Вне закона

Глава 8

Уголовник замахнулся ещё раз, но ударить не сумел.

Я перехватил его руку и остановил удар.

— Ты совсем сдурел? — шикнул я на него и тут же обратился к официанту:

— Прошу прощения, мой коллега сегодня немного не в себе.

— Это я-то не в себе? Это они не в себе! — заорал во всю глотку Рашпиль.

Мне пришлось ткнуть его локтем под рёбра, чтобы он заткнулся.

Из кухни выскочили повара, кто-то заверещал и стал звать милицию.

— Не надо милицию, граждане. Милиция уже здесь. Мы уходим, просим прощения за инцидент.

Я запустил руку за пазуху Рашпилю и извлёк из кармана две пятидесятирублёвки. Одну сунул верещащей женщине, а вторую — в руку официанту.

— Это за заказ, — показал на первую купюру, — а это за беспокойство. Ещё раз прошу прощения, у парня горе.

Последняя фраза произвела впечатление на работников общепита.

— Умер кто? — нерешительно спросила женщина с купюрой в кулаке.

Мне пришлось врать. Я закивал.

— Ну, царство небесное!

Люди расступились, и я повёл дёргающегося Рашпиля на выход.

Мы вышли на улицу, и я втолкнул его на заднее сидение чёрной Волги под недоумённые взгляды жителей посёлка.

— Тебе говорили, что ты идиот?

— Я-то что? Они сами не несли еду.

Язык Рашпиля заплетался.

Как так получается, что у него всё время виноваты все, кроме него.

— Это хорошо, что я успел тебя выхватить до того, как ты не избил до потери пульса официанта. Нам очень повезло, что мы ушли до того, как приехали менты.

— Не ссы, менты не приехали бы, у них кишка тонка, ментов вызывать.

— Заткнись, если не хочешь сейчас оказаться на улице.

— Всё… Молчу… Если ты считаешь, что я не прав, то я молчу…

Я зло посмотрел в зеркало заднего вида и не нашёлся, что ответить.

— И вообще, за всё уплочено, ты же им дал бабулек? Дал?

— Так, с меня хватит…

Я включил поворотник и принял вправо к обочине, имея твёрдое намерение выбросить его из салона.

— Э, не-не-не, я никуда выходить не буду, хочешь — режь, хочешь — стреляй меня. Алис, ну скажи ему!

Он уже обращался за защитой к девушке.

— Я ухожу в свою келью, больше вы меня не услышите до Горького. И не просите! Если Рашпиль накосячил, то он всегда признаёт свои ошибки!

Я оглянулся через плечо — Рашпиль юркнул в укрытие под сиденьем.

Потом на секунду высунулся из щели:

— Прошу прощения! Пардон!

И также быстро ретировался обратно.

Мне стало смешно и одновременно жалко этого пьяного дурака.

— Рашпиль. Это моё последнее предупреждение. Будешь себя вести подобным образом — дальше ты сам за себя. Повтори.

— Сам за себя, — откуда-то сзади снизу раздался его приглушённый голос.

Мы снова двинулись в путь, быстро выехав из посёлка на трассу. На этот раз мы долго молчали.

Беглый уголовник перестал подавать признаки жизни. В какой-то момент я даже забеспокоился. Не задохнулся ли?

— Алис, посмотри, он там вообще жив? — попросил я попутчицу, не отрывая глаз от дороги.

Девушка развернулась, встала на колени спиной к лобовому стеклу и, приподняв сидение, заглянула в отсек.

— Спит, как сурок.

— Аллилуйя!

— Ему вообще водки пить нельзя, сразу башню сносит. Он никогда не умел себя контролировать. Как хорошо, что ты с нами. Его уже давно арестовали бы и вернули в колонию.

— Пустяки.

— Сильно официанту досталось?

— Жить будет, походит пару дней с фингалом и расквашенным носом.

— Есть хочется, только-только аппетит нагуляли, я тоже со вчерашнего дня маковой росинки во рту не держала. В местных магазинах после двенадцати шаром покати, все выгребают.

— Что-нибудь придумаем, посмотри карту и название следующего населённого пункта.

— Есть, товарищ Каменев, возьмёте меня своим штурманом?

Алиса полезла в перчаточный ящик за атласом автодорог.

— Спрашиваешь! Конечно, считай, ты уже принята. Добро пожаловать на борт, штурман.

Лёгкая симпатия, возникшая между нами с самого начала, крепла.

Мне было тепло на душе оттого, что мы с этой девушкой часто понимаем друг друга без слов.

Кажется, ей тоже спокойнее, что мы едем втроём. Рашпиль замордовал бы её своим недовольством, грубостью и капризами.

А при мне он больше не осмеливался в открытую оскорблять и издеваться над ней.

Алиса это чувствовала и испытывала благодарность.

— Что я должна посмотреть?

— Знаешь, как обозначаются на карте ж/д пути?

— Ага.

— Мы проехали поворот на Георгиевку, смотри следующий населённый пункт. Если там железнодорожная станция?

— Есть!

— Тогда там наверняка есть буфет.

— Точно! Саша, ты просто мозг!

— Не то слово!

Мы улыбались друг другу.

Найти вокзал оказалось несложным делом. Это был крупный железнодорожный узел Куйбышевской ж/д. Здание станции было построено ещё в царские времена.

Я припарковался на привокзальной площади.

— Пойдём, посмотрим, что есть в буфете.

— Пойдём, у меня всё тело затекло.

Алиса вышла из машины, потянулась, но остановилась и закатила глаза.

— О, Боже мой…

— Э, подождите, я с вами. Из задней двери вылез помятый, но протрезвевший Рашпиль.

— Лучше бы ты посидел внутри и не отсвечивал.

— Это ещё почему?

— По кочану.

— Так не пойдёт. Я тоже жрать хочу. Вы же за хавчиком в буфет? Я всё слышал.

Мы с Алисой не сговариваясь развернулись и пошли в сторону входа в здание вокзала.

Рашпиль поспешил за нами. Но внутри нас ждал неприятный сюрприз.

Двое милиционеров прохаживались по зданию и проверяли документы у тех, кто путешествовал в компании. Они время от времени вглядывались в направлении входа, будто кого-то караулили или поджидали.

В какой-то момент один из них скользнул взглядом по машине, стоящей на улице у здания, и что-то сказал своему коллеге.

— Ёкарный бабай, — тихо проговорил Рашпиль.

Почти одновременно с этим блюстители порядка обратили свои взоры к нам и двинулись в нашу сторону.

— Шут бы тебя побрал. Зачем ты вылез из машины? — я оглянулся, но Рашпиль испарился. Я обвёл взглядом внутреннее пространство вокзала, но Рашпиля нигде не было.

На секунду показалось, что я увидел силуэт похожей фигуры, скрывшейся за дверью уборной в дальнем конце здания.

Милиционеры неторопливо подошли к нам. Один из них представился и взял под козырёк.

Второй разглядывал Алису так, будто никогда не видел симпатичных девушек.

— Вы тут у нас проездом или как?

Милиционер внимательно следил за моей реакцией.

— Да проездом, товарищ сержант, — вежливо ответил я, — вот хотели в буфет заглянуть.

— Вы вдвоём?

Это был вопрос с подвохом.

Скорее они не разглядели нас хорошенько, но наверняка видели, что в вокзал мы вошли втроём.

— Нас трое.

— И где же ваш третий?

Я сделал вид, будто ищу его взглядом.

— А вон он пошёл в киоск за газетой.

У ближайшего газетного ларька стоял абсолютно незнакомый парень со спортивной сумкой на плече. Стоя к нам спиной, он разглядывал витрину.

— Документики имеются?

Алиса лихорадочно полезла в сумку, выдавая своё волнение.

Я же осторожно взял её за предплечье чуть выше кисти и остановил. Она подчинилась, посмотрела сначала на меня, потом на сотрудников органов и вытащила руку из сумки.

— А как же, — я полез в нагрудный карман, извлёк удостоверение, развернул и предъявил, держа документ в одной руке.

Милиционер потянулся, чтобы взять в руки.

— Прошу прощения, товарищ сержант, корочку в руки не даю, — сказав это твёрдым тоном, не терпящим возражений, и выдал дружелюбную улыбку.

— С Москвы, значит, — сержант прочитал мои личные данные и постарался запомнить. Он поднял глаза к потолку.

Наверняка запомнил всё, до последней запятой.

Ирония судьбы заключалась в том, что именно такие молодые и заряженные на борьбу с преступностью парни имели все данные стать хорошими сыщиками и следователями.

Но скорее всего, они проведут всю свою жизнь в транспортной милиции на вокзале или в райотделе. Система таких ломает и не даёт подниматься выше.

— Из Москвы.

— Ищете кого-нибудь?

Он уклончиво ответил, ещё раз взял под козырёк.

— Мы всегда кого-нибудь ищем. Работа такая. Счастливого пути.

Он с коллегой отвернулись и медленно пошли в другую сторону.

На Рашпиля наверняка уже поступила ориентировка. Не исключено, что после приключений в гостинице и ресторане ищут троих.

Алиса чуть ли не запрыгала от возбуждения, когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы нас не слышать.

— Я думала, у меня сердце наружу выскочит! Почему ты им сказал, что мы втроём?

— Тише, Алис, ещё ничего не кончилось, — сказал я вполголоса, — Видишь вон того парня у киоска. Тебе надо любой ценой его пригласить в машину. И чем скорее, тем лучше. Из здания вокзала мы должны выйти с ним втроём. Менты будут пасти нас. Сможешь?

Я кивнул в сторону парня со спортивной сумкой на плече.

Алиса кивнула и уверенной походкой направилась в сторону газетного киоска.

Подойдя к парню со спины, она закрыла ему глаза ладошками.

Потом между ними произошёл короткий диалог, видимо, она объясняла, что обозналась.

Алиса улыбалась и буквально минут через десять очаровала парня.

Она показала в сторону машины на улице, потом в сторону меня. Парень повернулся и кивком поздоровался.

Похоже, дело сделано, — Алиса взяла парня под руку, и они двинулись на улицу в сторону Утехи.

Я заметил, как один из ментов исподтишка наблюдал за происходящим. Второй вышел на улицу и, покрутившись у машины, записал номера в блокнот.

Чтобы окончательно убедить их в правдивости своих слов, я пошёл в буфет и через некоторое время вернулся к машине с остывшими беляшами в бумажном кульке, лоснившимися от масла.

Впрочем, ни с чем другим вернуться я не мог, потому что это была единственная еда, которую можно было приобрести в буфете на этот час.

Подойдя к Волге, я отпер двери.

— Здорово, руки не пожимаю. Я Саша, садитесь назад. Беляши будете?

Парень пожал плечами и представился:

— Дима.

— Будешь беляш?

— Кто же откажется.

— Только не заляпай мне сзади салон, Дим. Алис, ты?

Она пожала плечами и тоже потянулась к кульку.

Мы расселись, я завёл движок.

Всё это время чувствовалось, как за нами внимательно наблюдают из глубины зала, через окно.

— Куда едешь, Дим?

— Ну как куда? Туда же, куда и вы. В Куйбышев. Аля сказала, что вы едете туда.

— Всё верно, доедем с ветерком. Расскажи о себе.

— Да что там рассказывать, особо рассказывать и нечего. Учусь в техникуме, на энергетика. Отслужу, потом буду поступать в политех в Куйбышеве. А тачка твоя?

Парень разглядывал салон. По выражению его лица было сложно определить, что ему нравится больше — компания красивой девушки или предстоящее путешествие в чёрной Волге.

Мы тронулись.

— Машина служебная.

— А разве можно служебные в личных целях?

— Мы не в личных, мы на задании.

— На задании.

Я отъехал от вокзала и сделал крюк, объехав ближайший квартал, остановился в переулке и встал так, что площадь и вокзал просматривались, как на ладони.

А вот со стороны вокзала наоборот. Машину практически не было видно за кустарником.

— На задании? Вы менты?

— Обижаешь, какие менты. Бери выше.

— Выше? — у него брови полезли на лоб, он с придыханием выговорил мрачную аббревиатуру конторы — КГБ?

— Типа того.

— А что за задание?

— Слежка за объектом, подозрение в передаче третьим лицам важной информации. Так что, мы тут постоим немного. Ты не торопишься?

— Нет, а долго стоять?

— Думаю, что не очень.

— Тогда кушай беляш и жди.

— А это, ты тоже на задании?

Парень не отводил глаз от Алисы.

Она томно сомкнула ресницы.

— Тоже, тоже.

Пока я смотрел на здание железнодорожной станции и думал, каким образом найти Рашпиля, так чтобы не натолкнуться на сотрудников милиции, с правого крыла вокзала началась какая-то суета.

Судя по визгу и обрывкам фраз, долетавших до нас, украли чемодан.

Женщина лет сорока-сорока пяти, ещё не увядшая и не обабившаяся, орала благим матом и звала милицию.

По всему было видно, что она только сошла с прибывшего пассажирского поезда, всё ещё стоявшего на перроне на ближнем к вокзалу пути.

Нам была видна только его головная часть. Местные прохожие, в основном женского пола, останавливались рядом с потерпевшей. К ним присоединялись другие неравнодушные пассажиры и пассажирки.

С каждой минутой их становилось всё больше. Зеваки, сочувствующие и просто любопытствующие прибывали, пока вокруг женщины не образовался целый кокон из людей.

Наконец, из дверей вокзала показалась милиция. Те самые двое милиционеров выскочили из центрального входа и побежали направо в сторону потерпевшей.

Они протискивались к женщине, у которой увели чемодан.

И тут я увидел Рашпиля. Он появился из-за противоположного левого крыла здания. Стало понятно, что он и есть причина сыр-бора.

В одной руке он нёс коричневый чемодан с чёрными набалдашниками на углах. А на другой у него был перекинут пиджак.

На голове у него была надета невесть откуда взявшаяся кепка. И если бы я не знал его, то можно было подумать, что он пассажир с прибывшего поезда.

Надо отдать ему должное. Неплохая маскировка. Если его и пасли на входе, то он сумел несколькими простыми приёмами полностью изменить свою внешность.

Пока толпа шумела и всё внимание милиционеров было сосредоточено на кричащей женщине и перебивающих друг друга свидетелях происшествия, Рашпиль грамотно избавился от чемодана.

Не отрывая взгляда от собравшейся толпы и редких прохожих, он быстро протёр ручку чемодана носовым платком и задвинул его ногой за ближайшее дерево.

Убедившись, что никто этого не заметил, он заспешил по тротуару прочь от вокзала.

Кое-что увиденное встревожило меня. Я увидел под пиджаком чёрное воронение ствола.

Каналья! Я хлопнул себя по карманам куртки, а потом начал по ним шарить.

Обоймы, которую я извлёк из браунинга ещё в гостинице, нигде не было.

Вот скотина! Вытащил в тот момент, когда менты обратили на нас внимание.

Я тоже хорош! Прозевал и ничего не почувствовал.

Да, счёт на табло Каменев-Рашпиль: один-один.

Не зря он рассказывал мне, что от нечего делать в тюрьме люди осваивают воровское ремесло.

Кто-то учится на щипача, кто-то на каталу-картёжника, кто-то на медвежатника.

Похоже, что Рашпиль освоил искусство незаметно лазить по чужим карманам.

Теперь нужно его подобрать, пока он не натворил дел и не устроил пальбу.

— Вот он! — выпалила Алиса, тоже узнав Рашпиля.

— Вижу, — ответил я.

Дима пытался понять, на кого мы смотрим.

— Где?

— Неважно, Дима. Нам нужна твоя помощь.

— Моя?

— Да, беги к телефону-автомату, звони в милицию, сообщи, что объект направился к головному вагону, возможно к локомотиву. Понял?

— Понял, но у меня нет двухкопеечной монеты.

— 01,02,03 — бесплатно.

— А, да, точно! Я побежал, а что потом?

— А потом садись на электричку, как планировал, у нас Куйбышев отменяется.

— Может, телефон оставите, подружились, вроде как.

— Дима, быстрее, от тебя зависит судьба людей. Мы сами тебя найдём.

Студент схватил свою сумку и поспешил к ближайшему таксофону.

Я же повёл машину по площади в сторону от правого крыла вокзала и милиционеров с толпой.

Рашпиль шарил глазами по привокзальному пространству. Я поморгал ему фарами, когда он, наконец, увидел нашу Волгу.

Я рукой указал на ближайший пешеходный переход и направил туда машину.

Через десять секунд он запрыгнул на своё место сзади.

— Бляха-муха, чуть не засыпались! Чуть не засыпались. Но нам везёт! Ого, это что? Хавчик?

Он схватил один из оставшихся беляшей, откусил приличный кусок. Уже с набитым ртом он продолжил:

— Я фартовый, нам везёт!

Мне не хотелось с ним спорить и объяснять, что все проблемы возникли оттого, что он вылез из машины и попёрся с нами в буфет.

Сейчас это было бесполезно.

К тому же у него снова заряженный ствол, и он не преминет им воспользоваться.

Поэтому я на ходу развернул карту и, сопоставляя наше текущее положение с названиями улиц, повёл Волгу на выезд из города в сторону Куйбышева.

— Полезай в укрытие.

— И не подумаю, — дерзко ответил Рашпиль, — сам туда залезть не хочешь?

— Не дури, хватит с нас приключений на сегодня.

— Чё ты раскомандовался? Ехай давай. Твоё дело баранку крутить.

Смотри как, как осмелел. Ничему его жизнь не учит. Ладно, будь что будет.

Но нам и вправду везло.

На выезде на посту никого не оказалось, и мы беспрепятственно выехали из города на трассу.

В машине стояла напряжённая тишина. Когда мы преодолели километров двадцать, Рашпиль неожиданно обвинил меня в том, что я хотел его кинуть.

— Ты чё, Сантей, хотел меня кинуть, укатить и бабу мою себе забрать? Думал, что я мудень подзаборный? Куда ты слинял, а?

— Рашпиль, ты белёны объелся? Кто тебя хотел кинуть? А кто тебя ждал у вокзала, пока ты появишься? Кто тебя подобрал? Александр Сергеевич Пушкин? Или ты по воздуху, как призрак со станции сюда попал? Что ты несёшь?

Он меня разозлил.

— Ты по себе людей не суди, какой мне резон был тебя жать, мозгами своим пошарь? Если бы я твоей воровской философией пользовался, где бы ты сейчас был? Снова на небо в клеточку бы смотрел?

— Какой резон говоришь? Ты зассал, что если менты меня возьмут, то я сдам тебя с Алиской, вот какой у тебя резон! Сечёшь фишку?

— Ты определись: я зассал, что менты тебя возьмут, поэтому спасал тебя, дурака или решил кинуть и уехать?

— Я уже давно определился. Останови тачку.

— С чего это?

— С того, — ответил он хрипло и приставил к моей голове браунинг и отщёлкнул предохранитель.

Ладно. У этого дебила «хватит» мозгов нажать на гашетку, когда машина идёт на полной скорости.

За свою жизнь я не боялся, а вот Алису было жалко. Слишком красивая и молодая, рано ей умирать.

Я включил поворотник, сбросил скорость и стал уходить вправо к обочине.

Когда чёрная Волга остановилась, Рашпиль проворно выскочил из салона и, держа меня на прицеле, стал обходить кузов по правому борту.

Я заглушил двигатель. Поворотник продолжал щёлкать, моргая огоньком на приборной панели.

К тому моменту, как Рашпиль встал с направленным на меня стволом у левой двери, я нащупал под сиденьем в тайнике холодную рукоять моего трофейного «ТТ».

— Выходи из машины! — Рашпиль взялся свободной рукой за ручку двери…