Во имя славы. Книга первая

Глава 17. Медвежий оскал

Воздух наполнили смрад крови, крики, стоны раненых. Повсюду свистели стрелы, ворота дребезжали под отмеренный ритм голосов.

Створки подпирали брёвнами, толкали в обратную сторону, пока у бойниц без устали сражались с лезущими на стены смельчаками.

Мечи, топоры, копья, булавы, мотыги рубили, кололи, вспарывали животы, добавляя к смраду вонь испражнений.

На земле лежали убитые. Среди них — женщина, нёсшая лучникам связку стрел, который подхватил сбежавший из лекарской хижины Живко.

Смерть преследовала его по пятам, но каждый раз промахивались, втыкая оперенные древки во влажную землю на пару мгновений позже.

Так, и не заметив, как близка была опасность, он добрался до руян, которые отстреливали саксов с тараном.

— Живко! — с удивлённым возмущением воскликнул Деян.

Но разбираться было некогда, поэтому он выхватил связку и тут же выбил с моста двух человек, открыв брешь в щитах. Другие стрелки уловили момент и расстреляли ещё нескольких саксов, сорвав таранный удар.

— Вот так, паскуды! — воскликнул Векша, метнув сулицу в командира саксов, чем окончательно отвёл опасность от ворот на ближайшее время.

Ответ не заставил себя ждать — снизу полетело всё: стрелы, дротики, камни, проклятия. Руянам пришлось укрыться, но другие защитники смогли вздохнуть полегче.

— Беги в терем, дурак! — Деян накрывал мальчишку, пока напор саксов не утих.

— Наших теснят! — не обращая внимания на его слова, Живко указал на участок стены, где бились с данами гридни Збигнева.

И рванул вдоль частокола под ругань, прерванную новым налётом.

Смерть снова гналась за ним клинками лезущих в бойницы врагов, стрелами, пролетающими на расстоянии в пару вершков, срезая одинокие волоски с затылка. Но Марена вновь не получила мальчишку в свои холодные объятия.

Збигнев с полусотней удерживал широкий участок стены от настырных данов, которые лезли и лезли, несмотря на окровавленные брёвна, ошмётки мозгов и растущую гору трупов под стенами.

Однако защитники несли потери. Стрелы поразили воина у бойницы, и два викинга пролезли внутрь, наводя хаос среди подоспевших ополченцев. Живко нёсся со всех ног, когда викинг с двуручной секирой проломил голову первому попавшемуся человеку. Наказать его ринулись сразу трое, но грозное оружие снова нацелилось на очередную жертву. Живко хотел остановиться, но поскользнулся на сжиженной грязи, кувыркнулся и упал прямо под ноги дана. Секиру повело вверх, и копейщик, готовый уже распрощаться с жизнью, вогнал острие под лохматую бороду. Второй дан кинулся на выручку слишком поздно — подоспевшие гридни отправили его обратно за стену, сбив ползущих по лестнице.

— Живко! — Збигнев неверующими глазами уставился на него. — Ты что здесь?!…

Вопрос прервал ещё один пролезший через стену викинг.

— Ты что здесь делаешь?! — продолжил Збигнев, рубанув того по плечу.

— Я… это… — мальчишка ещё не отошёл от испуга.

Ему помогли вылезти из-под тяжёлой туши и оттащили подальше от гущи событий.

— Уберите его отсюда! — крикнул Збигнев двум ополченцам.

Один из них был как раз тем копейщиком, избежавшим гибели, так что он с благодарным рвением исполнил приказ, отнёс спасителя к сторожке, куда не доберётся враг и не долетят стрелы.

— Благодарю, малёк! Если ли б не ты, плакать моей жинке. Едва за Кромку не отправился.

На Живко смотрело щербатое морщинистое лицо с проредью жёлтых кривых зубов. Изо рта пахло немногим лучше, чем из выгребной ямы — это отчасти и привело в чувства.

— Я помо… Агркх! — Живко попытался встать, но рёбра резануло острой болью.

— Тихо, тихо, малёк. Не ерепенься. Лежи тут, отдыхай. А мы уж как-нибудь… Это что за?!.. — лицо копейщика резко изменилось, но смотрел он не на Живко. В затем и вовсе закричал: — Господарь! Господарь! Они с реки прут!

━─━────༺༻────━─━

Дражко первым ворвался в лагерь, сходу зарубил двух саксов, бежавших прочь.

Всадники обрушились неровной линией. Руяне держали строй, селян быстро разбросало кого куда, но враг захлебнулся кровью.

Селяне не умели сражаться верхом, поэтому они спешились и под присмотром Цедрага устроили бойню. Гридни же направились дальше, к шатру Людольфа.

По дороге попался столб, к которому их привязывали. Дражко еле сдержался, чтобы не спрыгнуть с седла и не вырвать проклятое бревно с корнем.

Мысль прервала тревога — чутьё снова предрекало неприятность.

— Стой! — воскликнул он почти достигнув шатра.

— Что такое, Дражко? — Заведённый битвой, с ним поравнялся Удо.

— Убежит граф! — торопил Сбыслав.

Ткань шатра волновалась под порывистым ветром, вокруг творился хаос. Оставшиеся в лагере саксы отступали со слишком большим рвением.

— Ну же! — Девятко горящими глазами наслаждался страхом, охватившем врага.

Но Дражко развернул кобылу.

— Отходим.

— Что?! — Сбыслав не хотел соглашаться с решением, но потянул поводья.

Вдруг полотна шатра раскрылись, и наружу хлынули лютичи. В тот же миг остальные саксы, недавно бежавшие со всех ног, ринулись в атаку.

— Живее! — Дражко пустился в галоп. — Удо, труби в рог!

Услышав сигнал, Цедраг повёл пеших селян прочь. Руяне прикрывали отход, прорубая собственный путь к опушке. В спины полетели редкие стрелы, но все — мимо.

Выскочили несколько копейщиков, шустро построились для встречи всадников — пришлось сворачивать, чтобы не завязнуть в схватке. Всеслав, воевода лютичей, отправил часть людей наперерез. Дражко быстро огляделся, убедился, что от селян отстали, повернул кобылу в узкий коридор, ещё не заполненный врагами и снова пустился в галоп.

Удо, Сбыслав, Девятко и Молчан тут же последовали за ним. Сейчас всё зависело от скорости и удачи — саксы уже ринулись в их сторону, лютичи уже слишком близко. Исход решат считанные секунды.

Прижавшись к лошади, Дражко оценивал ситуацию. Кажется, всё получится — собравшиеся саксы не успевали перехватить их, лютичи отставали — видимо, тоже прикинули шансы и решили не тратить лишние силы.

Как вдруг:

— А, зараза! — Восклик Молчана сопроводился ржанием упавшей лошади и грохотом.

Тяжёлый зверь подвернул ногу, кувыркнулся, придавил седока всем своим весом, оставив на растерзание врагу.

Дражко потянул поводья, готовый уже плюнуть на всё, но Удо вовремя образумил его:

— Не поможем! Бежать надо! Бежать — и тогда отомстим выродкам!

— Р-р-ра-а! — взвыл Дражко.

Но послушал совета и снова ринулся прочь.

Когда пересекли границы лагеря, саксы наконец отстали. Однако лютичи продолжили преследование, теперь нацелившись на селян, которые ещё не достигли опушки.

Дражко остановил всадников рядом с Цедрагом, оглянулся.

— Прут, — кивнул в сторону лютичей.

— Прут, гады! — зло воскликнул Девятко.

Издали было видно, как добивают Молчана. Кровь закипала от жажды отомстить.

Селяне наконец добрались до леса. Вернулись не все, но Большак выжил и, судя по окровавленному топору, хорошо погулял среди ненавистных саксов.

— Тогда в лес. Цедраг, проследи, чтобы ничего не сорвалось.

— Конечно, батька. Н-но! — Цедраг отправился за селянами, уже скрывшимися в роще.

— Нам тоже пора, — напомнил Сбыслав.

Лютичи приблизились на расстояние броска сулицы.

И скоро они пожалеют, что решили присоединиться к людольфовым ублюдкам.

━─━────༺༻────━─━

Стену у реки без присмотра не оставляли, но основные силы были брошены на противоположную сторону. Ариберт возглавил сборный отряд поддержки, куда вызвался и Векша, чему многие удивились. Два драккара под обстрелом примкнули к узкой полосе крутого берега, подняли лестницы, закинули крюки и полезли наверх.

Многие падали, разбивались о камни у подножия крепости, о борты кораблей или с брызгами ныряли в воду.

— Хорошо летят! — радовался Векша, бросая булыжник через бойницу.

Внизу справ снова раздался вопль грохот и ругань. Лютич повернулся достать новый камень, но на прежнем месте оказалось пусто.

— Княжич! — воскликнул он. — Беда — нечем супостатов закидывать!

Не только камни — стрелы и сулицы подходили к концу. А вот даны продолжали карабкаться по валу.

— Рубите крюки! — Ариберт выхватил топор и сам принялся показывать пример. — Рубите и отводите лестницы. Громыха, возьмись!

Громадный гридень Теслава промчался мимо с бревном в руках, поддел верхние ступени, потянул… Тут над частоколом вырос дан с мечом наготове.

Громыха понимал — не успеет закрыться. Вражеский клинок уже начал опускаться, грозя скорой гибелью, оставалось лишь сильнее толкать лестницу. Опрокинуть её прежде, чем сталь вонзится в плоть.

Вдруг между ними выскочил Векша, подставил под удар щит, а затем полоснул топором в ответ. Когда дан рухнул на борт драккара, прибив собой ещё одного викинга, лестница наконец поддалась и с треском повалилась в реку.

— Я уже дважды спас твою жизнь, великан, — осклабился Векша. — Боги меня покарают за такую доброту к чёртовым ваграм, так что за тобой должок.

Громыха хотел возразить, только слов не нашлось. К тому же враг добрался до частокола, и времени на споры не осталось. Он ринулся в новую схватку, где можно выплеснуть негодование.

Настало время вплотную заняться рубкой. Викинги делали последний рывок, с отчаянной яростью бросались на копья, топоры и мечи, окропляя собственной кровью брёвна частокола и крутой склон крепостного вала. Ариберт в первых рядах встречал гостей. Глаза заливали пот и багряные горячие брызги, рука раз разом поднималась, чтобы обрушиться на новую цель, не обращая внимания на усталость.

Это продолжалось недолго, но казалось вечностью. Поэтому, когда даны осознали никчёмность попыток и начали возвращаться на драккары, княжич радовался, будто выиграл всю битву.

Изнеможённые, покрытые кровью, вражеской и своей собственной, гридни с ликованием провожали бежавших викингов, кричали оскорбления, смеялись, плевали вслед.

— Трусливые бабы! — завёлся Векша. — Гребите, гребите отсюдова! — и добавил, грубо коверкая язык данов: — Франкские шлюхи!

С единственного отчалившего драккара тоже летели ответы, но разобрать их было трудно. Ариберт взглянул на оставленный у подножия корабль, усмехнулся.

— Хорошее судно, — со знанием дела подметил Векша. — Быстрое и крепкое.

Вспомнив, что лютич — природный враг, Ариберт скривил лицо. Но тот сражался хорошо, даже очень хорошо, поэтому повода прогонять его не было.

— Да, — сухо ответил княжич.

Здесь отбились, но со стороны города битва в самом разгаре. Надо поспешить.

Несколько человек остались следить за стеной, другие направились к воротам. Створки снова трещали под ударами тарана, Деян изо всех сил сдерживал саксов, но те, похоже, никак не желали сдаваться.

— Векша! — окликнул по пути Громыха.

— Мой вагрский дружок! — наигранно оскалился тот. — Чего надобно, дважды удачливый засранец?

С трудом, но гридень проглотил колкость, а вместо ответной усмешки пообещал:

— Я верну долг!

И умчался.

Векша с ухмылкой побежал следом. Работы ещё невпроворот.

━─━────༺༻────━─━

Почти все славянские народы хорошо воевали в труднодоступных лесах и умело устраивали засады. В том числе по этой причине франкские герцоги, сколько не пытались, так и не смогли закрепиться на этих землях силой. Саксы, даже после того, как их покорил Карл Великий, с поддержкой королевского золота и войск, не продвинулись дальше левого берега Лабы*. А викинги — даны, фризы, курши и прочие приморские лихачи, — старались не заходить слишком далеко на материк.

(*Лаба — совр. Эльба, река в Германии, служившая границей со славянскими княжествами. Термин «Полабские славяне» идёт именно отсюда)

К тому же сами славяне любили разгуляться по соседским городам, портам, селениям. Находники чужого добра из Стариграда, Волина, Щецина, Руяна и прочих мест собирались в ватаги и на ладьях разбойничали не хуже остальных.

Лютичи были известны своей жестокостью, в лесах воевали лучше иных славян. Но здесь росли чужие рощи, и духи в них потворствовали другим людям.

Здесь, в землях вагров, надеяться можно только на себя.

— Идут, выродки, — процедил Сбыслав. — Прямо в наши руки.

Всеслав вёл дружину осторожно, со знанием дела. Каждый отлично понимал, насколько коварны незнакомые леса, в которых поджидает неприятель, поэтому внимательно следил за окружением. Однако вагры, веками выученные привечать незваных гостей, знали, что делать.

Место встречи выбрали заранее, подготовили всё тщательно. Перед лютичами возвышался изогнутый холм, похожий на заросший бурьяном и соснами крепостной вал, где засели вагры.

Первыми начали охотники. Меткие выстрелы скосили нескольких человек, всполошив лютичей.

— Щиты! — воскликнул Всеслав.

— Щиты! — подхватил Чернь. — Выше, бестолочи! Выше!

Лучники прятались с разных сторон — в кустах, на деревьях, в оврагах. Места были выбраны и подготовлены заранее, грубые укрытия из валежников и булыжников служили защитой от стрелков Всеслава.

Один за другим лютичи падали, строй редел и продвигался слишком медленно.

— Паскуды! — огрызнулся Всеслав, осознав, что попался в ловушку.

— Отступать надо, воевода. — Чернь принял на щит очередную стрелу, высматривая, откуда полетит следующая.

Лютичей взяли в клещи, но сзади никто не угрожал. Самым разумным было бы отойти, перевести дух, обдумать план.

Однако позволять им это не собирались. Дражко снова повёл всадников в бой, чтобы ударить сбоку и проскочить дальше, за спину строя. В лесу сманеврировать должным образом, не попасться под удар, довольно непросто, поэтому участок для атаки выбирали заранее, и лютичи не смогли остановить напор, за что поплатились новыми жизнями. А Дражко с Удо, Цедрагом, Сбыславом и Девятко скрылись за ивовой рощей. Отвлёкшихся метнуть им вслед сулицу быстро утихомирили охотники.

Теперь отступать нельзя. Единственный путь — завладеть высотой. Лютичей кратно больше, стоит выбить охотников из убежищ, и даже сам Леший их не спасёт.

Дружина Всеслава ринулась в атаку, стараясь взобраться на холм как можно быстрее, чтобы меньше стрел достигло цели, а всадники не успели настигнуть их у подножия.

Лютичи быстро настигали ненавистных вагров. Охотники, видя, как они приближаются, начинали беспокоиться, пока один из них не попятился, завлекая собой остальных.

— Вперёд, вперёд, братцы!

Стрелы летели всё реже, воины ликовали в предвкушении скорой расправы. Вот уже видны измазанные глиной испуганные лица…

Истошный вопль заставил птиц вдалеке взметнуться вверх.

Затем ещё один. И ещё, и ещё. Усыпанный волчьими ямами склон сломал ряды и открыл бреши, куда сразу нацелились вернувшиеся охотники. Раненые кричали, выли от боли, а уцелевшие пытались сообразить, что происходит.

Чернь рычал от ярости, но ничего не мог поделать. Позади снова раздался топот копыт и ржание лошадей, затем — свист сулиц и новые вопли. Всеслав с неверием наблюдал за смертью своих людей. Стрелы, сулицы, праща — казалось, сами деревья метают острые колья, а бурьян пожирает чужеземцев.

— Ко мне! Все ко мне! — Всеслав решил схлестнуть оставшиеся щиты — пусть обломают зубы!

Но Дражко действовал наперёд. Всадники накидывались на отбившихся группы, избавляясь от лютичей кусок за куском.

Ветер весело засвистел, радуясь бойне, листва зашелестела, словно ликуя. Вороны усаживались на ветви неподалёку, смакуя скорый пир нетерпеливым карканьем.

Дражко с упоением рубил, колол. Меч славно делал своё дело, кромсая врагов. Исход столкновения уже предрешён, теперь можно не думать о приказах, не следить за строем, но поддаться радости битвы.

Он спрыгнул с седла, чтобы лицом к лицу сходиться с теми, кого убивает. Удо приземлился рядом, не желая отпускать воеводу далеко, а за ним потянулись и другие. Сражаться на своих двоих было привычнее.

Охотники продолжали осыпать стрелами, но вниз по холму устремился Большак, без труда отличавший ловушки от твёрдой земли.

Осколки лютичей собрались в крохотный тающий строй вокруг Всеслава.

— Руянский ублюдок! — закричал Чернь, заметив Дражко. — Сразись, как подобает м!..

Он упал с древком в глазу, так и не успев бросить вызов.

— Трус! — подхватил Всеслав, отчаявшись. — Сын собаки, иди сюда и бейся, как подобает мужу!

— Дражко… — Удо заранее хотел остановить его, но не понадобилось:

— Плечом к плечу, — махнул воевода. — Нападаем вместе.

Здоровяк с облегчением выдохнул, довольно ухмыльнулся и поставил щит внахлёст.

— Только… — прошептал Дражко, — оставьте этого выродка мне.

Честной схватки не было. Лютичей расстреливали с тыла, рубили, кололи. Большак и вовсе разошёлся, будто сам Велес вселился в него и направлял топор, сокрушая черепа. Дражко сошёлся-таки с Всеславом. Тесная, яростная схватка не могла продлиться долго, воевода лютичей держался стойко, но неизбежно уступал. Дражко толкнул щитом, замахнулся в открытое плечо.

И клинок сломался о подставленный меч. Осколки лопнувшего лезвия разлетелись в стороны, часть угодила в стоящего рядом лютича, ещё одна полоснула Дражко по брови и резанула щёку. Кровь хлынула в глаза, за пеленой послышался рёв Всеслава, за ним — звон стали о сталь. Это Удо перехватил удар. Сбыслав завершил дело, вонзив острие в пах ублюдку. Разобраться с остальными не составило труда.

Всё закончилось. Склон холма усеяли трупы лютичей, древки стрел торчали оперёнными колосьями. Раненых добивали селяне — дружина могла угодить в оставшиеся волчьи ямы.

Дражко наскоро перевязали.

— Надобно Ясону показаться, — беспокоился Удо.

— Полно тебе, друг. — Дражко хотел улыбнуться, но шикнул от боли в щеке. — И спасибо.

Здоровяк лишь похлопал по плечу.

— Пора возвращаться к крепости.

━─━────༺༻────━─━

Створки жалобно стонали от ударов тарана. Задвижная балка изошлась трещинами, подпорки обещали вот-вот лопнуть. Збигнев собрал дружину у входа, оставив на стенах меньше людей, потому как Людольф и Стиг бросили лестницы, решив прорываться через ворота.

Воины устали, истекали кровью. Саксы и даны сменяли друг друга, но стариградцам приходилось сражаться от начала до конца.

— Где отец… — сквозь зубы прошипел Ариберт.

Не верилось, что их действительно ждёт смерть. Мстивой должен был успеть. Должен был бросить всё и ринуться на помощь.

Но ворота вот-вот не выдержат, враг хлынет внутрь, а княжеского войска до сих пор нет.

Живко наблюдал за ними у сторожки. Видел, как на мосту десятники подгоняют отряд, чтобы тяжёлое бревно с железной оковкой на конце несли слаженно, чтобы щиты держали выше, не давая редким лучникам, пращникам сбивать их в ров.

Сам не зная почему, мальчишка вспомнил погибших друзей. Стойко, Пятка, Заяц… Они будто взывали к нему, просили оглянуться. И он оглянулся.

И замер.

А затем с трудом встал. Рёбра ныли, отдавали резью, мешая дышать, однако молчать он не мог и закричал:

— Паруса! Кхрг!… — грудь свело, и Живко скрючился, едва не потеряв сознание, но стариградцы услышали его, а затем обратили внимание на озеро.

Стражники с волнением вглядывались в полоску дальнего берега, пытаясь рассмотреть происходящее. После недолгого затишья, во время которого даже таран перестал бить по воротам, один из них воскликнул:

— Корабли! Много кораблей!

━─━────༺༻────━─━

Дражко выскочил из леса, направил кобылу в галоп между опустевших лагерей. Враг столпился у ворот, грохот разлетался по округе тяжёлым эхом.

Быстрее, быстрее! Он должен успеть! Дражко и сам не понимал, чем может помочь теперь, но подгонял лошадь всё сильнее. Левый глаз закрывала повязка, правый дёргался от боли. Уши застилал ветер, но сквозь свист донёсся оклик Удо:

— Дражко, стой! Стой, говорю! Смотри, за причалами!

Поднимая крылья вёсельных рядов, вспенивая речные волны, спешили десятки боевых ладей.

На парусах колыхался медвежий оскал.

________________________________

Дорогие читатели! Вторая часть книги завершена. Третья, скорее всего, стартует в понедельник (06.11.2023).

Буду благодарен за отзывы и комментарии.