Вне закона

Глава 22

— Ну почему дело с концом? Мы ещё повоюем. Не ссы, Сантей.

Каналья, выходит, что мы с Рашпилем встали поперёк горла не только ростовским ворам, КГБ, но и Ватикану?

Комиссаров решил таким образом двух зайцев убить? От меня, который сорвал кассу на ипподроме. И избавиться от Рашпиля, знающего много лишнего про него.

— Почему ты думаешь, что Матвея Костромского нанял тот ростовский?

— Ну а кому же ещё я нужен, раз тебе сказали про иконы.

— А Ватикан?

— Не. Они бы сюда не полезли. Им якшаться с людьми типа Костромского западло. Там другого полёта птицы. Это твой любимый Комиссаров.

— А почему они тебя не пробовали убить в зоне, откуда ты сбежал?

— Зона красная. Ворам туда хода нет. А «комитетским» не с руки. Кум-то всё про меня знает. Это только кажется, что в зоне «комитетские» имеют власть.

— Не имеют? А кто имеет?

— Кум. Начальник зоны. А у него свои расклады. Мы с ним вась-вась. Понял?

— Не очень.

— Короче, нет у Комиссарова возможности меня по-тихому в зоне грохнуть. Всё в зоне через Кума делается. А через Кума у них облом.

— Поэтому он организовал тебе побег? Чтобы убить за пределами зоны.

— Верно. Им нужно было меня выцепить. Я-то думал, что у них новый заказ. А оно, видишь как: заказ есть, но не мне, а на меня.

Детали стали складываться в общую картину. Пока я думал, Рашпиль полез здоровой рукой за спину, за ремень и достал оттуда пистолет.

— Вон к нам гости едут. Сам справишься? — он кивнул в сторону дороги, ведущей от трассы к дачному посёлку.

По грунту быстро ехал тот самый «Форд», поднимая за собой облако пыли.

— Ни фига себе, как они нас нашли?

— Догадайся с трёх раз, — ответил Рашпиль и положил ствол рядом на ступеньку.

— Давай-ка в машину, наша больница переезжает.

Я подошёл и помог ему подняться. Им ехать ещё минут пять.

— Дальше я сам, — он довольно бодро встал и заковылял к сараю, за которым стояла «Волга».

Я же бросился в дом, сгрёб в медицинский саквояж инструменты и наскоро замёл следы нашего пребывания на этой даче.

Закинул барахло в багажник.

А дальше я выскочил садами к перекрёстку, к которому приближался «Форд». Я бежал изо всех сил, прикрытый соседними домами.

Они меня пока не видели. Это позволило мне удачно запрыгнуть в сухую канаву, оставаясь незамеченным.

Тяжело дыша, я проверил оружие. Всё в порядке.

Через минуту я выпустил в «Форд» из засады три пули. Одну в радиатор и две в покрышки. Шум иномарки, движущейся по грунтовой дороге, заглушил звук выстрелов.

Они даже не поняли, что по ним стреляли.

Проехав метров десять, «Форд» остановился. Из-под капота раздавалось шипение, и валил густой белый пар.

Водитель выскочил из машины и разразился многоэтажными матерными проклятиями.

С пассажирского сиденья вылез второй.

Он пока ещё не знал, что кроме радиатора, у него проблемы с резиной.

Пора делать ноги.

Я, пригибаясь и не оглядываясь, рванул обратно тем же путём.

Благополучно добравшись до «Волги», я запрыгнул в салон и завё̈л двигатель.

— Спасибо этому дому, поедем к дому другому.

— Ну что, завалил?

— Нет, зачем? Обездвижил. Погнали!

Нажал на газ, «Волга» тронулась с места с пробуксовкой задних колёс.

Адреналин снова прибывал в вены и разносился по телу тёплой волной.

Нужно постараться ехать по параллельной улице, оставаясь незамеченными, как можно дольше.

У наших незадачливых преследователей наверняка имелось оружие.

Если они уже поняли причину пробитого радиатора, то наверняка уже бежали к покинутому нами убежищу.

Всё получилось именно так, как я рассчитал. Пока они бежали к дому по основной, мы ускользнули мимо них по второй улочке.

Колея заросла. По ней редко ездили. Высокая трава шелестела и похрустывала, когда соприкасалась с никелированным бампером.

Растительность не давала подниматься пыли, и вскоре мы были уже в километре от «Форда» с простреленными шинами.

— Зря ты их не грохнул.

— Почему? Всё-таки люди.

— Да какие люди? Они чуть тебе только что кишки не выпустили.

— Считай, что я экономлю патроны. Они нам ещё пригодятся. Вопрос в другом, как они нас нашли?

— Ты же немаленький вроде. В технике шаришь. Слышал, что такое радиомаяк?

— Не может быть. Я сам машину готовил к дороге. Нигде не видел скрытой проводки.

— А ты поищи. Там, где никто не подумает лазить.

— Что-то мне не верится.

— Ну тогда сам объясняй, как они к нам в гости приехали. Ты забыл, что машина из «семёрки»?

— Ладно. На первой же остановке полезу и посмотрю, что там есть под капотом. Что будем делать? Куда едем, в Ростов-папу?

— Нет. Сначала в Москву. Нужны бабки, стволы, а ещё мне надо повидать кое-кого.

— Кого? Уж не Комиссарова?

— Нет, на хрен он нам не сдался. Нужно того итальяшку выцепить, которого я не стал мочить. Пост скоро, Сантей, я обратно под сиденье не полезу. Не смогу.

— Не нужно, не лезь, пригнись, проскочим так.

Рашпиль, кряхтя, скрючился.

Даже невооружённым глазом издалека было видно, что на ближайшем посту ГАИ сотрудников больше, чем в обычное время.

У «шайбы» было припарковано сразу три милицейские «Волги».

Рядом с ними, нервно переминаясь с ног на ногу, стояли инспектора.

Не факт, что по нашу душу. Может, начальство с проверкой пожаловало.

Я немного сбавил скорость, чтобы не злить гаишников. Но один из них поднял жезл и потребовал остановиться.

Тогда я включил всю свою «светомузыку», чтобы показать инспектору, что он пытается остановить комитетскую машину.

Но это ровным счётом не произвело на него никакого впечатления.

Он нахмурил брови и ещё раз требовательно указал на обочину.

Я заметил, что второй, видя эту сцену, потянулся к кобуре. Здрасте, приехали.

Нас явно ждали.

Убрав ногу с газа, я включил поворотник и направил машину немного вправо к обочине.

Проехав мимо инспектора, я сделал вид, что собираюсь выполнить его требование.

Двое тут же отделились от общей группы и заспешили за мной. А остальные развернулись и стали всей толпой наблюдать за происходящим.

Отлично. Я проехал вперёд и выманил их довольно далеко, а потом вдавил «тапку» в пол. Двигатель зарычал, словно лев. «Утёха» рванула вперёд.

Двое ментов сначала растерянно остановились, а потом побежали обратно к своим экипажам.

Во время бега они держали руки на поясничных белых кобурах, наверно, чтобы не вывалились табельные стволы.

— Ты давеча спрашивал, нужно ли пристегнуться? Так вот, сейчас лучше пристегнуться.

Он с сомнением посмотрел на меня, потом назад.

— ГАЗ 24−24, такие же, как у нас.

— И что? Нам хана? Я этим живым не дамся.

— Не ссы, Рашпиль, оторвёмся, наше дело правое, мы победим!

— Кто ссыт? Я ссу? Да у меня стальные яйца!

— Стальные яйца — это хорошо, но всё же лучше пристегнись.

Он снял левой рукой ремень безопасности и с моей помощью смог попасть прямоугольной петлёй в замок.

«Волга» мощно набирала ход, наши тела снова вдавливало в спинки.

В зеркале заднего вида я увидел, как все три гаишные «Волги» одновременно замигали поворотниками и также синхронно выехали в погоню одна за другой.

На старте я выиграл секунд пятнадцать. В гонках это было бы неоспоримым преимуществом. При прочих равных и безошибочном управлении меня бы не догнали.

По телу прокатилась волна адреналина. Вот теперь у меня настоящие соперники. У ментов такие же догонялки.

Вполне возможно, что я видел кого-нибудь из этих ребят в Риге на гоночной трассе в Бикерниеки.

Менты из гайцов часто выступают за команды «Динамо» или ДОСААФ.

Ну что, погоняем, ребята? Я улыбался, настроение моё было отличным.

Гоночный азарт снова охватил моё сознание. Сзади выли сирены и мелькали синим и оранжевым цветом проблесковые люстры.

Мой пассажир, в отличие от меня, напротив — хмурился.

Я смотрю на стрелку спидометра. Сто сорок пять, сто пятьдесят, сто шестьдесят.

Рашпиль достаёт ствол, пробует подержать его в правой руке, но тут же неуклюже роняет его на пол.

— Пардон, сильвуплэ, Сантей, но отстреливаться от ментов не смогу.

— Ты с ума сошёл? Какой отстреливаться, убери!

Он что-то недовольно бурчит, но убирает пистолет.

Дорога прямая, как стрела, уносит нас от Горького в сторону столицы нашей необъятной.

Я быстро нагоняю гружёный песком самосвал, плетущийся впереди.

Стрелка спидометра болтается между сто шестидесятью и сто семидесятью км/ч.

Я включаю свою «светомузыку» под капотом и иду на обгон по двухполосной дороге, не обращая внимания на запрещающий знак.

Все три «Волги» синхронно перестраиваются за мной.

Навстречу летит легковушка. Я вижу, как водитель вцепился в руль с широко раскрытыми от ужаса глазами. Он экстренно тормозит!

За секунду до столкновения я резко ухожу вправо, возвращаюсь в свой ряд, обогнав самосвал.

Смотрю в боковое зеркало. Первая «Волга» принимает резко влево, на противоположную обочину, и улетает в кювет.

Вроде не перевернулась. Надеюсь, гайцы были пристёгнуты, и пострадала только машина.

Две другие «Волги» чернильно-канареечного окраса вынуждены также резко обратно возвращаться в свой ряд, так и не завершив обгон. Они снова плетутся за самосвалом.

По встречке идёт бесконечный поток. Мимо проносятся машины, не давая ментам высунуться.

Вжих! Вжих! Вжих!

Перед нами свободно. Чёрная «Волга» летит по асфальту, как королева.

Подвеска реагирует на пологие неровности дороги чуть позже, чем надо. Нас то плавно подбрасывает вверх, то опускает. Ощущения словно в салоне самолёта, попадающего в воздушную яму.

Рашпиль распрямился. Секунду назад он был похож на черепаху, втянувшую голову в панцирь. Теперь он расправил плечи.

— Я думал всё — трындец! Чуть не обделался, — он оглянулся и увидел, что одна из гаишных машин сошла с дистанции, — ну ты даёшь, гонщик.

Надо отдать Рашпилю должное, он говорит это совершенно спокойной интонацией, будто рассказывает о погоде.

Мы летим вперёд, на спидометре сто шестьдесят. Менты отстали. Теперь звука сирен почти неслышно, они где-то в полукилометре позади.

Время стремительно летит, колёса буквально проглатывают километры на такой большой скорости.

Машина жрёт бензин, как не в себя. Смотрю на стрелку датчика топливного бака. Осталось меньше половины. Интересное кино.

А как у ментов? Я-то с утра заправил полный бак. А они? Ну будем исходить из того, что тоже.

Впереди вереница машин притормаживала. Образовалась небольшая пробка. Что за хрень? Ремонт дороги?

Ни хрена себе! Паки, паки, иже херувимы, житие мое! Это же Гороховец!

От Горького я отпахал уже девяносто км.

Пробка в моей полосе образовалась из-за двух тракторов, перегородивших въезд в город. Пропускают машины только идущие из Москвы.

Значит, менты передали по рации, теперь нас встречают.

Что делать? Я как волк, которого гонят на красные флажки.

«Идёт охота на волков! Идёт охота!» Высоцкий, царство ему небесное, хрипло подпевал в голове.

Говорят, умер от передоза. То есть передозировки наркотиков. Я лично не верю, что такой человек мог так себя загонять в могилу.

Всё у него в жизни было отлично. Жена по европейским меркам охренительная красавица, машина «Мерс» 116-й… Слава, любимое ремесло актёрское, деньги, загранкомандировки. Зачем наркота?

Скорее всего, бухло, оно многих талантливых людей у нас сгубило.

Да и не только у нас. Вон Джек Лондон в «Ячменном зерне» о своём алкоголизме рассказывал. Хемингуэй тоже.

Ладно, в сторону лирику. Что бы делал волк в моём случае? Правильно, бежал бы в сторону. Я сбрасывал скорость и вглядывался в поля, через которые шла трасса на Москву.

Вот она, грунтовая дорога! Волки не пересекают красные флажки, а гонщики пересекают.

«Я из повиновения вышел, за флажки — жажда жизни сильней! Только сзади я радостно слышал удивлённые крики людей».

Я съехал на дорогу, идущую через колхозные угодья. Менты за мной.

Этот путь привёл нас в Гороховец с другой стороны. Мы ворвались, как ветер, в промзону.

Судя по несущемуся нам навстречу лоб в лоб милицейскому «УАЗику», менты успели передать по рации, что мы объехали заслон.

Выбор у меня был невелик, и я с заносом въехал на территорию судоремонтного завода через въезд на проходной.

— Что будем делать? — таким же безразличным тоном спросил меня Рашпиль, увидев, как две «Волги» влетели за нами, а «УАЗик» встал поперёк, перегородив выезд.

— Что делать, что делать? Муравью… а дальше каждый знает.

Я езжу кругами по территории завода. Используя технику управляемого заноса, я практически не сбавляю скорость и лихо маневрирую.

Испуганные люди разбегаются, прижимаются спинами к стенам строений.

Две ментовские машины сзади сначала пытаются взять меня в «коробочку».

На одном из поворотов следующая за мной догонялка не справляется с управлением, врезается в металлическую опору электропередач, замирает.

Из-под капота начинает валить белый пар.

Сирена жалобно замолкает.

Второй милицейский экипаж продолжает попытки перегородить мне проезд, но всё тщетно.

После нескольких безуспешных попыток они просто едут за мной и требуют в матюгальник остановиться.

— Походу, нас обложили, Сантей, — комментирует Рашпиль.

— Походу, помолчи! — отвечаю я и, набирая скорость, направляю машину в открытые ворота деревянного сарая, стоящего прямо рядом с проходной.

Это склад.

Доски, которыми обшит сарай, потемнели от дождей и времени, кое-где на уровне грунта видна гниль.

Сараю не меньше сорока лет. Решаю идти на таран.

Чёрная «Волга» влетает внутрь, тень в помещении будто поглощает машину в следующее мгновенье.

Морда сносит всё на своём пути. В сторону летят щепки и обломки досок.

Даже не хочу представлять, как изуродована спереди машина.

«Утёха» пробивает сарай насквозь, разнося в труху противоположную стену. Мы выскакиваем на свободную улицу на большой скорости.

С трудом вписываюсь в поворот, тяжёлую машину ведёт юзом. Перегазовка, зад сильно заносит, но мне удаётся выровнять.

Сзади какой-то грохот. Вижу в зеркало, что часть крыши сарая медленно складывается внутрь, поднимая тучи пыли.

— Охренеть, ты разнёс весь Гороховец к ядрёной фене! — Рашпиль говорит почти так же равнодушно.

«Почти» означает, что я слышу в его интонации едва уловимые нотки восхищения и облегчения.

— Очень надеюсь, что не расфигачил радиатор к хренам собачьим.

Смотрю на стрелку датчика температуры двигателя. Стоит как вкопанный на месте. Есть надежда, что система охлаждения движка цела.

Иначе мы далеко не уедем.

Прохожие на улицах города останавливаются и провожают нашу побитую «Волгу» взглядами.

Поколесив немного по городу, наконец, нахожу нужное направление и выезжаю на Московскую трассу уже с противоположной стороны Гороховца.

Ментов нигде не видно. Наверное, они ищут нас в городе.

Теперь до Коврова прямая дорога.

— Нужно где-нибудь перекантоваться и поменять машину, — Рашпиль наконец-то расслабился.

— Согласен, но сначала найду жучок.

Я полез в бардачок и достал атлас автодорог.

— Поищи где-нибудь деревеньку, подальше от трассы и поближе к лесу.

Проехав километров десять, я припарковался сразу за ближайшей автобусной остановкой.

Осмотрев повреждения, я пришёл к выводу, что масштаб бедствия не так уж и велик.

Я ожидал увидеть «Волгу» без морды, но, к моему удивлению, у нас был немного вмятин спереди и разбита одна левая фара. Бампер и решётка радиатора стояли на месте.

Открыв без труда повреждённый капот, я заглянул в моторный отсек.

«Утёха» прошла боевые нагрузки с честью. На движке ни царапины.

Потом я быстро нашёл радиомаячок. Проводки и тёмный металлический блок были незаметно закреплены под аккумулятором.

Вырвав корнем, размахнулся и выкинул его подальше.

Теперь нужно было избавиться от «Волги».

— Что там? Есть что-нибудь подходящее?

Рашпиль протянул атлас и указал пальцем на один из населённых пунктов.

— Пойдёт?

— Пойдёт, поехали.

— Сожжём в лесу?

— Нет, дым будет виден издалека. Спрячем.

Мы стояли на берегу небольшого лесного озера и смотрели, как вода полностью поглощает чёрный кузов «Волги», послужившей нам верой и правдой.

Через минуту на водной глади, в месте, где мы затопили «Утёху», исчезли последние пузырьки и небольшие водовороты.

— Пошли, пока нас никто не заметил.

— Жалеешь, что со мной связался? — спросил Рашпиль, — ты так смотрел на машину, будто подругу хоронил.

Мой спутник, не дожидаясь ответа, развернулся и зашагал по просёлочной дороге ко мне спиной.

— Я жалею об одном, что в тот день упустил этого гада, который выкрал Алису, — ответил я и зашагал за ним.

Он как бы невзначай бросил через плечо вопрос:

— А что? Ты на неё глаз положил?