Властитель свободы

Глава 7

«Это плохая идея, Джин. Это на самом деле плохая идея. Конечно, сегодня вечер субботы, — но стоило просто остаться дома». Джин шла за Беккой по оформленному в деревенском стиле «Серенити Лодж», поднимаясь вверх по лестнице на закрытый этаж, где жили Бекка с Логаном и ребенком.

— У Кайли и Джейка была вторая половина этого этажа, но когда они переехали, мы сделали перепланировку, — сказала Бекка, — мы расширили нашу гостиную, из их гостиной сделали игровую, а из их спальни — детскую.

В гостиной обнаружилась куча женщин, и Джин замерла на секунду, вспомнив все ужасные моменты, когда она была новой девочкой в школе. Ее отец, работавший на руководящей должности, трижды перевозил семью в новое место. После того, как он ушел, они с мамой переезжали еще трижды — каждый раз, как она завязывала отношения с очередным мужчиной.

Как социальному работнику, ей нравилось встречаться с новыми людьми. Но оказаться новенькой в кругу старых друзей — совсем не то же самое. «Просто пристрелите меня».

Она натянула приветливую улыбку и пошла за Беккой.

— Эй, ты пришла! — к облегчению Джин, тут была Кайли. Сидевшая в кресле брюнетка приветливо ей помахала. — Я так рада! Вирджиния — называйте ее Джин — познакомься с Роной и Эбби из Сан-Франциско.

Эбби была кудрявой блондинкой с безупречной белоснежной кожей. Она словно утонула в большом кожаном диване, на котором сидела. Она доброжелательно улыбнулась Джин.

— Рада познакомиться.

— Добро пожаловать, — сказала Рона. Она стояла перед камином, держа темноволосого ребенка, которому было не больше года. Немецкая овчарка, вся в шрамах, привалилась к ее ногам.

— Малыш, — обрадованная Джин пошла к нему.

Пес угрожающе привстал.

Ой. Джин остановилась и вытянула руку, надеясь, что ей не откусят пальцы.

— Привет. Можно я подойду к малышу?

— Тор, все в порядке, — сказала Рона.

Пес проигнорировал Рону и обнюхал пальцы Джин. В конце концов, он завилял хвостом. Разрешение получено.

— Тор, все в порядке, — запоздало сказала Бекка, — Джин наш друг.

Легко тявкнув, Тор снова сел.

Явно это Беккина собака. Джин посмотрела на темные волосы и синие глаза малыша, потом повернулась и спросила Бекку:

— Это твой ребенок?

— Это мой карапуз, Ансель, — сказала Бекка, просияв. — Правда он копия Джейка и Логана? Это малыш — стопроцентный Хант, с головы до пяток.

— И он очаровашка, — Рона кивнула на Бекку, — это в маму, не в папу.

Хотя Бекка рассмеялась, Джин нахмурилась. Что имеется в виду? Логан плох?

— Ну, может, ты его возьмешь? — Рона передала Анселя Джин. — Мне нужно закончить одеваться, а ты выглядишь так, словно тебе не помешало бы взять ребенка и успокоиться.

— О, всегда рада, — Джин притянула к себе малышка поближе.

Счастливо загулив, Ансель заерзал и потянулся к ее распущенным волосам.

Как она скучала по объятиям детей. Джин чмокнула его в макушку, вдохнув запах детской присыпки.

— Ну, разве ты не красавчик?

Рона открыла ювелирную шкатулку на кофейном столике и достала серьги, затем обернулась.

— Судя по акценту, ты из Вирджинии, да?

Джин надулась. Она думала, что избавилась от акцента.

— Я там родилась — поэтому меня так назвали — но росла я в Джорджии и Южной Калифорнии, — а после того как отец их бросил — в Луизиане и Алабаме.

— Ох, — Рона потянулась и потрепала ее по плечу, — тяжело столько раз переезжать, правда?

От неприкрытой симпатии остатки неловкости Джин окончательно исчезли. Она должна была догадаться, что у Бекки отличные друзья.

— Так, я подержу этого монстра, а ты пока снимай пальто, — Кайли подняла Анселя и сделала «бррррр» ему в животик, от чего малыш расхохотался.

Джин сняла длинное пальто и взяла ребенка обратно.

— Эта ужасная женщина обозвала тебя монстром? О чем она только думала?

Наступила мертвая тишина. Она подняла взгляд.

— Что?

Все смотрели на ее наряд. Бекка нахмурилась.

У Джин упало настроение. Ну, наплевать. Она несколько дней решала, что надеть, и явно ошиблась. Но как же она могла не ошибиться? У нее была одежда, подходящая для ночных клубов в мегаполисе. Но эту вечеринку устраивале в амбаре. И все же Кайли сказала надеть что-нибудь сексуальное.

Серьезно — в амбар?

Джин подумала, что справилась неплохо. Штаны для верховой езды, заправленные в сапоги на низком каблуке — вечеринке в амбаре, да? — и нарядная рубашка, похожая на ковбойскую.

Стараясь не дуться, она посмотрела, во что одеты остальные. Корсеты и бюстье, демонстрировавшие грудь. Супер-мини-юбка на Кайли, у Бекки юбка до щиколотки, но на ней столько разрезов, что в глазах рябит. На Роне чулки в сетку и кожаная юбка в обтяжку.

Джин встретилась взглядом с Кайли.

— Я смотрю, мы по-разному представляем себе сексуальный наряд.

Все расхохотались.

— Бекка, — высокий темноволосый мужчина зашел в комнаты. — Дамы, вы готовы выходить?

Сначала Джин подумала, что это Джейк, но нет… Джейк был добродушным, расслабленным. Этот мужчина был его полной противоположностью. По части запугивания он мог бы дать фору самым мрачным из заключенных. Не может быть, что это Беккин Логан.

Словно в ответ на беспокойство Джин, он обнял Ребекку.

Бекка все еще хмурилась, глядя на Джин.

— Мне нужно еще пятнадцать минут: кое-кому стоит переодеться.

— Нет, — запротестовала Джин, — я не буду.

Полностью ее игнорируя, Бекка обратилась к мужу:

— Ты же знаешь, как я люблю всех переодевать.

Легкая улыбка преобразила лицо Логана, и он обнял жену крепче.

— Милая, тебе, похоже, в детстве кукол не хватило.

К ужасу Джин, он обернулся и посмотрел на нее. Его стальной голубой взгляд медленно оглядел ее с головы до ног — и явно он не впечатлился. Он подошел к ней.

— Логан Хант. А ты Вирджиния?

— Эм, да. Но называй меня Джин, — даже будучи приветливым, он пугал ее как Аттикус в плохом настроении. — Приятно познакомиться.

«Лгунья, лгунья, лгунья».

Он взял на руки сына и, не обращая внимания на то, что тот заехал ему кулачком по груди, спросил:

— Это твоя первая БДСМ-вечеринка?

«О, нет, он хочет поговорить?» Она сглотнула.

— Не считая того похода, для меня все тут впервые.

Шрамы покрывали не только его лицо, но и сильные руки, державшие малютку. Однако Ансель веселился и брыкался, совершенно не боясь отца.

— Мне говорили, ты познакомилась со связыванием. Хочешь, я снова сведу тебя с Аттикусом?

— Нет! — когда Логан прищурился, она поняла, что слишком горячо это сказала. — Я очень хочу познакомиться с новыми людьми.

— Это легко, — по его тону было понятно, что он раскусил ее вранье.

«Господи, его братом должен быть Аттикус, а не Джейк».

— Ну, зверушка, поскольку на этой вечеринке я один из тех, кто командует парадом, расскажи мне, что ты хочешь получить от игр, и, когда Бекка тебя переоденет, я помогу тебе кого-нибудь найти.

— Я… — ей было сложно это обсуждать. Бл. блин, — никакого связывания.

— Тебе не понравилось.

О, еще как понравилось. Она почувствовала, как Аттикус касается веревками ее кожи, внимательно наблюдая за тем, как она возбуждается. Как обматывает ее, и с каждым витком она все больше теряет силу воли, захватываемая потрясающими ощущениями. Она вздрогнула.

Подняв бровь, Логан медленно улыбнулся.

— Я понял, не сегодня. Может, что-то попроще? Порка флоггером?

Она покачала головой.

— Порка — это самое простое.

Щеки залились румянцем. Господи, она его еле знает, и он спрашивает, не хочет ли она, чтобы ее выпороли? Хуже того, ее мысли немедленно вернулись к Аттикусу. Как он удерживает ее… Хватит!

— Эм…

Логан ждал ответа, никуда не торопясь, и она кивнула.

— Начнем с этого. Я помогу тебе договориться о сцене с кем-нибудь, — когда он вышел из комнаты, не дожидаясь ее ответа, Джин изумленно проводила его взглядом. Это утверждение больше походило на угрозу, чем на обещание.

Слишком поздно для того, чтобы уйти домой.

— О, боже, — сказала она слабым голосом и плюхнулась на диван рядом с Эбби.

Эбби взяла ее за холодную руку.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. Когда я впервые встретилась с Ксавье, он сказал, что ему нужна моя грудь и продемонстрировал на мне все возможности зажимов для сосков.

Джин уставилась на нее.

— Серьезно?

— Самое смешное, что… — Эбби склонила голову, — возбудили меня не зажимы, а первый опыт с Доминантом.

Рона кивнула им через комнату.

— То же самое. После первого разговора с Саймоном я чуть не споткнулась, пытаясь сбежать. Не могла в себя прийти.

Джин почувствовала, что расслабилась.

— Рада, что я не одна такая.

— Совершенно точно не одна, — Эбби похлопала ее по руке. — Что касается одежды, когда я пришла впервые, меня переодевала Бекка.

— И меня, — Кайли улыбнулась Бекке, — кроме того, там будут городские сабы, хвастающиеся нарядами перед нами, деревенщинами. Мы должны постараться от них не отставать. Ты же не подведешь команду хозяев, правда?

— Ну, — сказала Джин, — если дела обстоят так…

****

Аттикус уселся в углу, чтобы подумать и понаблюдать за БДСМ-сценами на расстоянии. Очевидно, Джин решила не принимать его приглашение. Он не хотел давить на нее после того, как вел себя как мудак, но, возможно, ему стоило постараться получше. Черт возьми, каждый раз, когда он видел ее, он хотел ее все сильнее.

Если он появится у нее на пороге и попросит поехать с ним сюда, захлопнет ли она дверь перед его лицом?

Безусловно.

С другой стороны, попытка не пытка. Худшее, что она может сделать, это сказать нет.

Прежде чем он добрался до двери, его перехватили.

— Аттикус. Рад тебя снова видеть, — обратился к нему один из самых могущественных Домов «Темных Небес», стоявший рядом с неизвестным мужчиной.

— Саймон! Ты пришел с красавицей-женой?

— Конечно.

Он всегда будет отвечать «конечно» на этот вопрос, решил Аттикус, пожимая руку Дому. О любви Саймона к своей сабе ходили легенды в «Темных Небесах».

Саймон указал на мужчину рядом с собой.

— Думаю, ты не знаком с Ксавье Ле Дюком. Он владеет «Темными Небесами».

Аттикус слыхал о хозяине БДСМ-клуба, которого сабмиссивы Сан-Франциско называли «Милордом».

— Рад познакомиться, — сказал Ксавье. Он был на пару дюймов повыше Аттикуса. Темные глаза и волосы, заплетенные в спускавшуюся до пояса косу, выдавали его индейское происхождение. Судя по его пластике, он отлично умел драться.

— Я наслышан о тебе. Надеюсь, когда-нибудь удастся посетить твой клуб, — Аттикус протянул ему руку.

— Буду рад, если доберешься, — Ксавье пожал ему руку, — большое спасибо, что помог де Врису и Линдси прошлой зимой.

— Это моя работа. Хорошо все, что хорошо кончается, — а в случае похищений так выходило нечасто. Аттикус обвел взглядом переполненный амбар, глядя на Домов и саб, которых он не знал. — Я смотрю, ты многих из клуба сюда привез.

Ксавье улыбнулся.

— Нам всем очень нравится выбираться из города.

— Кстати, некоторые наши сабы надеются с тобой познакомиться, — сказал Саймон.

Аттикус улыбнулся.

— Ты сегодня дежурная нянька?

— Как всегда. И моя Рона тоже, — Саймон внимательно смотрел на него. — Так ты не занят сегодня?

Аттикус заколебался. Хотя он заметил некоторых красивых саб, он не проявил никакого интереса к игре с ними. Он бы лучше уговорил южную магнолию…

Дверь амбара распахнулась, и Логан провел внутрь пятерых женщин, раскрасневшихся от смеха. Их воодушевление было заразительным. Первыми зашли Кайли и Бекка, потом жена Саймона и светловолосая саба, которую он не знал, затем… Джин.

Женщины снимали пальто, демонстрируя корсеты и бюстье, чулки в сеточку и высокие каблуки, короткие юбки.

Аттикус с нетерпением ждал, когда разденется Джин.

И оно того стоило. Она была одета в кожу натуральных, не ярких тонов. Темно-коричневое бюстье и короткая юбка в тон. Кожаные манжеты на запястьях. Босоножки с высокой шнуровкой на его любимых каблуках. Когда мужчина наклонял женщину через что-то, например, тюк с сеном, за счет высоты каблука попка была поднята так, что удобно было в нее войти.

Его член встал и потребовал внимания.

Саймон кивнул в сторону женщин.

— Я смотрю, Бекка взяла под крыло очередную заблудшую овечку, — через секунду он добавил: — Она нравится моей Роне.

Аттикус внимательно посмотрел и согласился. Судя по тому, как женщины толпились вокруг Джин, дразнили ее, поправляли ей волосы, ободряюще похлопывали, она всем нравилась. Конечно, и клиентам Кайли во время похода тоже она понравилась. Она невероятно привлекательна.

И сегодня вечером вся эта привлекательность достанется ему.

Но когда он расправил плечи, это движение привлекло ее внимание. У нее расширились глаза. Она непроизвольно отступила на шаг, коротко кивнула ему… и повернулась спиной.

— Блять, — буркнул он.

— Ты чем-то расстроил сабочку? — веселясь, спросил Ксавье.

Черт. Застонав от разочарования, Аттикус взял себя в руки.

— Похоже на то. Я провел с ней сцену. Она новичок, но химия между нами была фантастическая. Потом я узнал, что она психолог, предвзято к ней отнесся и отшил ее. Это было ошибкой.

— Большинство психологов — хорошие люди, — мягко сказал Саймон.

— Ты воспользовался ее доверием, и, когда она стала уязвима, бросил ее, — лаконично и жестко резюмировал Ксавье.

— А потом ошарашил, заявившись к ней на работу. Я облажался, — ему нужно извиниться. Но действуя в лоб, он ничего не добьется. Тем более, что она готова дать ему отпор.

— Дай ей успокоиться, — Ксавье словно прочитал его мысли, — дай ей время… может быть, время на то, чтобы поиграть с другим Домом.

Когда Аттикус нахмурился, Саймон кивнул, соглашаясь с другом.

— Это риск, Аттикус. Но если между вами химия, у нее ничего не выйдет с кем-то еще, и это даст вам шанс. Если это не так, может, она не та, что тебе нужна.

Позволить кому-то еще к ней прикоснуться? У него внутри все сжалось.

И все же это был замечательный совет, хоть и неприятный.

****

Нагнувшись над тюком с сеном, Джин уперлась лбом в кисти рук. Она попросила передышку во время порки. В этом точно не было ничего интересного.

Все вокруг казалось нереальным, как будто она попала на страницы одной из своих книг про БДСМ. Место действия добавляло еще больше нереальности происходящему. Это был типичный амбар. Солома, разбросанная по земле, добавляла свой аромат к запаху кожи. Вместо конского ржания вокруг раздавались вздохи и стоны, а иногда и крики и удары по голой плоти.

— Готова продолжать? — вернул ее к происходящему голос Гаррета.

Когда Логан начал ее знакомить, она отвергла первые два варианта. Затем, когда его позвали и он отошел, она нашла этого Дома по имени Гаррет, который казался не таким устрашающим — если можно так было сказать о мужчине, который порол женщину.

Гаррет снова положил ладонь между ее лопаток и прижал грудь к тюку соломы.

Его рука коснулась ее ягодиц, и она вздрогнула. Господи, ее попка становилась все более чувствительной. Он продолжил, и она услышала удары по голой попке, но это все еще казалось нереальным.

Она сцепила зубы, Дом шлепал ее все быстрее. Жжение переросло в жгучую боль, на глаза навернулись слезы.

Когда он притормозил, чтобы потереть ее попку, она выпрямилась и вытерла глаза.

— Можешь поплакать, девочка, — хрипло сказал он, — за этим многие сабы и приходят.

Нет. Она вздернула подбородок и помотала головой. Она не будет плакать при незнакомых. Она не будет плакать ни при ком.

Порка — не то, что ей хочется. Совершенно не то. Она ошиблась. Внутри болело, словно душа оказалась заперта в клетке печали и разочарования.

Внезапно она вспыхнула от гнева, словно тело наконец-таки отреагировало на то, что его били. На то, что его удерживали.

Она отступила на шаг от стога сена, радуясь, что не позволила ему себя связать.

— Я закончила.

— Закончила? — когда Гаррет прикоснулся к ее руке, она отпрянула. — Джин.

— Я в порядке, — она держала себя в руках, — спасибо за уделенное время.

— Пойдем отойдем в уголок и там поговорим. Девочка, ты…

— Нет, — она отступила еще на пару шагов и врезалась в мужчину.

Повернувшись, она узнала Рониного сногсшибательно красивого мужа. Это был Дом сорока с чем-то лет, с сединой, поблескивавшей в аккуратно постриженных черных волосах. Слева от него стояла саба.

Мастер Саймон ухватил Джин за плечо, не давая ей отойти подальше.

— Гаррет, Жаклин смотрела на твою игру с Джин и надеется, что ты уделишь ей немного времени, — он мягко подтолкнул сабу к Гаррету, отодвигая Джин в сторону. — Я отведу Джин кое-куда.

— Ты проследишь, чтобы о ней позаботились? — спросил Гаррет.

— Прослежу.

Гаррет переключился на тридцатилетнюю Жаклин.

— Чего бы ты хотела от сцены?

Когда ее уводили, Джин почувствовала, что гнев исчез, оставив после себя пустоту. Пора домой.

— Тебе понравилась порка? — спросил Мастер Саймон.

По сравнению с его уверенным баритоном, ее голос казался тонким и дрожащим:

— Было неплохо.

Он покачала головой, остановил ее прямо в центре комнаты и, положив палец под подбородок, заставил взглянуть себе в лицо.

— Тебе никто не говорил, что нельзя врать Домам?

«Первый урок на сегодня: будь честной». Голос Аттикуса всплыл в памяти и вызвал у нее слезы. Она хотела, чтобы Аттикус отшлепал ее, как же она глупа!

— Извините, — ее голос немного дрожал, — видимо, БДСМ — это не моя тема. Я д-думаю, попробовать стоило.

— БДСМ — это твоя тема, зверушка, — мягко сказал Саймон. — Ты просто выбрала себе не того Дома, — он посмотрел на кого-то, стоящего у нее за спиной. — Аттикус, я бы сказал, что ей надо выплакаться. Разрешаю тебя отшлепать ее, пока она не заплачет.

Джин резко обернулась — и впечаталась прямо в твердое тело Аттикуса. Он обнял ее, удерживая. Это правда был он, Аттикус. На мгновение она замерла, уставившись на него.

О, какая у нее плохая память, она и забыла, какое ошеломляющее чувство возникает при виде него в груди. Его глаза все такие же завораживающе темно-синие; мускулистое тело обтягивает черная майка. Плечи забиты яркими татуировками.

Когда он перестал пристально смотреть ей в глаза, она наконец смогла дышать… и вспомнила, почему он ее удерживает. Обернувшись через плечо, она зло взглянула на Саймона.

— Вы-вы не имеете права никому меня отд-давать. Ваше разрешение не… — мысли путались, и она не смогла подобрать слова.

— Спасибо, Саймон. Я о ней позабочусь, — затем, как и раньше, Аттикус подхватил ее, как ребенка.

О, снова оказаться в его твердых как скала руках — это словно вернуться домой. Ее тело затрепетало и обмякло.

Нет, она не должна так себя вести.

— Опусти меня.

— Минутку, — он подошел к одному из тюков сена, лежащих вдоль стены, и сел. Усадил ее себе на колени, джинсы терли нежную кожу.

Она попыталась встать.

Удерживая ее одной рукой, он обхватил ее лицо грубой ладонью.

— Прежде чем мы начнем, я хочу извиниться.

От удивления она перестала бороться.

Он сверлил ее пристальным синим взглядом.

— Я вел себя с тобой, как мудак. Хуже того, я усложнил тебе работу.

Она судорожно вздохнула и взяла себя в руки. Она профессионал. Социальный работник. Вот так и надо себя вести

— Ты вел себя именно так, — согласилась она. — Ты считал, что я не помогаю Сойеру. Но… почему ты так относишься к профессии психолога в целом? Тебе или твоим близким навредил какой-то психолог?

Он прищурился.

— Я смотрю, в тебе опять проснулся мозгоправ.

— Мне не нравится это слово, понятно?

Он вздохнул.

— Прости еще раз. Хорошо, вот в чем дело. Некоторые из моих парней, морских пехотинцев, демобилизовались, поехав кукухой, и эти профессионалы ни хера им не помогли.

— Ну, я знаю, что Департамент по делам ветеранов перегружен и там не хватает кадров, но все же — мне очень жаль. Так не должно быть, — куда еще вкладывать деньги, как не в реабилитацию солдат, сражавшихся за свою страну.

— А предыдущий тюремный мо… эм, психолог не то что не помогла моему брату. Она сделала только хуже.

— Его предыдущим психологом был мужчина, — буркнула Джин, и он моргнул.

— Неважно. Сойер был не так плох, прежде чем ему «помогли». Но ему становилось все хуже и хуже после каждой так называемой сессии. Я пожаловалася тюремной администрации и меня послали.

Джин закрыла глаза, на нее нахлынули сочувствие и отчасти вина.

— Прости, Джин. Я был не прав, сорвавшись на тебе.

Все так. И все же она понимала, что ему было нужно защитить семью. Понимала его злость. Так что она прояснила ситуацию:

— Думаю, никто не сказал тебе, что мистера Сайдела отстранили от дела Сойера.

— Серьезно?

Она кивнула.

— Так что твоя жалоба сработала. В конечном счете. В защиту администрации должна сказать: они настолько привыкли, что заключенные постоянно пишут жалобы и выдвигают претензии, что, наверное, не особо быстро шевелились — особенно из-за того, что сам Сойер ни слова не сказал.

— Они отправили тебя все исправить.

— Я пытаюсь, — не всегда успешно. Ее мысли снова вернулись к разочарованию и срочной потребности разрешить проблемы Сойера и других подопечных, она задумалась обо всем, что ей предстоит сделать. Не сидеть тут и…

— Оу, смотри-ка, как ты далеко отсюда, — раздался голос. — Смотри на меня, сабочка.

От грубой команды все мысли улетучились. Она моргнула и встретилась с пристальным взглядом Аттикуса.

Он улыбнулся.

— Блять, ты клевая.

Недоверие и отвращение в ее взгляде рассмешили его.

— Саймон отдал мне приказ. Поскольку я понимаю, откуда у него ноги растут, я ему последую.

— Приказ? Какой… — Заставить ее заплакать? У нее отвисла челюсть.

— Вирджиния, — он взял ее за подбородок, удерживая так, что ей пришлось заглянуть в его синие-синие глаза.

В его глазах можно было утонуть. На его лице читались решительность и честность.

— Милая, я видел тебя с Гарретом. Ты хотела, чтобы тебя отшлепали, но не настолько ему доверяла, чтобы все получилось. Ты мне доверяешь?

Она кивнула, прежде чем успела открыть рот и ответить «нет».

— На этот раз у тебя будет стоп-слово — «красный», — пока она обдумывала эти слова, Аттикус поднял ее, и через секунду она лежала животом на его мускулистых бедрах. Прохладный воздух начал ласкать ее ягодицы, когда он задрал ее короткую кожаную юбочку, а затем… прямо там, где уже было больно… каменная рука шлепнула ее по попе.

— Оу! — Она толкалась, брыкалась, ерзала. Пыталась прикрыть попу правой рукой.

Он заломил ей руку за спину, прижал правое запястье к пояснице и удерживал, продолжая. Шлеп, шлеп, шлеп.

Жжение усиливалось, в этот раз оно было знакомо, и каждый удар подталкивал ее к краю. Слезы навернулись на глаза и полились ручьем, она сдерживала всхлипы. Контролировать себя было тяжелее, чем выдержать порку.

Он остановился и потер ее ягодицы. Положил на нее вторую руку, пока она изо всех сил пыталась держать себя в руках. Мысленно она произносила стоп-слово, но слишком сильно сжимала зубы, чтобы сказать его вслух.

— Милая, — нежно сказал он, — расслабься. Доверься мне настолько, чтобы расплакаться.

Но расплакаться означало бы… открыться. Она чувствовала темные, непроницаемые стены, защищавшие ее. Скрывавшие ее эмоции.

К ее ужасу, он продолжил. Жгучие, болезненные шлепки обрушивались на ее попку, на бедра. Было больно… Боль нарастала, наполняя, сметая все на своем пути.

В груди рос ком рыданий, ломая барьеры, разбивая их, и она не сдержалась. Она зарыдала и продолжила рыдать, громко всхлипывая.

— Вот так, детка, — он обнял ее за талию, поднял, повернул и усадил к себе на колени. Притянул ее ближе, запустил руку ей в волосы и прижал ее к широкой груди.

Она плакала.

Рыдания лились рекой, с корнем вырывая эмоции. Гнев и разочарование, и горечь, и печаль смывались широким потоком.

Вечность спустя она поняла, что успокоилась и только прерывисто дышит. Она прижималась щекой к его рубашке, промокшей от слез.

От Аттикуса исходило тепло. Его объятия удерживали ее словно веревки, крепкие, безопасные, нерушимые. С рычащими, успокаивающими звуками он гладил ее по плечам.

Она все выплакала.

Конечно, она должна была бы чувствовать смущение, но ощущала только… покой. Ее разум и душа были опустошены, как будто свежий ветер с высоких ледников унес все, оставив после себя только свежий, чистый воздух. Она глубоко вдохнула и почувствовала, как его рука замерла.

— Ты снова тут? — спросил он.

Это заняло целую целую вечность, но в конце концов она подняла голову.

Он улыбался одним уголком рта, разглядывая ее лицо. О господи, у нее, наверное, макияж размазался. Он повернул ее так, чтобы дотянуться до коробки с салфетками, стоящей на стоге сена.

— На стогах растут коробки с салфетками? — хрипло спросила она.

— Саймон ее тут оставил, — он проигнорировал ее руку и вытер щеки и нижние веки.

— Спасибо, — никто из любовников Джин… не заботился… о ней. Так не заботился. Ее никогда в жизни так не лелеяли. — Прости за… — за то, что обрыдала тебя всего, как маленькая. Что делала это так долго, очень долго. Что…

— Милая, это я заставил тебя разрыдаться, — он положил руку ей на щеку и провел большим пальцем по подбородку, по губам. А затем коснулся ртом ее рта и спокойно сказал: — Если бы ты не заплакала, я бы шлепал тебя и дальше.

Его твердый взгляд говорил, что он не врет. Он на самом деле хотел, чтобы она зарыдала — и Саймон тоже.

— Н-но почему?

Он наклонил голову.

— Что ты чувствуешь сейчас? Ты в стрессе? Ты расстроена? Конфликтуешь с кем-то?

Это все смыто.

— О.

Он улыбнулся и взъерошил ее волосы.

— Пора тебе попить и поесть.

Он поставил ее на ноги, и у нее подогнулись колени. Он изучающе смотрел на нее, обнимая за талию… и она чуть не разрыдалась снова.

Когда они вышли на открытое место, она заметила нескольких женщин неподалеку, старательно не пялящихся на них, но бросающих на Аттикуса кокетливые взгляды.

Джин прикусила губу. Судя по тому, как он выглядит и какой он охрененный Доминант, можно поспорить, он невероятно популярен.

— Эм. Я могу… могу сама справиться. Тебе не нужно об этом беспокоиться.

— Не нужно, да? — он остановился на полпути, — детка, что у тебя такое в голове?

— Я понимаю, что тебе, наверное, есть с кем увидеться, — резонно парировала она, — Саймон не оставил тебе выбора, но сейчас я уже в полном порядке.

Услышав слова Джин, им плавно преградила дорогу двадцатилетняя брюнетка. Ее обтягивающий сетчатый наряд не скрывал роскошные груди и бритую киску.

— Аттикус, для тебя я всегда свободна.

Джин напряглась. Вот то, чего она боялась. Теперь все понятно. Она начала отстраняться от Аттикуса.

Твою мать. Аттикус крепче обнял сабочку, которую отпускать не собирался, и взглянул на ту, с которой отлично провел время прошлой зимой. Только отлично провел время — не совсем подходящее выражение, если вспомнить все ее требования и хотелки. Таня только брала, ничего не отдавая взамен.

Он нахмурился.

Слева от него раздался фыркающий смех. Это Логан с Джейком откровенно подслушивали.

Аттикус бросил на них раздраженный взгляд. Господи, он ненавидел, когда эти ублюдки были правы. А сейчас они правы. Он довольствовался малым… Правда, ему нравилось отдавать, но совершенно нетребовательный Дом никому не нужен. А такое поведение сабы просто отвратительно.

Он переключился на Таню, которая улыбалась, притворяясь милой.

— Я тебя звал? — спросил он ледяным тоном и почувствовал, как вздрогнула Джин.

— Эм, — Таня осторожно отступила на шаг, — нет.

— Ты меня перебила?

— Нет. Я хочу сказать, д-да. П-простите, Сэр.

— Перебивать в любом случае грубо. Сабе влезать в разговор Дома непростительно. Кто, черт возьми, тебя учил?

Кто-то прочистил горло. Это Ксавье присоединился к Логану и Джейку.

Увидев его, Таня побледнела, как полотно, и упала на колени.

— Таня из «Темных Небес», — сказал Ксавье. — Если ты хочешь наказать ее, я могу пока присмотреть за второй. — Он кивнул на Джин, и та прижалась к Аттикусу так сильно, что он почувствовал каждый изгиб ее тела.

Смех заплясал в глазах Ксавье, и Аттикус подавил улыбку.

Ксавье закончил:

— Или я могу отдать Таню кому-нибудь, кто с удовольствием займется ее обучением.

Аттикус поцеловал Джин в макушку, вдыхая ее нежный аромат.

— Эта моя. Со второй делай, что хочешь.

— Я так и думал, что ты это скажешь, — Дом из «Темных Небес» схватил Таню за волосы, заставил встать на ноги — не грубо, но безжалостно — и они ушли.

Ну, хорошо. Аттикус с минуту обнимал Джин, прокручивая в голове события последних нескольких минут. Красивая женщина, неуверенная в своей привлекательности это что-то новенькое, и все же это никуда не годится.

— Вирджиния.

Он подождал, пока она поднимет взгляд.

— Просто чтобы ты знала, Саймон был в курсе, что я хочу с тобой замутить. Он просто мне помог.

Она моргнула. А потом он увидел то, на что надеялся. Восторг.

Господи, он обожал видеть ее счастливой.

Потеревшись щекой о ее мягкую щеку, он прошептал:

— Пойдем поедим, и, если ты захочешь защитить меня от других назойливых саб, я тебе это разрешу.

Когда она хрипло рассмеялась, он наградил ее — и себя — медленным, долгим, глубоким поцелуем.

****

Джин не сразу заметила — в конце концов, плач отнял у нее много сил, — но за этот вечер атмосфера в амбаре изменилась. Несколько сцен еще шли, но прежнее ощущение предвкушения исчезло. В зоне общения блестевшие от пота сабы сидели на одеялах или ковриках у ног Домов. К удивлению Джин, оказалось… приятным… быть одной из них. Кто бы мог подумать, что Мисс Деловитость понравится сидеть на земле между коленями мужчины, пока он кормит ее вкусненьким со своей тарелки. Как странно.

Хммм. Может, подчинение удовлетворяет какую-то внутреннюю потребность в женщине? Или, может … Она покачала головой. Не лучшее время для психологической экспертизы, хватит изучать происходящее.

Она согласна — пока согласна, — что Аттикус не стремился унизить ее, скорее, указывал ей ее место.

Место, где она чувствовала себя в безопасности. Чувствовала, что о ней заботятся. Разве не этого все хотят?

Когда он остановился погладить ее по голове, она заметила, что его тарелка пуста. Грациозно поднявшись — и гордясь тем, что ей удалось при этом не споткнуться, — она забрала у него блюдо.

— Могу я принести тебе еды или кофе, или что-то еще?

Наградой была его улыбка.

— Ты быстро учишься, милая. А сейчас представь, что ты в армии, и добавляй «Сэр» в конце предложения, когда разговариваешь с Домом. Так будет вежливо.

Боже милостивый, она видела, что бывает с невежливыми сабами. Ксавье связал Таню в центре амбара. Привязанная за волосы к свисающему железному крюку, она стояла и смотрела, как все остальные веселятся. Через некоторое время другой Дом о свободил ее, заставив ползать за ним, пока он разговаривал с другими Домами.

— Да, Сэр, — мягко сказала Джин, заработав еще один теплый взгляд.

— Очень хорошо. Я больше ничего не хочу, но спасибо.

Она выбросила бумажную тарелку и вернулась, рассчитывая снова сесть у его ног. Вместо этого он усадил ее к себе на колени, рассмеявшись, когда она вздрогнула. Завтра ее попка будет ужасно болеть.

— Аттикус, — Логан кинул ему тюбик, — я держу эту штуку под рукой для моего Рыжика.

— Спасибо, — Аттикус поднял Джин на ноги. — Наклонись, детка.

— Что? — Может, он несерьезно? Тут вокруг люди и…

Он слегка двинул подбородком.

О нет, он типа отдает ей приказание. Ее лицо вспыхнуло, но она повернулась. В конце концов, все видели ее попу и раньше, только не… не так. Ее колени задрожали, когда она наклонялась.

Не колеблясь, Аттикус задрал ее кожаную юбку и намазал лосьоном ягодицы, которые немилосердно жгло.

Оу!

Мозолистые пальцы — не самое приятное ощущение на нежной коже. Даже охлаждающий гель не спасал. Было больно. Она попыталась отодвинуться, и он моментально остановил ее, схватив за юбку.

— Хорошая попытка, — его рука не остановилась, мучительная пытка продолжалась, пока он не остался полностью удовлетворен. Бросив тюбик Логану, он усадил Джин себе на колени.

— Знаешь, мне до сих пор больно, — буркнула она.

— Ага, — он обхватил руками ее лицо и держал так, пока требовательно целовал ее в губы, пока переплетал язык с ее языком, пока брал все, что она могла ему предложить. Когда он поднял голову, она забыла про больную попку.

— Насчет боли, — он нежно провел бородой по ее щеке, — от этого лосьона синяки быстрее исчезнут. От боли он не помогает, потому что не содержит анальгетиков.

— А есть смысл уменьшать боль? — спросил Логан. Он потянул Бекку за волосы и жестко улыбнулся: — Если я отшлепаю негодницу, я хочу чтобы после этого у нее болела попка.

Бекка сморщила нос, но потерлась щекой о его пальцы. Похоже, она совершенно не чувствовала себя жертвой насилия.

«Я так рада, что в ее отношениях царит любовь. Никто не заслужил этого больше Бекки».

Не особо прислушиваясь к разговорам вокруг, Джин прильнула к Аттикусу. Ей уже очень давно ничто не казалось таким правильным. Наслаждаясь этим ощущением, она неспешно оглядела амбар. В одном углу продолжалась порка флоггером, и ей понравилось, как Дом использовал дверцы в стойло для того, чтобы приковать к ним сабу. У задней стены…

О. Боже. Джин напряглась.

На виду у всех Дом усадил свою женщину на кожаные качели, развел ее ноги в стороны, приковал их цепями и начал яростно ее трахать. Вау. И она еще считала секс в походе с Кайли каким-то извращением.

— Проблемы, зверушка? — спросил Аттикус. Он проследил за ее взглядом: — А, — его глаза стали ярко-синими, он внимательно изучал ее. — Если бы я сейчас проводил сцену, я бы тоже поднял тебя в воздух, но использовал бы только веревку для подвешивания, — он слегка улыбнулся. — Ты была бы голой, чтобы ничто не мешало моим рукам. Чтобы я мог прикасаться к тебе, где мне захочется.

Ее бросило в жар, словно кто-то выкрутил обогреватель на максимум. Она посмотрела на ту пару снова. Подвешивание за веревки — без качелей? Беспомощно раскачиваться в воздухе? Связанной?

— Нет. Ни за что. Никогда, — никогда, никогда, никогда. Если он напортачит хоть с одним узлом, она окажется на полу.

Он прищурился, оглядывая ее лицо, плечи, руки.

— Нужно очень сильно доверять человеку, чтобы позволить себя связать и подвесить. Может, поэтому мне так нравится это делать.

От одной мысли ее бросило в дрожь. Она почувствовала, что трясет головой, даже когда она попыталась легко сказать:

— Полагаю, секс — это просто приятное дополнение?

Он не ответил, но его лицо осветила улыбка.

Этот Дом мог заполучить женщин везде, где бы ни оказался. Думая об этом, она становилась еще более неуверенной в себе. Она отогнала мрачные мысли. Она красивая, умная и милая, с хорошей фигурой. Образованная. С работой. Она не должна казаться себе ущербной, потому что ее «свидание» этой ночью было зашкаливающим по шкале сексуальности.

Отношения портятся, когда одна из сторон не чувствует себя достойной другой. Он — или она — начинает очернять другого, чтобы чувствовать себя лучше, чтобы убедиться, что никто больше не захочет его вторую половину. Она довольно часто такое наблюдала. Один несчастный — обычно жена — в конце концов чувствовал себя куском мяса из-за того, что ее любимый все время гнобил ее.

Или, в случае Джин, она бы рвала жопу, доказывая, что этого достойна.

— Интересные мысли приходят тебе в голову, — Аттикус вернул ее с небес на землю, прикоснувшись к ее щеке.

— О, нет. На самом деле, нет, — не выдержав его пристального взгляда, она выпалила: — Я напоминаю себе, что я не кусок мяса.

Он вытаращил глаза, и она рассмеялась.

Она может и рассказать ему.

— Вы очень сексуальны, детектив Вэр. Я вам не ровня.

— Спасибо, — его улыбка могла бы остановить уличное движение, особенно если водители были бы женщинами. — Но ты ошибаешься. Тут нет ни одного свободного Дома, который не завидовал бы мне, — он мимолетно погладил ее по волосам. — Ты прекрасна, магнолия, но Дому нужно больше, чем просто физическое влечение. В тебе есть доброта, ум и неожиданное чувство юмора, — он наклонился и прошептал ей на ухо: — И в твоей добровольной капитуляции есть красота, которую я не могу объяснить.

У нее перехватило дыхание.

— Но…

— Или, если хочешь знать, любой из присутствующих Домов с удовольствием перегнул бы тебя через стог сена.

— Не груби, — она подумала, не ударить ли его, и передумала. Наказание может быть ужасным. Связанная посреди комнаты, она, наверное, умерла бы от унижения.

— О чем ты подумала?

Любопытный Дом. Но она не собиралась делиться с ним всеми мыслями.

— Знаешь, мне очень неудобно делать все на публике, — призналась она, — я не такая.

— О, детка, — его улыбка стала нежной, — игра на публике нужна не только для тех, кто любит, чтобы за ними наблюдали. Она нужна и тем, у кого новые партнеры. Тут есть дежурные наблюдатели, — он указал на Логана и Джейка, — и это делает происходящее более безопасным, когда люди знакомятся и хотят разыграть несколько сцен. Плохая идея — привести незнакомца в свою спальню и позволить ему связать тебя.

Джейк говорил ей то же самое. Она кивнула.

— И некоторые люди не готовы играть на публике, но им нравится общаться. Конечно, некоторым нравится, когда на них смотрят, — он уткнулся носом в ее груди, и сердце пропустило удар. — Мне вот нравится связывать сабу. Чтобы все любовались ее красотой. И когда она оказывается в таком уязвимом положении, возникает соблазн продолжить и позволить себе большее.

— Большее? — выдохнула она.

Он провел пальцем по ее нижней губе.

— Я бы наклонил тебя вниз, чтобы ты могла поласкать меня ртом… а затем наклонил в другую сторону, чтобы мой член вошел в тебя.

Господи. Он возмутительно прямолинеен… и она почувствовала, что становится мокрой.

— Я…

Он скользнул ладонью под бюстье и накрыл ее грудь.

— Твое сердце бьется как сумасшедшее, зверушка.

Весь мир сузился до тепла его руки и ее собственного всплеска страсти.

— От страха. Сэр.

— Может быть. Но не только от него, — вместо того, чтобы коснуться ее еще интимнее, он положил руку ей на талию.

О, она больше всего на свете хотела почувствовать, как его мозолистые пальцы легко касаются ее обнаженной кожи.

— Ты и должна немного волноваться, потому что я собираюсь в конце концов так тебя подвесить.

— Без шансов, — она схватила его за запястье, чтобы убрать его руку. Он остался недвижим, и доказательство его явной силы заставило ее сделать глубокий вдох, в попытках прочистить мозги, затуманенные желанием. — Слушай, мне вообще не стоит быть с тобой. Ты брат одного из моих подопечных. Это не…

— Детка, если бы ты встречалась с заключенным, надзирателем или начальником тюрьмы, я бы видел в этом проблему. Со мной — не особо.

Нет, правда, ей не стоит связываться с ним, даже если логика подсказывает, что ни Сойеру, ни тюрьме ничего не угрожает. В конце концов, Аттикус агент правоохранительных органов. Но ее мозг не работал слишком хорошо, потому что взыграли гормоны. Она хотела его каждой клеточкой тела.

Поскольку она ничего не ответила, он нахмурился.

— Это и вправду для тебя проблема? Я не хочу навлечь на тебя неприятности.

— Понимаешь, такие правила, — хрипло сказала она.

— Понятно, — он отпустил ее и придержал, вставая. — Тогда почему бы нам не пойти и не закончить разговор в более укромном месте. И если ничего не выйдет, то тоже ничего страшного, — он легонько поцеловал ее и поднял руку в ответ на хор голосов, желавших им спокойной ночи.