Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу

Глава 6. Витра

1.

Небо больше не засыпало землю крупными кристаллами замёрзшей воды.

Даркен стоял на улице, рядом со входом в морг, и несколько апатично взирал на градинки, что лежали на асфальте, практически не различимые в темноте, если бы не свет фонарей, что отражался от неровных ледяных боков мириадами искр. Розовых, алых, голубых, бирюзовых, жёлтеньких и белых. При желании можно было представить, что там, меж ещё маленьких, по щиколотку, недосугробов разверзлась космическая бездна. И будь среди талантов юного пана Маллоя умение запечатлевать момент посредством красок на холсте, он бы непременно подарил бы миру полотно с названием вроде «звёздная дорога» или «ступая над бездной».

Дверь отворилась и на пороге рядом с Дарком объявилась Илега. Она тотчас же зябко закуталась в пальто, явно не готовая к тому, сколь разительно к ночи похолодало.

Когда Солнце скрылось за горизонтом, зима всё же решила вступить в свои права. Точно стеснялась взора небесного светила.

— Я успел разглядеть твою довольную мосю, — отметил некромаг весьма пассивным тоном. — Прежде, чем ты спрятала её в поднятом воротнике. Что там произошло?

— Я помогла этому Мецу одеться… он так забавно делал вид, что не стесняется. Но ты бы видел его лицо, когда он вдруг осознал, во что ему нужно облачиться. Похоже, слечна, тело которой вы пожертвовали этому рыжему жмурику, погибла во время похода на свидания или же попытки немного подзаработать своим телом.

Даркен молча изогнул бровь, и камеристка слечны Глашек решилась пояснить.

— Изодранные куртка и кофта старого тела Меца прикрывают его бёдра надёжней, чем юбка, которая поступила в морг с телом девицы-донора.

— Я бы проникся к парню сочувствием, если бы не видел в нём потенциального террориста, — хмыкнул «номер один». — А так, пусть пострадает немного. Моё предположение о том, что пан Праведный решит нас покинуть, едва лишь мы ему позволим, подтвердилось? Не для того же, чтобы покрутиться перед зеркалом, он одежду подбирал!

— Угусь, — девушка потёрла друг о друга ручки, а затем сложила их лодочкой, чтобы подуть в ладошки. — Скоро он будет здесь. У вас всё готово?

Серые очи Даркена поднялись к небесам. Некромагу не было дано разобрать детали того, что происходило там в темноте, но зная, куда смотреть, молодой человек мог различить неясный силуэт, что беззвучно скользил над головой, закрывая своим телом то один участок неба, то другой, создавая иллюзию гаснущих и вновь зажигающихся звёзд.

— Букль наготове. Люди не привыкли смотреть вверх. Впрочем, в нашем случае даже если у нашего дорогого друга появится такое желание, вряд ли его глаза смогут дать мозгу достаточно пищи для размышления.

— Хорошо, — горничная тоже некоторое время смотрела в небеса, пытаясь проследить за взглядом господина, однако её васильковым очам не удалось узреть то, что было видно некромагу. — Я сейчас передам мальчикам, чтобы они отпустили наконец пана Праведного.

Сказано-сделано. Не дожидаясь какой-либо внятной реакции со стороны высокого начальства, девушка скрылась в помещении. Возможно, просто желала поскорей покинуть морозную улицу, дабы оказаться поскорей средь неприветливых, но согретых системой отопления стен морга.

Дарк вдруг ощутил желание покурить. Он даже рассеянно похлопал себя по карманам, но не нашёл заветной пачки сигарет. Так уж получилось, что в этой жизни он даже не желал знакомиться с никотином, а потому никакой физической зависимости не испытывал — а даже если бы испытывал, избавился бы от неё парой несложных заклинаний, — но в некоторых ситуациях душа вспоминала привычки прошлого воплощения. Не часто. Раз в месяц или два. Благо, усилие воли для того, чтобы не пойти в ларёк за табаком, требовалось куда как меньшее, нежели для того, чтобы, всё-таки, напрячься и ознакомиться с форгерийскими марками сигарет.

Плюс, в высшем свете, к которому юный пан Маллой принадлежал по праву рождения, в вопросах насыщения лёгких дымом имелось великое множество ограничений и ритуалов. Поистине великое множество. И было их столь неисчислимо много, что желание курить уходило далеко и надолго, стоило только подумать о необходимости заводить специальный костюм для того, чтобы просто попапиросить: ведь высокородные пани и слечны привыкли брезгливо морщить носики, лишь учуяв запах табака.

Прошло около минуты с того момента, как Илега покинула улицу и до того, как дверь снова отворилась, выпуская на улицу пана Праведного.

И в этот момент Даркен в самом прямом смысле подавился смехом. Он был вынужден склониться, выдавая нечто среднее между кашлем и хохотом в попытках вдохнуть хоть немного кислорода.

Речь не столько о том, как выглядело одеяние Меца. С ним всё было в порядке, насколько это возможно для сборной солянки из наряда весьма вульгарной девицы и мужского рванья, пострадавшего местами от капелек кислоты.

Ну, да, юбка была столь коротка, что даже не пыталась выглядывать из-под мужских кофты и куртки, что почти доходили до прикрытых толстыми шерстяными колготами колен. Да, у мужчины не было никакого навыка ходьбы на каблуках и ноги его, обутые высокие сапоги на шпильке, то и дело подворачивались. Да, сквозь дыры в верхней одежде проглядывало цветастое одеяние предыдущей обладательницы тела.

Но всё это воспринималось бы скорей жалко, чем смешно, если бы не манера держаться и выражение лица Меца. Они были неподражаемы.

Пан Праведный в данный момент больше всего напоминал кота. Взрослого. Быть может, даже старого. Утомлённого игрой детишек и терпящего нелепые наряды с достоинством маньчжурского императора. Словно бы считал, что если будет делать вид, что всего этого балагана не существует, он и его последствия просто растворятся: дескать, коль сам носитель данных одеяний не будет обращать внимания на свой внешний вид и походку, этого не сделает никто.

Быть может, на старом, мужском лице Меца подобное и смотрелось бы, но в исполнении девушки, коией пан Праведный сейчас, вне всякого сомнения, являлся, это выглядело слишком мило. Возникало даже желание её поддразнить, дабы понять, насколько далеко эта симпатичная слечна способна зайти в игнорировании несовершенства мира.

Ну и… просто бывают люди, которые, пытаясь казаться серьёзней, вызывают лишь умиление. Очевидно, что старая обладательница тела была из таких. Правда, по её выбору одежды слабо верилось, что она хоть когда-нибудь предпринимала попытки произвести впечатление отличное от того, что производила бы идеальная цель мужской похоти.

Мец не подал вида, что его задела реакция молодого дворянина — или же Дарк, надрывая от хохота живот, попросту не заметил тени досады на лице ожившего свидетеля — и просто поклонился, не выпуская из рук свой бамбуковый меч.

— Рад, что моё бедственное положение смогло вас повеселить, — в голосе пана Праведного было невозможно уловить хоть что-то, похожее на иронию или сарказм. Всё звучало абсолютно искренне, хоть и чрезмерно сдержанно. — Мне передали, что я могу идти. Мои родные будут рады узнать, что благодаря вам я всё ещё жив.

— Ковыкляй ужкхе отксюда! — отозвался «номер один», оказавшийся не в силах столь быстро перебороть свой смех. — Не убкхивать же тебя обхкратно, ескли ты беспхолезен!

Мец снова поклонился, а затем гордо поднял подбородок и двинул прочь, уже на третьем шаге вновь подворачивая ногу. Лишь спустя ещё пяток метров и три казуса, связанных с неумением ходить на каблуках, этот свидетель-подозреваемый догадался использовать синай, как посох. Тогда и дело у него пошло как-то побыстрей. Без необходимости проверять щиколотки на прочность через каждые три шага.

Уходящий и не догадывался, что с небес на него взирали два внимательных жёлтых совиных глаза.

2.

Всё же, хоть Лукан и был сыном нувориша, у него уже имелось достаточно достоинства, чтобы временами поступаться понтом ради практичности.

В частности, как оказалось, самой его любимой личной тачкой был не пафосный спорткар или стильный кабриолет, а вместительный бронированный фургончик с брутальным дизайном, полным острых углов, окрашенный в угрожающий чёрный глянец, отлично сочетающийся с тонировкой.

Дарк никогда раньше не видел это авто, но лишь потому, что пану Кучере просто не доводилось колесить на нём близ УСиМ: просто не представлялось подходящего повода. Зато вот в других ситуациях вместительность машинки, в которую можно было без труда вместить, как удобный диванчик, так и расположить несколько комплектов боевой брони, показывала себя выше всяких похвал.

Теперь, если Дарк со своими товарищами нарвётся на гнездо предателей короны или какую иную опасность того же калибра, у него будет больше пространства для манёвра сию минуту и сию секунду.

Впрочем, покамест нападения не ожидалось, и Дарк просто валялся на диване, закрыв глаза непрозрачными костяными очками.

Было бы глупо полагать, что молодой дворянин в этих очках ничего не видит. Очевидно же, что представители шляхты используют кость и драгоценные металлы именно тогда, когда им требуется благоприятная среда для колдовских практик. Так было и в этот раз: вложенный в непрозрачные окуляры магический контур стабильно и без перебоев выводил пред очами носителя картинку, получаемую от украшенной зачарованным амулетом совы.

Иными словами, «номер один» видел всё то же, что и его пернатый друг Букль.

А вот слуху было доступно несколько больше: в этом плане Дарк находился сразу в двух местах: с неясытем на крыше здания, и в машинке, на удобном диванчике.

Правда, нельзя было сказать, что информация, которая была доступна уху совы, была хоть сколько-нибудь интересной или хотя бы полезной. Посему молодой человек предпочитал убивать время, общаясь со своими подручными.

— Уже десять минут прошло, — нетерпеливо пробурчал Лукан со стороны водительского сидения. — Сколько можно возиться с обувью? Неужели это такая сложная задача: выломать каблуки и выровнять подошву?

— Для Меца — сложная, — прокомментировал ситуацию Дарк, вынужденный всё озвученное время наблюдать за тем, как неуклюже пан Праведный орудует синаем в попытках превратить сапоги во что-то, в чём можно ходить, не рискуя навернуться с высоты собственного роста. — У него с тонкими материями вообще «никак». Уже трижды примерял обувь и единожды — даже сделал несколько шагов, но каждый раз стаскивал её, чтобы внести ещё немного изменений. Кроме того, я тебе напомню, что у него, вообще-то, не самый практичный катализатор магии: соприкасаться с изменяемой поверхностью приходится самым кончиком, где позвонки слегка выходят за пределы бамбукового клинка, а держаться — за рукоять.

— Это нормально, — лениво пробурчал Гало откуда-то из глубины салона. — Мец же в прошлой жизни был азиат. А эти азиаты извращенцы: они едят рис палочками.

— Это тебе повезло ещё с их творчеством не познакомиться, — хохотнул Дарк. — Чего только «сон жены рыбака» стоит, десу? В любом случае, то, что я вижу, позволяет понять, что подозреваемый не шибко гибок в плане магии. Думаю, он больше концентрировался на изучении конкретных заклинаний и интегрировании их в привычный боевой стиль. А тут мы со своими приколами.

Со стороны водительского сидения раздался тяжёлый вздох.

— Теперь я понимаю, с чего ты вдруг такой сумасбродный: ты же две жизни подряд аниме с самого детства терабайтами потребляешь.

— Ничего ты не понимаешь, — беспечно отмахнулся «номер один» и схватил руками воздух на некотором расстоянии от своей груди. — Там есть сюжет. Глубокий сюжет. Да и… знаешь, развитие форгерийской аниме-индустрии меня удручает.

— А меня удручает медлительность этого пана Праведного, — в очередной раз вздохнул пан Кучера. — С такими темпами мы будем его целую ночь преследовать… если не заснём.

— А-ха! — поддакнул Дарк. — Парниша весьма осторожный. Не стал браться за модификацию обуви, не покружив по району. Даже ту группу охочих до девичьего тела молодчиков раскидал, не применяя магии.

— Мец вступал в бой? — недовольно-обиженно пробасил Гало. — И ты молчал?

— А я думал, всем очевидно, что с боевыми навыками у нашего дорогого друга полный порядок, — небрежно пожал плечами пан Маллой. — Даже в чужом хилом теле, да ещё и на каблуках, он смог выстоять один против троих. Хотя, конечно, не без приключений. В какой-то момент я уж начал думать о том, чтобы натравить Букля на одного из противников Меца, даже рискуя демаскировать факт слежки. Благо, не потребовалось.

— А на кой демаскировывать? — буркнул Лукан. — У нас тут подозреваемый в терроризме. Да и, мы бы ничего не потеряли, даже если бы те молодчики его снасильничали и убили. Завсегда можно было бы его оживить и сделать вид, что мы просто не успели покинуть морг.

— Ну, во-вторых, — поднял палец Дарк, — это просто подозреваемый. Я уж молчу о том, что последние минуты жизни этот подозреваемый потратил, чтобы уйти подальше от людей и оставить подсказку тем, кто его найдёт.

— Зато после оживления — молчит, как пень, — усмехнулся пан Кучера.

— Именно! — раздался бойкий звонкий щелчок в исполнении «номера один». — Потому что ситуация изменилась. Мец ожил. Получил второй шанс. Тот самый, который он, попытавшись выложить информацию напрямую, рискует потерять. Думаю теперь наш излишне феминный не по своей воле друг предпримет попытки разрулить ситуацию своими силами.

— Думаешь, его убрали свои? — уточнил Гало. — Из-за того, что поняли, что террористическая ячейка для пана Праведного оказалась излишне радикальной.

— Такова рабочая версия, — подтвердил Дарк. — В нашем деле нельзя цепляться за какую-либо идею и становиться слепым по отношению к альтернативам.

— Ладно, это было «во-вторых», — отметил Лукан. — А куда делось «во-первых»?

— Оно менее убедительно, пусть даже более важно, — хмыкнул босс. — Мне банально было бы неприятно на всё это смотреть. А смотреть пришлось бы, чтобы случайно не потерять тело.

— Ясно, — последовал очередной вздох со стороны водительского сидения. — Я смотрю, общение с Глашек тебя сделало излишне мягким.

Даркен даже приподнял очки, чтобы иметь возможность скоситься в сторону последнего оратора.

— Серьёзно? Мягким? Такие слухи теперь ходят о Лешей?

— Ну-у-у… она же рисковала посмертием, чтобы спасти незнакомую челядь, — смутился Лукан.

— А ещё превратила целую кучу людей в обречённые на вечные страдания деревья из плоти, — напомнил пан Маллой. — И не просто людей: полноправную — на тот момент ещё полноправную — шляхту. И не надо думать, что она это сделала исключительно оттого, что Сковронский и его подпевалы были предателями короны. Ты плохо знаешь нашу зануду. Ей. Было. Плевать. Для неё имел значение лишь тот факт, что каждый из этих бедолаг провинился именно перед ней. Ты думаешь, зачем я звал эту синеглазую бестию на роль палача?

Пан Кучера аж сжался под строгим взором серых очей начальства.

— Так или иначе, — попытался оправдаться он, — Лешая стремительно теряет свою угрожающую репутацию.

Даркен не смог не усмехнуться в ответ.

— О-о-о-о-о, поверь мне, Бронька умеет о себе напомнить. Не буду тебе портить кайф от завтрашних новостей.

— Это ты про то, как она цесаревичу лицо оторвала? — лениво спросил громила.

— Дык! — обжёг Дарк возмущённым взглядом эту непрошибаемую гору мышц. — Ты чего спойлеришь-то, а?

— Да ладно, тоже мне — тайна, — пожал плечами Гало.

— Оторвала лицо цесаревичу?! — челюсть Лукана с грохотом упала на пол. — За что хоть?

— Понятия не имею. Настроение, видать, было не очень, — «номер один» вновь прикрыл глаза очками. — Ну либо этот булкохруст сказал что не то.

— Похоже, теперь свадьбы точно не будет, — усмешка пана Кучеры звучала как-то неуверенно — он всё ещё не отошёл от шока. — Русские не стерпят подобного оскорбления.

— Да чхать наш король хотел на русских. Романовы слишком долго гадили Богемии в тапку, покрывая Речь Посполитую. Это напряжение между нашими странами уже достаточно давно, чтобы государь уже просто на нервах дал отмашку на активные боевые действия, — поморщился Дарк. — Не говоря уже о статусе… мы сильно потеряем в репутации, если отдадим булкохрустам кого-нибудь из наших. Особенно, если это будет моя невеста. А уж если пан Лотарингский будет сильно сомневаться, мой папенька ему на мозги накапает от души.

Лукан пару секунд молчал в задумчивости.

— Действительно… в этой ситуации нельзя удовлетворить запросы Романова, не унизив ректора УСиМ. А уж если выбирать между форсированием и без того идущих внешних процессов и внутренней дестабилизацией, я бы на месте короля выбрал бы первое.

— О! — вдруг выкрикнул Дарк, поднимая вверх руки. — Оно живое!

В салоне на некоторое время воцарилась тишина, покуда, наконец, Гало не решился задать вопрос:

— Мец наконец закончил с обувью?

— Именно, — осклабился «номер один». — И щиколотки подлечил. Сейчас идёт быстрым шагом. На Север.

— Вас понял! — бодро отозвался Лукан.

Некромаги держались от преследуемого на расстоянии пары кварталов. Как минимум оттого, что заклинание, которым пользовался Дарк для передачи данных, оказалось чувствительно к дистанции.

Да, пану Маллою было известно о существовании схем, способных обмениваться информацией со скоростью выше скорости света, независимо от того, находится ли приёмник в паре километров или же в соседней звёздной системе, относительно передатчика. Другой вопрос, что механика изготовления подобной приблуды была весьма сложной, да и требовала того ещё издевательства над структурой души какой-нибудь несчастной зверушки.

А Даркен действительно слишком много общался с Глашек, и теперь уже не мог с чистой совестью, как и раньше, изничтожать и уродовать чужое посмертие. Он даже начал думать о постепенном переходе на корсиканскую школу, где вместо выкачивания остатков чужой души из праха, необходимо перерабатывать собственную боль в колдовскую силу.

Так что, покамест в качестве передатчика потомок рода Маллой использовал колебания естественного магического фона. Способ ограниченный по расстоянию, да ещё и не самый стойкий к взломам и перехвату, но зато позволяющий мастерить заклинания на коленке и не требующий проведения особо извращённых махинаций с чужими душами. А за защиту от нежелательного «подключения» к каналу связи отвечали простые криптографические алгоритмы.

Впрочем, в данном конкретном случае это не имело значения. Мец был не из тех, кто способен на подобный трюк. Да и сам трюк сей — чрезмерно сложен. Это не говоря о том, что любой некромаг крайне быстро привыкает к принципиальной невозможности расшифровать чужой магический контур, из-за чего вмешаться в него можно лишь правильно угадав структуру. И оттого средний некромаг далеко не всегда рассматривает идею о том, что кто-то целенаправленно заставляет магический фон колебаться, кодируя таким образом послание.

Да, нельзя прочитать контур, зато измерить его колебания — задача вполне посильная. Другой вопрос, что каждый некромаг, использующий эти колебания, фактически сам пишет аналоговый протокол связи, не опираясь на некий международный стандарт. В итоге, даже если создатель данного протокола не тратил время на криптографию, попытка по косвенным признакам определить принципы передачи информации — это дело не пяти минут. Оно требует набора весьма специфических знаний и практики, имеющихся не у каждого.

А что на выходе? В большинстве случаев выхлоп не стоит подобных трудозатрат.

Но даже с учётом магического и технического превосходства преследовать Меца было задачей не из лёгких. Не столько с точки зрения сложности или опасности работы, сколько из-за утомительности данной процедуры. Когда ты на машине, а твоя цель перемещается пешком, это уже кажется делом медленным вплоть до той грани, когда неспешность можно назвать мучительной. А уж с учётом того факта, что пан Праведный даже сейчас пытался петлять по дворам, данное выматывающее чувство стоило возвести в квадрат.

А уж если было скучно Дарку, то насколько изнывал Букль, которому в силу молодости хотелось не парить кругами над головой пешей цели, а пикировать на добычу, играться со шнурками чужой обуви и ластиться к обожающей этот мягкий комок перьев Гиацинт.

И вот, погрузившись в тягучий кисель неспешной погони и некромаг, и его неясыть пропустили момент нападения.

Громкий протяжный выкрик, разом напоминающий орлиный и женский, ударил по ушам всего за мгновение до того, как молодая сова стала жертвой атаки со стороны кого-то, кто был заметно крупней и сильней. Букль остался жив лишь потому, что каким-то шестым чувством почуяв угрозу, в самый последний момент извернулся, но даже это не уберегло его от ранения и кратковременной потери ориентации в пространстве. Бедолагу закружило с огромной скоростью, достаточной, чтобы его хозяин, наблюдающий посредством костяных очков предстающую пред очами птицы картину мира, ощутил приступ тошноты из-за того, что показания его вестибулярного аппарата и органов зрения вступили в конфликт, заставляя организм думать, что хозяин отравлен и ловит галлюцинации, а потому — необходимо вернуть съеденное обратно во внешний мир в надежде избавиться от яда.

А вот Гало оперативно отреагировал на то, как его господин резко уселся на диванчике, прикрывая рот рукой. В один прыжок оказался рядом и удачно подобранным заклинанием успокоил бунтующий желудок «номера один» и убрал главную причину диссонанса между органами чувств, сместив очки Даркена ему на лоб.

И вот, едва лишь юный пан Маллой смог открыть рот без страха исторгнуть недопереваренное, в салоне авто зазвучала выверенная ровная очередь приказов.

— Лукан, на первом повороте направо. Тапку в пол, — хоть тошноты более и не ощущалось, от кислого привкуса во рту деться было некуда. — Гало, напяливай доспехи и готовься отбиваться от нападения. Я — на разведку.

Не дожидаясь подтверждающих реплик со стороны подчинённых, молодой человек сбросил с плеч шубу, чтобы не мешалась во время грядущих погони и битвы, а затем схватил лежащий рядом с диваном меч и рванул в сторону дверей.

Некромагу пришлось подавить желание выбить створки одним лишь пинком: восстановление замка требовало времени, которого у их троицы могло и не оказаться, а оттого Даркену и пришлось потратить пару секунд на возню с ответственными за засовы ручками. Лишь затем юный дворянин смог себе позволить просто и без лишних выкрутасов спрыгнуть на проезжую часть. Благо, пустующую в силу особенностей тёмного времени суток.

Да, в сумасшедшем обществе форгерийской шляхты прыжки из набирающего скорость фургончика на дорогу не считались выкрутасом, ведь все возможные негативные последствия подобного способа покинуть движущийся транспорт без труда предупреждались несложным заклинанием, замедляющим падение. Со стороны, конечно, эффект замедления был незаметен, однако его вполне хватало, чтобы синхронизировать импульсы движения с планетарными и приземлиться, будто бы прыжок был совершён из стоящего на месте авто.

Магия, вообще, много задач упрощала. Без неё, например, и меч за спиной таскать было не самой хорошей идеей: но ты не испытаешь проблем с тем, чтобы извлечь его из ножен, если сегментированное лезвие способно, повинуясь твоей воле, изгибаться.

Изгибался меч и сейчас. Никто не мешал Даркену просто обнажить оружие перед прыжком, безо всех этих колдовских выкрутасов, а затем просто бросить ножны в салоне авто, да вот только не подумал некромаг об этом раньше, когда на импульсе прыгал из машины. Вот и пришлось ему быстро закидывать клинок за спину и закреплять ремни, а после — тратить запасы праха на искривление лезвия.

Впрочем, деформировать оружие некромаг собирался изначально. Ему сейчас вообще не нужно было экономить ничего, кроме времени: потому он и покинул машину, что бегом ему перемещаться быстрей, чем на колёсах, потому и изгибал клинок, что собирался обратить меч в косу, с которой сподручней паркурить в условиях спального района.

Заклинание за заклинанием Даркен менял принципы взаимоотношения своего тела с окружающим миром. Молодой человек гордился своим умением колдовать одновременно в несколько потоков, что давало ему серьёзные преимущества перед любым противником: лишь бы оружие позволяло эти потоки направлять. Благо, рукоять меча — та, что на глазах превращалась в пятку боевой косы, — была специально разработана именно с этими целями. Удар в бедро усилил мышцы ног, а быстрое, почти незаметное случайному свидетелю касание меняющегося клинка к обуви в прыжке — добавило подошве цепкости.

За последние несколько месяцев сын рода Маллоев изрядно поднаторел в магическом паркуре, а потому мог мастерством компенсировать свой отказ от высоконасыщенного праха, позволявшего буквально летать, взмывая в небеса выпущенным снарядом, а затем парить, словно бы на вингсьюте. Разум уже даже не оперировал отдельными действиями или магическими структурами: только их комбинацией.

Вот Даркен быстро стукнул себя рукоятью два раза в грудь: первый удар резко уменьшил инерцию, ноги оттолкнули тело от земли, и второй удар мгновенно эту инерцию увеличил. Данная комбинация действий привела к тому, что молодой человек отправился в затяжной полёт по пологой дуге к ближайшему из деревьев, где также за счёт схожей по структуре комбинации действий и заклинаний оттолкнулся от веток, которым не было бы дано удержать тяжёлую тушу юного боевого колдуна, происходи данные события в мире, где магии не существует, и оказался у стены панельного здания, где тут же зацепился лезвием косы за один из подоконников и взмыл вверх, точно бы пущенный из гигантской рогатки.

Конечно, сероглазому дворянину было далеко до изящества адептов маньчжурской школы. Те демонстрировали способность взбегать по опадающим лепесткам сакуры, словно по лестнице, да и выглядели, в целом, так, что на фоне их Даркен казался не просто спортивным подтянутым парнем, а брутальной горой мышц и стереотипным орком. Впрочем, потомок рода Маллой всегда считал, что лучшее — враг хорошего, и ежели мастерства хватает для решения конкретных практических задач, ни к чему тратить силы на покорение новых вершин: как правило результат в подобные моменты становится несопоставим с требуемыми усилиями, причём, в худшем смысле этого соотношения.

Даркен являлся дилетантом широкого профиля. И гордился этим.

Ему было доступно не только взлететь в небеса в кратчайшие сроки, но и в те секунды, что этот полёт не требовал осознанных целенаправленных усилий, кивком вернуть костяные очки обратно на нос, чтобы по картине, представшей пред взором Букля, определить, в какую сторону необходимо двигаться, и в каком состоянии сейчас находился бедный совёнок.

Зрелище, что открылось Даркену, было завораживающим: Букль широко раскрыв крылья, — это можно было понять по динамике движения питомца в пространстве — готовился встретить удар противника своими когтями. А противник сей был прекрасен и угрожающ. Птица с оперением, что переходило от иссиня-чёрного в огненно-красный, если смотреть от головы к хвосту. И была эта птица размерами крупней ручного неясытя «номера один», при том, что сам этот неясыть был не то, чтобы маленьким созданием.

Но наиболее приметной деталью в образе неведомо откуда взявшегося врага была его голова.

Её голова.

Человеческая.

Острые зубы, обнажённые в самодовольной хищной улыбке. Густые чёрные волосы, что развевались длинным шлейфом. И глаза. Не то янтарно-жёлтые, не то цвета свечного пламени, обрамлённые мелким-мелким цветастым пухом, что выглядел подобно туши и ярким теням, покуда Дарк не смог разглядеть его ясней, когда лик противницы Букля не оказался крайне близко к очам совёнка в момент очередного столкновения.

Впрочем, чарующий облик птицы не был главным, что интересовало некромага: его взор концентрировался на деталях за пределами крылатой фигуры, детали облика которой мозг анализировал задним числом. Постфактум. Взор сына рода Маллой шустро бегал из стороны в сторону, на короткие мгновения задерживааясь на домах, их расцветке, расположении погасших фонарей.

На ориентирах, по которым некромаг смог выбрать вектор, в направлении которого рванул, едва лишь получил возможность зацепиться косой за какой-нибудь выглядящий достаточно надёжным статичный объект на крыше.

Таковым оказался бетонный парапет. Дарк совершенно не пожалел его и вложил в рывок столько силы — как физической, так и магической, — что от опоры с громким треском оторвался тяжёлый на вид кусок, да полетел вниз, к газону, пока ответственный за порчу здания дворянин на всех парах нёсся в сторону разворачивающейся в небесах битвы.

В очередной раз получив возможность на пару секунд сконцентрироваться не на движении, а на получении и обработке информации, сын рода Маллой прижался виском к древку — если допустимо так называть конструкцию из кости и драгметаллов — своей косы. Это дало ему возможность внести изменения в магический контур, отвечающий за передачу изображения на то, что было у его очков вместо стёкол.

Теперь окуляры транслировали картинку внешнего мира, дополненную уже привычным «номеру один» HUD: компас, вектор движения, скорость и прочие-прочие мелочи. Спустя ещё две секунды к этим мелочам добавилась метка, показывающая расположение Букля, относительно своего хозяина: тому удалось свести вместе поступающий от совёнка поток данных и его ожидаемое расположение с точки зрения с видимых с высоты крыш домов ориентиров.

Последним делом Даркен так сильно увлёкся, что «профукал» момент приближения к стене следующего здания и был вынужден в самое последнее мгновение изворачиваться, активно играясь с инерцией. К сожалению, это привело к потере не только скорости, но и ориентации в пространстве: к той секунде, когда молодой человек сумел занять позицию для следующего рывка, с упором ногами в фасад здания, а косой — зацепившись за край крыши, метка с Буклем вжалась куда-то в левый край импровизированного экрана. И пусть на то, чтобы покрутить головой и понять, куда смотреть, чтобы значок в форме совиной головы оказался в центре поля зрения, ушло не больше секунды-двух, некромаг не мог не испытывать раздражения и злости на себя — это для «паркурщика» подобная заминка могла быть лишь досадной оплошностью, а вот для ведущего ожесточённый бой неясытя эти мгновения являлись тяжёлым и пугающим испытанием.

Оттолкнувшись ногами от стены здания, некромаг вновь отправился в полёт. На сей раз ему требовалось перелететь улицу, но инерции не хватало: гравитация, бессердечная она курва, крайне быстро принялась перетягивать одеяло на себя. Однако Даркен тоже был не лыком шит, и заранее выбрал направление прыжка с таким расчётом, чтобы в определённый момент дотянуться косой до одного из проводов. Инфраструктуре, впрочем, на сей раз ничего не угрожало, ведь молодой человек намеренно «затупил» лезвие, а игра с инерцией позволила дать на электрокоммуникации нагрузку, сравнимую с той, какую могла породить группа особо жирных городских пернатых.

Повторив этот трюк ещё два раза, «номер один» смог дотянуть до крыши длинной многоэтажки. Именно той, что была ему и нужна, так как судя по метанию значка в виде совиной головы, бой птиц происходил примерно в районе противоположного края крыши. Даркену было всяко сподручней быстро перебирать нижними конечностями по направлению к месту боя, хорошо контролируя как события, разворачивающиеся там, так и своё перемещение, нежели вновь заниматься воздушно-магической акробатикой. Благо, усиленные мышцы ног, не знающие усталости, позволяли бежать на скорости, сравнимой со скоростью автомобиля. Не бег гепарда, конечно, но вполне достойно.

Под подошвой хрустел не успевший подтаять град, а ветер свистел в ушах.

Некромаг мчал на помощь своему совёнку. И пусть того всегда можно было оживить: даже если проклятущая птица с женской головой убьёт и утащит Букля в своих когтях, у Даркена оставался материал для восстановления резервной копии. Молодой человек растил Букля с яйца, и успел его полюбить достаточно, чтобы не воспринимать это непоседливое живое существо просто как ресурс.

«Номер один» просто не хотел, чтобы его питомцу кто-то делал больно.

И это безотносительно того факта, что было бы неплохо захватить обидчицу совёнка в плен для последующего допроса. Сын ректора являлся уже достаточно большим мальчиком, чтобы научиться не врать себе и не пытаться рационализировать порывы подсознания.

Даркен успел.

Успел не защитить своего пернатого друга от боли, но от знакомства со смертью.

Некромаг оказался уже у нужного края, когда отметка, обозначающая положение Букля резко рванула к земле, а за ней и выхваченный алым птичий силуэт. Всё, что оставалось молодому человеку, так это сигануть за ними, подправив оружием свой полёт таким образом, чтобы сразу помчаться под острым углом вниз, не дожидаясь, пока сила земного притяжения решит воззвать к потерявшему опору телу. Уже там, между небом и землёй, стремительно приближаясь к асфальту, Даркен воочию увидел ту, что ответственна за нападение на Букля.

На лице пернатой дамочки не имелось никаких признаков страха. Оно лучилось уверенностью в себе. Да, противница знала, что ей не дано справиться с некромагом. Она и не пыталась: просто уклонилась от рассекающего удара косы и с громким протяжным, вполне человеческим «у-у-у-у» умчалась прочь, по пути закручиваясь в «бочку», чтобы уклониться от возможного проклятья, что дворянин мог направить ей вслед.

Впрочем, такового не последовало. Молодому человеку было важней нагнать в полёте растрёпанную окровавленную обессиленную тушку совёнка и подхватить её прежде, чем та с противным звуком шмякнется об асфальт, подобно выброшенной из окна размороженной курице.

И Даркен исполнил задуманное. Схватив израненное тельце Букля, некромаг тут же перевенулся ногами вниз и, уперев пяту косы себе в бок, выдал целую череду заклинаний, призванных защитить от столкновения с твёрдой шершавой проезжей частью.

Но здесь волноваться уже не было смысла: подобная почти что пулемётная очередь заклинаний для опытного мага-паркурщика не был чем-то необычным. Да, коснувшись земли, сын рода Маллой был вынужден согнуть колени, амортизируя приземление, однако же подобные мелочи Дарка ничуть не волновали. Как и не задумывался он о том, что тяжело-дышащий Букль не мог разглядеть за непрозрачными костяными «стёклами» очков того жалостливого и нежного взгляда, с которыми на него смотрел хозяин.

Но молодой человек не собирался ограничиваться только лишь взглядом.

Убедившись, что крылатая бестия с женской головой ретировалась с поля боя, некромаг тут же отбросил в сторону оружие и коснулся пальцами дужки оправы, меняя «программу». Никакого специфичного медицинского HUD у «номера один» заготовлено не было, однако это не значило, что возможность управления изображением становилась бесполезной. В конце концов, всегда можно было, как сейчас, например, изменить «яркость экрана», чтобы даже посреди проезжей части под светом тусклых фонарей иметь возможность хорошенько разглядеть ранения бедного совёнка.

— Тише-тише-тише… — ласково прошептал Дарк. — Всё будет хорошо. Почему? Потому что я — здесь.

Пальцы без перчаток зарылись в слипшееся от крови оперение, чтобы дотянуться до плоти и вложить в неё анестезионный контур. Букль сначала дёрнулся от боли, но едва лишь спасительный магический холод взял под контроль нервные окончания, облегчённо выдохнул, издав сложно-передаваемый клокочущий звук и прикрыл глаза, точно собираясь уснуть.

Оно и к лучшему. Совёнок доверился хозяину и не сопротивлялся, а потому некромагу было проще сконцентрироваться непосредственно на процессе исцеления. И пусть Даркен не мог назвать себя лекарем-специалистом, его поверхностных знаний вполне хватало, чтобы справиться с ранами молодого неясытя: в отметинах, что оставляли когти вражины, прорываясь сквозь естественную защиту густого оперения, не получалось обнаружить ничего специфичного, что могло бы оказаться за пределами компетенции дилетанта широкого профиля.

Тем более, что сын рода Маллой лично модифицировал плоть Букля ранее, а потому понимал в этом вопросе местами даже больше, чем те, кто решил посвятить свою жизнь восстановлению чужих тел после незапланированных… эм… изменений.

Именно за этим занятием «номера один» и застали подчинённые. Их машина оказалась второй из тех, что выхватили фарами в ночи стоящего на одном колене светловолосого некромага, который баюкал в сгибе локтя жалко выглядящий пернатый комочек: первым был какой-то припозднившийся работяга, что возвращался домой на своей видавшей виды колымаге.

Свет фар ничуть не помогал. Напротив, он мешал и даже слепил, из-за чего Даркену пришлось повернуться спиной к броневичку. Маллой-младший не видел, как из машины вышли Гало и Лукан, лишь слышал звуки их шагов: тяжёлую поступь одоспешенного громилы и шуршащую лёгкую походку потомка нувориша.

— Что произошло? — коротко и требовательно спросил обычно отрешённый «номер три».

Интонации прямо говорили, что громила не просто готов взять на себя инициативу в данный конкретный момент: он её уже взял.

— На Букля напали, — бросил в сторону подручного сын рода Маллоев. — Крупная птица с женской головой.

— Гарпия? — удивился «новичок». — Не знал, что у карфагенян были распространены подобные мифы… впрочем, это разумно: они много общались с греками и римлянами…

— Не гарпия, — покачал головой Дарк. — Витра. Скандинавские мифы… и это наталкивает меня на кое-какие мысли…

«Номер один» зажмурился и резко мотнул бестолковкой, словно бы сбрасывая наваждение.

— В любом случае, скажите, кто-нибудь догадался зачаровать какую-нибудь шмотку нашего доброго друга на маячок?

— Я не умею, — хоть Дарк и не видел лица Лукана, но был уверен, что тот поморщился. — Никогда не интересовался этой веткой магии. Вообще, учил её по принципу «сдать и забыть».

— Я слегка порылся в сети, — признался Гало. — Но из того, что увидел, понял: некромаг, который подозревает слежку, быстро раскусит подобный контур. Риск обнаружения был слишком высок.

С губ ректорского сына сорвался смешок. Он был подобен первой капле, за которой последовал прорыв плотины: юный некромаг начал откровенно ржать.

— О, курва! Трус, Балбес и Бывалый, вот, кто мы! Я настолько сильно полагался на план с Булем, что даже и не подумал зачаровать шмотки Меца на маячок. Нас развели! Как трёх придурков! Так дёшево, я не могу!!!

Впрочем, смех ничуть не мешал Даркену колдовать над ранами совёнка. Да, плечи дёргались, а глаза — слезились, но руки оставались крепкими, движения — чёткими. Каждое заклинание рождалось в голове сразу выверенным, словно бы базовая формула из учебника.

— Ладно! Ничего страшного не произошло! — смех прекратился так же резко, как и начался: словно бы врезался в стену. — Мы просто споткнулись о перипетию. Всё, что нам нужно, так это сделать шаг по шкале прогрессии усилий.

Подчинённые пару секунд молчали.

— И что это значит? — наконец подал голос Лукан.

— Набери «номера два» и поднеси трубку к моему уху.

Данная несложная операция не отняла у «новичка» много времени. Даркен даже не успел оценить степень повреждений правого крыла Букля, как ощутил прикосновение гладенького сенсорного экрана мобильного.

— Алло? — раздался из динамика знакомый высокий девичий голосок.

— Ёлко, это Даркен. I need help.

3.

Нёбо и язык ощутили приятный кисловатый вкус энергетика.

Не то, чтобы Дарк нуждался в смеси таурина и кофеина, сдобренной ароматизаторами лайма и зелёного яблока, чтобы продолжать функционировать. Отнюдь. Собственная нетерпеливость подгоняла его куда как лучше. Словно бы комок магической силы, что заставлял обожающих корсиканскую школу магов-берсерков рваться в бой.

Нет-нет-нет. «Номеру один» просто нравился вкус. Его смакование отвлекало от томительного ожидания результатов исполнения приказов. И это помогало куда как лучше, чем мобильник: не имелось желания ни играть, ни смотреть видосики, ни даже мемчики листать. Хотелось вцепиться в глотку тем, кто стоит за Мецем. Хотелось выпотрошить витру. Хотелось сравнять с землёй всю Хотску, весь Ковач, чтобы точно не упустить виновников всего этого весёлого приключения.

Но это всё было покамест недоступно, а потому молодой человек просто наслаждался кислым вкусом энергетика, да залипал на мерно поднимающийся и опускающийся совиный бок: Букль, устав от боя и боли, едва лишь получив медицинскую помощь, провалился в спасительное забытие, причём так глубоко, что предпочёл уснуть в довольно неестественной для себя позе — подражая человеку.

За спиной раздался грохот. Нарочитый. Призывный.

Даркен обернулся и увидел незнакомку. Она была одета весьма празднично, словно бы заявилась сюда, в салон броневичка, стоящий в бедном спальном райончике, прямо с королевского бала. Это, кстати, было вполне возможно, ибо таковой действительно проходил сегодня.

Кем эта барышня была и что она здесь делала, для молодого человека оставалось загадкой, как и причины, по которым она вела себя столь нагло. Конечно, сын рода Маллой был очень даже «за» неформальное общение, но он не видел причин, по которым гостья могла бы так быстро перейти от привычного средь шляхты «вы» к пафосному хлопанью дверьми в салоне авто одного из самых важных людей Богемии.

Незнакомка была одета в чёрное, с неслабым закосом под траурность, платье. С полупрозрачной, прикрывающей лицо, вуалью. Однако эта мрачность была чересчур броской, вплоть до нарисованных подтёков туши. А резко контрастирующие вставки девчачье-розового вызывали занятный диссонанс, не позволяющий поверить в безутешность данной «вдовушки». Особенно выделялись глаза. Яркие. Почти неоновые. Неестественного цвета. Явно магически-изменённые.

— Ой, вы посмотрите, какой важный курица пришёл, — нарочито-серьёзно произнёс Дарк, надув щёки. — Что же такой простой человек и моя простая семья, могут сделать для вас, о недовольная слечна?

«Номер один» развёл руками и поклонился крайне низко, по-старомодному выставив вперёд правую ногу так, чтобы мысок был поднят, а вот пятка — касалась пола авто.

— Хватит изображать из себя шута, — строго сказала незнакомка, заходя в салон броневика, как к себе домой. — Тебе Броня давала разрешение позаимствовать у неё бойцов «Стит»?

Голос звучал довольно знакомо. Высокий. Особенно с этими требовательно-властными нотками.

— Глашек — мой вассал, — сын рода Маллой не удержался и поморщился. — Мы с ней как-нибудь разберёмся.

— Как-нибудь… — девушка перевела взгляд своих неоново-розовых глаз на спящего Букля. — Послушай, я всё понимаю, Дарк, но ты ведь отлично знаешь её больные мозоли. Она не любит, когда кто-то берёт что-то, что её по праву. А «Стит» был вверен ей твоим отцом. И реструктуризацию этой конторки Лешая проводила сама. Может, хватит на неё давить?

— Не помню, чтобы я посылал вам электронное письмо, в котором сообщил бы, что меня интересует ваше мнение по данному вопросу слечна…

— Каппек, — ответила та. — Слечна Каппек. Ёлко Каппек, если конкретней. И подобных и-мейлов у меня, как грязи под отросшими ногтями бродяги, пан Маллой.

— Ёлко?

Молодой человек не поверил. Он сделал шаг девушке навстречу и, не тратя времени на то, чтобы спросить разрешения, поднял вуаль. Это лицо… это лицо действительно было похоже на милую моську вечно недовольного серьёзного ёжика, что служил аналитиком ковена и правой рукой самого Даркена Маллоя.

Но всё остальное… волосы не топорщились во все стороны колючками, одежды были нарочито женственными, без вечного унисекса.

— Ничего себе тебя жизнь помотала, — произнёс юный дворянин, ошарашенно хлопая глазами.

— В понедельник ты говорил так же, — хмыкнула «номер два». — Не оригинально.

— Ну, уж прости, того «меня», что был в понедельник, что-то нигде не получается найти, — развёл руками молодой человек. — Пришлось восстанавливать воскресную копию.

Во рту вновь появился кислый привкус, однако сие был не энергетик. Так ощущалось чувство потери. Потери нескольких дней жизни. Важных дней, в которых между ними с Ёлко произошло что-то, о чём очень хотелось бы помнить.

Некромаг спешно приложился к банке, надеясь перебить одну кислятину другой, более приятной. И ядрёные химические ароматизаторы с этой задачей справлялись удовлетворительно.

— Не надо вымещать злобу на тех, кто в этом не виноват, Дарк, — девушка завела ручки за спину, и этот жест не казался привычным и знакомым, когда исполнялся столь нарядно одетой юной особой. — Не Броня тебя убила и похитила тело. Она верно служит семейству Маллой, каждый раз совершая небольшой подвиг, перебарывая собственную социофобию. Было бы неплохо, если бы ты перестал на неё давить.

— Исключено.

Ответ «номера один» был столь холодным, что казалось, все механизмы автомобиля покрылись инеем.

— Об этом не может быть и речи, — некромаг повернулся к Ёлко спиной и сделал несколько шагов вглубь салона. — Лишь когда она даст прямой и чёткий ответ моему отцу, и этот ответ будет «нет», я сменю гнев на милость. Я точно знаю, на ком я хочу жениться, и этот кто-то — не Глашек.

— Ты же знаешь, что это невозможно, — нахмурилась «номер три». — Твой отец никогда не позволит пойти на мезальянс, если этот мезальянс не является частью его глобального плана…

— Отцу уже пора позврослеть и вспомнить, что он не в игрушки играет, а имеет дело с живыми людьми, — нарочито презрительно фыркнул сын рода Маллоев. — Ты меня знаешь. Я — не паинька.

— Что же… тогда нас ждёт первый крупный разлад в отношениях, Дарк, — с привычной серьёзностью произнесла девушка. — Потому что я собираюсь поддержать Броню.

Молодой человек резко обернулся через плечо и встретил решительный цепкий взгляд. И пусть очи Ёлко стали розовыми, их взор остался старым. Узнаваемым.

— С чего вдруг ты воспылала к ней такими нежными чувствами? — брови «номера один» сдвинулись к переносице. — Серьёзно, почему она на всех моих знакомых женского пола оказывает такой эффект? Я бы ещё понял, будь у неё глазюки, как у щенка шарпея, так ведь нет же! Ничего не выражающая синяя бездна!

«Номер два» отвернулась. Хоть косметика скрывала детали изменения тона кожи, выглядела ёжик так, будто бы покраснела. Это сложно объяснить: едва заметные изменения в мимике, которые было проще представить, чем описать.

— Наверное, потому, что она — главная героиня?

В салоне авто воцарилась тишина. Надолго. Секунд на пять.

— Серьёзно? — наконец спросил Дарк. — Ты сейчас что, четвёртую стену сломала?

— А почему тебе можно, а мне — нельзя? — надулась девушка и скосила глаза в сторону собеседника.

— Потому что я старше и монарше, — молодой человек отставил в сторону банку и спрятал руки в карманы. — И вообще, я тут главный герой. Я — мужского пола, крутой, богатый и высокородный. Где мой гарем?

— Ты сам от него бегаешь, потому что однолюб, — хмыкнула Ёлко. — Сам посуди: на тебя вешается Фортуна, а в жёны тебе пророчат аватару богини. Но ты всё равно хочешь, чтобы под венец пошла я.

— Потому что цундере всегда выигрывают, — слишком серьёзно произнёс он. — А если без шуток? Что ты в ней нашла? Что заставило тебя поцеловать её в момент припадка?

— В кино это обычно работает, — пожала плечами ёжик и скрестила руки на груди закрытой защитной позе. — Сработало и сейчас. Дарк… она… хорошая. Я не знаю, как это объяснить. Непредсказуемая, как ты, но надёжная. Рациональная, но обуреваемая страстями. Холодная, но горячая. Жестокая, но милосердная. Живой оксюморон. Она неуклюжая, когда речь идёт о взаимоотношениях, но такая искренняя и милая… в общем, оказывается, мне нравятся кудерешечки.

Даркен вновь не торопился с ответом. Секунды две он взирал на собеседницу, а затем покачал головой.

— Да-а-а… теперь я понял, как это выглядит со стороны, а собеседник постоянно шуткует, ломает четвёртую стену и отпускает словечки из субкультуры отаку, — он извлёк из кармана левую руку и почесал подбородок, ощутив под пальцами короткие, но жёсткие волоски. — Ты хоть понимаешь, как это выглядит? Мою любовницу у меня пытается увести моя невеста!

— Ой, всё не так, — закатила глаза Ёлко. — Ты всё неправильно понял. И не будь таким собственником. Ты сам тысячу раз говорил о том, сколь прекрасна и невинна девичья любовь. Хотя тут, конечно, о любви говорить рано. Так… импульс страсти, помноженный на тёплые эмоции, рождённые поступками Брони.

Она замолчала. Медленно опустила взгляд с потолка на лицо молодого человека и вновь продолжила.

— В любом случае… я не желаю об этом долго говорить. Я хочу провести некоторое время с Броней. Познакомлюсь поближе. Может, разочаруюсь, а может — напротив, укреплюсь в своём решении. Поддержу её в это тяжёлое время. Просто ставлю тебя перед фактом: я всё ещё буду выполнять работу аналитика для тебя, но свободные часы проведу рядышком с Глашек. Можешь считать, что в пику тебе: кто-то должен сгладить последствия твоей пляски на её больных мозолях. Особенно в это тяжёлое время.

Даркен вздохнул. А затем покачал головой и коротко посмеялся.

— Я на тебя плохо влияю. Ты становишься всё более и более упёртой. И мне это нравится. Хоть я и не одобряю тот выбор, который ты пытаешься пропихнуть. В любом случае, сейчас ты мне нужна, именно как профессионал… хотя я не буду против, если ты будешь выполнять эту работу, сидя у меня на коленях без одежды.

— Когда тут у тебя такой проходной двор? — вспыхнула Ёлко, чем вызвала у собеседника новый приступ хохота. — Вот ещё! Мне необходима интимная обстановка! Чего? Хватит ржать уже!

Девушка раздражённо топнула ногой, однако Даркена это не то, чтобы успокоило. Точнее, на сердце у него стало заметно теплей при виде столь мило злящейся Ёлко, что даже в новом облике сохраняла ряд узнаваемых черт. Но смеяться меньше он не стал.

Молодой человек подошёл к диванчику и плюхнулся на него, а затем призывно постучал ладонью рядом с собой.

— Присаживайся. Я сейчас тебе расскажу всё, что знаю.

Даркен достал из кармана мобильный и принялся подгружать карту.

— Уф… с чего бы начать? В общем…

— Самоучки? — спросила Ёлко, плюхаясь на седушку рядом с «номером один».

— Ох, ты? — удивлённо вскинул брови некромаг. — Скажи, а ты, часом, синопсис нашей книги не читала?

— Нет, всё куда как банальней и скучней, — покачала головой девушка. — Я начала своё расследование, когда стало известно, что ты однажды вышел из дома и не вернулся. Я помнила: тебя в последнее время вся эта история с предсмертными словами Сковронского мучила, как больные зубы мучают сорокалетнего офисного работника из челяди. Собрала статистику, сопоставила сведенья, подняла старую документацию нашего дорого друга и…

Некромагичка склонилась к плечу босса, чтобы было сподручней заглядывать ему в мобильный, а затем пару раз скользнула пальчиком по экрану, смещая карту относительно текущего местоположения.

— …оказалось, что подозрительно много финансовых потоков через третьих лиц сходятся в этом милом заведении, которое, по случайному стечению обстоятельств связано с байками о самоучках.

— Клуб «Кампричикосы»? — изогнул бровь Даркен. — Лю-бо-пыт-нень-ко.

— Я знала, что это тебе понравится, — улыбнулась Ёлко. — Ты обожаешь подобные совпадения.

— Но не подобные места, — лицо сына рода Маллоев исказила кривая злобная усмешка. — У тебя ведь достаточно сведений, чтобы обеспечить casus belli для вооружённого обыска этого любимого высокородными извращенцами места?

Девушка коротко кивнула.

— Угусь.

— Тогда готовь публикацию на полдень, — в голосе «номера один» скрежетал тот же металл, что поблёскивал в серых глазах. — Мне нужно хорошенько проработать план штурма.