Воплощение снов

Глава XVII

Ехать, несмотря на обещание Азата, оказалось порядком. Едва ли не полчаса тройка товарищей тряслась в закрытом возке, но на все расспросы Нейла его сосед только загадочно отмалчивался — и лишь тогда, когда экипаж остановился, когда они вдвоем вынесли из него павшего в неравной битве с зеленым змием Зигги, когда прошли через распахнутые ворота, через темный пустынный двор, мимо коновязи, где дремали оседланные лошади, когда вошли наконец в полупустую, скудно освещенную залу, уселись за столик в углу, за ширмой, и скинули плащи, Азат приоткрыл изнывающему от нетерпения другу завесу тайны.

— Я ведь не слепой, — негромко сказал он, устроив мирно сопящего в две дырочки Зигги на лавке напротив и подложив ему под голову собственный плащ. — Я же понимаю, Нейл, отчего ты с Рексфордом по веселым домам не ходишь…

Адепт эль Хаарт насторожился. О Сандре и том, что случилось тогда, в библиотеке, сосед знать не мог. Однако неприкрытое сочувствие, написанное на его лице, обеспокоило Нейла не на шутку.

— Понимаешь? — после паузы переспросил он. Адепт ан Нахир печально кивнул:

— Конечно. Боишься, верно?

Нейл неопределенно хмыкнул.

— Боишься, — ответил за него Азат. — И не того, что оплошаешь с непривычки да товарищи засмеют, а другого. Силы своей. И не спорь, я же вижу! Думаешь, ты один такой? И мне страшно было когда-то, даже несмотря на амулет, аж коленки тряслись. Понимал, что пустое, а толку? И хочется, и колется. Если б не дядя, так до сих пор, наверное, сомневался бы…

Нейл шевельнулся на лавке.

— Дядя?..

Сосед улыбнулся.

— У вас в Геоне, конечно, другие порядки, но в Алмаре мало кто всю жизнь с одной женой живет. У дяди моего их четыре. А любимая одна. Остальным, разве что кроме старшей, на внимание мужа особо рассчитывать не приходится — живут на своей половине, кроме слуг да рабов годами никого не видят. А ведь не старухи совсем, и собой недурны, любви-то хочется!

Адепт эль Хаарт, поняв, куда клонит товарищ, крякнул. Азат кивнул:

— Вот-вот. Но не это главное, — он понизил голос. — Главное — все жены моего дяди, как он и как я, отмечены даром. А маг магу силой своей никак навредить не может! Так что всё устроилось к общему удовольствию.

Он умолк, с ностальгической улыбкой прикрыв глаза — верно, было что вспомнить. Нейл с усмешкой качнул головой:

— Тебе повезло. Но даже если б у меня и был такой понимающий дядя…

— А зачем он тебе? — многозначительно приподнял брови Азат. — Можно подумать, скучающих жен вокруг мало! Иную девушку выдадут замуж, мнения ее не спросив, то за отцовского друг-компаньона, то просто за денежный мешок, то за титул — она, может, и рада была бы стать нелюбимой женой, да где там? А деться ей некуда, вот терпеть и приходится. Но некоторые, те, что посмелей, выход нашли… Это же Бар-Шабба! Здесь каждый второй — маг, такой же, как эти несчастные, а если вспомнить толпу голодных адептов, большинству из которых веселые дома не по карману…

Нейл почувствовал, что краснеет.

— Я понял, — буркнул он, не дожидаясь продолжения. — И это все, конечно, прекрасно, но я не уверен, что готов наставить кому-то рога. Оно, знаешь ли, бывает чревато.

— Да брось! — посмеиваясь, отмахнулся от него Азат. — Место проверенное, да и «таинственным незнакомкам», что сюда приезжают в закрытых экипажах после заката, неприятности не нужны. А то, что нужно, решит твою проблему — уж мне-то можешь поверить! На юную красавицу, понятно, рассчитывать не стоит, не «Золотая хризантема», все-таки, но… Какая, в сущности, разница? Не крокодил престарелый и ладно. Зато ни одной из них ты при всем желании не навредишь, а это дорогого стоит.

Адепт эль Хаарт молчал. С одной стороны, предложение было заманчивое. Но с другой — получить вместе с «котом в мешке» еще и неприятности на свою голову, если чей-нибудь обманутый муж вдруг прозреет?.. Так себе перспектива.

— Не знаю, Азат, — наконец сказал Нейл. — По-моему, веселый дом был бы проще.

«И безопаснее», — про себя закончил он, поднимая голову. Адепт ан Нахир, против его ожиданий, ни обижаться, ни уговаривать не стал. Только пожал плечами и махнул рукой подавальщику.

— Понимаю, — отозвался он. — Жаль, конечно, что подарок не пришелся ко двору, я уже и договорился… Ну да ладно! Выпьем лимонной воды, Зигги в чувство приведем — и откланяемся. А то как бы Райан нас троих с носом не оставил, после «Парчи»-то! Уж так его разобрало, едва не дымясь унесся!

Он рассмеялся. Помятый зевающий подавальщик принес кувшин, Азат разлил фруктовую воду по кружкам и поднял свою:

— За тебя!

Нейл улыбнулся в ответ.

Они пили лимонную воду — пряную, чуть с горчинкой, добродушно посмеивались над свернувшимся калачиком Зигмундом и вспоминали события почти прошедшего вечера, предвкушая дары надвигающейся ночи. «Трилистник», «Парча» с ее удивительным представлением…

— В жизни ничего подобного не видел, — мечтательно обронил Нейл. Азат кивнул:

— Та же история. А ведь у нас в Тигрише чего только нет! Со всего света диковинки везут…

Он тихонько вздохнул. Нейл, подперев голову рукой, согласно кивнул. Сын первого алхимика Геона в Алмаре никогда не бывал, но наслышан был о ней немало — причем в основном как раз о Тигрише, ее столице, которую называли не иначе как шкатулкой чудес. И раз уж даже там такого не видели?.. Он вспомнил пленительные изгибы золотисто-смуглого тела в вихре алого шелка и прикрыл глаза. Нет, не женщина! Богиня! Разве может создание из плоти и крови быть столь совершенным?..

Воскресший в памяти танец заставил кровь бежать быстрее, даже без плаща стало жарко. Лимонная вода больше не освежала — где уж ей было справиться с тем, что сильнее огня? Адепт эль Хаарт выпрямился на жесткой лавке и протянул руку к кувшину. Там оставалось всего ничего, а в горле совсем пересохло.

— Еще заказать? — спросил Азат.

— Давай, — согласился Нейл. — И поедем…

Сосед с готовностью кивнул, поискал глазами подавальщика и встал:

— Проще самому к стойке сходить… Заодно насчет экипажа справлюсь.

Он отошел, а Нейл, одним глотком прикончив остатки фруктовой воды прямо из кувшина, рассеянно оглядел залу. Темновато, грязновато, зато народу немного, есть чем дышать — в том же «Трилистнике» они уже спеклись бы ко всем демонам. Однако, как же пить хочется!

Он скользнул взглядом по причмокивающему во сне Зигги, раздумывая, будить его или нет, и отвлекся на скрип открывающейся двери. В трактир вошли двое — невысокая, закутанная с ног до головы в плащ женщина (из-под полы плаща у самого пола выглядывал край синего бархатного подола) и ее спутник — плечистый хмурый детина угрожающего вида. «Наверное, охрана», — подумал Нейл. Женщина, пряча лицо под низко надвинутым капюшоном, скользнула мимо ширмы к лестнице на второй этаж и растворилась в темноте, оставив после себя тонкий, едва уловимый аромат жасмина. Интересно, кто это? Уж не одна ли из тех отчаянных жен?

Вернулся Азат. Поставил на стол второй кувшин и, плюхнувшись на лавку рядом с Нейлом, пихнул его локтем в бок:

— Видел? Только что вошла?

— Ну, плащ точно видел…

— А будь ты посмелее — и то, что под плащом, разглядел бы во всех подробностях. Я ведь насчет тебя с ней и договаривался. Ну, не лично, понятно, через верную горничную, да уже не суть… Давай, еще по кружечке и будим нашего соню. Экипаж обещали скоро.

Он разлил лимонную воду по кружкам. Жажду питье не утоляло, но Нейл прикончил все до капли. И, поколебавшись, спросил:

— А кто она, Азат?

— Госпожа Жасмин? Жена одного мелкого ювелира. Прехорошенькая! В жизни ей ее тридцать не дашь.

— Тридцать? — вырвалось у Нейла. Товарищ скосил глаза на его разочарованное лицо и снисходительно фыркнул:

— Много ты понимаешь. Это же лучший возраст! И опыт, и огонь, и тело еще в самом соку… Эй, эй, мне-то оставь! Знал бы, так два кувшина взял, и куда в тебя столько лезет?

— Жарко, — промычал адепт эль Хаарт, поверх кружки глядя на тонущую во мраке лестницу. Госпожа Жасмин? Имя, конечно, у нее другое. Но духи приятные. И если она действительно так хороша собой, как говорит Азат… «А даже если он и приукрасил слегка — какая разница! Зря мы сюда битый час тащились, что ли? — внезапно подумал Нейл. — И разве от «Хризантемы» я не того же самого хотел?»

Адепт эль Хаарт решительно вернул пустую кружку на стол. Да гори оно все синим пламенем! Мужчина он в конце концов или нет?!

— Знаешь, Азат, — поднимаясь, сказал он, — наверное, я передумал. Раз уж ты договорился и она здесь… Куда идти?

Алмарец одобрительно хмыкнул.

— Второй этаж, — пряча улыбку, ответил он. — Комната в конце коридора — да там у двери фонарь должен гореть, не перепутаешь. А мы тут подождем. Удачи!

Нейл кивнул в ответ и направился к лестнице.

Длинный узкий коридор второго этажа был темен, только несколько тусклых масляных фонарей слегка разбавляли мрак. Один висел на крюке у лестницы, два других — далеко впереди, у последней и предпоследней двери. Нейл, добравшись до них, нажал на ближайшую ручку, понял, что дверь заперта изнутри и взялся за вторую. Та легко поддалась. Значит, здесь.

Он шагнул через порог — ноздрей коснулся знакомый аромат жасмина — и огляделся. Комнату предваряли крошечная передняя с грубо сколоченной вешалкой на стене, где одиноко висел черный плащ с капюшоном, и тканая занавесь. Нейл сделал еще шаг вперед, дверь за его спиной с тихим хлопком закрылась, плотные складки занавеси на миг разошлись, прочертив по дощатому полу неровную полосу дрожащего красно-оранжевого света, и до ушей адепта эль Хаарта долетел негромкий женский голос:

— Кто здесь?

— Я от Азата, — призвав на помощь все свое мужество, отозвался Нейл. — Вас должны были предупредить…

— От кого? А, неважно… Входите!

Нейл, помедлив секунду, подчинился. В маленькой комнатушке было тепло и темно — ни свечей, ни потолочных ламп, лишь пламя камина освещало плотно задернутые оконные портьеры, вытертый ковер и кровать под тяжелым плюшевым балдахином, у изножья которой прямо на пол было небрежно сброшено синее бархатное платье.

— Я здесь, — услышал Нейл все тот же голос. В нем явственно сквозило нетерпение. — Ну же! Раздевайся и иди ко мне, я и так слишком долго жду…

Из-под балдахина раздался шорох и тихий томный вздох. Нейл взглянул на алое пламя в камине, вспомнил огненное кольцо вокруг сцены, манящую улыбку танцовщицы — и торопливо стянул через голову балахон. Нетерпение таинственной госпожи Жасмин передалось и ему. За балахоном на ковер полетели штаны и нижняя рубаха, складки плюша над кроватью призывно колыхнулись, и Нейла окутала мягкая, пахнущая жасмином темнота. Свет от камина сюда не проникал, но едва молодой человек успел мысленно подосадовать на это, как у самого его уха вновь раздался тихий протяжный вздох, а шею обвили гибкие женские руки.

— Ну же, — с мягкой хрипотцой прошептала незнакомка, прижимаясь к нему, — обними меня, милый… Или я тебе не нравлюсь?

Одежды на ней не было. А горячее, упругое тело не понравиться могло разве что мертвому. Кровь бросилась Нейлу в голову, руки сами сомкнулись вокруг тонкой талии, в кожу на груди впились острые грани чужого амулета. Женщина прижалась губами к его губам и опрокинулась на спину, увлекая его за собой. «И стоило так долго с этим тянуть?», — промелькнула в его голове последняя связная мысль, промелькнула и исчезла. Всё исчезло, и страхи, и неуверенность, и как будто бы даже он сам — осталось только это гладкое, льнущее к нему тело, шум в ушах, скользящие по его плечам узкие ладони, чуть дрожащие пальцы, касающиеся его затылка… Что-то тихонько звякнуло над правым ухом, мягко скользнуло по щеке, ручейком скатилось вниз по груди Нейла — и мрак вокруг вдруг замерцал, заискрился холодным металлом, но не острой жалящей сталью, а желанной прохладой горного родника. Жажда, казалось бы отступившая, вновь накатилась волной, ослепила, оглушила, закружила в водовороте, затягивая все глубже и глубже — туда, где с каждой секундой все ярче вспыхивали тонкие нити темного серебра. Они прошивали его насквозь, словно он был лишен плоти и крови, и каждое новое прикосновение, обжигая, дарило ни с чем не сравнимое наслаждение…

Над головой с глухим треском вспыхнула молния, и едва слышный стон, похожий за тихий вздох ветра, колыхнул черные волны. Серебряная паутина начала меркнуть. Задыхающийся Нейл, на миг вынырнув на поверхность реальности, жадно вдохнул спертый, пропахший дымом и пылью воздух, поперхнулся, закашлялся, приподнялся на локтях — и очнулся.

Женщина под ним лежала неподвижно, нелепо раскинув руки и ноги как тряпичная кукла, скрюченными пальцами вцепившись в край оборванного балдахина. Глаза ее были закрыты, лицо, запрокинутое кверху, даже в свете огня казалось мертвенно-белым, а полные губы, почти утратившие свой цвет, неровно вздрагивали, будто она пыталась закричать и не могла. Тонкая цепочка, захлестнувшая ее шею, тускло блеснула в свете огня. Нейл, растерянный, сбитый с толку, выпрямился, машинально потянулся к своему амулету и опустил руку, не донеся ее до груди. Госпожа Жасмин — или как там ее звали на самом деле — не была магом. На шее у нее болталась обычная дешевая безделушка. А его собственный амулет исчез.

Прозрение было ярким как вспышка. Нейл отшатнулся от распростертого на кровати тела, усилием воли срывая с него пульсирующую сеть силовых нитей. Спрыгнул на пол, не глядя сгреб одной рукой лежащий поверх синего платья балахон и метнулся к двери. Нет времени искать амулет, несчастная едва дышит, еще немного, хоть полминуты рядом с ним — и ей конец. Бежать! Куда угодно, только как можно дальше!.. Босиком, путаясь в полах наспех наброшенного прямо на голое тело балахона, Нейл в три прыжка преодолел расстояние от кровати до порога, рванул на себя дверь и только чудом не врезался лбом в грудь вдруг выросшего перед ним человека.

— Ну, ну, куда? — лениво осведомился тот, поднимая над головой масляный фонарь, и адепт эль Хаарт узнал давешнего охранника госпожи Жасмин.

— Выпусти меня! — Нейл, затравленно обернувшись, снова дернулся было вперед, но детина с непонятной усмешкой качнул головой. — Уйди с дороги! Ты не понимаешь!..

— Чего ж не понимаю? Не дурак, — подал голос охранник. — Да не голоси, ну случается, уладим… Посиди там пока, ей-то уж без разницы…

Ни удивленным, ни обеспокоенным детина не выглядел. Он вытянул вперед свободную руку, очевидно, намереваясь втолкнуть адепта обратно в комнату, но раскрытая ладонь нашла только воздух: Нейл, легко уйдя в сторону, поднырнул у него под локтем, перехватил за запястье и рывком дернул на себя. Охранник, невнятно ругнувшись, покачнулся, едва не выронил фонарь — а в следующее мгновение упругая холодная волна ударила его в грудь, лишив возможности видеть и дышать. Безуспешно хватая воздух разинутым ртом, детина рухнул на колени. И уже упершись лицом в заплеванный пол, услышал над ухом:

— Так, говоришь, без разницы ей?.. А ты откуда знаешь?

— Бхе… псти… — с трудом вытолкнул из окаменевшей глотки бугай, силясь встать, но в спину ему уперлось колено, а все тот же голос, дрожащий от ярости, повторил:

— Без разницы? Так же, как тебе сейчас?..

Охранник, почувствовав, как начинает стремительно леденеть тело, дернулся и придушенно взвыл. Насколько мог, приподнял над полом голову, силясь что-то сказать одеревеневшим от страха языком, но не вышло: проклятый юнец был без амулета, а он сам, на свою беду, не имел ни капли дара.

Дверь напротив беззвучно распахнулась.

— Грэм, какого… Нейл? Что ты делаешь?!

Адепт эль Хаарт вскинул голову. Сквозь мутную красноватую пелену он увидел вытянувшееся лицо своего соседа по комнате. Азат был один, без Зигги. Здесь, хотя обещал ждать внизу… Нейл почувствовал, как сами собой сжимаются кулаки.

— Значит, маг… — пробормотал он. — Которому я не смогу навредить?..

— Нейл, дружище, о чем ты? — широко раскрыв глаза, попятился адепт ан Нахир. — Приди в себя! Что случилось?

Он растерянно улыбался, словно не понимая, за какие грехи на него вдруг так ополчились, но короткий быстрый взгляд, брошенный на поверженного охранника и то, что промелькнуло в нем на какую-то долю секунды, не оставили никаких сомнений. Нейл побагровел.

— Сволочь! — выдохнул он, выбрасывая вперед руку. Азат увернулся от «морской волны», но от прыгнувшего следом взбешенного соседа уйти не успел. Полетел на пол, ударился затылком о стену и прохрипел:

— Грэм!..

Адепт эль Хаарт с кривой улыбкой покачал головой — и едва успел размахнуться, как что-то с силой обрушилось сверху уже на него самого. Последнее, что осталось у Нейла в памяти — искаженное страхом лицо бывшего товарища, глядящего куда-то ему за спину, и знакомый голос, коротко и властно велевший по-алмарски:

— Всех троих — внутрь. Связать, рты заткнуть. И найдите мне его амулет…

Сознание возвращалось медленно и не самым приятным образом. Болела голова, во рту стоял привкус кисловатой горечи, а перед глазами было черным-черно. Нейл пошевелился — затылок заныл сильнее — и несколько раз с усилием моргнул. Темнота не рассеялась. Да не ослеп ли он, часом?

Подавив нарастающую панику, адепт эль Хаарт моргнул еще раз и постарался расслабиться. Так и голова болела гораздо меньше, а главное — глаза потихоньку привыкали к темноте. Нет, он не ослеп: постепенно из неподвижного мрака начали выступать очертания какой-то мебели, а справа на стене в виде ровного сероватого квадрата обнаружилось плотно занавешенное окно. «Слава Танору, — подумал Нейл. — Только где же я?»

Он медленно обвел взглядом темную комнату. Она была ему незнакома. Как он тут очутился? Сколько сейчас времени?.. Снова заныла голова и Нейл ткнулся затылком в пахнущую водорослями подушку. Как тихо. Да есть ли здесь еще кто-нибудь, кроме него?

Словно в ответ на этот невысказанный вопрос где-то внизу глухо хлопнула дверь. До подобравшегося на лежанке Нейла долетел чей-то возглас — слов адепт эль Хаарт не разобрал, но голос показался ему знакомым. Заскрипели то ли половицы, то ли ступени, кто-то торопливо прошел по коридору, и все вокруг вновь затихло. Выждав еще минуту, на всякий случай, адепт эль Хаарт осторожно сел и спустил ноги на пол. Ботинки, которые с него неизвестно кто и зачем снял, стояли тут же, у ножки кровати, но надевать их Нейл не стал. Побоялся наделать шума.

Оставив свое жесткое ложе, он скользнул к окну и осторожно отогнул край занавеси, но увиденное ситуации не прояснило — за мутным, пыльным стеклом в свете одинокой луны едва можно было рассмотреть кусочек заваленного хламом двора и покосившуюся изгородь. Дальше все тонуло во мраке. Нейл отпустил занавеску и обернулся к двери, в щель под которой пробивался тусклый свет. Вероятно, ответы на все вопросы придется искать там… Только бы чего другого на свою беду не найти, с сомнением подумал адепт эль Хаарт, однако, поколебавшись, все же двинулся к выходу. У самой двери остановился, еще раз настороженно прислушался — тишина. «Ну, была не была», — подумал он, опуская ладонь на холодную ручку. Та поддалась легко. Даже как-то слишком легко, запоздало понял Нейл, отшатываясь назад, но скрыться в спасительной темноте уже не успел: дверь распахнулась без всяких усилий с его стороны.

— Ты?..

Стоящий на пороге Зигмунд де Шелоу шагнул через порог:

— Нейл! Очнулся, наконец!

Тот не ответил. Товарищ поднял повыше свечу в жестяном подсвечнике, что принес с собой, и удивленно моргнул:

— А ты что босиком? Тут не пол, а сплошная труха, еще заноз насажаешь! Вон же ботинки… Как твоя голова?

Нейл, глядя на друга, чье добродушное лицо выражало одну лишь заботливую обеспокоенность, вдруг нахмурился. Зигги вел себя как всегда, но это-то и было странно — очевидно, адепта де Шелоу не смущал ни чужой дом, в котором они оба непонятно как оказались, ни глубокая ночь. К тому же, Зигги был трезв как стекло, будто не прикасался к вину минимум неделю, а ведь какой-нибудь час назад он еле стоял на ногах!

Рука адепта эль Хаарта привычным движением потянулась к амулету, но вместо него пальцы сжали воздух. Цепи на месте не было.

— Что… — начал было Нейл, собираясь спросить, какого демона здесь происходит и кто снял с него амулет, но вдруг замолк, беззвучно хватая ртом воздух. Зигмунд де Шелоу, глядя в его побледневшее лицо, встревоженно подался вперед:

— Нейл?

Вместо ответа адепт эль Хаарт издал какой-то сдавленный хрип и сжал кулаки. «Вспомнил», — понял Зигмунд. Не глядя, поставил подсвечник на угол рассохшегося комода, шагнул к другу и с неожиданной силой стиснул обеими руками его плечи.

— Тихо, — проговорил он. — Уже всё. Всё в порядке, слышишь? Амулет твой у меня, вот, держи!

Он сунул руку в карман балахона и, вынув обещанное, вложил его в ладонь Нейла. Однако тот не обратил на это никакого внимания.

— Где? — прохрипел он, поднимая голову. Взгляд его на мгновение стал осмысленным, плечи угрожающе напряглись. — Где…

Зигмунд понял, кого товарищ имел в виду.

— Тоже здесь, — оглянувшись в сторону двери, отозвался он. И, не ослабляя хватки, добавил:- Внизу, в подвале, с Райаном. Тихо, тихо… Он уже никуда не уйдет.

Нейл, тяжело дыша, смежил веки. Голова закружилась. Зигмунд, словно почувствовав это, еще сильнее стиснул плечи друга.

— Тебе бы присесть, — сочувственно сказал он. — Пойдем, я помогу…

Дверная притолока тихо скрипнула.

— Насидится еще, — произнес от порога тот самый голос, что совсем недавно отдавал приказы в темном коридоре безымянного трактира. Нейл открыл глаза. Привалившийся плечом к косяку Фаиз ан Фарайя, в короткой черной куртке и узких кожаных штанах вместо привычного балахона адепта, оценил выражение его бледного лица и весело хмыкнул:- А на голову ты все-таки слабоват, эль Хаарт. Причем во всех смыслах.

— Фаиз! — осуждающе пролепетал де Шелоу, бросив на Нейла извиняющийся взгляд. Губы алмарца изогнулись в холодной усмешке:

— Ты-то уж молчал бы. Пока вы копались, что сонные мухи в навозе, нас всех едва не накрыли. Да отпусти ты его, не свалится! Череп у этого дурня крепкий, хоть в чем-то свезло лопуху доверчивому.

Нейл снова сжал кулаки.

— Так это ты меня…

— По затылку приголубил? — закончил за него Фаиз и пожал плечами. — Я. Можешь не благодарить. Пить хочешь?

— Нет.

— Хорошо, значит, отпускает…

— Что отпускает?

— Молочная роса, конечно. Этот крысеныш тебе в лимонную воду конскую дозу вбухал, а ты и рад стараться — почти кувшин высосал, не поморщился! И неужели нигде не ёкнуло — роса же горькая, как желчь!..

Нейл молча скрипнул зубами. Лимонная вода, что им подали в безымянном трактире, и вправду горчила, но он не придал этому значения. И на непонятно откуда взявшуюся неутолимую жажду внимания не обратил, и возбуждение, разгоревшееся от одного лишь упоминания о «Парче», в расчет не принял… «Прав Фаиз, — мрачно подумал он. — С головой у меня беда».

— Ну, ладно, — услышал он голос алмарца. — Хватит болтовни. Надевай амулет, эль Хаарт, и пойдем.

Он отлип от косяка. Нейл, не двигаясь с места, сощурился:

— Куда? Зачем?

Ан Фарайя расхохотался, и его смех гулким эхом разнесся по тихому дому.

— Об этом не меня надо было спрашивать, — обронил он, — а дружка своего. И не здесь, а в том притоне, куда он тебя, барана, притащил. Пойдем, говорю! Покажу кое-что, тебе интересно будет… Де Шелоу, они там внизу еще не закончили?

Зигги, опуская руки, молча покачал головой. Фаиз задумчиво шевельнул бровью и взял с комода подсвечник.

— Однако, — пробормотал он. — Стойкий же, гнида… Эль Хаарт, не спи!

Он раздраженно мазнул взглядом по неподвижной фигуре посреди комнаты и вышел. Нейл сжал в ладони свой амулет. Потом посмотрел на Зигмунда, на занавешенное окно, на распахнутую дверь — и, сунув голову в петлю цепочки, вышел вслед за алмарцем.

Дом был заброшенный, нежилой. Пол под ногами не проваливался только каким-то чудом, крыша во многих местах прохудилась, ситцевые обои на стенах давно выцвели, кое-где свисая клоками, а то и вовсе сгнив от сырости. Пахло пылью и плесенью. От лестницы на второй этаж остался только черный хребет перил — похоже, здесь успел похозяйничать еще и огонь. В темных углах попискивали крысы. Однако даже в этом печальном запустении смутно угадывалось присутствие человека: не скрипели заботливо смазанные дверные петли, кое-где в стенах поблескивали фонарные крюки без всяких признаков ржавчины, а снизу, должно быть, из того самого подвала, тянуло теплом.

Ан Фарайя, не оглядываясь на плетущегося позади Нейла, миновал усыпанный обломками мебели неосвещенный холл, свернул в левое ответвление коридора и через пару десятков шагов остановился у запертой снаружи на засов неприметной двери.

— Ну, что? — спросил он по-алмарски, и адепт эль Хаарт споткнулся — из мрака слева от двери неслышно, даже не потревожив воздух, возник чей-то темный силуэт.

— Все так же, — склонив голову, прошелестел он. Фаиз кивнул, поднимая подсвечник повыше, и поманил к себе своего спутника. Темный страж вновь растворился в густой тени.

— Амулет надел? — спросил ан Фарайя, скользнув по Нейлу пристрастным взглядом. И удовлетворенно хмыкнул. — Молодец. Иди за мной. Только на этот раз постарайся все-таки удержать себя в штанах…

Нейл ничего не понял, но кивнул. Беззвучно поднялся и опустился засов, дверь подалась вперед.

Это была крохотная каморка без окон — должно быть, когда-то служившая чуланом или кладовой при кухне. Справа от входа жались друг к другу полки деревянного стеллажа, заваленные всяким хламом, слева к самой стене была притиснута наспех сколоченная узкая койка. В отличие от той, что досталась адепту эль Хаарту, на этой не было ни матраса, ни подушки, только грязное лоскутное одеяло, едва прикрывающее голые доски. Поверх одеяла на боку лежала женщина. Без одежды, с закрытыми глазами… Та самая!

Нейл, осознав, кого видит перед собой, вздрогнул. Попятился было, но в спину ему уперлась твердая рука, а спокойный голос Фаиза велел:

— Не трясись. Под амулетом же. Хотя в целом тот бык из трактира был прав, ей действительно давно без разницы.

— Она… — начал Нейл и умолк, не найдя в себе сил закончить.

— Труп, — равнодушно отозвался ан Фарайя. — Пусть пока дышащий и даже способный раздвигать ноги. Кем там тебе ее представили, чьей-то неверной женой?

— Ювелира, — пробормотал Нейл. Фаиз издевательски хохотнул. — А кто она на самом деле? Ты знаешь?

— Обычная дешевая потаскуха. Хотя когда-то, подозреваю, стоила немало… Забудь ты об этом. Лучше подойди поближе, там есть на что взглянуть!

Адепт эль Хаарт, поколебавшись, сделал шаг вперед и присел перед койкой на корточки. Он все еще не понимал, что происходит, зачем его сюда привели и чего от него добивается ан Фарайя, но что-то в голосе Фаиза не позволило ему просто развернуться и уйти…

— Ну, смелее! — поторопил алмарец. — Она тебя не укусит.

Нейл не ответил. Протянул руку, коснулся шеи женщины и покачал головой: дыхание ее было слабым, редким, а кожа бледной и наощупь едва теплой. Похоже, о «трупе» Фаиз говорил чистую правду. Адепт эль Хаарт поднялся и перевернул безвольное тело на спину. Теперь, при свете, он мог рассмотреть его хорошенько.

Нет, «госпоже Жасмин» определенно еще не было тридцати, Азат и здесь кривил душой, но выглядела она на все сорок. Не оттого, что была при смерти — разгульная жизнь наложила на нее свой тяжелый отпечаток. Одутловатое лицо, синяки под глазами, нечистая кожа, порядком отвисшая грудь и стертые колени — да, в темноте распаленная фантазия рисовала ему совсем иную картину! Нейл, не испытывая уже никакого возбуждения, окинул женщину долгим взглядом. Потом убрал с ее щеки прядь спутанных темных волос, склонился к самому лицу и нахмурился.

— Свечу, — отрывисто сказал он. Фаиз молча исполнил просьбу, шагнув вперед и встав у него за спиной. Нейл вновь провел ладонью по шее женщины, разогнул скрюченные руки, осмотрел их от сгиба локтя до самых кончиков обломанных ногтей, проделал те же манипуляции с ногами и, тихо зашипев, взял ее за подбородок. Надавил на основание нижней челюсти, заставив открыться рот, обнажил зубы, скривился, быстро оттянул пальцами нижние веки, верхние…

— Просто наглядная иллюстрация, а? — хмыкнул у него над головой Фаиз, только почему-то без обычной своей издевки. — Шлюха оказалась на редкость крепкая — кто-нибудь понежнее давно бы уже загнулся.

Нейл, не глядя ни на него, ни на женщину, выпрямился и присел на краешек койки. Еще раз перебрал в памяти все, что увидел, мысленно сверяя со строчками отцовского письма: красные жабьи пятна на шее, вспухшие лимфоузлы и сетка лиловых вен, твердых, как камень, крошащиеся желто-бурые ногти, расширенные до предела, не реагирующие на свет зрачки, желтоватые глазные яблоки, все изъязвленные мелкими черными точками, бледные синеватые десны, порозовевшие у корней зубы, чернильный налет на языке… Несчастная была обречена задолго до него. «Удивительно, как она вообще меня выдержала, — подумал Нейл. — Организм почти полностью разрушен, и глубокий контакт в два счета довершил бы дело».

— Не понимаю! — вырвалось у него. — Почему она до сих пор живет?

— Так ведь ты был такой не первый, — пожал плечами Фаиз. И натолкнувшись в ответ на растерянный взгляд, пояснил:- Темное серебро, эль Хаарт. Не говори мне, что ты его не видел.

Нейл вспомнил призрачно вспыхивающие во мраке нити, то невыразимое наслаждение, почти на грани боли, что дарило прикосновение к ним, и весь передернулся. Ан Фарайя, заметив это, сощурил глаза.

— Точно, я и забыл, — после паузы обронил он. — Ты ведь еще не знаешь разницы… Не повезло тебе, святоша! Первый раз — и сразу на серебро нарваться?.. Теперь хоть самую умелую шлюху выбери, всё будет не то.

— Да что это вообще такое?! — не выдержал Нейл. Задумчиво-сочувственный тон Фаиза ему не понравился.

— Темное серебро?.. Да как сказать. В сущности, оно и есть жизнь — которую забирают силой, но учитывая способ… От простого прикосновения, видишь ли, не то удовольствие! — Фаиз насмешливо хмыкнул. — Ну да ты знаешь. Так что любителей хватает, даже с избытком, потому что спрос тут сильно превышает предложение. Конечно, темное серебро стоит дорого — только не каждая потаскуха согласится лечь под мага без амулета, а заставлять чревато, дело подсудное. Поэтому чаще всего рискуют одни и те же, — он кивнул в сторону «госпожи Жасмин». — И если позволяет здоровье, у них успевает выработаться определенная сопротивляемость магии. Что мы сейчас и имеем… Как думаешь, очнется еще?

— Нет, — пробормотал Нейл. — И вряд ли продержится дольше пары часов.

Фаиз без особого сожаления пожал плечами.

— Я так и предполагал. Ну да в любом случае от нее было бы еще меньше толку, чем даже от такой мелкой сошки, как твой прыткий дружок… Кстати, погляди, что мы нашли в сапоге у его ручного дуболома.

Вынув из кармана маленькую круглую жестянку с винтовой крышкой, он протянул ее Нейлу. Тот взял, покрутил в пальцах и невесело улыбнулся каким-то своим мыслям.

— Что, даже не откроешь?

— А зачем? Как выглядит сосуд для Дымки, я и так знаю. Сколько там горошин? Одна, две?

— Две, — ответил Фаиз, забирая жестянку. — Первая предназначалась тебе, вторая — этой данзарской твари, слишком уж он был неосторожен, посадив себе на хвост не только буревестников, но еще и меня… Дилетанты! Помяни мое слово, эль Хаарт, все беды от недоучек — в том числе и у них самих.

Нейл, моргнув, поднял голову.

— «Данзарская тварь»? Разве Азат…

— Алмарец, алмарец, — усмехнулся ан Фарайя, глядя на него сверху вниз. — Иначе и быть не могло. Вербовали только наших, ничто не должно было бросить тень на кое-кого другого! Людей травили в Геоне, Лессине, Данзаре, Ритене, даже на Берсе — но только не в Алмаре. И список компонентов соответствующий, всё одно к одному… Цветок, что «распускается в глубине песков самой холодной ночью в году»! — ехидно припомнил он. — Дурак ты, эль Хаарт.

— А ты? — помолчав, отозвался Нейл. — Кто ты на самом деле, Фаиз? И для чего мне все это показал?

Он кивнул в сторону доживающей последние часы «жены ювелира». Миндалевидные глаза алмарца чуть сощурились.

— На твое счастье, я верный слуга моего господина, а он благоволит Геону — пока что. Вставай. Рексфорд, верно, уже закончил, нам пора убираться отсюда. Рассвет на носу.

Проигнорировав второй вопрос, он развернулся и направился к двери. Адепт эль Хаарт поднялся следом. И поколебавшись мгновение, все-таки спросил:

— Фаиз! А что будет… с ним?

— Тебе какая разница? Или жалость не ко времени проснулась?.. — обернулся тот. Натолкнулся на колючий взгляд, насмешливо хмыкнул, но все-таки снизошел до ответа:- Забудь о нем, его время вышло. Исчезнет, как все прочие, кто был до него…

Он поднял подсвечник над головой и шагнул через порог. Адепт эль Хаарт последовал его примеру, хмуро глядя себе под ноги. Всё, что произошло, ему еще предстояло осмыслить и пережить, но одно, увы, не оставляло сомнений: если к нему придут и спросят, куда подевался его сосед, соврать он не сможет. Просто потому, что не умеет. И что будет тогда?..

Однако опасения Нейла так ими и остались. Может, и было кому искать адепта ан Нахира, но печальная весть, еще до полудня следующего дня облетевшая остров, отодвинула всё прочее на задний план.

Бар-Шабба осиротела — на сто втором году жизни скончался ее архимаг.