Властитель свободы

Глава 6

В воздухе пахло весной. Наступила пятница, впереди были выходные. Джин опустила окна, чтобы горный свежий ветер уносил отвратительный запах тюрьмы.

Она чувствовала этот запах еще несколько часов после возвращения домой и словно выдыхала подавленные гнев, отчаяние и безнадежность.

Тяжело вздохнув, она включила свой автомобильный плейлист «Кинг оф зе роуд» Роджера Миллера и унеслась по волнам музыки.

Господи, день был отвратительным. Насильники. Самые худшие из заключенных, как она считала. А тот, что был сегодня у нее на приеме, не испытывал ни малейшего раскаяния. Он не думал, что сделал что-то плохое, изнасиловав ребенка.

Ее просто тошнило от этого.

Пытаясь отделаться от этого чувства, она прибавила газу на повороте, наслаждаясь тем, как ее низенький автомобиль мчится по дороге.

Лес вдоль дороги уступил место маленьким фермам, и она сбросила скорость. Вокруг все было в цвету. Вдоль обочины дороги пробивалась яркая, по-весеннему зеленая трава. Деревья надели свежую листву. Крошечные пурпурные люпины расцвели на пастбищах. Желтые цветы в канавах были яркими, словно солнце.

Баннер на перекрестке городка гласил: «Биарфлэтский фестиваль полевых цветов». Главная улица за баннером была перекрыта.

Настроение Джин улучшилось при виде ярких палаток, стоявших вдоль улицы и на тротуаре. В конце улицы оркестр играл мелодию Уилли Нельсона в стиле кантри-вестерн.

От тротуара отъехал внедорожник. На заднем сиденье сидели дети, которые весело ей помахали. Она, смеясь, помахала в ответ и припарковалась на их место.

Выйдя из машины, она хмуро посмотрела на свою одежду. Поскольку рекомендуемая для тюрьмы одежда была «мешковатой», Кайли дала ей несколько старых свитеров Джейка. Огромный мужской свитер, который она надела, идеально подходил для тюрьмы, но был слишком скучен для весеннего праздника.

Но сняв его, она останется в одной майке и замерзнет.

Может, в багажнике что-то есть?

Точно, есть. Она сняла свитер Джейка и надела зеленый кардиган с рукавами три четверти. Ажурный трикотаж лег красивыми складками. И неожиданно, у нее снова появилась фигура.

Перекинув сумочку через плечо, она заперла машину и пошла веселиться.

— Джин, — позвал ее глубокий баритон. Аттикус вылезал из Форда Таурус, припаркованного на улице. В самом ее центре.

Типичный наглый полицейский, да? Даже его походка была самоуверенной, почти как у хищника.

И все же… ее тело расцвело при виде него. Она строго велела ему вести себя прилично. Этот человек — даже если он для разнообразия будет вести себя вежливо — был братом Сойера, и, согласно политике Департамента Исправительных Учреждений, нужно держать от него руки подальше.

Глядя, как Джин переодевается, Аттикус подавил улыбку, вылезая из машины без номеров. Он не мог ее винить за то, что она не хочет ходить в плащ-палатке — рекомендуемом стиле одежды для женщин в тюрьме. Он бы хотел видеть ее в чем-то, что подчеркивало ее соблазнительную фигуру и красиво оттеняло темно-зеленые глаза.

Он надеялся столкнуться с ней.

Три дня назад она организовала «вмешательство», которое изменило жизнь его брата. Потому что Сойер стал другим. Конечно, он не стал снова тем беззаботным хулиганом, которым был в юности. Но со времен его командировки в Афганистан он становился все более замкнутым.

Хотя он никогда не напивался.

Нет, Эзра был единственным, кто любил прибухнуть. Наверное, он и подтолкнул Сойера выпить больше обычного. Как и Аттикус, Сойер не любил терять контроль ни над кем и ни над чем. Он был помешан на контроле еще до того, как стал морпехом. После демобилизации он стал пить даже меньше, чем раньше.

Имея такой характер, Сойер мог винить только себя.

И проницательная женщина-психолог поняла это всего за несколько проведенных консультаций. Господи, предыдущий мудацкий мозгоправ не понял ни хера.

Этим утром Сойер был почти похож на самого себя. Он пару раз пошутил. Вспомнил о прошлом. Спросил, как там младший брат. Даже упомянул, что думает, чем будет заниматься, когда выйдет через год.

Аттикус вздохнул. Сабочка-консультант отлично поработала, а он обращался с ней как с дерьмом. Вина тяжелым камнем легла на сердце. Когда люди судили его на основе предыдущего плохого опыта общения с копами, он считал их идиотами. Ну, и кто теперь идиот.

И даже когда он считал, что она и есть тот мерзкий мозгоправ, он ее хотел. Ее тела и, более того, ее подчинения. Ее доверия. Ее щедрости. Радости, которую она получала, угощая других. Кормя голодающего пса и взяв его себе.

Но своим поведением он сжег все мосты. Прямо сейчас ее глаза сияли — а потом радость погасла. Он, наверное, навечно внесен в ее список знакомых мудаков.

Она расставила ноги и вздернула острый маленький подбородок.

— Чем могу помочь, офицер?

— Не офицер. Детектив, — сказал он.

— Что? А. Детектив Вэр. Хорошо.

— И да, вы можете мне помочь, если будете ездить помедленнее. На полпути к горе радар поймал вас на превышении скорости.

Ее удивленный взгляд был восхитительным. Ему захотелось увидеть его снова, когда она окажется под его контролем, во время сцены. Когда она будет голой и… Нет.

— Я превысила?

— Мммм. Я сказал патрульным, что сам вас предупрежу, — черт его знает, почему он вызвался это сделать. Черт его знает, почему он не мог выкинуть ее из головы.

— О. Эм. Спасибо.

— Лучшая благодарность — не превышать скорость. На дороге от тюрьмы часто бывает гололедица. И там регулярно гибнут люди. Я не хочу вытаскивать ваше тело из-под обломков, потому что, когда машина врежется в дерево, рама сложится, как гармошка, — как в последней аварии, которую он видел. Внутри все сжалось при этом воспоминании.

— Я… — она увидела его выражение лица, и ее взгляд смягчился. — Мне очень жаль, Аттикус. Никогда не думала, как, должно быть, тяжело работать в органах — все время иметь дело с авариями. Я буду осторожней.

Почему она такая приятная? Мягкосердечная? Желанная?

— Я буду признателен, — он шагнул ближе.

Она отпрянула.

— Ну, прошу меня извинить.

Аттикус улыбнулся ей вслед. Тяжело маленькой магнолии напустить на себя холодный вид, правда?

Она исчезла в толпе гостей фестиваля, и он покачал головой.

Хватит отвлекаться. Пора идти к стене для скалолазания. Ребята из спасательно-поисковой службы удивились, когда Аттикус предложил им помощь — они видели, что с ним было, когда поднялся на высоту в пять футов или около того.

Но черта с два он зассыт. Единственный способ справиться со страхом — встретиться с ним лицом к лицу. Может, сегодня он сможет подняться выше — и воспоминания его не отвлекут. Он не замрет на месте и его не вывернет.

*****

Час спустя Джин смогла заставиться себя не думать об Аттикусе… по большей части. Она купила эротические закладки для книг в «Поттери энд Пейджес», кожаный браслет в магазине кемпинга и перекусила попкорном с пармезаном в закусочной. В палатке Хантовского «Серенити Лодж» она перехватила домашние брауни и заполучила в компанию Бекку, которую Джейк отправил на перерыв.

Пока они гуляли по тротуару, Джин улыбалась, глядя на ярко-желтые нарциссы, заполнившие деревянные бочки. Над ее головой лиловые анютины глазки выглядывали из подвешенных сверху корзин.

Мимо промчалась девочка, косички стучали по спине, ее лицо было украшено звездами и месяцами. Ее младший брат погнался за ней, на раскрасневшихся щеках желтели тигриные полоски.

Слушая их хохот и счастливые вопли, Джин заскучала по дому. В тюрьме этой радости не было. Откуда ей было знать, что она будет так сильно скучать по работе с детьми?

— Я знаю, ты съела брауни. Но, может, ты хочешь какой-нибудь не суперкалорийной еды? — Бекка кивнула на барбекю, которое готовили пожарные-волонтеры.

К сожалению, запах жареного мяса напомнил Джин о недавнем походе. Нет, давайте честно, всё в эти дни напоминало ей об Аттикусе. Черт бы его побрал, этого копа, за то, что он самый сексуальный мужчина, которого она встречала. И она могла бы противостоять просто физическому влечению. Но его внутренняя уверенность — его властность — влекла ее как бабочку на огонь.

И он был для нее так же смертельно опасен.

— Конечно, можем взять немного еды, — за палаткой пожарных небольшая толпа собралась вокруг высокой… штуки.

— Господи, что это?

Бекка проследила за ее взглядом.

— Стена для скалолазания. Парни из поисково-спасательной службы соорудили ее, чтобы собрать денег на оборудование. Там может быть Логан. Он такое любит, — Бекка резко замотала головой. — Я? Да я даже ручей перейти не смогла, не растянув лодыжку.

Джин оглядела двадцатипятифутовый монолит. Весь в ярких точках-пупырышках, как больной ветрянкой. Потрясающе.

— Я никогда такого не видела. Можем пойти посмотреть?

— Конечно, — Бекка шла впереди, и они обогнули толпу, подойдя почти к основанию.

Стоявшая на стене маленькая девочка тянулась к выступу.

Джин замерла.

— О боже, ей лет десять, не больше. Она себе шею свернет.

— У тебя то, что Логан называет «маминой тревожностью,» — Бекка пошевелила бровями.

— Что?

— Ты воображаешь худшее развитие событий, — она погрозила пальцем воображаемому ребенку: — Будешь бегать с палкой — глаз себе выколешь. Не носись по ступенькам — разобьешь голову. Не ешь быстро — подавишься.

Джин перестала хихикать, когда девочка на стене поднялась еще на фут.

— Мы беспокоимся, потому что такое случается, — если бы Джин могла дотянуться до девочки, она бы спустила ее вниз.

— В данном случае нет повода для беспокойства, — сказала Бекка, — На ней надета страховка, она не разобьется, даже если прыгнет вниз.

Разглядев все страховочные веревки и приспособления, Джин начала расслабляться и вдруг заметила Аттикуса Вэра рядом с человеком, работающим со страховкой.

О нет. Нет, нет. Она сегодня его уже видела один раз — этого более чем достаточно. Ей не нравилось чувствовать внутреннюю дрожь, это не здорово. Может, у нее на него аллергия?

Она отвела взгляд и снова начала разглядывать штуковину.

Свободной рукой девочка потянулась к уступу. Она не дотягивалась до него.

Толпа ободряюще завопила.

Ее лицо исказилось, пальцы соскользнули с рукоятки выступа.

— Я не могу, — заплакала она, — не могу это сделать.

— Можешь, — Аттикус подошел ближе и взглянул наверх. — Никогда не говори себе, что ты чего-то не можешь. — С пугающей легкостью — и без страховки — он залез по стене, как самый красивый на свете Человек-Паук. Оказавшись рядом с девочкой, он ухватился за выступ и легко коснулся ее щеки.

— Дыши, детка.

Девочка медленно вздохнула, глядя в его спокойные глаза.

— Вот молодец, — Джин еле слышала низкий голос Аттикуса, — посмотри на выступ справа от твоей ноги. Если ты туда передвинешься, то сможешь достать до следующего выступа. И тогда сможешь залезть на самый верх.

Закусив губу, девочка раздумывала над его предложением.

— Поняла! — ее глаза засияли от удовольствия, она переместила вес, осторожно схватилась за выступ, на который указал Аттикус, и рванула прямо наверх.

Раздались аплодисменты.

Аттикус прошел за ней еще несколько уступов… и остановился. Джин покосилась на него. Он вспотел? Мышцы плеч напряглись, пальцы рук побелели.

Может, он беспокоится о девочке? Но она уже залезла на самый верх.

Когда она вскинула кулак в победном жесте, он улыбнулся.

У Джин екнуло сердце. Видя его неприкрытое удовольствие от успехов ребенка, ей хотелось и смеяться, и плакать, и обнимать его. Невероятный человек.

Рядом с ней раздался крик.

Вздрогнув, она обернулась.

На тротуаре она увидела упавшего дошкольника с тигриными полосками. Кровь текла по его колену, он громко рыдал. Маленькая девочка рядом с ним расплакалась от сочувствия.

— Дети Бэссинджеров, — сказал Бекка. — Их мама разрешает им носиться. — Она оттолкнула зевак и подошла ближе.

Джин пошла за ней.

— Я возьму мальчика.

Бекка встала на колени рядом с девочкой, Джин села рядом с мальчиком.

— Милый, ты ушибся, да?

Не дожидаясь дальнейшего приглашения, он кинулся ей на шею, чуть не опрокинув ее на землю.

— Ну, милый, — рассмеявшись, она отложила сумку, прижала его ближе и усадила себе на колени. — Ну, давай посмотрим, мой хороший, — просто небольшая царапина, — решила она. Указав на бочку с бутылками воды, она повысила голос, обращаясь к окружающим. — Пожалуйста, кто-нибудь принесите мне одну бутылку.

Через секунду она услышала звук открывающейся крышки и ей в руку вложили прохладный пластик.

— Спасибо, — сказала она, не подняв головы.

Джин смыла водой грязь с царапины, маленький мальчик всхлипнул и уткнулся головой ей в плечо.

Когда его нога высохла, она покопалась в сумочке свободной рукой. Она не вынимала оттуда мини-аптечку со времен работы в семейной клинике. Вот она. Бросив быстрый взгляд, Джин посмотрела, какие есть варианты.

— Милый, ты хочешь пластырь с бабочкой или с Трансформерами?

Мальчик вскинул голову. Серьезно изучил пластыри у нее в руках. И указал дрожащим пальцем на Трансформера.

— Прекрасный выбор, дорогой, — но ей было не дотянуться до его колена обеими руками, — давай ты подвинешься…

Он изо всех сил обхватил ее за талию. Он не сдвинется с места, да?

— Ну, тогда…

Над ними раздался низкий смешок, и Аттикус опустился на колени рядом с ними.

— Похоже, ты пострадал в битве, солдат? — сказал он. — Могу я перевязать твои раны?

Большой палец во рту мешал мальчику говорить, но он вытаращенными глазами смотрел, как Аттикус взял у Джин пластырь, снял с него защитную ленту и легко и быстро заклеил ссадину. Только по еле заметному вздрагиванию было понятно, что ребенок что-то почувствовал.

— Ну, теперь все хорошо? — Джин не сводила глаз с пластыря, а не с тонких пальцев Аттикуса. Он во всем хорош? В связывании, доведении до оргазма… и приклеивании пластыря. — Ты можешь поблагодарить детектива?

Не вынимая пальца изо рта, мальчик сказал:

— Спасибо!

— Вот их мама, — Бекка спустила девочку с колен и указала на продуктовый магазин.

— Мама! — бросилась через улицу девочка.

Мальчик вскочил, чуть не споткнувшись снова, и кинулся за сестрой, забыв обо всех ссадинах.

Улыбаясь, Джин смотрела, как эта парочка с размаху врезалась в маму, едва не рассыпав пакеты с продуктами. Покачав головой, женщина наклонилась, чтобы внимательно осмотреть царапину. Может, она и не следила за ними так хорошо, как стоило бы, но она их любила.

— Все отлично, — Бекка взглянула на Аттикуса, потом на Джин: — Я пойду куплю барбекю. Я тебе тоже захвачу, подруга, — не дожидаясь ответа, она перешла дорогу.

Пока Джин просто смотрела ей вслед, Аттикус плавно поднялся на ноги. Он ухватил Джин за плечо и потянул вверх.

— Вы отлично поработали, дорогой психолог. Вы прекрасно управляетесь с ранеными солдатами.

Комплимент согрел ее сердце, и она не нашлась с ответом.

— Ах, спасибо.

Он задумчиво смотрел на нее, заставив ее слишком хорошо осознать размер и силу его пальцев, все еще сжимающих ее руки. Он удерживал ее на месте. От этого мурашки бегали по спине.

— Джин, — сказал он мягко, — похоже, между нами не все закончено.

Что?

— Но… нет, всё.

Он коснулся ее щеки, пристально глядя на нее. Неужели он видит, что внутри она вся дрожит?

Он мог.

— Врушка. Я не хочу давить на тебя… здесь. Но я буду на вечеринке у Джейка и Кайли завтра вечером.

Она просто уставилась на него и увидела улыбку, хищную, как у акулы.

— Это приглашение поиграть, зверушка, — он провел пальцем по ее щеке, потом ушел к стене для скалолазания.

Через секунду Джин поняла, что смогла наконец вдохнуть. Она огляделась. Две девочки-подростка завистливо посмотрели на нее, прежде чем снова перевести взгляд на Аттикуса.

Бекка, отвернувшись, стояла в очереди к грилю, на котором жарили мясо пожарные.

Дыши медленнее, Джин. Как же это сложно. Потому что Аттикус позвал ее на БДСМ-вечеринку. Потому что он сказал: «Не хочу давить на тебя здесь», имея в виду, что там он будет на нее давить.

Если она придет.

Сходить на эту вечеринку — крайне дурацкая идея.

Не потому что он придурок. Она его уже простила. В конце концов, он считал ее невероятным халтурщиком Ховардом Сайделом, который натворил дел с Сойером.

Нет. Ей нельзя идти, потому что нельзя иметь никаких дел с родственниками Сойера.

Она обошла мужчину, который уговаривал сына попробовать взобраться на стену. Пробовать всякое — это правильно.

Хотя, может, не на этой вечеринке.

Если даже не брать во внимание этические моменты, она все равно сомневалась. Ей слишком легко впасть в зависимость от мужчины. Особенно от такого. Этот сексуальный Дом-детектив мог заполучить ее, не прилагая никаких усилий.

Но… честно говоря, ей хотелось узнать побольше о БДСМ, а здесь таких возможностей мало и выпадают они редко.

Что случится, если она пойдет на вечеринку? Она примет участие в одной-двух сценах. В конце концов, играть с Домом на вечеринке — это не свидание. Появиться, что-то вместе поделать и оставить мужчину там, где его взяла.

БДСМ-мероприятие может быть чем-то вроде посещения библиотеки, где вместо книг — мужчины. Берешь парня на некоторое время — сцену — и возвращаешь, чтобы им могла воспользоваться следующая посетительница.

Но Аттикус сможет иметь дело не только с ней. Внутри нее все сжалось. Ей придется смотреть, как он играет с другими женщинами?

Ну, пусть лучше ей будет не приятно, чем она сама с ним свяжется.

Ну, хорошо. Она придет в библиотеку Домов, организованную Джеком и Кайли, и попробует всякое пару раз. Но книгу-Аттикуса она оставить стоять на полке.