А тебя?

— Ты — коварная курва, ты это знаешь? — усталым голосом спросил Дарк.

— Я — влюблённая женщина, — ответила слечна Штернберк и без какого-либо стеснения прильнула к спине молодого человека и мягко обхватила его за шею. — Такие склонны к безумствам.

Сын рода Маллой имел все основания сомневаться в степени влюблённости собеседницы. Та умела притворяться. Этот навык вообще востребован у шляхты, но Туна в данном вопросе могла затмить кого угодно. Даже Теслая, коварнейшая из Семерых, не могла быть уверена в том, что ей удастся потягаться на этом поприще с рыжеволосой красавицей.

Если, конечно, Фортуна Штернберк не является скрытой аватарой богини красоты. Это бы уже совершенно не удивило бы Даркена.

— А я — влюблённый мужчина, Тун. И влюблён я в Ёлко.

— Ты так говоришь, будто бы я собираюсь стоять на пути твоего ей увлечения, — ответила та.

— Ты — будешь стоять на пути моего ей увлечения. Ты такая же жадная, как и я. И ты не допустишь минимального давления со стороны семейства Каппек на своего честно завоёванного мужчину. Ты будешь ревнива, — констатировал молодой человек. — Ужасно ревнива. Просто ревность твоя будет выражаться не в выносе моих мозгов, а в ломании жизни тем, кто покусится на твоего супруга. Который, к тому же, будет в подчинённом тебе положении минимум лет десять: примерно столько потребуется УСиМ, чтобы адаптироваться к новой политической обстановке и уравняться во влиянии с поставщиком связей с Македонией.

— А я смотрю, ты много думал о нашей с тобой совместной жизни, — хохотнула дворянка. — Скажи, раз ты всё так далеко распланировал, как будут звать наших детей?

— Дэмиэн и Самара, жуткие близнецы, одной только улыбкой способные вызвать остановку сердца у неподготовленного гостя, — фыркнул молодой человек. — Смирись, Фортуна, я не дам тебе «обскакать» меня.

— У-у-у, тогда каковы же твои планы? Тебя не устраивает мой сценарий со связями в Македонии. Тебя не устраивает сценарий отца, предполагающий выход на ЕССР. Как ты намереваешься не то, чтобы дорваться до власти, но хотя бы удержаться на плаву в условиях грядущей бури, если отмахиваешься от выгодных браков ради откровенного мезальянса со слечной Каппек? — ехидно вопросила красавица. — Это путь вникуда. Даже твоя возлюбленная это понимает, из-за чего и цепляется за Броню, которой и правда будет плевать на твои шуры-муры за её спиной.

— А это, моя дорогая, секрет, — молодой человек решительно выпрямился и расправил плечи. — Я же не хочу, чтобы ты мне вставляла палки в колёса.

Девушка всё ещё болталась на шее своего романтического интереса, игриво дёргая ножками.

— У тебя нет никакого плана, Даркен. Ты просто импровизируешь.

Некромаг отвёл руку в сторону и спустя секунды две ощутил вес Букля, спустившегося с небес на сей живой насест.

— А вот и нет. Есть у меня план, — возразил пан Маллой.

— А вот и да!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Угху-у-у! Ху-у-у! — присоединился к спору совёнок.

Даркен помолчал пару секунд, а затем тяжело вздохнул.

— Букль прав — это глупый спор. Ладно, Тун, спрыгивай давай с моей шеи.

— У-у-у, — обиженно надулась дворянка.

— Не «у-у-у», — покачал головой молодой человек. — Из-за таких закидонов тебя и не пускают во внутренний круг. Кстати, а почему ты сама не захотела соблазнить Броньку?

— Соблазнить Лешую, а затем кинуть? — девушка фыркнула, нехотя всё же спрыгивая на пол. — Не буду врать, что не думала об этом, но с тех пор прошло некоторое время. Божественный статус Глашек из шутки и экзальтированных выкриков спасённой ей челяди обратился практически в факт. В него верят уже даже в высших кругах.

— Кидать Броньку? Я предлагал тебе не это. Подобный вывод ты делаешь только потому, что вот здесь вот, — пан Маллой повернулся к собеседнице и выразительным жестом постучал той по лбу, — у тебя попросту нет иных кандидатов в супруги, кроме меня. Ты хоть думала о том, чтобы загрести власть Броньки в свои руки? Жениться на богине. Это ли не восхитительно? Я доволен, что все ресурсы остаются в ковене и никто не мешает мне свататься к Ёлко. Глашек довольна, что вместо вредного мужлана ей досталась прекрасная красотка. И ты в плюсе: синеокая зануда у тебя с рук ест.

— Если бы всё было так просто, — вздохнула Фортуна. — Лешая меня пугает. Пугает до дрожи. И я даже не знаю, что хуже: что она аватара хтонического божества, мечтающего разрушить всю нашу цивилизацию, или что божество избрало в качестве аватары человека, настолько мнительного, жестокого и мстительного? И то, с какой нежностью Глашек заботится о челяди, делу не помогает, а только ещё больше всё запутывает.

Даже понимая разумом, насколько слечна Штернберк фальшива каждую минуту своего существования, Даркен не мог не проникнуться той взволнованностью, теми переживаниями, что нашли отражение на личике рыжеволосой дворянки. Её страх, её неуверенность ощущались искренними.

Пан Маллой осторожно коснулся плечика девушки.

— Туна, ты боишься Лешей только потому, что не видела её в деле. Она, конечно, пугающа, но ещё и прекрасна…

— Прекрасна? — изогнула бровь красавица.

— Не в этом смысле! — возмутился дворянин. — Не как женщина, а как божество! Как женщина Броня просто отвратительна, я это уже говорил! А богиня из неё отличная. Она, как город. Только природа.

— Ты хоть понимаешь, что слова «природа», «хаос» и «зло» в Форгерии обозначают явления не то, чтобы тождественные, но крайне близкие? — поинтересовалась Фортуна. — Ты, попадалово монотеистическо-христианское.

— Броня — такое же монотеистическо-христианское попадалово из мира, где «дриада» — это не ругательство, — раздражённо буркнул молодой человек.

— Дурак! — слечна Штернберк в гневе ударила собеседника кулачком в грудь. — Неужели ты не видишь, что ступаешь по пути исполнения пророчества?!

Не дожидаясь ответа, девушка развернулась и бежала прочь с балкона, оставляя Даркена недоумевать в компании Букля, который был от понимания происходящего ещё более далёк, чем его хозяин.

Пару секунд молодой человек смотрел вслед некромагичке, доселе казавшейся такой собранной и холодной, а затем повернулся к своему совёнку.

— Нет, ты видел это? Видел? И что мне делать?

Букль не раскрывая клюва, стукнул им по лбу хозяина.

— Ай! — воскликнул Даркен, потирая ушибленное место. — Знаешь, ты прав… на улице не Май месяц. Пошли погреемся.