Властитель свободы

Глава 15

Ура, суббота! Толкая перед собой тележку, Джин сделала несколько танцевальных па в проходе продуктового магазина. Этим утром с Аттикусом было… весело. Было легко всю дорогу, начиная с секса в душе и заканчивая совместным приготовлением завтрака, а потом он отвез ее обратно к ее машине.

А ночью, словно зная, в каком она разбитом состоянии, он занимался с ней любовью так нежно и щедро, что пару раз довел ее до слез.

Сегодня вечером она сказала, что хочет побыть одна. Обдумав это в течение нескольких неприятных минут, он согласился.

Ей совершенно необходимо было какое-то время, чтобы все обдумать. Как он давил на нее, какой уязвимой она чувствовала себя, пока он искал ответы, и как он вывел ее на чистую воду.

Неудивительно, что ее смущало собственное поведение: услужливость сабы и услужливость невротика одновременно — та еще история. Она покачала головой. Потребуется время разобраться во всем этом, но она чертовски хорошо с этим справится. В конце концов, она психолог.

Поскольку он давал ей время для себя, Аттикус сказал, что они увидятся в воскресенье — и отказ не подразумевается.

Она улыбнулась. Ей даже в голову не пришло отказываться.

Напевая под нос и толкая тележку, Джин завернула за угол и остановилась в удивлении.

Аттикус стоял у корзины с апельсинами.

Положив руку ему на грудь, высокая стройная брюнетка заглядывала ему в глаза:

— Так что ты делаешь на следующих выходных, Аттикус?

Джин сцепила зубы. «Не трогай моего мужчину».

Но он не ее мужчина. Официально он не ее, с какой стороны ни посмотри. Они на самом деле вместе?

Она боялась спросить.

К облегчению Джин, Аттикус ответил:

— Прости, детка. У меня есть планы, — он отошел в сторону и заметил Джин, — Джин.

Женщина оглянулась через плечо и фыркнула. Повернувшись, она провела ладонью по груди Аттикуса.

— Позвони мне, если освободишься, дорогой, — нарочито покачивая бедрами, она взяла апельсин и ушла.

Аттикус не посмотрел ей вслед. Вместо этого он подошел к Джин.

— Ты покупаешь продукты, чтобы приготовить мне завтра что-то замечательное?

«Почему он меня не поцеловал?»

— Конечно, — ответила она напряженным голосом. «И не обнял. Ничего. Он соблазнится этой женщиной? Может быть». Они не обсуждали ни моногамность, ни даже отношения. И… у нее заныло под ложечкой. Домы не всегда следовали тем же правилам, которые устанавливали для своих сабмиссивов, да?

— Такое впечатление, что все закупаются на этих выходных, — сказал он. — По-моему весь «Серенити» столпился в мясном отделе.

— Ой, — слегка вздрогнув, Джин решила избегать мясного отдела, хоть ей и нужны гамбургер и курица. Она не видела Бекку с той сцены на стоянке у большого дома. После того, как случайно встретившийся на улице Джейк лишь коротко кивнул ей, она избегала Кайли и Саммер и сбрасывала их звонки.

— Есть что-то, что я должен знать? — мягко спросил Аттикус. Она почувствовала в этом вопросе искреннюю заботу.

— Конечно, нет, — она отвернулась и поколебалась: — Ты… Я хочу сказать, мы… — она ведет себя как подросток. — Хочешь прийти ко мне сегодня? Я могу что-нибудь приготовить. Сделать тебе… Хочешь стейк? — она может купить парочку стейков, когда покупатели разойдутся и…

— Стоп, — поджав губы, он наступал на нее, пока ей не пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ей в лицо, — сделай глубокий вдох.

— Что?

— Что, в самом деле? — сердито сказал он. — Джин, ты предлагаешь поужинать, потому что тебе нравится для меня готовить или потому что ты боишься потерять то, что между нами есть?

— Я… я очень люблю готовить, — но не сегодня. Она с нетерпением ждала, когда останется одна, займется всякими девчачьими делами и будет писать в дневник.

Почему она пригласила Аттикуса прийти?

Господи, она идиотка. Джин закрыла глаза, чувствуя, как внутренний голос говорит ей, что она ему даже не нравится, что он не захочет ее, если она не будет удовлетворять все его желания.

А сейчас она собирается разрыдаться посреди продуктового магазина. Она часто заморгала. Ее дыхание стало прерывистым.

— Полегче, маленькая магнолия, — крепкими руками он притянул ее к себе, в теплые и сильные объятия. Его дыхание согревало ей ухо. — Расскажи мне, детка.

— Я испугалась, — призналась она, уткнувшись в фланелевую рубашку. — Эта женщина ужасно красивая, а ты до меня даже не дотронулся, и я подумала, может быть, ты не хочешь… меня.

Он понимающе хмыкнул, крепче ее обняв.

— Понял, — он ткнулся носом в ее щеку. — Я не знал, понравится ли тебе как психологу афишировать наши отношения. В конце концов, ты тут в тюрьме работаешь.

— О, — она прильнула к нему. На самом деле, она была довольно сдержанной, но это Аттикус. — Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Даже когда вокруг другие люди.

— Буду иметь в виду. Что касается других женщин, они меня не интересуют. На тебя уходит все мое время, и мне это нравится.

Счастье расцвело в ее душе.

— И мне тоже.

— Хорошо, — он отодвинулся. — Маленькая, ты сможешь запомнить вот этот ощущение и распознать его в следующий раз.

— Да. Возможно… Знаешь, из тебя бы вышел отличный мозгоправ, Аттикус, — добавила она.

Услышав его рык, она захихикала.

— Продолжай в том же духе, детка, и мы попробуем терапию избегания. Хорошая порка или…

Покраснев, она зажала ему рот рукой.

— Прости. Прости. Я ничего не говорила.

Он улыбнулся. Когда она убрала руку, он сказал:

— Поскольку я сейчас в роли психотерапевта, твое домашнее задание — составить список способов справиться с тревожностью без того, чтобы готовить, когда ты не хочешь мне готовить.

Она рассмеялась.

— Ты говорил с Сойером.

— Ага. Он рассказывал, что ты любишь упражнения, в которых надо составить список. Его новый психотерапевт продолжает эту тему, — он улыбнулся еще шире, — Сойер показывал последнее задание — составить список того, что он будет делать, когда выйдет на свободу, — Аттикус наклонился и нежно поцеловал ее. — Спасибо, что помогла ему исцелиться, Джин.

Она не могла произнести ни слова из-за кома в горле.

— Однако, поскольку ты и мне дала домашнее задание, считай, что я тебе отомстил, — когда он улыбнулся, она вспомнила, как сказала ему читать и составлять список, чтобы справиться с боязнью высоты.

— Ты?

Он коротко кивнул, показывая, что они закрыли этот вопрос. Затем сделал шаг назад и шлепнул ее по попке.

— Заканчивай с покупками. Увидимся завтра, как и договорились.

— Согласна.

Улыбаясь, она пошла по магазину, вычеркивая пункты из списка покупок. Помимо запланированного, она взяла упаковку печенья «Орео» с двойной начинкой, потому что, черт побери, она заслужила шоколад после такой встряски в продуктовом магазине.

Через две секунды она дошла до конца прохода, повернула и наехала коляской на чей-то ботинок.

— Упс. Извините…

Она осеклась, увидев Логана. За ним стоял его брат.

Логан коротко кивнул.

Джейк сказал:

— Джин.

Они посторонились.

Она понурила голову, а сердце сжалось от боли. Она хотела сказать, что в тот день на стоянке разозлилась. Она не имела в виду, что не будет заботиться об Аттикусе. Но из-за презрения во взгляде Логана не смогла сказать ни слова.

Они ее ненавидят.

Прежде чем предательские слезы хлынули из глаз, она отвернулась от них и повернула направо. Потом остановилась.

Нет. Они могут не узнать, что они с Аттикусом помирились. И они неверно ее оценивают. У нее есть право — обязанность — поправить их.

Ей нужно взять себя в руки.

Она повернулась и уперла руки в боки.

— Ты ошибаешься на мой счет, Логан Хант. Ты несправедливо меня осуждаешь.

Логан повернулся. Долго оценивающе смотрел на нее, затем подошел в упор.

Она еле подавила крик, когда он положил тяжелую руку ей на плечо.

— Правда? — спросил он ровным тоном.

Она судорожно вздохнула и попыталась высвободиться.

— Спокойно, зверушка. Давай разберемся, — строго сказал Логан, — Джейк, тащи сюда Аттикуса. Я хочу поговорить.

— Это что-то новенькое, — сказал Джейк. Через секунду она услышала, как он говорит в телефон:

— Вэр, дуй сюда.

За спиной послышались тяжелые шаги Аттикуса. Она попыталась успокоиться. Если он увидит, что она расстроилась, то взбесится.

Аттикус обнял ее одной рукой, отодвинув от Логана. Взял ее за подбородок осторожной, но твердой хваткой и заставил посмотреть ему в лицо. Его глаза потемнели.

— Что за хрень, Хант? — он заслонил ее спиной, словно готовясь к драке. — Что ты ей сказал?

Попытка дернуть его за руку была такой же бесполезной как сдвинуть гранитную гору.

— Нет, Аттикус. Это я. Я…

— Такая малявка, как ты, ничего не может сделать этим двум мудакам, — безапелляционно заявил он, уставившись в упор на двух Хантов.

О, господи. Где ее решительность, когда она ей так нужна?

— Логан видел нашу ссору на парковке в «Серенити». Когда ты уехал, я разговаривала сама с собой и сказала, что ни один мужчина не стоит того, чтобы о нем заботиться. Он это услышал.

В глазах Аттикуса плескался смех.

— Я всегда любил темпераментных саб, — но когда он повернулся к Хантам, его лицо потемнело.

Джин дернула его за руку, снова привлекая к себе внимание.

— Они просто были на твоей стороне.

— Мне на хер не нужны старшие братья.

— Вы снова вместе? — Логан внимательно посмотрел на нее. — Ты все это наговорила, потому что разозлилась?

Аттикус сердито посмотрел на него.

— А твоя рыжуля ни разу ничего не ляпнула сгоряча?

— Тут он тебя уел, бро, — Джейк повернулся к Джин, потом посмотрел на Аттикуса. — Разрешаешь?

К ее ужасу, Аттикус отошел в сторону.

Джейк взял ее за плечо. Встретился с ней глазами.

— Мы напортачили, Джин. Отреагировали слишком сильно. Аттикус все время мутил с эгоистичными сабами, и мы постарались свести его с тобой. Когда нам показалось, что ты отшила его, потому что не хотела о нем заботиться, мы решили, что подвели его, — он печально улыбнулся одним уголком рта. — И, конечно же, обвинили во всем тебя.

О, ну, теперь все понятно. Напряжение в груди ослабло.

— Я понимаю, — мягко сказала она.

— А я вот, кажется, нет, — рявкнул Аттикус.

Она ткнула его локтем под ребра. Сильно.

— Ой, все ты понял. Ты вел себя куда хуже, когда защищал младшего брата.

— Блин, — сказал он себе под нос, — ты меня подловила, магнолия, — он посмотрел на Хантов. — Благодарю, что встали на мою защиту, — он ухмыльнулся, — от этой малявки.

Логан поморщился, затем поменялся местами с Джейком. От искреннего сожаления на его лице на сердце полегчало. — Прости, милая, за то, что мы тебя так расстроили.

— Прощаю, — увидев его очевидное облегчение, она только улыбнулась. Как здорово, что у Аттикуса такие верные друзья.

— Я расскажу Бекке, — сказал Логан. — Первый раз я с ней посплетничаю, а не она со мной.

Когда Ханты ушли, Джин подняла глаза на Аттикуса. Он серьезно смотрел на нее.

— Думаю, мы тут закончили, — встав на цыпочки, она поцеловала его в щеку.

Прежде чем она отступила, он обнял ее одной рукой, притянул к себе и наградил ее очень долгим влажным поцелуем.

Когда он наконец отпустил Джин, сжав рукой ее попку, у нее кружилась голова.

Возможно, ей нужно пересмотреть свою позицию относительно публичной демонстрации чувств. Уроки по половому воспитанию детей не должны проводиться в продуктовых магазинах.

— Теперь можешь идти. Завтра увидимся, — Аттикус взглянул ей в лицо и улыбнулся. В последний раз погладив ее по щеке, он ушел по проходу, оставив ее смотреть ему вслед.

Мужчины это ходячее и говорящее доказательство, что Бог — садист.

Из-за всех этих отвлечений у нее ушло в два раза больше времени на закупки. Пока она стояла на кассе, в ее сердце расцвела надежда. Может, Логан или Джейк поговорят со своими женщинами. Скажут им, что Джин не такая уж и сука.

Прежде чем она успела выйти из магазина, зазвонил ее телефон.

— Алло?

— Наконец-то ты ответила на звонок, — раздраженно сказала Бекка. — Как насчет того, чтобы выбраться на девичник, и ты нам сможешь все рассказать.

Джин подпрыгнула от радости.

— Как насчет девичника у меня? Сможете ко мне приехать? У меня тут два галлона мороженого с шоколадной крошкой, я их купила… некоторое время назад.

— О, Боже! Тебе надо обязательно помочь! Я соберу остальных и захвачу горячий карамельный сироп.

****

Ох, уж этот мужчина. В четверг Джин допылесосила ковер в спальне Аттикуса и закатила глаза, смеясь над собой. Правильнее сказать, этот Дом.

Всю прошедшую неделю, после «допроса» в джакузи, Аттикус был с ней: либо ночевал у нее дома, либо привозил ее — и Триггера — к себе домой. Он постоянно спрашивал, что она чувствует, почему она что-то делает, заставляя ее исследовать свои эмоции.

Этот мужчина вел себя как терапевт на максималках.

— Что ты делаешь, детка? — словно в ответ на ее мысли, он появился в дверях. Он посмотрел на нее, на пылесос, на пропылесосенный ковер и покачал головой. — Нет, я спрошу по-другому, почему ты пылесосишь мой ковер?

— О, перестань. Нет, я убираю дом не потому, что боюсь, что ты меня бросишь, — она нахмурилась и убрала пылесос, — и не потому, что я люблю убирать. А потому что утром я наступила на что-то неопознанное и вонючее, — она сморщила нос, — я уверена, что это притащили из конюшни.

Он уставился на нее на секунду, а затем расхохотался.

Господи, как ей это нравилось. В тюрьме редко можно было услышать естественный искренний смех, а у Аттикуса был глубокий, чудесный, заразительный смех.

— Как владелец дома, я должен проверить твою работу.

Что? Пол был идеально чистым.

— О, правда? И как ты планируешь это сделать?

— Легко, — он уже расстёгивал ее рубашку, — уложу тебя на спину на ковер и… придавлю сверху. Когда мы закончим, я посмотрю — если на коже остались вмятины от мусора, я отшлепаю тебя и ты снова пропылесосишь.

— Отшлепаешь меня. О, тебе лучше даже не пытаться…

Поцелуем он заставил ее замолчать, а затем потянул рубашку вверх, задирая ей на голову так, чтобы она ничего не видела.

Час спустя она попыталась сказать ему, что «вмятины» у нее на попе остались от его зубов, но он все равно ее отшлепал… так эффективно действуя пальцами через каждые несколько ударов, что она кончила дважды, прежде чем он завершил «наказание».