Властитель свободы

Глава 19

Джин сидела в инвалидном кресле в больничной палате Аттикуса и ждала. Терпеливо. А может быть, и не очень терпеливо.

Саммер, приехавшая в Сонору помочь ей, сидела на стуле в углу.

Вирджил стоял перед Джин.

— Ты вымоталась. Пусть Саммер отвезет тебя домой, — он грозно скрестил руки на груди, — Аттикус может долго пробыть на рентгене, потом он будет писать рапорт о случившемся.

— Нет. Я не уеду пока с ним не увижусь, — «и ты не сможешь меня заставить». Джин встала, подождала, пока у нее перестанет кружиться голова, и оттолкнула его. Сильно.

Жалящая боль ссадин и ободранных ладоней помогли проясниться голове. Но, блин.

Вирджил нахмурился и внимательно оглядел ее, как обычно делал Аттикус — как Дом.

— Это так важно, да?

Она смогла кивнуть.

— Хорошо, тогда…

— Джин, — раздался голос Аттикуса от входа. Хриплый, но властный.

Выскочив из инвалидного кресла, она попыталась добежать до двери и развила скорость не выше черепашьей.

— Ты в порядке? Где болит, — она остановилась, боясь к нему прикоснуться, — что-нибудь сломал?

— Иди сюда, зверушка, — он схватил ее за руки над бинтами на запястьях и, притянув к себе, посадил на колени.

Она заметила, как он вздрогнул, когда она села ему на руки.

— Аттикус, нет, — она хотела вскочить, но сидела не шевелясь, боясь сделать ему еще больнее.

— Блять, да, — она обхватила его за плечи, и он притянул ее ближе.

Все ее тело болело, и все же в его объятиях она чувствовала себя прекрасно. Она чувствовала его дыхание, тепло его тела.

— Спасибо, что осталась, — прошептал он, — мне нужно тебя обнимать. Знать, что ты в порядке. Что ты жива.

— И мне, — игнорируя боль в опухших губах, она поцеловала его в щеку, в подбородок и, в итоге, в губы — очень нежно — и почувствовала, как он улыбается.

— Ты выглядишь как боксер, который проиграл пару раундов, милая.

— Это точно, — у нее заболело не только тело, но и душа, когда она подняла тему, которую боялась тронуть. Но она должна рассказать ему новости.

— Аттикус, твой брат… был там, когда заключенные сбежали. Он…

— Мне сказали, — сказал он.

Перестав сдерживаться, она разрыдалась.

— Прости. Прости меня. Он погиб, пытаясь меня спасти…

— Погиб? — он замер, — Джин. Фух, детка, Сойер не погиб.

Она уткнулась лицом ему в шею.

— Милый, я его видела. Слэш пырнул его ножом. Он…

Твердые руки отодвинули ее назад. Он смотрел ей в лицо.

— Я разговаривал с хирургом. Сойер выжил и оказался в операционной. Все будет хорошо, хоть он и потерял до фига крови.

— Выжил? — хрипло переспросила она, хотя облегчение и благодарность бурлили в ней. — Правда?

— Вэров тяжело убить, — сказал Аттикус, легко улыбаясь и вытирая ее слезы.

«Выжил». Голова казалась такой тяжелой, и она опустила ее на плечо Аттикуса. «Выжил. Сойер выжил». Ярость, горе и вина исчезли.

Аттикус тоже выжил и улыбался ей. Ничего важнее в жизни не было.

Она слышала, как он говорил с Вирджилом и Саммер, и радовалась, сидя у него на коленях, слушая его глубокий голос, чувствуя, как он гладит ее рукой по спине.

— До сих пор не понял, какого хрена скинхеды пытались сбежать, — говорил Аттикус. — Им дали не такие уж большие сроки. Они сидели за угон машины, да?

— Верно. Но мы захватили их вертолет. Пилота допросили. В деле о нераскрытом убийстве чернокожей семьи в Лос-Анджелесе появились новые улики, указывающие на Слэша и его банду. Слэш и его парни хотели выйти из тюрьмы до того, как кто-нибудь заговорит.

— Не удивлен, — сказал Аттикус.

Кто-то постучал в дверь и сказал:

— Детектив Вэр?

— Ага. Буду через минуту, — сказал Вэр.

Джин выпрямилась и почувствовала, как рука Аттикуса напряглась, как будто он так же не хотел расставаться, как и она.

— Я должна отпустить тебя.

Он согласно хмыкнул.

— Должна, хоть это и отстойно.

Она обхватила его лицо руками и заглянула ему в глаза.

— Ты правда в порядке? На рентгене ничего не нашли?

— Ничего не сломано. Они продержат меня тут ночь на всякий случай. Чтобы перестраховаться.

— Хорошо, — украв последний поцелуй, она осторожно соскользнула с его коленей и встала на дрожащие ноги. Она зашаталась.

Ее схватили за руку.

— Нет! — в панике она начала отбиваться — и ударила Вирджила.

Он немедленно ее отпустил.

— Спокойно, малышка, — сказал он мягким заботливым тоном.

— О боже, — сердце билось как сумасшедшее, во рту появился вкус горечи. — Извините, — она посмотрела на Аттикуса.

Его лицо окаменело. Он протянул руки к ней. Она вложила руки в его теплые большие ладони и поняла, что замерзла.

— У тебя сегодня был тяжелый день, — Аттикус согревал ее руки, нежно массируя. Он с беспокойством смотрел на нее. — Детка, какое-то время тебе придется нелегко.

Она видела, как сильно он хотел с ней остаться. Чувствовала, как сильно он расстроен.

— Я справлюсь, — она почти смогла улыбнуться. — Надо сказать Триггеру, что он герой.

— Это так.

Она сделала шаг и услышала, как предостерегающе зацокала Саммер, стоявшая у инвалидного кресла. С притворно хмурым взглядом Джин села в него, слишком хорошо понимая, как оно ей требуется.

— Черт побери, — сказал Аттикус, когда Саммер вывозила ее в холл.

Да, черт побери. Джин уставилась на свои руки, чувствуя, что внутри вся дрожит.

— Кстати, — тихо сказала Саммер. — У тебя три варианта — ты проведешь ночь со мной, или с Кайли, или с Беккой. Других вариантов нет.

Джин с облегчением закрыла глаза.

— Я уже говорила, что люблю вас, ребята?

— Мы знаем, — Саммер остановила инвалидное кресло в фойе и села на диван напротив Джин. — Есть еще кое-что, что ты должна знать.

— Что? — у нее появилось плохое предчувствие.

Саммер взяла ее за руки.

— Тебя не изнасиловали, но ты подверглась сексуальному насилию — тебя лапали, хватали, мучили.

— Все нормально, — она поджала губы. Внутри все сжалось. Она не хотела об этом говорить.

— Ммммм. Я знаю, что ты консультировала других людей, которые прошли через то же самое. Что бы ты им сейчас посоветовала сделать? Если Карен придет в мою клинику, что мне ей сказать?

Ловушка была очевидной, и Джин посмотрела на медсестру сердито, но с уважением. Потом вздохнула. Ей не поможет отрицать произошедшее.

— Ты права. Но сейчас? Я не могу пойти к тюремным психологам, а никого другого в городе нет.

Саммер нахмурилась.

— Хммм.

Джин почувствовала, что расслабляется.

— Так что это в любом случае нереально, — раз нет психологов, не нужно говорить об ужасном, ужасном дне. Она скорее себе ногти вырвет… и у нее внутри все перевернулось, когда она вспомнила руки Аттикуса. Кровоточащие, изодранные. Два ногтя сорваны.

Он подавил свой страх и рискнул жизнью, чтобы залезть на гору. Ради нее. Потом спрыгнул вниз и чуть не убился. Из-за нее.

Джин закрыла глаза от чувства вины. Она чуть не бросила его из-за старых неврозов. Теперь у нее новые неврозы.

Ну, на этот раз она, блин, встретит страхи лицом к лицу. Джин прикусила губу, прикидывая, какие варианты возможны. Они просто не в этом городе.

Она посмотрела на Саммер.

— Я знаю психолога в Сан-Диего. Вы все сможете отвезти меня в аэропорт и приглядеть за Триггером?

И поймет ли Аттикус, что она делает это для них обоих?