Воплощение снов

Глава XXVII

Ярко-зеленый ковер укрыл Даккарайскую пустошь — от стен древней цитадели до самого подножия гор. Вверху сияло чистой лазурью небо, тоже яркое, светлое, каким оно бывает лишь в конце мая, а совсем по-летнему ласковое солнце в полдень уже начинало припекать всерьез. Дни стояли теплые, ночи короткие, звездные, и воздух был так пропитан ароматом цветущей вилоры, что порой кружилась голова. Впрочем, не только медоносный цвет был тому головокружению виной: последние недели перед каникулами вся школа Даккарая пребывала в состоянии лихорадочного возбуждения. Экзамены, квартальные зачеты, сдача нормативов, подготовка табелей и подтягивание отстающих, утверждение планов на грядущий учебный год и расписание вахтенных дежурств на все лето, выпуск старшего курса, утверждение дат летних сборов для офицерского состава… И кадетам, и преподавателям было чем заняться; и те, и другие торопили стоящий на пороге июнь в предвкушении долгожданного отдыха.

Двадцать восьмого мая первокурсники держали свой последний экзамен, по военной истории. Летные квартальные испытания и сдача нормативов по стрельбе и физической подготовке были давно позади — в Даккарае всегда начинали с главного, чтобы попусту не тратить время на тех, кто плохо держался в седле. Историк, мастер Стром, вызывал учеников по одному, так что начавшийся в два часа пополудни экзамен затянулся до вечера. Имя кадета Д'Элтар, согласно алфавитному списку, значилось в самом его конце, так что из аудитории Кассандра тоже вышла последней: с заслуженным высшим баллом и счастливой улыбкой на губах. И даже совершенно пустой коридор по ту сторону двери — Орнелла, конечно, подругу не дождалась, несмотря на все обещания — не испортил ей настроения. «Завтра будет еще целый день, успеем друг друга поздравить», — думала Кассандра, медленно шагая по гулкому коридору к лестнице. На душе у нее было легко, сердце пело. Кончился этот долгий, тяжелый год, пусть и было в нем все-таки немало хорошего, а впереди ее ждет целых три месяца воли! Девяносто дней без муштры, зубрежки, побудок в половине седьмого утра и нарядов вне очереди — это ли не счастье? Да, конечно, она будет скучать по Яру, и по Сельвии тоже, и даже, наверное, по Кайе — но ведь они расстаются ненадолго. Каникулы пролетят быстро, и уже в сентябре они встретятся снова, все четверо: бессонные ночи для Кайи с Орнеллой не прошли даром, и обе с честью преодолели тяготы квартальных зачетов… А у герцогини эль Тэйтана есть свой дом в столице. И они с Кассандрой обязательно будут видеться, не зря же Орнелла весь май твердила, что после «целого года этой тюрьмы» Мидлхейм ей необходим как воздух! «Чтоб мне лопнуть, — повторяла она, — если я опять на всё лето запрусь в Каменном Логе! Видеть не могу больше горы и крепости, хватит с меня!» С каждым новым успешно выдержанным экзаменом ее светлость, от которой за апрель остались одни глаза, словно понемногу возрождалась к жизни. Она беспрестанно вслух мечтала о том, как откроет гостиную своего столичного дома на Парковой аллее, как будет принимать гостей, ездить с визитами и до рассвета плясать на балах, сколько новых платьев сошьет себе вместо «этого треклятого мундира» — и никому из подруг не приходило в голову смеяться над ней, даже Кайе. Они все устали, стосковались по дому и считали дни до отъезда из Даккарая, как считал их в последние недели мая каждый его кадет.

И вот наконец свершилось! Экзамены позади, завтра утром они в последний раз наденут свои мундиры, чтобы вечером уложить их на долгие три месяца в дорожные сундуки, приготовят платья, которые по словам все той же Орнеллы «безнадежно вышли из моды», а тридцатого мая усядутся в экипажи и разъедутся по домам… Мысли о доме и скорой встрече с родными застали Кассандру уже на лестнице, и умиротворенная улыбка на ее лице медленно погасла. Дом. Там ее ждут мама и папа, и Крис в последнем письме обещала приехать на месяц-другой погостить вместе с мужем, да только… «Ох, Нейл! — с тоской подумала она. — Тебя-то мне уж точно не видать!» Тяжело вздохнув, Кассандра положила руку на перила и принялась спускаться вниз. Непривычно пустой и тихий холл главного учебного корпуса удваивал грусть. Нейл! Хоть бы разочек его увидеть, хоть словечком бы перемолвиться!.. Она снова протяжно вздохнула. Где там! Уж наверняка ее даже к изгороди теперь не подпустят на арбалетный выстрел. «Да хоть бы и подпустили, что с того толку?» — подумала девушка, вспомнив десяток серых теней в форменных куртках, которые видела из чердачного окошка отчего дома на рассвете в день своего отъезда. Герцог эль Хаарт нанял охрану. И мимо нее ей, Кассандре, уж точно не проскользнуть. «Нейла к нам они тоже вряд ли пропустят, — поняла она. — И он не сможет прийти, даже если захочет…» Лицо ее совсем опечалилось. Кассандра скучала по другу, вина за свой неблаговидный поступок грызла ее до сих пор, но поделать с этим она теперь ничего не могла — о том, чтобы снова влезть в чужое окно, нечего было и думать, а все надежды, что она месяц назад возлагала на прибывших в Даккарай магов, увы, не оправдались совсем. Нейла среди них не было. И быть не могло: тот заплутавший адепт, который спрашивал у них с Энрике дорогу, объяснил ей по пути к девятому загону, что выпускники Бар-Шаббы и драконы — суть понятия несовместимые. «Что вы, кадет! — рассмеялся молодой маг в ответ на ее осторожные расспросы. — Адепты Бар-Шаббы — белая кость, не чета солдатне вроде нас… Бойцы среди них, конечно, есть, но разве кому-нибудь придет в голову хоть раз подпустить их к дракону? Их в командиры готовят, да и то по большей части в штабные. Элиту Бар-Шаббы — на передовую?.. Боги с вами! Их головы слишком дорого стоят».

Вспомнив смешливого адепта, Кассандра совсем приуныла. Похоже, он говорил правду. А раз так, вполне вероятно, что Нейла ей и впрямь не видать как своих ушей ни в этом году, ни в следующем. Как все это несправедливо!.. Забывшись, Кассандра сдвинула брови и ударила сжатым кулаком по перилам. В сущности, винить-то ей, кроме себя, было некого.

— Так тебе и надо, — самоуничижительно прошипела она. — Врушка несчастная!

Сбежав с лестницы, она быстрым шагом пересекла темный холл и через распахнутые двери вышла на крыльцо. Площадь тоже была пустынной — истощившие все свои силы в экзаменационных боях кадеты Даккарая уже разбрелись по казармам. Орнелла и остальные девочки, наверное, тоже там, в кадетском городке… Кассандра обвела взглядом площадь. Ну и хорошо, что никого нет, ей совсем сейчас не хочется кого-то видеть. Она спустилась вниз по ступеням крыльца, подошла к тихо журчащему фонтану и присела на гранитный бортик. Опустила руку в холодную воду, бесцельно пошевелила пальцами… И вдруг тихо, упрямо фыркнула себе под нос. «Не дождетесь! — сердито пообещала она в мыслях неизвестно кому. — Не стану я ходить на шлейке как дрессированная собачонка только из-за того, что кто-то там боится магии!.. Нейл мой лучший друг! А моя жизнь, демон вас раздери, только мое дело!» Она вскинула голову и прищурилась. Ничего. Не обязательно, в конце концов, лазить в окна да через изгородь — дома-то ее все равно не запрут. «А у Нейла в столице есть друзья — хотя бы его этот Рексфорд, с которым он все прошлое лето прокатался. Мидлхейм большой, и уж где-нибудь, как-нибудь мы все равно встретимся!»

Позади послышались чьи-то шаги. Орнелла? Кадет Д'Элтар обернулась, готовясь высказать подруге всё, что думает о нарушенных обещаниях, но увидела, что ошиблась.

— Клифф! — она удивленно наморщила лоб. — Ты что здесь делаешь? Я думала, третий курс уже вовсю празднует!..

Подошедший кадет Вэдсуорт с сожалением развел руками.

— Пока только мысленно, — сказал он, тоже присаживаясь на бортик фонтана. — Все-таки нас еще официально не распустили, и устав никто не отменял. Вот дадут сигнал к отбою — и полетят из окон пробки!..

— Ого! А капитан вас на горячем не поймает?

— Он уже поймал, — весело блестя глазами, доложил тот. — Декстера, с ящиком крепленого под полой. Так что, уж поверь, после отбоя в капитанском флигеле пир пойдет почище нашего!

Кассандра захихикала. Принятое недавно решение рассеяло печаль, и к ней снова вернулось хорошее настроение.

— А ты что тут сидишь одна? — спросил Клифф. Девушка, отведя взгляд, пожала плечами:

— Так… Просто устала…

— И мастер Стром на прощание пару последних жил вытянул? — склонив голову набок, проницательно усмехнулся кадет Вэдсуорт. Потом состроил постную мину, выпятил вперед подбородок и, вздев вверх указательный палец, тоном оракула изрек:- «История — важнейшая из наук! И тот, кто не знает своего прошлого, господа, подобен сироте без роду и племени!..»

Кассандра, всплеснув руками, захохотала на всю площадь. Клифф был мастер копировать окружающих, и своими ужимками иногда смешил ее до колик. Он вообще был смешной, этот Клифф. И вовсе не противный, как ей когда-то казалось — совсем даже наоборот. А еще он был единственным, кто не стал выговаривать ей за тот прыжок из одного драконьего седла в другое. «Это было здорово, клянусь Антаром! — только и сказал он. — Где ты так научилась?..» Кассандра, конечно, не стала рассказывать про Нейла и их ночные тренировки с бревнами, соврала первое, что на ум пришло, но к долговязому кадету после этого значительно потеплела. Энрике-то, помнится, прочел ей получасовую нотацию о том, что нельзя так рисковать жизнью, а Орнелла вообще устроила двухнедельный бойкот! Клифф же ни в чем ее не осуждал. И с ним было весело.

Девушка, все еще улыбаясь, шлепнула его ладонью по руке.

— Я когда-нибудь точно лопну от смеха из-за тебя, — сказала она. — Если, конечно, до этого ты не загремишь в бессрочный наряд за свои представления… Поверить не могу, что раньше ты был такой врединой!..

— Все еще сердишься? — спросил Вэдсуорт, глядя на нее исподлобья с таким подхалимским видом, что губы ее против воли разъехались в улыбке. — Ну прости, Кэсс! Мне в самом деле стыдно. Честно-честно!

— Так я тебе и поверила, — с напускной суровостью фыркнула та. Клиффорд трагически вздохнул и приложил ладонь к сердцу:

— Чтоб мне опухнуть, как говорит мой кузен Тьюли, — правда куда уж там пухнуть дальше я не представляю, коль скоро он не помещается ни в один экипаж… Ну, госпожа Д'Элтар, пощадите! Что мне сделать, чтобы вы сменили гнев на милость? Любой каприз, клянусь Антаром!

— Ну-у… — протянула Кассандра, едва удерживаясь от смеха. — Даже не знаю… А покажи его светлость!

— Главу Даккарая?! Что вы, как можно!

Он с притворным ужасом схватился за грудь уже обеими руками. Кассандра топнула ногой:

— Нет, покажи! Ты сказал — любой каприз, так изволь держать слово!

— У вас нет жалости, госпожа Д'Элтар…

Клиффорд выпрямился, бросил на хихикающую девушку прощальный взгляд приговоренного к смерти — и исполнил. Кассандра, держась за живот, покатилась со смеху. Надменный герцог эль Виатор, по ее мнению, удавался лицедею лучше всех прочих. Ну до чего же забавный этот Клифф Вэдсуорт! «Это, наверное, Миранда тогда его с толку сбила, — для себя решила она. — Сама змея змеей, и другим дурит головы…» Девушка посмотрела в сияющее широкой улыбкой веснушчатое лицо напротив и, тряхнув кудрями, протянула Клиффорду открытую ладонь:

— Так и быть, больше не буду на тебя сердиться!

— Слово дано, слово принято, — молодой человек хлопнул по ее ладони своей и обвел взглядом тихую площадь. — Скорей бы послезавтра… Матушка обещала закатить по поводу моего возвращения праздник на всю долину, и после годового поста я, кажется, быка готов проглотить!

— А я двух, — мечтательно согласилась Кассандра. Поесть она всегда любила, а кормили в школьной столовой в лучшем случае досыта и о вкусе приготовляемых блюд не особенно-то заботились. Кадетам, вечно голодным как волки, конечно, годилось и это, но мало кто из них не мечтал о домашней стряпне. Первые месяцы в Даккарае Кассандре постоянно снилась еда — щедро политая растопленным маслом картофельная запеканка, сочные, с аппетитной корочкой отбивные, ее любимый сливочный суп с креветками, золотистые тартинки с персиками в сладком желе — и она частенько просыпалась под звуки своего бунтующего желудка, готовая душу продать за хороший кусок мясного пирога. Со временем это прошло, не без помощи Орнеллы, которая даже в Даккарае ухитрялась каким-то непостижимым образом раздобыть фунт-другой каких-нибудь сладостей, но помянутый Клиффордом «праздник на всю долину» живо воскресил в памяти Кассандры роскошные званые ужины в доме Д'Элтаров, и девушка с трудом удержалась, чтобы не облизнуться. — Ох, Клифф! Умоляю, не говори мне сейчас про еду, не то я пущу слюни, как эта твоя тетушка… ну, та, со вставной челюстью…

— А, тетя Жессамина, наш милый семейный бульдог!.. — прикрыв веки, ностальгически протянул кадет Вэдсуорт. И заметив, как на губах девушки задрожала улыбка, недовольно наморщил нос. — Между прочим, тут нет ничего смешного. Послезавтра мне как любимому племяннику предстоит весь день смиренно сносить ее поцелуи. Тетушка милейшая старушка, право слово, но…

Он картинно закатил глаза, и Кассандра прыснула в кулак. Рассказы Клиффорда о его многочисленной родне всегда заставляли ее хохотать в голос. Она не сомневалась, что всё это были степенные, достойные люди, но Клифф так смешно о них рассказывал, что удержаться на грани приличий было невозможно.

Круглые часы под крышей главного корпуса начали бить. Кассандра подняла голову: надо же, уже семь! Как быстро наступил вечер!

— Пойдем, — проследив за ее взглядом, сказал Вэдсуорт и поднялся на ноги. — До послезавтра еще дожить надо, так что не стоит пренебрегать ужином. Но если нам опять подадут селедку, я взвою!

Кадет Д'Элтар, фыркнув, поднялась следом.

— О да, — сказала она, — Орнелла говорит почти то же самое… Клифф, а что, твой кузен Тьюли правда такой огромный, что не влезает в экипаж?

— Истинная правда, — заверил тот. — Но я слышал, он подумывает купить телегу и натянуть поверху тент…

В столовой было шумно. Дежурные уже кончили разносить миски и кружки, но за еду никто не спешил приниматься. Проклинаемая всеми жареная селедка остывала в лужицах зеленоватого масла, следом за ней остывал и жиденький кофе, а кадеты, не обращая на это внимания, ерзали на лавках, вертя головами и болтая без умолку. Пусть уезжали они только послезавтра, но сегодня так или иначе был последний учебный день, и у них словно открылось второе дыхание. Кадеты второго и частью — третьего курсов, все в предвкушении веселья грядущей ночи, то и дело склонялись головами друг к другу и понижали голос, с опаской косясь на преподавательский стол; первокурсники, которым приглашение на пирушку не светило, и выпускники, вынужденные соблюдать трезвость вплоть до торжественного присвоения им офицерского чина, прислушивались к возбужденному шепоту и сгорали от зависти, а мастера снисходительно переглядывались между собой, делая вид, что заняты исключительно ужином. Все они тоже когда-то были кадетами…

Недлинный стол у самой стены, закрепленный за обитательницами женской казармы, среди общего бедлама казался сейчас островком чинного спокойствия — девушки, склонившись над своими мисками, с отсутствующим видом ковыряли вилками рыбу и упоенно предавались мечтам. Большинство из них прибыли в Даккарай по велению сердца и мундир носили с гордостью, но… как же все-таки прекрасно будет на целое лето от него избавиться! Никакой больше колючей коричневой шерсти — только яркий ситец, муслин и шелк; никаких грубых ботинок, из самой изящной ножки делающих копыто — только легкие мягкие туфельки, кокетливо выглядывающие из-под пышного подола платья; никаких кос, никаких книг, никакого хождения строем!.. О, скорей бы вернуться домой!..

Орнелла, покосившись на размеренно жующую Кайю, сморщила нос:

— Брось ты эту гадость! Весь аппетит перебьешь.

— Почему — гадость? — пожала плечами та. — Рыба как рыба… И к чему мне аппетит на ночь глядя?

Герцогиня хитро прищурилась и, навалившись грудью на стол, поманила к себе подруг. Все четверо, заинтригованные, придвинулись ближе.

— Пс-с-т! — прошептала Орнелла. — К демонам эту селедку! После отбоя у нас будет кое-что получше…

— Пряники?

— Боги-хранители, Кэсс! Мы же, в конце-то концов, целый год от зари до зари оттрубили!.. Я хочу отпраздновать это как следует!

Кассандра улыбнулась, глядя в ее раскрасневшееся лицо. И вспомнив упоминание Клиффорда о незадачливом кадете Декстере, чья доля вина, предназначенная в общий котел, досталась глазастому капитану, вздернула брови:

— Только не говори, что у тебя под матрасом припрятана пара бутылок игристого!

— Не скажу, — согласилась кадет эль Тэйтана. — Какое там, когда эти выпивохи скупили всё подчистую?..

Она повела плечом в сторону гомонящих юнцов и тут же, забыв о них, удовлетворенно сощурилась. Игристое не игристое, а кувшинчик ежевичного ликера, вместе с коробкой шоколада и запиской, полной многословных благодарностей «за нелегкий труд» и «науку», уже ждал капитана Рид в ее флигеле. И герцогиня не сомневалась, что куратор еще до полуночи успеет оценить все это по достоинству — а значит, с обходом казармы нынешней ночью слишком усердствовать не станет.

— К чему нам вино? — сказала Орнелла. — Мы, слава богам, не мужчины, которым жизни нет без того, чтоб не плеснуть за воротник! И забудь про пряники, Кэсс — медовым пирожным со сливками они даже в подметки не годятся.

Кассандра и Сельвия, округлив глаза, благоговейно хором выдохнули: «О-о!», а Кайя, все же отодвинув миску с недоеденной селедкой, насмешливо качнула головой.

— От сладостей только больше есть хочется. Взялась транжирить, так достала бы хоть колбасы.

Герцогиня, в свете недавних совместных мытарств весьма потеплевшая к своей неизящной соседке, сердито фыркнула:

— Какая тебе колбаса! Ее же первую и разобрали по мужским казармам! Но немного белого хлеба, сыра и ветчины я успела урвать — а еще мне клятвенно обещали фунт персиков или, в самом крайнем случае, абрикосов…

— Это в мае-то? Да их сейчас во всем Геоне не найдешь ни за любовь, ни за деньги!

Выросшая в южном графстве, где основной из статей дохода были как раз фруктовые сады, Кайя знала, о чем говорит. Даже ранние сорта персиков поспевали на юге не раньше конца июня, а самые вкусные, сладкие — так и вовсе только в июле. Да еще эта прошлогодняя засуха…

— Геон? — переспросила довольно улыбающаяся Орнелла. — Можно подумать, других мест нет! Мне обещали алмарские.

— О-о-о! — сложив ладошки под остреньким подбородком, вновь протянула Сельвия. Ее нежное личико сделалось восторженно-мечтательным. Д'Орианы были небогаты, несмотря на внушительное родословие, а их родовое гнездо в Северных горах находилось далеко от проезжих дорог и торговых путей — Сельвии и ее братьям даже дары южных провинций Геона и те перепадали нечасто. Вспомнив о баснословной стоимости алмарских фруктов, Сельвия погрустнела. Она не могла не понимать, что сегодняшнее пиршество обойдется Орнелле в целое состояние. А содержание, которое Брайдон Д'Ориан выделил дочери на время учебы, было совсем крохотным и на нынешний день от него осталось лишь несколько мелких монет. Девушка бросила взгляд на Кайю, у которой и того не было — она ведь училась за казенный счет — и совсем расстроилась. Неловко взваливать все траты на одну Орнеллу, она и так постоянно угощает их то теми же пряниками, то конфетами, которые тоже наверняка покупает втридорога…

Кассандра, заметив печаль в больших карих глазах соседки, правильно истолковала ее причину.

— Это ты здорово придумала, Орнелла, — сказала она. — У меня как раз еще осталась пара золотых от того, что папа присылал в начале зимы…

— И у меня тоже есть немножко, — вспыхнув, заторопилась внести свою лепту Сельвия, которой ужас до чего хотелось попробовать хоть половинку персика. Кайя развела руками:

— Денег нет, но твоих егерей с месяцок попугать я могу — все одно к заставе я не приписана, и баронесса терпеть меня не может. Думаю, отец против не будет.

Орнелла с искренним недоумением посмотрела на подруг.

— Деньги?.. — после паузы переспросила она. — Какие деньги? Вы о чем, девочки?

В ее голосе звучала такая растерянность, что всем троим стало неловко. Одна за другой они уткнулись взглядами в стол — и тут до ее светлости наконец дошло, что происходит. Одним движением расправив плечи, герцогиня эль Тэйтана выпрямилась на лавке. Ее широко раскрывшиеся глаза сверкнули.

— Да за кого вы меня принимаете?! — в ярости вскричала она. Все, кто сидел за столом, очнувшись от своих грез, оторвались от мисок и повернули головы в ее сторону. Кассандра почувствовала, что краснеет.

— Орнелла, мы просто… — сконфуженно начала она, но герцогиня в ответ только свирепо фыркнула.

— Уж поняла, не дура! Деньги они мне вернут!.. Хороши подруги! Я-то думала… Я хотела… А вы!..

Она, задохнувшись от возмущения, вскочила с лавки, но сидящая рядом Кайя железной рукой усадила ее на место — пусть, надо сказать, и не без труда.

— Ну, будет, — все еще отводя глаза, буркнула она. — Ты не дура, а мы, выходит, дуры… Сиди уже. Миранда там сейчас от любопытства поперек себя треснет. Нажалуется капитану — и праздновать в наряде будем, все четверо.

Ее светлость, всё еще натужно сопя, покосилась в сторону кадета эль Виатор. Лицо у той и впрямь сейчас было как у кошки, увидевшей мышь.

— Да пусть хоть всю жаловалку просвистит, — мстительно буркнула Орнелла, памятуя о корзинке с конфетами и ежевичным ликером. И передернула плечами:- Ладно! Убери руки, синяков же наставишь, ни одно вечернее платье надеть не смогу…

Кадет Освальдо разжала пальцы. Кадет эль Тэйтана, одернув мундир, взглянула на пришибленных подруг и вздернула подбородок.

— Дуры вы, да, — все-таки не удержалась она. — И еще какие. Но заказ сделан, и я одна всё это не съем — так что свою долю можете хоть выбросить, наплевать мне!..

Она тряхнула головой, решительно придвинула к себе свою миску и вонзила вилку в застывший селедочный бок.

Энрике Д'Освальдо обхватил ладонями кружку с кофе. Взгляд его, устремленный через головы соучеников в противоположный конец столовой, где сидели девушки-кадеты, скользнул по герцогине эль Тэйтана. На лице ее застыло выражение угрюмой свирепости, золотистые глаза сердито сверкали. «Любопытно, с чего эта кошка вдруг так взбесилась?» — подумал он, отметив, как безжалостно ее светлость расправляется с рыбой. Потом перевел взгляд на сидящую к нему спиной напротив Орнеллы Кассандру и коротким резким движением стиснул пальцами бока кружки. Не видать ему соляных шахт Д'Элтаров. Теперь уж точно. Сколько времени впустую!

Смуглое лицо Энрике осталось бесстрастным, но внутри он до сих пор кипел от злости — и не только потому, что желанная добыча ушла прямо у него из-под носа. Ему дали отставку — и кто!.. Девчонка сопливая, у которой даже грудь-то еще толком не выросла! А самое идиотское, что он не давал этому ни малейшего повода: он таскался за ней несколько месяцев, как верный паж, выслушивал все ее глупости, терпел ее капризы, едва не признался ей в любви… И что он получил в итоге? Отставку! Без всяких на то причин!..

Конечно, они, бывало, ссорились — но ведь так, не всерьез. И Энрике всегда первым приходил просить прощения, даже когда никакой вины за собой не чувствовал. Каждую минуту помня о том, ради чего он это делает, кадет Д'Освальдо все эти долгие месяцы изображал из себя мечту девицы на выданье, иной раз до того слащавую, что самому становилось тошно — однако это работало. И Кассандра действительно была увлечена им не на шутку. А потом… В один день как отрезало. Почему? С какой стати?

Он ведь даже протащил ее на крышу главного здания, рискуя перед самым роспуском загреметь за это в карцер, — протащил, заняв у Декстера две пинты красного в уплату дозорным и стараясь не думать о том, что с ним сделает отец, если их обоих тут накроют и сообщат об этом домой… Но уже стоял май, и пришлось повышать ставки, чтоб не продуть так хорошо разыгранную партию: узкая смотровая площадка на спине каменного стража, что венчал собой главный купол, с девчонками творила чудеса. Распахнутые крылья огромного дракона, захватывающая дух высота, пламенеющий закат и жаркие объятия храбреца, дерзнувшего несмотря на все запреты показать даме сердца красоты пустоши, кружили голову не хуже вина. И еще не один из смельчаков не уходил отсюда без награды, Энрике знал это по собственному опыту. Даже высокомерная гордячка Миранда эль Виатор и та бросила корчить из себя недотрогу, стоило ему в прошлом году привести ее сюда на закате — и дело только чудом ограничилось лишь поцелуями. А что уж говорить о Кэсс? С ее-то наивностью и одержимостью небом ему даже стараться особенно не придется! Пара-тройка каких-нибудь слюнявых банальностей, нежное объятие, первый поцелуй, признание в любви — и сразу предложение, пока не успела опомниться… «Всех дел на час», — самонадеянно думал Энрике.

И ошибся дважды.

Кассандра, в первые минуты предсказуемо очарованная открывшимся ей видом, отчего-то вдруг сразу скисла, стоило ему взять ее за руку. Брыкаться она не стала и обнять себя тоже позволила, но глядя в ее задумчивое лицо Энрике почувствовал, что план его трещит по всем швам. Она не смотрела ему в глаза и, похоже, даже не вслушивалась в то, что он ей говорил. А застывшая на ее губах отстраненная полуулыбка — слабое утешение незадачливому поклоннику, которого не отталкивают только из вежливости, преисполнило молодого человека самыми дурными предчувствиями.

«Кэсс! — так ласково, как только смог, проговорил он, взяв ее за подбородок. — Что случилось? Тебе здесь не нравится?»

«Нравится, — пробормотала она, поднимая на него взгляд и все равно словно не видя. — Очень красиво. А тебе за это не попадет?»

Она вроде бы беспокоилась, но голос у нее был равнодушный. И ничего похожего на влюбленность в нем, увы, даже намеком не звучало. Да что такое с этой девчонкой?.. Еще какую-то неделю назад она ловила каждое его слово и заливалась краской, стоило ему сжать в ладони ее пальцы, а тут ее словно подменили! Энрике, тщательно скрыв нарастающее беспокойство, улыбнулся.

«Попадет — так и демон с ним, — негромко ответил он, нежно коснувшись ладонью ее щеки. — Кэсс…»

Он, сделав паузу, обвил руками ее талию. Взгляд затуманенных синих глаз на мгновение стал осмысленным, и то, что Энрике увидел в нем, совсем ему не понравилось. Добыча, которую он уже почитал своей невозвратной собственностью, непостижимым образом начала выскальзывать из капкана. Медлить было нельзя. Энрике прижал девушку к себе и наклонился к самому ее лицу.

«Кэсс, — повторил он таким голосом, что будь он даже и правда в нее влюблен, все равно не вышло бы лучше. — Я давно хотел тебе сказать…»

Кассандра, не дослушав, чуть слышно вздохнула и отвернулась.

«Лучше бы нам спуститься обратно, Энрике, — проговорила она, глядя на алое небо. — Уже поздно. Плохо будет, если нас здесь поймают».

Она мягко высвободилась из его рук и, не оглядываясь, зашагала к лестнице. Молодой человек не сразу нашел в себе силы двинуться следом. Это был полный провал. Ему ясно дали понять, что в его обществе не нуждаются, и удивление от сознания этого факта на какую-то долю секунды даже заглушило звон вдребезги разлетевшихся надежд: до этого дня Энрике не знал поражений на любовном фронте. Что ж, очевидно, всё когда-то бывает в первый раз… Кое-как взяв себя в руки, он спустился вместе с Кассандрой на крышу, помог ей забраться в чердачное окошко и провел обратно к двери черной лестницы. По едва различимым во тьме ступенькам они молча спустились на первый этаж, молча обогнули главное здание — и, не глядя друг на друга, неловко распрощались у фонтана. Впервые за долгое время он не пошел ее провожать.

С тех пор, встречаясь где-нибудь в школьном коридоре или в столовой, или у ворот кадетского городка, они только здоровались друг с другом — она с неизменной неловкостью в голосе, отводя глаза, а он со спокойным дружелюбием, будто бы ровным счетом ничего не случилось. Бегать за Кассандрой Энрике не стал. Какой смысл трясти чувствами, которых нет, перед той, кому они все равно не нужны? Пусть деньги он потерял, но гордость у него все-таки еще осталась!

…Энрике отстраненно потянул к губам свою кружку. «А все-таки, — подумал он, глядя в спину кадету Д'Элтар, — что же я сделал не так?» Он невесело усмехнулся. Ответа на этот вопрос, похоже, ему никогда не узнать. Эти взбалмошные девицы!..

— Ты идешь? — пихнул его в бок сидящий рядом Стрэттон. — Или все-таки решил селедку осилить? Так дело твое, но я лучше бы до ночи попостился.

— Согласен, — не оборачиваясь, хмыкнул Энрике. — Идите, я кофе допью и догоню.

Товарищ поднялся, следом потянулись остальные — Декстер, де Ласси, Вэдсуорт… Энрике вновь поднял кружку. Вэдсуорт! Ну кто бы мог подумать, что этот недотепа так быстро сориентируется? Как ни увидишь их с Кэсс, они все время хохочут как сумасшедшие. На влюбленность с ее стороны, конечно, не похоже, но Клиффа судя по всему это пока устраивает. «Зря я его дураком считал. Эдак ведь и пролезет в мужья тихой сапой…» Энрике криво улыбнулся, отводя глаза от Кассандры — и едва не поперхнулся холодным кофе, натолкнувшись на взгляд герцогини эль Тэйтана. На губах ее светлости дрожала насмешка, а в чуть прищуренных кошачьих глазищах стояло такое мстительное удовлетворение, что и гадать тут было нечего: она знает, о чем он только что думал, знает, чего он хотел от Кэсс, знает, что он остался с носом — и получает от этого колоссальное удовольствие.

Энрике поставил кружку на стол. Ему вдруг до дрожи захотелось намотать на руку эту длинную золотую косу, уткнуть ее хозяйку лицом в ее же собственную миску и подержать, пока не перестанет дергаться. Пустышка с отцовским титулом наперевес! Она с самого начала терпеть его не могла, вечно зудела у подруги над ухом насчет него, и вполне может статься, что именно благодаря ей Кэсс в конце концов его отшила. Герцогиня дутая, вон как ухмыляется — верно, до сих пор нарадоваться не может, что таки утерла нос «деревенщине»!..

«Маленькая самодовольная дрянь, — подумал Энрике. — Повезло тебе, что ты не мужчина».

Словно не замечая откровенной издевки в глазах Орнеллы, он поднялся из-за стола, преувеличенно вежливо поклонился ей и не спеша направился к выходу.