Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу

Глава 2. Очень важный вечер

1.

Те два часа сна, что Броне удалось перехватить перед подготовкой к королевскому приёму, практически не принесли облегчения. Голова уже почти не болела, однако разум отчаянно протестовал против любых попыток минимально его загрузить, но при этом никак не соглашался «отпустить» ситуацию с предполагаемым наследием Сковронского.

Больше всего на свете Броня Глашек не любила ждать и догонять, а сегодняшний день в полной мере одарил её, как первым, так и вторым.

Благо семейство Маллоев, к которому принадлежал бедовый женишок юной некромагички, относилось к девушке, как к родной, и позволяло ей многое. Обычно синеглазка предпочитала не злоупотреблять гостеприимством высокой шляхты, однако этот день был особенным, с какой стороны на него не посмотри.

Сегодня слечна Глашек ответила «да» на вопрос, станет ли она женой потомка рода Маллой.

Особенно иронично это было оттого, что сам потомок об этом ответе был не в курсе ровно настолько же, насколько были не в курсе текущего местоположения и состояния здоровья наследника его родители, так что заветное согласие пришлось засвидетельствовать матери Дарка, светловолосой цветущей красавице, обожавшей старомодные пышные платья. Та в ответ не забыла пошутить о занудности невестки, слишком педантично отсчитавшей два месяца с момента поступления предложения. Уточнение со стороны Брони о том, что она дала ответ не через два месяца, а через два месяца и девять дней лишь ещё больше позабавило будущую свекровь.

Впрочем, в отличие от большинства подобных историй, главным инициатором неравного брака между благородным сыном ректора и безродной некромагички был отнюдь не жених. Он-то, как раз, был против: у него на момент поступления предложения уже имелась возлюбленная. Подобная светлая мысль пришла в голову именно что родителям Дарка узревшим в данном союзе возможности, мягко говоря, не очевидные для большинства.

Впрочем, не эти мысли занимали голову Брони, когда она, разбуженная сестрой своего будущего мужа, сонно промаргивалась, пытаясь навести фокус на кукольное личико голубоглазой первокурсницы. Как и матушка, эта юная особа обожала старомодную одежду, а потому смотрелась на фоне богатого убранства просторных личных покоев, которые выделило семейство ректора слечне Глашек, куда как уместней, чем их обитательница.

— С пробуждением будущая пани Маллой! — Гиацинт лучезарно улыбнулась. — Матушка сказала, что ты сегодня без камеристки.

— Да, я оставила Илегу приглядывать за Хотской, — безродная лениво потянулась, однако приятная теплота не желала возвращаться в тоскующее по покою тело. — Я смотрю, вы весьма рады тому, что мы скоро станем родственниками.

— А с чего бы мне не радоваться? — взмахнула руками юная дворянка. — Благодаря вам мы стали дружны с моим бестолковым братцем! Кроме того, кто не хотел бы стать родственницей живой аватары мирового зла?

— Судя по атмосфере любви и обожания в моём культе, имя Лешей пугает не так сильно, как должно бы.

— Забудь про свои монотеистические представления о злых богах, — небрежно фыркнула блондинка. — Форгерийцы — язычники. С их точки зрения открыто ненавидеть подобную силу можно только из-под крылышка Семерых, а когда она заявилась лично в их город, её нужно задобрить. Да и Леший был всегда не столько символом зла, сколько воплощением Хаоса. Просто так говорить принято, во-от. Кстати, забавно, что он избрал для перерождения такую фанатичную любительницу порядка, как вы… но, давайте мы не будем о работе?

— Дельная мысль! — подняла палец Броня. — Не могу не согласиться!

— Можно я буду звать вас сестричкой? — прищурилась высокородная первокурсница.

— Я не против, — старшая некромагичка ощутила под одеялом прикосновение шершавенькой змеиной шкурки. — Только если полезешь обниматься, смотри не обрушь весь свой вес на несчастную Роечку, уютненько устроившуюся рядом с хозяйкой.

— Где?

Голубые глаза слечны Маллой начали обшаривать взглядом ложе названной сестры в надежде обнаружить какие-нибудь следы присутствия изумрудной рептилии, однако зима, пусть даже и ранняя, выдвигала требования к постельным принадлежностям, из-за которых одеяло было слишком тёплым и толстым, чтобы разглядеть под ним не особо подвижную змеюку.

Впрочем, укрытие Рояль было раскрыто из-за предательства Брони, что позволила себе лёгким движением подбородка выдать тайну местоположения питомца.

Всего через секунду юная Гиацинт уже забралась с ногами на постель будущей родственницы и со всей непосредственностью, совершенно не приличиствующей благородной деве, заключила синеглазку в объятия настолько крепкие, насколько было способно обеспечить это изящное хрупкое тельце.

— Я так счастлива, что вы решились! Теперь я хочу увидеть лицо Дарка, когда он проснётся и узнает о том, что вы, всё же, войдёте в нашу семью!

— Проснётся? — Броня осторожно обхватила тонкий стан названной сестрички левой рукой, всё ещё украшенной тяжёлым корсиканским браслетом, который хозяйка забыла снять, отправляясь в объятия Гатеи-ключницы, форгерийского аналога Морфея. — Он, всё-таки, вернулся?

— Не-е-е, — небрежно отозвалась Гиацинт. — Думаю, он специально решил прогулять приём, на котором вам следовало присутствовать вместе, чтобы оскорбить вас. Папенька не стал ждать возвращения блудного сына и велел Вольдемару восстановить копию.

Синеглазка нахмурилась.

— Даркену нет резона пытаться уязвить меня подобным образом.

— Ой, сестричка, вы зря так думаете о нём, — фыркнула юная дворянка. — Ваш брак ему поперёк горла. Я сама слышала, как он в общении со своей зазнобой Ёлко упоминал о намерении быть самым невыносимым женихом на свете. А в чемпионате по невыносимости мой брат занял бы первое место.

— Именно потому он бы его и занял, что отлично разбирается в людях, — Броня перевела взгляд на приподнявшийся край одеялка, откуда показалась любопытная изумрудная мордочка, да потянулась рассеянным жестом почесать ту под подбородочком. — Я — человек, чья интроверсия граничит с социофобией. Меня невозможно уязвить игнорированием. Я отнюдь не оскорблюсь, если мужчина обделит меня своим вниманием. Скорей даже вздохну спокойно.

— Тогда… в чём заключается его невыносимость? — теперь уже нахмурилась и Гиацинт.

— Он стал назойливым, как влюблённый мальчишка. Мне от него бегать приходилось. Каждый день — нелепые презенты, при каждой встрече обиды, если я подарком не пользуюсь, и обязательные комплименты с непрозрачными намёками на то, как твоему братцу хочется уж поскорей консумировать этот брак, — Броня закатила глаза. — Я почти лишилась понятия личного пространства. А уж знала бы ты, как мне приходилось изворачиваться, чтобы перекинуться парой слов с особью мужского пола, которая носила бы фамилию отличную от фамилии Маллой? Дарк очень правдоподобно делал вид, что у него от ревности уже бабина засвистела.

— Оу… — юная слечна Маллой раздосадованно сложила губки бантиком. — Выходит, в его интересах было кровь из носу появиться на этом приёме, где вы были бы просто вынуждены его сопровождать и терпеть его общество, отягощённое присутствием большого количества важных персон?

— Именно! — подняла палец безродная. — Дарк попал в беду. Его оригинальное тело было либо похищено, либо уничтожено. Пан ректор не мог не понимать, что исчезновение его сына нельзя списать на одну только дурную голову наследника рода Маллой. Но… почему он повелел восстановить копию? Вы сказали, что основой послужили резервы, значит, труп так и не был обнаружен. Неужели только ради приёма?

Синеглазка мотнула головой. Боль и тяжесть в висках, лишь немного отступившие, вернулись вновь.

— Нет. Не похоже. Ваш отец прямо сказал мне, что сегодня вечером он не может полагаться на Дарка. Так в чём же причина?

— Маменька и папенька в срочном порядке уезжают в командировку, — ошарашила названную сестру Гиацинт. — Кто-то должен приглядеть за семейным делом, пока не вернётся дедушка?

— Вот так новости, — Броня оттолкнулась ладонями от матраца, чтобы подвинуться поближе к спинке кровати и опереться на неё лопатками. — Что случилось? Проблема, требующая внимания самого пана ректора и его жены… да ещё и подобная срочность?

Девушка взяла на руки Рояль и прижала её к груди, мягко поглаживая шероховатую изумрудную шкурку для успокоения.

— Личное поручение короля?

— Думаю, да, — кивнула Гиа. — Я сама не очень понимаю. Не то, чтобы от меня скрывали подобные вещи… просто я не особо интересуюсь политикой. Кажется, какие-то проблемы в Речи Посполитой. По крайней мере, папенька отправится туда, а маменька — в ЕССР.

Броня поджала губы.

— Хорошо… не буду тебе докучать подобными расспросами…

— Так мы уже на «ты»? — миловидная дворянка довольно хихикнула. — Я не против. У нас в семье так не принято, но мне подобная неформальность импонирует. В конце концов, надо же привыкать к стилю общения, принятому в ковене братца!

— А? — безродная сначала не поняла сути вопроса, но затем, когда всё осознала, смущённо спрятала голову в плечи. — Я не специально. У меня такое бывает, когда я о чём-то сильно задумываюсь или плохо себя чувствую. А мне сегодня довелось разгонять мозг…

— Я же сказала, что я не против, — Гиацинт подняла ладонь в умиротворяющем жесте. — Броня, я всегда мечтала о старшей сестре. Не о такой, как ты, но… когда мы с тобой встретились, я поняла, что ты превзошла мои самые смелые фантазии. А что у тебя есть недостатки — так это же прекрасно! Это значит, что я могу оказаться полезной.

— Хорошо… — синеглазка облегчённо вздохнула. — Заказанные мной одежды привезли?

— Не просто привезли, но ещё и рукав пиджаку перешили на корсиканский, — юная дворянка соскочила с постели и решительно направилась в сторону тумбочки, на которой лежала аккуратная чёрная стопочка с костюмом. — Почему ты решила заявиться на приём в мужском платье?

— Это не просто «мужское платье», — Броня лениво свесила ножки с кровати. — Это косплей!

— Косплей? — Гиацинт лёгким движением схватила непритязательный пиджак и потрясла им перед лицом названной сестры. — Ты ничего не перепутала?

— Нет, я абсолютно уверена в своих словах, — покачала головой безродная. — Если уж я собираюсь по уши погрузиться в мероприятие, где будет куча ряженых снобов, то пусть это будет косплей-тусовка.

— Это, конечно, замечательно, но кого ты собралась косплеить в столь… обычном мужском платье? — подняла бровь юная дворянка.

— Джона Уика.

— Джона Уика?

— Джона Уика, — подтвердила Броня. — Это персонаж из кино моего старого мира. Он почти, как Баджером Сингхам, только не такой крутой. И это парадоксальным образом делает его круче.

Синеглазка потянулась к одежде, но её тут же хлопнула по рукам внимательная Гиацинт.

— Сначала душ.

— Я уже мылась перед сном, — недовольно пробурчала безродная, но спорила она больше для порядка, чем затем, чтобы переубедить высокородную сестрицу. — Всего пару часов назад.

— Ты не на собрание ковена собираешься, а на приём… на свой первый официальный приём. Дебют перед очами короля. Причём, не только нашего: там будут правители чуть ли не со всей Форгерии.

— Ладно-ладно, — ворчливо согласилась Броня и аккуратно положила Рояль на подушечку. — Подожди меня здесь. Хозяйка скоро вернётся.

— И не только она, — Гиа аккуратно сложила пиджак и вернула его обратно в стопку. — Я тебе помогу привести себя в порядок. А ты приведёшь в порядок меня.

— Ты знаешь, что я в этом не сильна, — синеглазка всё ещё не сидела на кровати, собираясь с силами, чтобы встать.

— Не прибедняйся, — фыркнула дворянка, протягивая руку помощи новоявленной старшей сестре. — У тебя всегда получалось всё, за что ты бралась с должной степенью серьёзности. И навести красоту получится. Не бухти, будет весело. Это просто повод провести немного времени вместе: я специально Люцине свободные часы дала, чтобы она могла немного заняться собой.

— Ох, как скажешь, — вздохнула Броня. — Ты уже подготовила себе платье или мне его придётся выбирать?

— Не просто подготовила, а уже отнесла за ширмочку, — убедившись, что будущая родственница прочно стоит на ногах, Гиацинт уверенно зашагала в указанном направлении. — Пойдём, поможешь мне расшнуровать корсаж. Заодно расскажешь мне про этого Джона Уика. Я всё ещё не могу понять, как этот персонаж может быть круче Баджерома Сингхама, если ты сама сказала, что он менее крут! Это же оксюморон!

— Это не оксюморон, а парадокс. И, как любой парадокс, он имеет решение, — синеглазка сама не заметила, как перешла от простого диалога к чтению лекции. — Суть парадокса заключается в том, что любая сила рождается из слабости.

— Так-так, — названная сестричка остановилась и подняла руками свою прекрасную золотистую гриву, дабы облегчить занудной любительнице парадоксов удобный доступ к шнуровке. — Уж не хочешь ли ты мне сейчас попытаться сказать, что слабый, на самом деле, сильнее сильного?

— А я и скажу, — тонкие бледные пальчики третьекурсницы на удивление ловко справлялись с тем, чтобы ослабить корсаж. — Всё дело в разнице между абсолютными и относительными величинами. В Форгерии бал правит индийский синематограф, где очень любят персонажей с высоким абсолютным значением силы, вроде Баджерома Сингхама. Это персонажи абсурдной мощи, одним ударом кулака отправляющие противника в полёт на добрые десятки метров. Им не нужно прикладывать никаких усилий, чтобы одолеть любого врага. Они круты просто по факту своего существования.

— А Джон Уик?

— А Джон Уик больше похож на людей, которых ты можешь увидеть среди челяди из службы безопасности своего отца или в моём охранном агентстве «Стит». Хоть его тело крепко, а мышцы — сильны, ему приходится каждую секунду сражения быть максимально собранным, внимательно изучать противника и окружающую обстановку, на максимум использовать все свои ресурсы…

— Как вам с Дарком?! — Гиацинт так обрадовалась своей догадке, что забыв обо всём, резко развернулась к своей названной сестричке, дабы заглянуть ей в глаза.

— Как нам с Даркеном, — согласилась Броня и сопроводила свой ответ покровительственным кивком. — Мы всё ещё слабы. Обычные третьекурсники-некромаги. Но наша внимательность к деталям, наша собранность — пусть даже твой брат весьма умело притворяется несерьёзным растяпой — помогают нам одолеть противников много более сильных, чем мы. Раз за разом.

— Думаешь, Джон Уик смог бы победить Баджерома Сингхама? — хихикнула Гиа.

Синеглазка кровожадно оскалилась.

— Он бы заколол этого несчастного индуса карандашом.

2.

Чёрный костюм. Чёрная сорочка. Тяжёлый браслет был сокрыл грамотно пошитым корсиканским рукавом, который можно было закатать до самого локтя одним движением, как в том белом пальто, что пару часов назад пало, не выдержав напора едкой кислоты. Изящный резной пистолет за авторством Илеги нашёл пристанище в подмышечной кобуре. Однако перевоплощение было бы не полным, если бы Гиацинт не поколдовала бы над локонами Брони, и не зачесала бы их назад, зафиксировав несложным заклинанием.

Обычно некромагическая укладка предполагала некую живость причёски: волосы послушно подчинялись настойчивым порывам ветра, инерции и гравитации, но каждый раз с упорством почтового голубя возвращались в исходное положение. Однако для первокурсницы подобная формула была слишком сложна, поэтому юная дворянка под руководством названной сестры просто «заморозила» сантиметров десять-двадцать от корней, сохранив подвижность лишь части локонов. Впрочем, в данном конкретном случае примитивность решения в глаза не бросалась: образ Джона Уика всегда выделялся изящной простотой.

Надо сказать, что Броне этот стиль подходил. Он отлично гармонировал с внимательным взглядом синих глаз и строгой бледностью кожи. Да и разве может что-то поспорить с универсальностью классического брючного костюма?

Впрочем, у юной слечны Глашек не было времени на самолюбование. Она спешила встретиться с паном ректором или его женой, надеясь получить от них какие-нибудь инструкции. В целом, дебют изначально не обещал быть простенькой прогулкой, однако же в свете последних новостей у девушки попросту душа в пятки уходила от осознания того, как легко она может совершить ошибку, впервые оказавшись в центре внимания такого количества высокородных некромагов со всей Форгерии.

И сложно было представить, с каким облегчением вздохнула синеглазка, увидев пана Маллоя, небрежно откинувшегося на спинку кресла в гостинной, с чашечкой кофе в одной руке, и с планшетом — в другой. Учитывая, что в данном семействе один лишь будущий жених слечны Глашек не испытывал любви к дорогим старомодным нарядам, лишь по контексту можно было догадаться, что мужчина уже успел приодеться к важному мероприятию. Иначе стал бы он так спокойно восседать с гаджетом в руках? Впрочем, сама Броня никакой разницы между парадным и повседневным образом будущего свёкра увидеть не могла: в обоих случаях этот аристократичный высокий блондин был одет «с иголочки» и выглядел, как ожившее творение увлечённого скульптора, а не живой человек.

Девушка быстрым шагом подошла к пану ректору на расстояние трёх метров и молча остановилась, заведя руки за спину, как это часто делал Даркен, не осмеливавшийся заговорить с отцом прежде, чем тот соизволит словом или жестом продемонстрировать, что готов к беседе.

Мужчина обратил внимание на гостью уже через пару секунд. Он неторопливо опустил планшет и одарил невестку вопрошающим взглядом.

— Пан ректор, я явилась за инструкциями…

Броня осеклась, увидев, как поморщился собеседник.

— О, Семеро, данная речь звучит так, будто бы ты не просишь, а требуешь. Я, конечно, всё понимаю: чай, я не с обычной безродной студенткой общаюсь, а с самой слечной Лешей, аватарой хтонического божества и главой одного из самых многообещающих культов Богемии… но можно же быть чуточку попроще?

Девушка смущённо откашлялась в кулачок.

— Прошу прощения, господин, я не хотела, чтобы мои слова прозвучали высокомерно…

— Ничего страшного, — мужчина положил планшет на стол и поднял руку в останавливающем жесте, а затем кивком пригласил собеседницу присесть в кресло напротив. — Если бы я хотел себе послушную невестку, которой можно было бы спокойно диктовать условия, я бы не предложил брак той, кто осознанно пошла против моей убедительной рекомендации не вмешиваться в ситуацию со Сковронским.

Девушка послушно проследовала к указанному месту, однако в каждом её движении сквозила неуверенность.

— Тот случай был, скорей, исключением из правил, — начала оправдываться Броня, едва лишь расположившись в кресле. — Я была сама не своя из-за полученных известий о пленниках. В те дни на меня многое свалилось… это было похоже на помешательство: мне казалось, что если я не вмешаюсь…

Она замолчала, заметив, что собеседник вновь поднял руку, ладонью от себя.

— Я не думаю, что женщине стоит оправдываться за поступки, которые она совершила, повинуясь голосу совести. Как я уже сказал, девичье сердце мягко, и тем оно прекрасно. За жестокость должно быть ответственно сердце мужское. А их союз даёт гармонию, — мужчина сделал небольшой глоток и продолжил. — Там, в Коваче, вы с Даркеном проявили идеальную синергию. Твоё безрассудство помогло моему сыну проявить лучшие из его качеств, развить их и закрепить успех. Я не собираюсь давить твою индивидуальность… в отличие от индивидуальности будущего пана ректора.

— То есть, все эти правила… — Броня указала в сторону того места, где она совсем недавно стояла, ожидая приглашения к разговору.

— Для Даркена, — закончил за собеседницу пан ректор. — С него ещё спесь сбивать и сбивать, прежде чем он окажется хотя бы близок к балансу между гордостью и смирением. Тебе же нужно следовать совершенно иным правилам.

— За этим я к вам и пришла, — девушка подалась вперёд, словно бы опасаясь не услышать самого важного. — Направьте меня. Каких правил мне стоит придерживаться?

— В этом и суть. Ты слишком любишь правила, Броня Глашек. Ты можешь увидеть не только их букву, но и дух, однако лучше всего человек развивается, когда оказывается в некомфортной для себя обстановке.

— Мне не нравится, к чему вы клоните? — нахмурилась синеглазка.

Мужчина улыбнулся. Он сделал неторопливый, даже нарочито медленный, глоток тёмного кофеиносодержащего напитка.

— Ты любишь правила, потому что тебе комфортно средь них, — продолжил пан ректор. — Однако твой настоящий талант проявляется в тот момент, когда ты правила не знаешь и пытаешься его вывести. Как, например, в твоих курсовых работах, где ты вслепую определяла закономерности там, где всё уже выяснили до тебя. Всё из-за того, что тебе было лень найти и прочитать соответствующую литературу.

— Мне кажется, вы несколько… путаете. Это не одно и то же. Нельзя сравнивать курсовую работу и выход в свет. Тем более, что ситуация не самая простая. Я говорю даже не о том, что на приёме будут присутствовать правители многих стран, и мне будет слишком легко вас опозорить. Я могу понять, отчего вы могли бы посчитать подобный конфуз допустимым в рамках подготовки невесты своего сына, но… — она подняла руки, словно бы хватая невидимый баскетбольный мяч. — Богемия ведь на пороге кризиса, не так ли? Вы с пани Маллой скоро отбываете. Причём срочно и надолго. Я в жизни не поверю, что готовы оставить Даркена у руля, пусть даже на короткое время. Он же не готов! Это очевидно даже мне.

— Ей-Семеро, слечна Глашек, неужели вы считаете, что я бы оставил этому оболтусу хотя бы маленький шанс всё сломать? — поморщился дворянин. — Я создал отличную самоподдерживающуюся систему. Во главе каждого из направлений стоит опытный управляющий. А где влияния управляющего недостаточно, у меня имеются друзья и родственники в других дворянских семействах. За те пару недель, что необходимы, чтобы мой отец вернулся с Антарктиды, с наследием рода Маллой ничего не произошло бы, даже если бы мы всем скопом на время исчезли с этого плана мироздания.

Ответом ему был хмурый взгляд глубоких синих глаз.

Пан ректор вздохнул.

— Вижу, что не убедил… что же, выложу карты на стол: если вдруг ты будешь паинькой, которая в рамках дебюта всё сделает правильно и нигде не ошибётся, я получу куда как меньше, нежели если вдруг Форгерия увидит твою яркую индивидуальность.

— Я не понимаю, — честно призналась Броня.

— Хорошо… давай представим, что ты, например, русская принцесса. Это тебе доступно?

Девушка кивнула.

— Хорошо, — продолжил он. — Что бы ты подумала, если бы вдруг узнала о том, что сын ректора Университета Смерти и Магии, одного из самых важных людей во всей Богемии, обладающего титулом можновладельца, женится на девушке из числа челяди, пусть даже талантливой?

— Сначала я бы подумала, что только полный идиот пойдёт на подобный мезальянс, — серьёзно ответила некромагичка. — Затем, возможно, я бы решила, что невеста является инструментом для того, чтобы наладить отношения с ЕССР. Скажу честно, тактика спорная. Я бы на их месте на такое не купилась.

— В том случае, если девушка, действительно, будет послушным инструментом, а не яркой индивидуальностью, которой ректор может позволить влиять на свои решения, — поднял палец мужчина.

Синие глаза юной слечны Глашек расширились. В них появились первые искорки осознания.

— Это игра на публику. Вы хотите, чтобы как можно большее количество важных людей заглотило эту наживку, поскольку уверены, что я тут же обо всём доложу вам?

Некромаг с улыбкой кивнул.

— И вы хотите, чтобы вся эта клоунада в достаточной степени намозолила глаза партийным деятелям ЕССР, чтобы они стали менее критично относиться к вашему стремлению «проникнуться коммунистическими идеалами»?

— Именно, — ответил пан Маллой. — Вот только мне бы хотелось, чтобы это произошло более… хм… естественно.

— «Естественно»? — скептически подняла бровь главная зануда УСиМ. — Это вы так про меня? Вы, действительно, считаете, что моё поведение может выглядеть естественно?

— Хм… справедливо, — в очередной раз хмыкнул мужчина. — Не то, чтобы я был с тобой целиком и полностью согласен, но я понимаю, откуда берётся подобная точка зрения. Пожалуй, мне потребуется некоторое время, чтобы понять шаблоны твоего поведения: сейчас я слишком часто спотыкаюсь, и мой образ теряет флёр таинственности всезнающего пана ректора.

— Вам идёт быть живым человеком, — мягко улыбнулась девушка.

— Тебе тоже, — лукаво поднял бровь собеседник. — Тебе тоже.

Броня в очередной раз почувствовала, как у неё горят уши.

3.

Синеглазка всё ещё не привыкла к обновлённому образу Ёлко.

Главный аналитик ковена долгое время радовала глаз любителей неформального стиля. С нарочито растрёпанными волосами, без минимальных атрибутов женственности, если не считать за такие гиперболизировано мрачный макияж, приближавший облик слечны Каппек к подчёркнуто-готическому. Даже волшебную палочку и державу она намеренно затемняла.

Однако в этот понедельник Ёлко представила публике свой новый стиль. Причёска больше не пыталась изобразить ежиные иголки и теперь поражала гладкостью — лишь ближе к кончикам волосам было позволено проявить своеволие. Одеяния лишились былой унисексовости и тяги к мешковатости, а к доминирующему чёрному цвету прибавились контрастные вставки розового. И если подчёркнуто-девчачья атрибутика просто ставила в тупик тех, кто давно знал эту ершистую особу, способную воспринять слово «милая», как оскорбление, то магически изменённая радужка глаз цвета неоновой фуксии при сохранении любви к глубоким тёмным теням была находкой однозначно талантливой.

Возможно, Броня могла бы и попривыкнуть к свежим модным решениям в образе ведущего аналитика ковена, если бы за последние дни у них было больше, если уж не общения, то хотя бы совместной деятельности. Однако зимняя практика разметала третьекурсников по всей Праге и окрестностям. Кое-кто уехал в иные храбии: большинство некромагов предпочитали получать свой первый полноценный трудовой опыт на землях своих родных или сюзерена. Лишь некоторые студенты оказались слишком бедны и никчёмны в плане знаний, что им пришлось заводить аккаунт на Necrohelper и принимать заказы от челяди.

И не то, чтобы эта работа была плоха сама по себе: Броне именно благодаря этому сервису удалось заработать свои первые серьёзные деньги. Однако стоило признать, что репутацию данному приложению для фриланса активно портят вот такие кадры.

За последнюю неделю Броне уже пришлось столкнуться с причинами дурной славы Necrohelper. Да, после событий в Коваче девушка получила должность эмиссара пана Маллоя на бывших территориях Сковронского, и потому её практика проходила в рамках выполнения прямых служебных обязанностей, потому синеглазка и позволила себе снести ставшее ненужным приложение с мобильника. Чай, покровитель платил невестке заметно больше, чем та могла бы заработать на фрилансе. Но кто мог ожидать, что ей всё равно придётся заниматься подобной рутиной и, что ещё хуже, переделывать работу одного из вольнонаёмных идиотов?

У Брони просто в голове не укладывалось, насколько надо быть ушибленным, чтобы так усложнить простую процедуру оживления домашнего пса? Всё, что требовалось, это омолодить и реанимировать тушку помершего от старости чихуа-хуа, а не пихать ему в тело деградировавшую душу повесившегося этажом выше сумасшедшего. В итоге слечне Лешей пришлось лично исцелять пострадавших от этого карманного Куджо, лишать посмертия самоубийцу путём уничтожения его призрака, а затем ещё и восстанавливать сознание домашнего питомца из чудом оставшегося на расчёске волоса. Разумеется, всё это бесплатно: девушка просто не могла себе позволить брать деньги с жертв чужой бездарности, пусть даже те явно не бедствовали. Благо, у неё самой в кармане было отнюдь не пусто.

Вот тогда Броня впервые и столкнулась с обновлённой Ёлко. Аналитик проходила практику под управлением Даркена Маллоя на территориях в непосредственной близости от здания УСиМ. То есть там, где будущий муж слечны Глашек любил устраивать собрания ковена.

Столкновение вышло весьма забавным: Лешая попросту не узнала ту, к кому обратилась за помощью, а та этим воспользовалась и около пятнадцати минут водила гостью за нос, изо всех сил пытаясь не взорваться хохотом. Последний кстати и выдал Ёлко: аналитик даже в новом образе сохранила свой высокий голосок и неповторимую манеру смеяться.

Надо сказать, что встреча та прошла успешно. Броня была человеком, привыкшим либо молчать, либо говорить, что думает, так что, даже искренне веря, что общается с незнакомкой, не сказала ничего, что могло бы повлиять на их с Ёлко отношения в худшую сторону. Да и изначальная цель визита оказалась достигнута: аналитик без труда выяснила, как зовут ответственного за превращение милого домашнего пёсика в злобное чудовище, и где он обучался. Увидев герб конкурирующего с родным УСиМ учебного заведения, девушки разом расплылись в кровожадных улыбках, да составили открытое письмо-претензию. И было оно столь разгромным, что мигом завирусилось. Это обеспечило серьёзный репутационный ущерб ответственному за подготовку катастрофически безрукого некромага преподавательскому составу ВАТИ, а самому некромагу — пинок под зад с запретом на работу с заклинаниями.

Для низкородного дворянина это хуже смертной казни с развоплощением души.

Броня не ощущала никакого чувства вины оттого, что фактически сломала человеку жизнь из-за одной единственной ошибки. Девушка считала, что идиотизм должен хотя бы иногда причинять неудобства носителю. Особенно, если этот носитель, помимо прочего, обладает силой и правом власти над жизнью и смертью. Можно сколько угодно говорить о том, что мальчик всего разок оступился, однако синеглазка была уверена, что путь к этому «невинному промаху» был длиной не в один шаг.

Да и цена ошибки отнюдь не была равна нулю. Кто-то должен был её заплатить: не недоучка, так семья, заказавшая его услуги, а если не семья — так Броня. А в обществе некромагов считалось позором платить и не требовать сатисфакции, и этот позор, в отличие от сакраментального «что скажут соседи?», всегда влёк за собой ощутимые негативные последствия, игнорировать которые не было никакой возможности: будь ты хоть десять раз интровертом, у тебя не получится закрыть глаза на срывающиеся торговые контракты с недавними партнёрами и вражеских бойцов на своих землях.

Иными словами, состоявшая в холле усадьбы Маллоев встреча с преобразившейся Ёлко не должна была шокировать Броню.

Но шокировала.

Конечно, было бы как-то глупо полагать, что на важный приём у короля слечна Каппек заявится в повседневном, однако синеглазка при виде хорохористой неформалки, одетой в самое настоящее в платье, ошарашенно застыла на месте, не в силах перестать разглядывать девушку, в сопровождении которой предстояло явиться на суд высокой шляхты.

Разумеется, Ёлко всё ещё оставалась верна себе, а потому платье, всё же, было готическим. Чёрное, мрачное. По всем признакам — траурное. Вплоть до вуали, сквозь которую, впрочем, без труда можно было увидеть лицо, украшенное весьма броским макияжем: привычные тёмные тени стали ещё глубже и обзавелись двумя «подтёками», как у молодой вдовы, не сдержавшей слёз на похоронах любимого мужа, а вот губы отчаянно сверкали ярко-розовым, словно бы не просто отражая тот свет, что проникал через прозрачную чёрную ткань, но и многократно усиливая его.

Собственно, таких ярких вставок было великое множество: лукавый поясок со стразами, кричащие ленточки в волосах, легкомысленные ремешки на тяжёлой мрачной обуви. И именно эти яркие вставки были чем-то необычным: в Форгерии у людей имелась особая тяга к мрачным образам, из-за чего те вполне можно было считать «мейнстримом».

Броня не могла сказать, сколько времени пребывала в этом состоянии, покуда Ёлко не надоело наслаждаться эффектом, который производил её внешний вид, и она не решила нарушить молчание.

— Ты так на меня смотришь, будто бы решила бросить Дарка и сделать предложение мне, — ехидно произнесла аналитик.

Лешая рассеянно моргнула, а затем решительно шагнула навстречу к своей визави и решительно обхватила её за талию, талантливо подчёркнутую жёстким корсетом.

— А какой в этом смысл? Ты — любовница моего будущего мужа. А у супругов всё общее: мне достаточно просто дождаться свадьбы.

Лицо Ёлко тут же скисло. Взгляд розовых глаз скользнул куда-то в сторону и вниз.

— Так ты за этим меня позвала? Послушай… я не хочу вставать у тебя на пути. Хоть я и люблю Дарка, я готова сделать шаг в сторону: мой титул слишком незначительный, чтобы я была ему ровней, но и слишком высок, чтобы я могла попытаться стать отмычкой к окну на Запад.

Броня вновь испытала то чувство, что всегда было рядом и давало о себе знать каждый раз, когда она предпринимала очередную попытку притвориться человеком, понимающим, как работают межличностные отношения, и закономерно проваливалась.

Лешая аккуратно взяла собеседницу за подбородок и мягко, но настойчиво, подняла его, вынуждая Ёлко встретиться взглядом с собеседницей.

— Да, я позвала тебя именно за этим. Но я не хочу с тобой ссориться. Напротив. Я хотела пресечь то недопонимание, которое могло бы возникнуть между нами и внести смуту в ковен. Ты — любишь Даркена, а для меня замужество синонимично вступлению в сложную, ответственную, но высокую должность.

Глаза цвета неоновой фуксии внимательно изучали синие очи будущей пани Маллой. Словно бы юная дворянка надеялась обнаружить в этой бездне что-то, что могло бы позволить понять, что же именно скрывается за произнесёнными только что словами, однако даже такой талантливый аналитик, как она, не сумела обнаружить достаточной пищи для размышлений во взоре Лешей.

Не выдержав, Ёлко вздохнула и вильнула подбородком, чтобы бледные тонкие пальцы Брони более не мешали отвести взгляд.

— Всё же, мне не дано предсказать твои действия и слова. Ты становишься так же неуловима, как Дарк. А, может, всегда была такой, но я этого не замечала, поскольку тебе не было нужды вмешиваться в игры шляхты и привлекать моё внимание?

— Я говорю именно то, что думаю, — нахмурилась синеглазка. — Не стоит искать скрытых смыслов.

— Я могу поверить, что ты говоришь именно то, что думаешь. Но я никогда не поверю, что ты говоришь всё, что думаешь — усмехнулась дворянка. — Я до сих пор помню, как ты ушла в Ковач, просто оставив на моём столе оторванный палец. Неужели ты считаешь, что было легко предсказать тот твой поступок? Что кто-то вообще мог предположить, что ты, убедившись, что никто не хочет помогать тебе в борьбе против превосходящего противника, в борьбе, от которой ты могла просто отказаться, не рискуя абсолютно ничем, вот так просто выступишь в одиночку против Сковронского?

— Потому вся эта глупая затея и сработала, разве нет? — небрежно пожала плечами Броня.

Взгляд розовых глаз вновь сфокусировался на лице безродной.

— Забавно. Ты воспринимаешь, как должное, сложные вещи, но считаешь подвигом самые простые поступки.

— Знаешь, я бы не хотела тратить так много сил на то, чтобы убедить тебя в истинности своих слов, — вздохнула Лешая и рассеянным жестом потёрла правый висок. — Я сегодня очень устала: у меня был тяжёлый бой с мутантом, который не факт, что водился у меня на территориях в одном экземпляре, впереди — дебют, а пан и пани Маллой покидают Богемию спустя всего пару дней после того, как Дарк куда-то пропал. Я предвижу кризис.

— Хорошо… Броня… давай мы это обсудим. Здесь и сейчас. Прямо. Как ты любишь, — щёчка синеглазки ощутила мягкое прикосновение ладони Ёлко. — По-твоему, какое место я должна занимать в этом нелепом треугольнике?

— Ты будешь полноценным членом семьи. Я готова помогать тебе с воспитанием ваших с Дарком детей. Более того, я хочу, чтобы ты выносила нашего с ним первенца…

— Что-а?! — похоже, что слова безродной слишком шокировали собеседницу.

Настолько, что та даже не сумела сформулировать вопрос или возражение: так и застыла с высоко поднятыми бровями и открытым ртом.

Броня стала ощущать себя ещё более неловко.

— Да, я знаю, что это как-то странно звучит… но вы ведь с Дарком любите друг друга. И ты мне симпатична, как человек. Я бы не хотела с тобой ссориться… нет, я бы хотела иметь возможность опереться на твоё плечо и готова тебе подставить своё. В конце концов, разве это что-то более странное, чем отношения elsis-lesis, закрутившие нас с Илегой и Фортуной?

С губ Ёлко сорвался короткий смешок.

— Хе…

— В смысле, я просто сказала, что я думаю. Чего бы я хотела от тебя… если честно, я просто не могу вообразить себя беременной… мне показалось, что ты воспримешь моё желание, чтобы ты выносила моего ребёнка, как признак великого доверия…

— Хе… хе…

— Но я готова выслушать тебя, — речь Брони была несколько торопливой: девушка боялась, что дворянка неверно истолкует сказанное и углядит в данном предложении оскорбление, а оттого спешила оправдаться. — Если ты тоже не хочешь вынашивать детей, я точно знаю, что Илега не имеет с этим никаких проблем. Она, например, тоже считает, что я не должна рожать. Кстати, она ещё никого себе не выбрала в lesis. Вы пробовали с ней общаться? Она бы тебе понравилась. Смелая, аж жуть берёт! Откуда столько наглости в простой челяди?

— Хе-хе.

Ёлко зажала рот ладошкой и опустила взгляд в пол. Её плечики дёргались всё сильней и сильней, словно бы её трясло в болезненном припадке.

— Правда, тут нужно будет с Илегой договаривать, — задумалась Броня. — Она как-то упоминала, что хочет, чтобы у её lesis был внушительный бюст. В целом, это отнюдь не проблема в обществе, где некромаги людей из пальца восстанавливают, но вдруг ты против таких изменений…

Её речь прервала розовоглазка. Она с безумным взглядом двумя руками вцепилась в плечи безродной, а затем попросту взорвалась громким криком.

— Лешая, милостью семерых, заткнись пожалуйста, я сейчас сдохну от смеха и мы опоздаем на королевский приём!!!

Не выдержав более, Ёлко начала откровенно хохотать, уперевшись макушкой в грудь Броне. Смех был привычно высоким, но с дребезжащими нотками, которые появлялись лишь когда дворянке не хватало дыхания. Звучало оно, если честно, противно, но синеглазку больше волновало не это, а те слова, которые главный аналитик произнесёт, когда, наконец, сумеет внятно формулировать свою мысль.

Ждать момента истины пришлось довольно долго. Лешая чувствовала себя особенно неуютно, стоя в обнимку с истерично смеящейся Ёлко посреди просторного холла, где время от времени сновали многочисленные слуги, трудившиеся в усадьбе Маллоев. Никакого ощущения приватности. Даже несмотря на то, что Броня свою камеристку заняла в Хотске, а готичная дворянка в принципе обходилась без этого традиционного атрибута дворянок. И всё равно.

Не получалось у безродной не обращать внимания на бесконечную вереницу горничных и лакеев. Не получалось отождествлять их с мебелью. От их вечного присутствия интровертное нутро Лешей и без того обливалось кровавыми слезами, а уж в данный конкретный момент оно рыдало навзрыд.

И, словно бы этого было мало, краем глаза Броня заметила на втором этаже отблески золотистого платья слечны Маллой. А это означало, что всё семейство, за исключением Дарка, вскорости сможет засвидетельствовать конфуз социально неприспособленной зануды: Гиацинт говорила о том, что она любит покидать усадьбу вместе с родителями, ведь это позволяет ей как можно дольше «цепляться за детство». Юная хозяйка дома очень не хотела снова взрослеть.

Сконцентрировавшись на перемещениях семейства ректора, синеглазка и не заметила, как Ёлко наконец отсмеялась и даже восстановила дыхание в достаточной степени, чтобы иметь возможность говорить почти без запинок.

— Уф… то, что ты мне предлагаешь — насто-о-олько неправильно…

— Прости, — услышав высокий голос слечны Каппек, Броня перевела рассеянный взгляд на лицо собеседницы. — В голове это звучало лучше…

Прозрачной вуали не удавалось скрыть слёзки, что выступили в уголках розовых глаз и даже решились пробежаться по заранее отмеченным тёмным дорожкам зачарованной туши — или каким образом Ёла обеспечила себе устойчивый несмываемый макияж — вниз к подбородку.

— Я тебя успокою, Лешая, — яркие губы тронула тёплая улыбка, — вслух это тоже прозвучало весьма неплохо. На самом деле, это прозвучало достаточно хорошо, что я даже подумала соблазниться на твоё предложение.

— Правда? — недоверчиво изогнула бровь безродная.

— Сама не знаю, — беспечно пожала плечиками Ёлко и вновь коротко хихикнула, запоздало прикрывая рот ладошкой. — А вот что я точно знаю, так это то, что я бы никогда не получила подобное предложение от кого-то из высокородных слечн. Знаешь, Броня… всего десять минут назад я была зла на весь мир. Мне казалось абсолютно несправедливым, что ты, будучи на самом дне магической иерархии, получила то, что мне было недоступно из-за недостаточно высокого статуса. Но теперь…

Розовоглазая дворянка подалась вперёд, и вот уже её руки, лежащие на плечах слечны Глашек, сместились. Хват стал более мягким, нежным. Почти интимным. Расстояние между девушками уменьшилось настолько, что вуаль Ёлко каждый раз касалась кончика носа Брони одновременно с разгорячённым дыханием собеседницы.

— …теперь я понимаю, что пути Хронона неисповедимы. Я всегда знала, что будущая жена Дарка не будет мне соперницей, но полагала, что это из-за того, что мы с ней будем играть в разных лигах. Теперь же я осознаю, что ты мне не просто не конкурентка, ты мой ключ к возможности быть вместе с тем, кого я люблю на правах, на которые я никогда не рассчитывала.

— А вот теперь я смущена тем, насколько всё оказалось просто, — нахмурилась Броня.

— О-о-о, ты заблуждаешься, — закатила глаза собеседница. — Подход, который ты выбрала, отнюдь не прост. Тебе следовало сейчас склониться к моему уху и тихо прошептать что-нибудь вроде «забудь о Даркене, порви с ним, даже если он этого не хочет». Это — путь наименьшего сопротивления. Тропа, утоптанная таким количеством ног, что уже почти не отличима от заасфальтированной магистрали.

— Уф, ну теперь у меня от сердца отлегло, — облегчённо выдохнула Лешая.

Тем временем беседа окончательно перестала даже пытаться походить на уединённую, ведь в неё без стука и разрешения ворвался развесёлый голос жены ректора.

— Слечна Каппек! Вот уж кого я встретить не ожидала! Какими судьбами?

Броня обернулась через плечо и увидела ладную женственную фигуру пани Маллой, спускавшейся вниз по ступеням в сопровождении мужа. Соблазнительные формы старшей хозяйки дома удачно подчёркивало длинное облегающее бордовое платье-трампет с открытыми плечами. За сохранение тепла в этом наряде отвечала меховая накидка, исполненная столь искусно, что выглядела, словно бы молодой волк, ставший основой данного украшения, был ещё жив и даже наслаждался бытием в новом качестве.

— Если я вам скажу, пани Маллой, вы мне, скорей всего, не поверите, — Ёлко отпустила шею спутницы, чтобы сделать вежливый книксен. — Быть может, слечна Глашек огласит причину моего сегодняшнего присутствия в вашей усадьбе.

Лешая вопросительно подняла бровь. Во взгляде синих глаз легко читался вопрос. Вопрос человека, который сильно сомневался в своём умении в двух словах объяснить положение дел.

— Я же говорила, что это не будет легко, — лукаво подмигнула главный аналитик ковена. — Ещё не поздно выбрать маршрут попроще.

— Мне казалось, что ты, будучи бенефициаром моего предложения, предпочтёшь помочь мне с воплощением задумки, а не будешь подталкивать на путь наименьшего сопротивления, — задумчиво произнесла Лешая.

— Я хочу быть уверена, что ты тверда в своих убеждениях и не отступишься при первых сложностях, — пояснила свою позицию Ёлко. — Лучше не питать надежд, чем смотреть, как они, старательно выпестованные, сминаются под жестокой поступью реальности.

— Теперь и я стал испытывать превеликий интерес к этой ситуации, — заметил пан ректор. — Слечна Глашек? Сколь долго вы намерены сохранять интригу?

Взгляд серых глаз будущего свёкра был сам по себе достаточно требователен, даже когда выражал исключительно праздное любопытство. Не хотелось бы Лешей хоть раз оказаться пред очами пана Маллоя, когда тот будет испытывать истинное нетерпение и горячую жажду получить ответы на свои вопросы.

— Столь долго, сколько мне потребуется, чтобы сформулировать мысль. Думаю, вам будет проще понять суть наших со слечной Каппек взаимоотношений, если я просто скажу, что она — моя любовница.

— Ещё одна? — удивлёнными птичками взлетели бровки Гиацинт. — Это уже третья на моей памяти!

— На самом деле всё намного сложней: Илега моя lesis, Фортуна — elsis, а Ёлко… пожалуй, её было бы правильней назвать кандидаткой в младшие жёны, если бы в Богемии такие браки были бы приняты, — Броня чувствовала, как с каждым новым произнесённым словом она лишь больше запутывала собеседников. — Я обрастаю связями, как умею.

Губы пана ректора тронула усмешка.

— Вот оно как? Мне казалось, что лучше всего у тебя выходит строить деловые отношения.

— Мне тоже так казалось, — задумчиво произнесла Броня.

— Я уже опасаюсь оставлять наедине с вами своих дочь и жену, — шутка пана Маллоя звучала тем ироничней, что означенные женщины действительно относились к синеглазке лучше, чем её жених.

Впрочем, это не было плохо само по себе. Лешая рассудила, что сближение с юной Гиацинт было бы очень разумным ходом. На случай, если свадьба с Дарком сорвётся. В конце концов, шляхта, в отличие от челяди, в случае заключения брака Брони с дочерью пана ректора, больше возмущалась бы фактом мезальянса, чем половым составом новой ячейки общества.

Некромагам последний факт не мог помешать размножиться. В конце концов, для общества, способного восстановить человека из волосинки, генная инженерия не была чем-то недостижимым. Особливо при наличии денежных средств.

— Ей-Форде, пан Маллой, в мире есть вещи куда страшней занудной третьекурсницы, — выдавила из себя улыбку Броня. — Например, приём. Вы уверены в своих инструкциях? Как видите, путь мыслей в моей голове порой бывает… извилистым.

— Вам пора бы перестать сомневаться в моих аналитических способностях и уже начать принимать на веру то, что я говорю, — поднял палец пан ректор. — Вы вольны послушаться моих слов или искать в них подвох, однако же пытаться меня переубедить… уж простите, но вы в этом деле вы даже не профан, вы младенец, едва-едва пришедший в мир шляхты. Вам далеко даже до Даркена, с детства крутящегося в высшем свете, а ведь я даже ему не позволяю оспаривать мои решения.

Даже Броне, довольно глухой к подтекстам и намёкам, было очевидно, что будущий свёкр более не испытывал интереса к тому, чтобы нянчиться с недоверчивой и мнительной невесткой. По крайней мере, сегодня.

— Что же, тогда пристегните ремни и готовьтесь наслаждаться шоу, — девушка отвесила сюзерену глубокий изящный поклон. — Деньги за билеты не возвращаем.

4.

Броня решила пропустить чету Маллоев вперёд в надежде хоть на время остаться с Ёлко наедине. Если подобное определение вообще может быть справедливо по отношению к окружающей обстановке.

Однако же чаяниям безродной было не дано стать реальностью, ведь последние новости изрядно заинтриговали Гиацинт. Лешая подозревала, что её названная сестричка и в прошлой жизни любила скандалы-интриги-расследования, однако же там вряд ли была возможна ситуация, вроде той, что юная слечна Маллой наблюдала прямо сейчас: чувство новизны и перчинка запретности манили голубоглазую дворянку.

И сколь Броне не хотелось бы сблизиться с этой юной особой, она просто не понимала, как именно это делать. Пожалуй, всё, на что оставалось уповать слечне Глашек, так это быть собой и надеяться, что Гиа найдёт в образе патентованной зануды нечто, достойное внимания.

Так что, тяжело вздохнув, Лешая решила отбросить стеснение и обсудить спорные вопросы статуса Ёлко при свидетелях.

— Надеюсь, тебя не очень задело, как я представила тебя семейству Маллой?

— Не задело. Скорей… смутило. Ты очень прямо озвучила то, что до этого только подразумевалось.

— Если честно, я многое из того, что стоит за словом «любовница» изначально не подразумевала, — Броня чувствовала, как у неё горят уши, а любопытная моська Гиацинт ничуть не способствовала тому, чтобы перебороть неловкость было проще. — Кроме того, мне показалось, что тебе больше по нраву рослые плечистые молодые парни, а не девушки.

Ёлко неуверенно хихикнула.

— Да, так и есть. Ты именно поэтому оделась в мужское платье? Чтобы больше соответствовать представлением своей спутницы о привлекательном?

— М-м-м… нет, так совпало, — Лешая неуверенно осмотрела себя. — Мне просто хотелось одеться, как Джон Уик.

Ровнёхонько в этот момент ноги девушки коснулась довольно мощная змеиная шея. Это приползла Рояль. Собственно, именно под предлогом ожидания змеюки Броне удалось отстать от четы Маллоев, хотя изначально синеглазка и не планировала брать рептилию с собой на приём.

Юная некромагичка опустилась на корточки и подняла питомицу на ручки.

— Что же, вот и прибыла последняя из нас. Предлагаю взять Даркомобиль, раз уж сегодня я подменяю «номера один». Нам пятерым в нём вполне найдётся место.

На самом деле, Лешая избрала этот чёрный кабриолет в качестве средства передвижения исключительно потому, чтоу Ёлко, регулярно занимавшей место за рулём любимой машины сына ректора, должны были иметься ключи от неё. Благо, даже с учётом того, что к их парочке присоединилась Гиацинт в сопровождении камеристки, да змеюка, сидений в упомянутом авто было вполне достаточно.

— Пожалуй что, — кивнула розовоглазка. — Вот только служанке юной слечны Маллой придётся поехать на другой машине.

— Это во что такое вы собираетесь меня втянуть, что даже Луцине не стоит при этом присутствовать? — съехидничала юная дворянка. — Ладно, вы обе неформалки, но почему я должна оставаться без свиты?

Молчаливая строгая черноволосая личная служанка Гиацинт не произнесла ни слова, но многозначительно прищурилась, отлично передавая лукавое настроение своей хозяйки.

— Вот не надо хулы, — подняла палец Ёлко. — Я отлично понимала, с кем буду иметь дело, а потому заранее собрала для слечны Глашек небольшую свиту.

— Свиту? — подозрительно нахмурилась Броня. — И кто в неё войдёт? Снежка со своими гномами?

— Семеро упасите! — вскинула руки розовоглазая неформалка. — Меня в руководство «Стит» не приглашали, а мне хватает ума не пытаться управлять ресурсом, к которому я не имею официального доступа. Я прошлась по ковену. Вик и Фортуна. Последняя, кстати, считала, что ты выберешь в спутницы её.

— Вот только ревности мне в гареме не хватало, — шутливо проворчала Лешая. — Значит, lesis хочет поехать со мной в одном авто?

— А как иначе? — пожала плечами Ёлко. — Туне пришлось сегодня распустить своих камеристок, потому что она знала, как ты не любишь толпу. Но было бы откровенным неуважением требовать от столь высокородной особы ехать в отдельной машине: не в день, когда она выполняет функции свиты.

Броня рассеянно потёрла виски. Полученная информация никак не хотела даже откладываться в голове, не говоря уже о возможности осмысления. Мозг ворочал массивами данных с огромной неохотой, как старый компьютер со скрипучим жёстким диском.

— Ох… как всё сложно. Спасибо, что выручаешь: мне все эти тонкости кажется совершенно неочевидными.

— Для того ведь и нужны связи, верно? — Ёлко крайне непосредственным жестом обхватила руку синеглазки и буквально повисла на ней. — Тем более, что ты решила стать моей благодетельницей и вскорости будешь зваться женой моего сюзерена. Это моя святая обязанность помогать тебе.

— Похоже, мы с тобой поладим, — улыбнулась Броня.

— Ты забыла, с кем разговариваешь? — хихикнула любовница Лешей и многозначительным жестом постучала пальчиком себе по виску. — Я поладила с Даркеном, а уж насколько он, порой, бывает невыносим…

Легкомысленное выражение на лице аналитика уступило налёту меланхолии.

— Вот снова куда-то влез…