Влипла! или Смотри, не влюбись (СИ)

Глава 28

«Скоро буду.»

Зачем? Чтобы поглумиться? Будто он и так недостаточно сказал мне об этом парне еще до этого злосчастного свидания. А сейчас придет и скажет: «я же говорил!», и будет зубоскалить и ехидничать весь оставшийся вечер, пока я позорно не убегу домой.

Домой. Именно туда мне сейчас возвращаться страшнее всего. Илья знает, где я живу. Не квартиру, конечно, только дом и подъезд, но от этого менее страшнее не становилось. Он может прихватить с собой дружков и пойти с обыском по всем квартирам, чтобы найти именно меня.

Я занесла Илью в чс сразу, как села в автобус, на котором не доехала две остановки до дома, сообразив, что меня уже могут там ждать. К счастью, Настя сразу после меня ушла в клуб с одногруппницами. Я с ней разговаривала, домой она пока не торопится. Скорее всего останется с ночевкой у той своей подружки «по полоскам». Сегодня я этому даже рада.

Утерла нос и снова запрятала руки в карманы косухи. Ступнями слегка отталкивалась от земли и мерно покачивалась, пока рядом не остановилась тень-статуя в виде Демони.

— Здравствуйте, — с трудом натянула улыбку, мельком глянула на него и снова уставилась в свои ноги.

— Здравствуй, — спокойно ответил мне голос. — Я присоединюсь? Качели для двоих.

— Да, — сдвинулась я к одному краю. Отвернула лицо в сторону сверкающей Эйфелевой башни, чтобы не смотреть на босса, который буквально прожигал мою щеку взглядом.

Качели вновь начали тихо покачиваться. В этот раз от земли отталкивалась не я. Молчание затягивалось, но говорить первой я не решалась.

— А здесь, оказывается, неплохо, — хмыкнул Мирон Александрович, наконец, разрушив молчание. — Я всегда видел эту башню только издалека с момента ее установки. Но здесь довольно мило.

— Мило? — от удивления я даже повернулась к нему и специально пригляделась к мужским губам, нарочито прищурившись. — Как этот рот смог выдать такое слово? Феноменально!

Мужские губы изломились в легкой улыбке, которая появилась и исчезла так же быстро как дуновение ветерка.

— Язвишь. Видимо, с настроением снова всё хорошо?

— Нет. Просто лучшая защита — это нападение.

— От меня защищаешься?

— Ну, — повела я плечами и опустила взгляд на свои ботинки, потому что долго смотреть ему в глаза, когда в них нет уже привычной для меня холодности и равнодушия, оказалось непривычно. — Обычно вы говорите всё, что думаете. Без прикрас. А я примерно догадываюсь, что вы сейчас думаете.

— Он обидел тебя?

— Кто?

— Не заставляй меня материться, Майя.

Обреченно выдохнула, прикрыла на мгновение глаза и запрокинула голову. Глянув в почти уже ночное небо, собралась с мыслями и, наконец, сказала:

— Ни то, чтобы он обидел меня специально. Просто… Илья решил сразу показать себя настоящего: свой день, свою компанию… В общем, я не оценила. Испугалась и убежала.

— Он тебя догнал и что-то сделал? — в голосе рядом слышалось явное раздражение и злость.

— Он ничего мне не сделал. По крайней мере, не специально. Всё то, что было, для него — норма. А мне… — как сказать ему, что я почувствовала себя девушкой, которая готова была стелиться перед тем парнем и многое стерпеть? Позорище! Дешевка! Самой от себя противно! — А я сбежала из бара через окно туалета.

— Из бара?! — кажется, по качелям прошла гневная дрожь от его вскрика. — Этот придурок привез тебя на первое свидание в заплеванный, прокуренный бар?

— В общем-то, так оно и было. Он не хотел начинать наши встречи с фальши. Ну, он так сказал, — стыдливо вглядывалась в свои пальцы, на которые пыталась натянуть рукава водолазки.

— И почему ты здесь? Почему домой не поехала?

— Боюсь. Вдруг он там ждёт меня со своими друзьями. Я же все-таки сбежала.

И зачем я всё это ему говорю? Будто ему это может быть интересно.

— Идём, — резко встал Мирон Александрович и взял меня за руку, потянув за собой. — Рука-то какая холодная! Дурочка маленькая! Нашла где сидеть и прятаться!

— Куда вы меня ведете? — вяло сопротивлялась я, пока Мирон Александрович волок меня за собой к машине, припаркованной недалеко от площади.

— Домой тебя провожу. До квартиры. Или ты хочешь всю ночь здесь просидеть? — остановился он и строго посмотрел на меня сверху вниз. Руку мою не выпустил, наоборот — сильнее сжал и почти полностью запрятал кисть в своей теплой ладони.

— Я не хочу пока домой, — осмотрела его с головы до ног и удивилась. — Кроссовки? Вы на пробежке были?

— Я был с братьями. Когда я не на работе, я одеваюсь как все нормальные люди, когда они не на работе. Не делай из меня робота.

— А я-то что? Природа… — буркнула я себе под нос.

— Я сейчас верну тебя на качели и уеду.

— Нет-нет! — спохватилась я и второй рукой вцепилась в его ладонь, которой он грел мои пальцы. — Раз уж приехали, то не оставляйте меня одну.

— Поехали, — бросил он строго и снова пошёл в сторону своей машины. В этот раз покорно пошла за ним. — А где Тимка? — спросила я у машины.

— Дома у старшего брата.

Мирон Александрович открыл для меня переднюю пассажирскую дверцу машины и молча ждал, когда я займу место.

— Можно я сяду сзади?

— Зачем? — нетерпеливо вздохнул мужчина.

— Я рассталась с парнем. Хочу ехать сзади и слушать грустную музыку, будто я героиня клипа. Можно?

Демоня застопорился. Долго смотрел в мои глаза, словно пытался понять, насколько серьёзна я в том, что сейчас говорю. Резко растер лицо ладонью, хотя походило всё его действо на рука-лицо.

— Ладно, — согласился он, но в мыслях его явно было нечто иное. Закрыл переднюю дверь и открыл для меня заднюю. — Теперь сядешь или еще пожелания будут?

— Музыку выбираю я.

— Ну конечно, — фыркнул мужчина и хлопнул дверцей, когда я устроилась на сидении. — Пристегнись.

Послушно щелкнула ремнем безопасности и прижалась лбом к стеклу. Двигатель завелся, постепенно в салоне становилось все теплее, спокойная музыка заполнила пространство.

— Оставьте эту. Мне нравится.

— Куда едем? Сразу домой?

Домой? И буду я там сидеть и бояться, так как времени прошло немного, и Илья с друзьями еще может приехать.

— А давайте на каток. Оставите меня там и поедете к Тимке. А я покатаюсь, послушаю грустную музыку в наушниках. Может, повезет и я ударюсь головой — мозги на место встанут, чтобы больше не велась на всяких там… в косухах, — порассуждала я уже сама с собой и понуро опустила голову. Снова захотелось плакать из-за собственной глупости и наивности.

Мирон Александрович ничего не ответил на мое самоедство. Машина тронулась с места и влилась в ленивый городской поток. Ехали мы медленно. Под грустную мелодию смотреть на дома за окном быстро наскучило. К счастью, ближайший каток был недалеко от площади.

— Приехали, — резюмировал Мирон Александрович. Заглушил двигатель и тоже вышел из машины вслед за мной.

— А вы куда?

— На каток, — просто ответил он. — Не часто мне удается быть свидетелем того, как мои сотрудники разбивают головы. Любопытно узнать, есть ли в их головах хоть что-то или всё ровно так, как я думаю.

— А вы кататься-то умеете?

— Я был чемпионом и непревзойденной звездой катка, когда ты только ходить училась, — самоуверенно заявил мужчина и с пафосом крутого парня, будто за его спиной что-то взорвалось, а он не обернулся, первым пошел ко входу в ледовый дворец.

— Позёр, — закатила я глаза и пошла за Его Демоничеством.