Волны словно кенгуру. Повести о далеких плаваниях

МЫ — ТОВАРИЩИ!

Экскурсии шли за экскурсиями, чиновники бежали за чиновниками, и все искали капитана. Он встречался с самыми уважаемыми людьми. И чиновники, и грузчики, и экскурсанты провожали его с почтением: «О, кэптэн!»

Но скоро встречи капитану надоели. Он обмотал голову полотенцем — от жары, — кликнул Фёдора Михайловича, который усиленно занимался английским:

— Пошли отдохнём! Всё равно не сдашь экзамен. Старый уже… — А мне приказал: — Хватай ведро, краску, и пошли чернить борт: весь вытерся.

Я принёс катки, краску, чернь, и мы втроём стали у борта. В это самое время к вахтенному подошёл юркий чиновник в коротких штанишках, осмотрел судно и спросил:

— А где капитан?

— Вон капитан, — кивнул вахтенный в нашу сторону. Индиец засмеялся и вновь спросил:

— Капитан где?

— Да вон капитан! — рассердился вахтенный и показал на Ивана Савельича.

Индиец усмехнулся: капитан красит? Этого не может быть! Но присмотрелся внимательнее и, что-то насвистывая, направился к нам.

Иван Савельич продолжал быстро закатывать чернью борт. Чиновник посмотрел и удивлённо сказал:

— Кэптэн?

— Ну я. А что? — откликнулся Иван Савельич.

— А зачем капитан красит? — спросил чиновник.

Иван Савельич повернул к нему голову, не опуская катка:

— То есть как зачем? Я на пароходе плаваю? Индиец кивнул.

— Так я хочу плавать на чистом пароходе.

— Пусть это делают матросы, — сказал чиновник. — У нас господа не красили.

Вокруг собралась толпа. Колыхались белые платья, цветные сари, притопывали на горячем причале босые ноги. Люди прислушивались к разговору.

Капитан приготовился что-то ответить и вдруг замер: оттуда, где стоял Фёдор Михайлович, прозвучало на чистом английском языке:

— А мы не господа. Мы — товарищи!

Иван Савельич дёрнул головой от неожиданности, посмотрел на помощника и весело сказал:

— Вот это да! Вот это ответ! Ради такого ответа стоило учиться! Хоть всю жизнь! Тут и я пятёрку поставлю!

Фёдор Михайлович улыбнулся, а я подумал: «Ещё история для книги, которую напишет капитан».

Чиновник всё не уходил. Он сел на кнехт, положил ногу на ногу и снова сказал:

— Начальнику работать не надо.

— Вот как? — удивился Иван Савельич. — А если ты станешь начальником, неужели не будешь работать?

— Конечно, нет!

— А есть будешь? — спросил капитан.

Чиновник оглянулся: все смотрели на него с явной усмешкой, и он быстро пошел к пакгаузу.

— Ишь выучился! — сказал Иван Савельич.

Теперь все смотрели, как он красиво и ладно работает. Борт блестел, и в нём отражались и коричневые грузчики в юбках, и вся толпа, и сам Иван Савельич, который весело водил катком.

Я тоже отражался рядом с ним и видел, как уважительно качают головами индийцы, глядя на него: вот это капитан! У такого любой матрос может учиться.

А капитан поглядывал на Фёдора Михайловича и приговаривал:

— Ну удивил! Вот это помощник!