Волны словно кенгуру. Повести о далеких плаваниях

ПАЛЬМА

По океану пошла зыбь, нас начало качать. Похолодало. Летучие рыбы больше не попадались.

Ночью, выйдя на палубу, посмотрел я в небо и вижу: появились уже наши звёзды. Я вернулся в каюту, закрыл иллюминатор и лёг.

Лежу, и не спится мне что-то, всё о доме вспоминаю. Вдруг слышу шурх-шурх, что-то шуршит под головой. Что бы это такое? Крыс и мышей у нас нет. Наверное, показалось. Подумал я так и уснул.

А ночью меня что-то по лицу защекотало. Проснулся. Го лова с подушки сползла. Действительно, что-то щекочет и шелестит. Встал я и включил свет. Тут Рослый вскочил и зажмурился.

— Ты что это?

Я отшвырнул подушку, а из-за койки выглядывает острый зелёный листочек. Заглянул я под койку, а там прямо из кокосового ореха пальмочка растёт! Выбросила в тепле два стебелька и лезет вверх. Достал я её аккуратно, чтоб не повредить, положил на ладонь, смотрю — настоящая пальма! Покачал я орех возле уха, а внутри уже не булькает. Всё паль-мочка выпила, молоком вспоилась.

— Видишь, — говорю я Рослому, — хорошо, что не съели орех. Пальму бы съели!

Рослый спрыгнул с койки, взял в руки пальму, поставил её аккуратно на стол.

— Вот и Куба плывёт с нами. Только Педро не хватает. Вспомнили мы про Педро, до утра проговорили. Утром я ушёл на вахту, а Рослый остался — ему вахтить в полдень. Сыро было, туман. Продрог я после тропической жары. Вернулся к себе в каюту — и скорей к пальмочке. Смотрю, а под ней стоят пластилиновые барбудо, Педро и маленький Хуанито с мячом в руке. И машут мне на прощание.