Воробьиная сила

Глава 9 Новоселье

— Место, конечно, у тебя неплохое, вот только домик… Пребывая в гостях, не очень вежливо плохо отзываться о жилье хозяев, но, к счастью, я у тебя по делам, — сказал Жагжар, иллюстрируя свои слова широким взмахом руки.

Сейчас, под ярким светом солнца, замок действительно выглядел именно тем, чем и являлся — живописными развалинами, усыпанными горами мусора. Сурово выглядящие агенты в чёрных комбинезонах, снующие по двору, выглядели тут настолько же чуждо, как и сам Ришад с его безупречным деловым костюмом и белой рубахой с кружевным воротником.

— Честно говоря, я действительно удивлён твоему визиту, — признался я. — Ну, мне казалось, что у тебя слишком высокая должность, а подобными вещами занимается полиция.

— Это ничуть тебе не помешало разбудить меня посреди ночи и заставить ехать в управление.

— Прости, но ты — единственный из моих знакомых, кто мог бы не только решить этот вопрос, но и сделать это быстро. К тому же мне очень не хочется, чтобы кто-то узнал о вратах у меня дома. Я, конечно, их защитил, но многие знания — многие печали.

— Хорошо сказано! — улыбнулся Жагжар. — Хоть сейчас делай девизом Разведуправления.

— Вам бы больше подошла пословица с моей родины: «Двое могут сохранить тайну, только когда один из них мёртв».

— У нас тоже есть нечто подобное, — кивнул Жагжар. — Но не беспокойся, ты всё сделал правильно. Мои ребята зашивать себе рот умеют, так что болтать не станут. Правда, пусть они и старались не попадаться на глаза твоим соседям, но кто-то мог что-то и заметить. Что же касается меня и Управления — пусть у нас работают и не паладины Ризвинн, но существование в Федерации такой мерзости мы не допустим. Хорошо, что вы схватили всех живыми. Это позволит зацепить за ноздри всех, кто с ними связан, затем допросить и их, и так до тех пор, пока не выжжем всю скверну. И некоторое время всё будет спокойно, пока не заведётся что-то новое.

— Ксандаш сказал, что речь идёт не только о Федерации, — заметил я.

— Да, я получил его рапорт. Ещё не читал, но главное он доложил и так. Это ничего не меняет, разве что бывшим сослуживцам Санда предстоит больше заграничных деловых поездок.

— Ну а ты? — спросил я.

— У меня работа в управлении, — улыбнулся Жагжар. — Административная, да и за границу мне ездить очень нежелательно.

— Я имею в виду, такому занятому человеку, как ты, приходить сюда, в мой замок, было совсем необязательно.

— А-а-а, это! Ну так не забывай, из-за портала я потратил совсем немного времени, да и, честно говоря, мне было очень интересно, за что ты отдал столько денег. Опять-таки, раньше тут обитал очень серьёзный монстр, почти легендарный. Редко когда выпадает возможность так прогуляться в рабочее время. Кстати, поздравляю! Знал, что у вас получится справиться с тварью, но всё равно впечатляет. Впрочем, неудивительно для тех, кто сорвал Большие Игры, разломав арену.

— Ты драматизируешь, — поморщился я. — Всего лишь небольшой ремонт. И не думаю, что хоть кто-то остался недовольным.

— Особенно счастливы трактирщики и продавцы, — засмеялся Жагжар. — В любом случае, я видел иллюзию: не знаю, кто больше впечатлил: Санд и Тана, размолотившие барьер, либо твоя жена, утихомирившая их обоих.

Послышался голос Хартана. Я повернул голову и заметил, что он, стоя на галерее, уверенным голосом отдаёт указания агентам Жагжара. Те в ответ лишь кивали и беспрекословно подчинялись. Рядом стояли те две самые девчушки и их мама, на которой уже был надет не халат, а один из брючных костюмов Кениры. Из-за разницы в росте ей пришлось подкатить рукава и штанины, но смотрелось всё неплохо. После ночи сна в нашем походном домике, до сих пор стоявшего под одной из стен, она выглядела прекрасно. Благодаря то ли силе Ирулин, то ли собственному стойкому характеру, Сианна вовсе не выглядела жертвой насилия. По крайней мере, взгляд, которым она сопровождала Тану, был вовсе не потухшим. Хартан успел снять штурмовой доспех и переодеться. Впрочем, куртка из кожи крежл-змея знающего человека впечатлила бы даже больше, чем даже самая совершенная броня.

— Это ничего, что Тана… — начал я.

— Улириш, оставь! — засмеялся Жагжар. — Кто из нас не был молодым?

— Хартан говорит, что я родился старым пердуном!

— Ну, для молодёжи мы все — старые пердуны. Так вот, мне не жалко, долгу и инструкциям это не противоречит, а ребята с радостью готовы подыграть. Уверен, они даже примутся делать ставки.

— Ставки? На что? — удивился я.

— Как на что? С какой из этих красоток у него получится! Ты не поверишь, какой ерундой страдают мои люди вне рабочего времени. Но ничего не поделаешь, ставки — одна из старых армейских традиций, считается, что после них сама Блюстительница Договоров шлёт удачу. Ни один из жрецов Керуват этого не подтвердил, однако и не опроверг.

— Погоди, Ришад! — тряхнул головой я. — Какое им дело до сердечных дел простого сироты из доков? Как они вообще узнают? Ну и все девушки разъедутся по домам, Тана же продолжит учиться в Нирвине, а жить или там, или тут.

— Ты недооцениваешь своего сына, — фыркнул Ришад. — Конечно, «сиротка из доков» действительно никому не интересен. А вот один из фаворитов Игр, дисквалифицированный совершенно несправедливо, победитель крежл-змея и герой, разгромивший гнездо этих человеческих отбросов — совсем другое дело. А как узнают — вот тут я слышу сомнение в возможностях агентов Разведуправления!

Я улыбнулся. Мысль о людях в чёрном, следящих за свиданиями Хартана и выглядывающих из-за каждого куста, попахивала безумием.

— Что касается девушек… — продолжал Жагжар. — Конечно, некоторые из них — из Таргоссы, есть пара иностранок, остальные — со всей Федерации. Вот эти трое, госпожа Арнек с дочерями, возвращались из-за границы, но живут в Нирвине. Схватили их в порту, практически на трапе корабля.

— В Таргоссе у меня тоже портал, — задумчиво сказал я. — Так что расстояние не помеха и тут. Да и просто долететь туда на омниптёре займёт не больше часа.

— Опять-таки, управление предоставит бывшим рабыням программу защиты, — продолжил Жагжар. — Условия очень неплохие, уверен, что некоторые девушки ею воспользуются, если не из безопасности, так из выгоды. А это Нирвина и пригород. Конечно, их новые имена, профессии и адреса будут закрыты для посторонних, но, уверен, девушки внесут Хартана в список доверенных особ. Твоему сыну предстоит очень нескучная жизнь. Как человек, побывавший в трёх браках, ему не завидую.

— Что, сплетничаете о бедном Тане? — послышался сзади женский голос.

Обернувшись, я увидел Лексну, стоявшую с насмешливой улыбкой на губах.

— Он справится, — заступился я за сына. — Как она?

— Для человека, пережившего ампутацию головы, с Сианной всё просто чудесно, — серьёзно сказала Лексна. — В остальном, конечно, есть проблемы. Вы с Алирой проделали превосходную работу, мне осталось лишь кое-где подправить и устранить недочёты. Но всё равно рекомендую ей провести под тенью крыльев нашей госпожи хотя бы неделю. Не только ради физического здоровья, но и психологического. Ей пришлось очень многое пережить, бесследно такое не проходит. И только сила Ирулин может превратить настолько травмирующий опыт в простую жизненную неурядицу.

— Ришад сказал, что они живут в Нирвине. Я просто освящу их дом. Хотя нет, пусть лучше пойдёт Кенира.

— Не хочешь, чтобы девушки отвлекались от твоего сына на ещё одного героического спасителя? — улыбнулся Жагжар.

— Вроде того. Только немного наоборот — не хочу, чтобы дочки Сианны лишний раз видели человека, по сути, отрезавшего голову их маме, а потом пришившего обратно.

— Наверное, со стороны это выглядело именно так, — согласилась Лексна. — Но теперь-то они знают, как было на самом деле.

— И всё равно, не хочу лишний раз напоминать. Пусть с ними лучше будет их рыцарь в сверкающих доспехах.

— Вообще-то броня Хартана не сверкает, — усмехнулся Жагжар. — И, если брать популярные штампы иллюзиона, тёмные доспехи носят злодеи.

— О, поверь мне, мысли у Таны самые что на ни есть злодейские! — засмеялся я. — Но таким я его никогда не видел. Похоже, на одну из дочурок он серьёзно запал.

Мы перестали сплетничать, словно прачки, и продолжили заниматься делами. Лексна направилась домой, агенты Жагжара сопроводили освобождённых рабынь в столицу, где им сначала предстояло дать показания, а потом уже решать, что делать дальше. Захваченных работорговцев, закованных в кандалы, ожидали второй этап интенсивного допроса и каторга. Врата, смонтированные на своём постоянном месте во дворе замка, оказались достаточно большими, чтобы пропустить обоих тигилаша, задаша и даже фургоны, так что Ксандаш, получивший от бандитов Поводки, взялся отвезти их к Жорефу для дальнейшей продажи.

Так как Хартана сейчас интересовал вовсе не замок, то меня сопровождали лишь Кенира и Мирена. Они тоже переоделись и в обтягивающей коже выглядели превосходно. Несмотря на то, что такие наряды притягивали множество мужских взглядов, включая и мой, назвать их неуместными не получалось. Существовало очень мало вещей, способных повредить кожу крежл-змея; острые камни, куски металлической арматуры или порванные трубы к таковым точно не относились.

Проблему гниющего мусора во дворе Кенира решила радикально. Она просто заключила всё в отдельный небольшой контейнер, содержимое которого мы планировали вывалить на одной из наших свалок и переработать в чистые материалы. К счастью, люди Жагжара выбрали все или почти все человеческие кости, для того чтобы передать их в полицейское управление для идентификации и дальнейших официальных процедур, так что осквернять тела не пришлось. Заниматься самим подобными скорбными делами у нас не было ни времени, ни желания.

Первым делом мы спустились в подземелья, заполненные горячей водой. Поначалу мне показалось, что из-под земли течёт настоящий кипяток, но при ближайшем обследовании выяснилось, что температура не превышает шестидесяти градусов. Чтобы остановить непрерывно бьющий поток, я воспользовался тем же трюком, что и во время сражения со змеем — усилил межмолекулярные связи воды, проведя кристаллизацию и надёжно перекрыв скважину. Несмотря на обилие в стенах щелей и проломов, вода уходила не очень быстро. Но ждать я не собирался.

— Миру, пожалуйста, убери всю воду!

Моя тёща самодовольно улыбнулась. Из-за резких теней от сияния магических светлячков её красивое лицо стало выглядеть несколько пугающе. Она картинно подняла ладони, и вода, плещущаяся в подземельях, всколыхнулась, начала закручиваться водоворотом, превращаясь в тонкий жгут, устремляющийся сквозь пролом в полу сначала наверх, а потом, через ещё одну брешь в стене — в сторону озера. Жгут становился всё толще и толще, выбрасывая воду наружу, пока поток не иссяк. Нам пришлось ждать совсем недолго — не больше пары минут. Затем мы добрались до лестницы, ведущей вниз, прошли через несколько тёмных заросших мхом и какими-то водорослями помещений и подошли к управляющему центру замка, тому самому «алтарю».

— Ули, подожди, я сейчас, — сказала Мирена.

Вновь полыхнула волна магии, прокатываясь по каменной кладке. Остатки воды, покрывавшей стены, пол и потолок, собрались в огромную каплю. Вслед за ними от стен стали отделяться растения, ил, грязь и мерзкий чёрный налёт, которые присоединялись к капле, пока та не обрела омерзительный буро-зелёный цвет. Наконец, эта мерзость полетела прочь, протиснулась через дверной проём и пропала из виду. Через несколько секунд где-то снаружи послышался приглушенный всплеск. Я оглядел практически чистые и сухие стены, поймал ожидающий взгляд Мирены и искренне похвалил:

— Отлично сработано! С каждым днём всё лучше и лучше!

Мирена беззаботно махнула рукой, но по довольной улыбке я понял, насколько ей приятна такая похвала.

Кенира подошла к «алтарю» и присела на корточки. У неё в руках из ниоткуда возник большой кристалл накопителя, который она попыталась приладить на штатное место. Увы, пусть современные изделия были гораздо компактней артефактов тех времён, но этот принадлежал когда-то дворцовому комплексу и имел гораздо больший размер. Кенира ничуть не расстроилась. Она вытянула руку, над которой возник крупный гранитный валун. Подчиняясь магии моей жены, камень размяк и потёк. Словно расплавленный воск хлынул он, заливая невидимую опалубку, образуя надёжный постамент с глубокой выемкой. И на этот постамент новый накопитель встал идеально точно.

Пусть изначальная конструкция замка меня вполне устраивала, но без кое-каких перемен было не обойтись. Мне пришлось вспомнить свою земную профессию, учитывая, конечно же, возможности магии. Изменения, которые я внёс, касались большей частью удобства и модернизации, к примеру, я убрал крышу одной из башен, укрепив и сделав её плоской, превратив в посадочную площадку для Чинука. Оставил я и старые купальни, но добавил к ним открытые бассейны, в которых можно было не только плавать, но и расслабляться, любуясь прекрасным видом на озеро и горы. Переделал я внутренние коммуникации замка, как энергетические шины, так и системы канализации, водоснабжения и отопления. Правда, если провести новые трубы или повысить эффективность отопления, усилив теплоотдачу и организовав хорошую термоизоляцию, было нетрудно, то внести глобальные изменения в энергокаркас замка без полной перестройки бы не получилось. Поэтому, оптимизировав всё, насколько это получалось, я успокоился, смирившись с мощными, но немного устаревшими первичными энергоструктурами, потребляющими больше элир, чем мне бы этого хотелось.

— Ули, готово, — сказала Кенира, отходя от алтаря. — Я всё подсоединила, осталось дело за тобой.

— Молодец! — похвалил её я. — Вы обе — настоящие молодцы, даже не представляю, что бы без вас делал!

Мирена и Кенира переглянулись и захихикали, словно молоденькие девчонки. Не став разбираться со столь странной реакцией на обычную искреннюю похвалу, я склонился над алтарём. Кристалл с матрицей замка, считанной в наш первый визит Таагом, поддался с большим трудом. Мне пришлось его хорошенько расшатать и даже помочь себе магией, пока тот не выскочил из своего обвеса с неприятным треском. Взамен я поставил замену с новым усовершенствованным проектом, которую заранее приготовил дома. Благодаря магическому прогрессу, в этот объём удалось уместить несколько дополнительных структур, рутин обслуживания и расширенную управляющую логику. Что, конечно, не превращало Шпаценхорст в подобие Цитадели Ашрад, но делало внушительный шаг в этом направлении.

Самому возиться с коммутацией потоков очень не хотелось. Это являлось долгой и кропотливой работой, требующей форсированного режима, а я пока что не до конца пришёл в себя после ночных приключений, во время которых слишком перегрузил мозг. Так что после того, как Кенира выпустила Таага, я отдал ему соответствующие распоряжения, а сам направился в соседнее помещение. В этой просторной подземной комнате, вырубленной прямо в скальном основании, когда-то находилось одно из складских помещений замка. Теперь же, после небольшой переделки, оно могло послужить практически идеальным ритуальным залом.

Предыдущие хозяева замка Илгратан заглубляться в скалу не стеснялись. И пусть мне и моей семье столько подземелий не требовалось, я знал, к чему их приспособить. Возможность очень часто вызывает тягу к действию. И хотя в мои планы заниматься алхимией не входило, одно из помещений я решил отвести под алхимию, в других расположить мастерские, фабрикатор и химерологическую лабораторию. Некоторое подобие последней мне требовалось немедленно, но, к счастью, всё что надо могли бы предоставить стены даже разрушенного замка. Так что, выбрав дальний угол комнаты, я извлёк из своего кольца изготовленный в университете артефакт, являвшийся, по сути, обычным инкубатором, оборудованным кое-какими дополнительными функциями. Массивный верстак, служивший основанием инкубатора, опирался на пол тремя толстыми металлическими ногами. И пусть конструкция обрела устойчивое положение, на всякий случай я утопил опоры на несколько сантиметров в скалу. Поднявшись наверх, я осторожно взял в руки прихваченный из дому небольшой ящичек, в котором, окутанный сиянием стазиса, находился десяток воробьиных яиц, необычайно крупных, размером с монету в 10 пфеннигов.

После консультации с Киарой Шардуш и несколькими профессорами с факультета, я решил использовать именно воробьиные яйца. Как выяснилось, найти их даже в полумиллионной Нирвине являлось непростой задачей — слишком серьёзными были требования к материалу, и слишком узкое окно срока пригодности. Но, конечно, именно эта проблема запросто решалась деньгами. Полагаю, бандиты, которых Милые Глазки подрядил на разграбление воробьиных гнёзд, посчитали меня чокнутым, но меня их мнение ничуть не интересовало. После проверки кучи яиц сканирующими чарами, я отобрал десяток подходящих, а теперь пришёл их черёд.

Я аккуратно разместил яйца в специальных гнёздах, стремясь к идеальной аккуратности, хотя это и не было критично важным. Затем достал узкий футляр, в котором покоились добытые перья. Теперь предстоял очень деликатный и ответственный момент. Взяв одно за другим несколько перьев, поместил их в рабочую камеру инкубатора, а потом направил туда поток гармонизированной элир. Всё это, конечно, можно было сделать вручную, без дополнительного оборудования, более того, требуемые магические формы мне были хорошо известны. Вот только я предпочитал потратить лишнее время на подготовку и действовать наверняка, по крайней мере тогда, когда дело касалось моего выживания.

Заложенная в управляющий контур схема просканировала перья, проводя анализ имеющихся молекул ДНК. Разделив полученный результат на чёткие группы, артефакт выбрал ту, у которой было больше всего совпадений, отбросив чуждые, случайно попавшие в выборку. Начался второй этап — сравнение совпадений внутри группы, составление «идеального портрета». Таким образом отсеялись повреждённые молекулы или деградировавшие под воздействием времени и окружающей среды. Ну а затем началась финальная фаза.

В отличие от обычных живых существ, простой ДНК для успешного выращивания монстра было недостаточно. Требовалась самая малость — изначальная искра магии, несколько квантов элир, являющихся тем самым зерном, из которого вырастает магическое существо. К счастью, эта элир сохранялась в крови и тканях даже довольно длительное время, пусть основное количество исчезало за несколько дней. Артефакт извлекал эту искру вместе с молекулой ДНК, внедрял её внутрь зародыша, инициируя таким образом акт творения.

Тонкие, всего в пару десятков микрометров лучи пробили скорлупу яиц, пронзили внутреннюю оболочку, прошли белок, поверхность желтка и остановились на зачатке зародышевого диска. По этим невидимым трубам внутрь каждого яйца отправилось по отдельной молекуле, служащей центром и основой будущего живого существа. Соседние клетки тоже подверглись измерению, их геном перестраивался под воздействием магии, но изначально трансплантированная ДНК оставалась той же.

Пусть весь процесс следовал жёстким алгоритмам и проходил автономно без моего участия, когда всё закончилось, мне пришлось вытирать со лба пот.

— Ну как? — послышался голос Кениры за моей спиной.

— Все получилось, — счастливо улыбнулся я. — Осталось наполнить накопители и просто ждать. Когда всё закончится, сработает сигнальный контур и мы всё узнаем. А до того лучше ничего здесь не трогать.

— Не беспокойся, милый, — сказала жена, — я обо всём позабочусь. Ты можешь идти, Тааг уже закончил монтаж, уверена, тебе захочется посмотреть.

Я благодарно кивнул, бросил последний взгляд, как Кенира наполняет магией накопители, вернулся к алтарю. Кристаллы повышенной мощности, которыми я оборудовал инкубатор, позволяли не только поддерживать развитие яиц, но и снабжать их количеством магии, достаточным даже для высиживания феникса, не то что столь слабого монстра, как воробей.

Подойдя к алтарю, я встал рядом с Миреной и некоторое время просто смотрел на этот невзрачный каменный постамент. Затем вытянул руку и дал управляющую команду. Воздух вспыхнул немного чересчур яркой иллюзией, показывая полупрозрачную схему замка. Некоторые части сияли спокойным голубым, но таких было слишком мало. Большая часть конструкции светилась жёлтым, показывая необходимость ремонта, а некоторые сегменты окрашивались фиолетовым, сигнализируя, что в текущих условиях восстановление невозможно. Рядом с замком светился список материалов, требуемых для работы. Брать материалы отовсюду замку запрещалось, ведь таким образом было слишком легко обрушить фундамент, либо же испортить вещи хозяев, извлекая из них металлы и прочие химические элементы.

— Ну что, Ули? — спросила Мирена. — У тебя получилось?

— Нет, не у меня, — ответил я. — Унас получилось! А ты сыграла одну из ключевых ролей!

— Ну что, тогда начинаем? — спросила сзади Кенира.

Я повернул голову, одарил жену улыбкой и сделал приглашающий жест рукой. Та встала рядом и послала в управляющий контур короткий магический импульс. Сначала ничего не произошло, потом по стенам прокатилась волна элир. Прошло не меньше минуты, не было никакого результата, и Мирена забеспокоилась, бросив на меня тревожный взгляд.

— Смотри! — указал я рукой вперёд.

Паутина трещин на противоположной стене начала таять и исчезать, подобно изморози на стекле. От груды камней на полу соседней комнаты стали отрываться большие булыжники и взлетать наверх, заращивая пролом в потолке.

Не знаю почему, но я ощутил сильное возбуждение. Несмотря на то, что сейчас работала относительно грубая магия, а я неоднократно выполнял гораздо более сложные задачи, мысль о восстановлении моего нового дома наполняла меня неудержимой радостью. Нечто подобное испытывали Кенира и Мирена. Совершенно несвойственно им взвизгнув, словно маленькие девчонки, они обхватили меня с обеих сторон и сдавили в крепких объятиях. Обе обладали столь недюжинной силой, что я на мгновение испугался тяжёлых переломов и травм. Уверен, Хартан назвал бы смерь между двумя парами грудей, особенно таких огромных, как у Мирены, идеальной. Но гибнуть от «силы сисек Мирены» я не собирался, ведь у меня имелось слишком много поводов жить дальше.

Засмеявшись, я ухватил обеих девушек за талии, и закружил их в воздухе. Затем, поддавшись чувствам, резонировавшим с эмоциями Кениры, крепко поцеловал сначала жену, а потом, забывшись, прильнул к губам Мирены. Та застыла, удивлённо округлила красивые глаза, но всё-таки ответила на поцелуй. Я мгновенно опомнился, проклиная себя на все возможные лады, но не стал отшатываться, а постарался всё свести к шутке.

— Мы сделали! — повторил я, улыбнувшись Мирене, а потом и жене. — Пойдём, посмотрим?

От былой радости не осталось и следа. Я чувствовал себя совсем паршиво — пусть и ненамеренно, но из-за собственной небрежности и безответственности сделал кое-что очень скверное. Не подумал, что у Мирены, пережившей насилие и пытки, даже такой спонтанный поцелуй мог вызвать только отвращение. Учитывая её страх перед мужчинами, мои действия стали чем-то немногим лучшим, чем надругательство, которое рабовладелец совершил над Сианной. Ну а то, что Мирена в итоге не отстранилась и была готова позволить мне любые вольности, чтобы хоть как-то отплатить за оказанную ранее помощь, делало ситуацию только хуже.

Мирена переглянулась с дочкой и кивнула. Я осторожно попытался убрать руку с её талии, но она лишь теснее прижалась к моему боку. Ощущая вину, я не стал настаивать, позволив Мирене продолжать отрабатывать свой несуществующий долг. Мы немного постояли у иллюзии, наблюдая, как мучительно медленно участки окрашиваются голубым, а потом решили пройти наружу, чтобы посмотреть на что-то более впечатляющее, чем ровные гладкие стены, освещённые сгустками света.

— Ули, а вся эта магия не навредит твоему инкубатору? — внезапно опомнилась Мирена. — Ты же специально искал место, где будет как можно меньше лишней элир!

— Не беспокойся, — успокоил я, неохотно снимая руку с её талии. — Дело именно в «лишней» энергии. Вся магия замка принадлежит Кенире и тебе. И именно с помощью этой магии развиваются эмбрионы, для них это почти что родительское тепло.

Мы поднялись наружу и прошлись по стенам. Груды камней у подножия замка сильно уменьшились, многие из них поднимались в воздух и становились на свои места, словно элементы паззла, а щели быстро зарастали. Некоторые, принадлежащие скальному основанию, остались лежать на месте, а широкие проломы в стенах и перекрытиях никуда не делись, продолжая зиять застарелыми ранами.

Мы прошлись по стенам, сопровождаемые статическим треском восстанавливаемых стен и дробным перестуком манипуляторов Таага. Оказавшись у самого края замка, я окинул взглядом озеро, любуясь видом, после чего указал на круглую площадку, располагающуюся сразу за стеной. Большой скальный выступ рядом светился, от него отрывались капли разжиженного камня и улетали в замок, а тут уже можно было заметить контуры будущего бассейна.

— Сгружай материалы сюда, — указал я Кенире на площадку.

Она кивнула, вытянула руку, её кольцо полыхнуло магией, и в воздухе возникли плотно уложенные и перевязанные проволокой разноцветные металлические пруты. Штабеля металла легли на площадку и тут же начали таять. Большие капли жидкого металла разделились на ручейки и тоже скрылись в глубинах замка. Мирена указала на берег, где на некотором отдалении громоздилась куча камней, которой мы недавно попытались нафаршировать крежл-змея, подхватила её магией и тоже стала укладывать на площадку. Я одобрительно кивнул — замку, сильно обветшавшему за несколько столетий, требовалось немало строительных материалов.

По сути, весь замок являлся неким грубым подобием фабрикатора. Его примитивный магический контур не мог создавать по-настоящему сложные конструкции, манипулировать отдельными молекулами или осуществлять химические преобразования. Но для строительства и ремонта ничего сложного и не требовалось — лишь самая грубая работа, поддержка целостности стен, внутренних коммуникаций и энергетических шин. И с этим чары справлялись очень хорошо, знай только подавай недостающие компоненты в приёмную камеру. Увы, ни внутренней отделки, ни декора, ни краски это не касалось, так что нам предстоял масштабный ремонт. Даже оконные проёмы остались пустыми, закрытыми лишь тонкими магическими барьерами. Ими я собирался занятья позже, впоследствии включить в матрицу восстановления, а пока что приходилось мириться с повышенным расходом элир.

Тааг выбежал вперёд и без каких-то приказов с моей стороны вывел проекцию. Я довольно улыбнулся — голубых участков стало намного больше, жёлтые сильно убавили в объёме, а фиолетовые практически пропали. Замок понемногу принимал свой задуманный вид. Конечно, даже полная структурная целостность не обозначала пригодность замка к жизни. Но у нас имелся Тааг, очень много денег и гора имущества из разграбленного королевского дворца. После того ограбления мы стали обладателями множества бытовых, охранных и боевых големов. У нас даже осталась управляющая система, которую требовалось соединить с системой нашего замка и провести тонкую подстройку. Для этого я тоже намеревался задействовать Таага, которого изначально создавали для очень похожих целей.

Бросив последний взгляд на окружающую природу, я мотнул головой, позвал за собой девушек и направился вниз. Перед нами лежало огромное количество работы, и терять времени не стоило.

Дни закрутились в разноцветном калейдоскопе, состоящем из непрерывного ремонта, визитов в Нирвину и Таргоссу за покупками и материалами, монтажом артефактов и отладкой коммуникаций. Постепенно Шпаценхорст преображался: из мрачной груды камней он превращался красивое и прекрасно пригодное для жизни место.

Двор, внешний периметр стен и комнаты освещались теперь множеством магических светильников: как простых светящихся шаров, роскошных люстр, украденных на Огенраэ, так и источников объёмного света, не дающих теней. Я разблокировал скважину, и в кранах появилась горячая вода, которая хлынула как в восстановленные системы отопления, так и наполнила бассейны. Устаревший водопровод с архаичной запорной арматурой сменился вполне современной версией. И даже более чем современной — регулировка температуры воды теперь производилась магически через главную управляющую систему.

Активация отопления изгнала из каменных стен холод подступающей зимы, пушистые ковры на полу и роскошная дворцовая мебель придали помещениям уют, а некоторые оконные проёмы теперь могли похвастаться панорамным остеклением.

Я оборудовал алхимическую лабораторию, закончил обустройство мастерских, разместил все генетические образцы и артефакты для будущих химерологических изысканий. Пришлось здорово разбить себе голову, раздумывая над монтажом фабрикатора, вернее, для организации удобной подачи исходного сырья. Система, спланированная мною ранее, оказалась не слишком удобной, так что пришлось пробивать отдельную шахту и выводить во двор, где я устроил бункер загрузки. В итоге я стал обладателем фабрикатора, имеющего рабочую камеру в квадратный ярд. Полагаю, если бы в Университете Нирвины узнали, что я создаю на таком совершенном приборе бытовую мелочёвку, меня бы объявили отступником и главным врагом просвещённого человечества.

В это время я вновь словил давно забытое ощущение спокойствия и умиротворения. Моя жизнь наполнилась ежедневной рутиной, я перестал ощущать давление времени, подгонявшее меня с каждым прожитым днём, я словно пребывал в отпуске, разве что теперь мой отдых состоял из спокойного размеренного труда. Посещение инкубатора стало обычной частью моего ежедневного распорядка, бросив взгляд на успокаивающие огни, показывающие, что всё идёт в соответствие с задумкой, я возвращался к бытовым заботам.

Ночи я проводил в роскошной королевской постели с любимой женщиной, мы занимались любовью как в реальности, так и предавались разврату в царстве снов. Схватка с работорговцами натолкнула мою жену на множество новых фантазий, в которых мне отводилась роль то подлого бандита, накладывающего свои грязные лапы на невинную рабыню, то, наоборот, отважного героя, спасающего эту рабыню из плена. И в том, и в другом случае исход для «рабыни» был совершенно одинаков. К счастью, я прекрасно осознавал, что это всё игра, так что отвращения, как во время захвата замка, больше не испытывал.

Хартан, похоже, очень увлёкся то ли Фейрой, то ли Лейлин — на попытки узнать о его сердечных делах, отвечал уклончиво и большую часть времени пропадал в Нирвине. Мы лишь выяснили, что после освящения Кенирой их дома, Сианна окончательно пришла в себя, пропали последние боли в теле, а также ушли психологические последствия плена и насилия. Я ни разу не зашёл к ним в гости — но на этот раз к боязни испугать добавлялось лёгкое чувство стыда, ведь в тех ночных ролевых играх Кенира принимала облик каждой из рабынь, не исключая и эту троицу.

После того как Шпаценхорст стал пригоден для жизни, Незель переехала в новые роскошные покои, которые делила с Миреной, а в храм отправлялась каждый день порталом из двора нашего дома. Больше никакого безумия мы с ней не творили, умудрившись наконец-то стать просто друзьями, хотя, конечно, во снах Кенира неоднократно принимала её облик. И собираясь по утрам либо на защищённой барьером террасе, в столовой или просто на кухне, мы втроём обменивались понимающими улыбками, словно это стало нашей семейной шуткой.

Разумеется, в столь большом замке нашлось место и для семьи Ксандаша. У них с Лексной появилась не менее роскошная спальня, а Патала была в полном восторге от комнаты в высокой круглой башне, нависавшей над обрывом. Она так полюбила своё новое «гнездо», что даже не пускала туда сервисных големов, сделав исключение только для обычного пылеуборщика.

Впрочем, окончательно они к нам так и не переселились, лишь иногда ночуя в замке и расслабляясь ночами вместе с нами в горячих источниках. Когда не было Палы, все купались голышом, не утруждая себя плавками и купальниками. Обнажённые прекрасные женщины, чудесный вид на горы и озеро, хорошее вино и мягкий свет лун всегда настраивал на романтику. Мне хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно, единственное, о чём я мечтал, чтобы к нам присоединилась моя госпожа и любимая, благая и милосердная Ирулин. Кенира, чувствуя мою тоску, уводила меня в спальню, где мы, погрузившись в Царство её, соединялись с богиней тем самым, только нам доступным способом. Но, к сожалению, богиня не могла появиться, пусть я чувствовал песнь её, любовь её и касание её мягких туманных крыльев.

Кому-то могло бы показаться, что спутники мои, любимые и друзья, решили довольствоваться достигнутым, что погрязли в праздности и рутинных заботах. И сделать более ошибочный вывод было невозможно. Каждый из них горел горячим желанием идти дальше, открывать новые горизонты и покорять новые вершины. Ксандаш и Тана имели один незаконченный разговор, Мирена пыталась догнать свою дочь, а Кенира — уйти вперёд настолько, чтобы не позволить ей это сделать. Лексна всё дальше и дальше шла по пути высшего целительства, она уже оказалась там, где учить её, не касаясь запретных знаний, я больше не мог. Незель очень импонировала идея стать сильной как маг в той же степени, что и жрица, чтобы таким образом ещё сильнее прославлять Фаолонде. Пусть я осенил силой Ирулин весь этот замок, одна из комнат — угловое светлое помещение с огромными окнами, стало настоящим святилищем. Именно тут, на тёплом полу, покрытом мягкими, похожими на матрацы матами, мы совершали нашу ежедневный ритуал, укладываясь головами друг к другу и погружаясь в Царство моей богини для ставшей столь привычной и как воздух учёбы, а также боевых тренировок.

А потом настал день, которого я так ждал и к чему так сильно готовился. Рано утром управляющая система замка спроецировала в моей комнате иллюзию с сообщением, что инкубатор свою работу закончил. И что три из десяти яиц содержат в себе готовых к вылуплению птенцов. Из-за двух различных образцов ДНК один из клонов оказался самкой, правда, это не имело особого значения. Но, конечно же, для проведения ритуала я предпочёл мужскую особь.

★☆★☆★

● «Мы перестали сплетничать, словно прачки» — klatschen wie Waschweiber. Забавный факт, но слово Klatsch означает не только сплетни, но и шлепок. По одной из популярных версий происходит оно из средних веков, когда прачки шлёпали бельё о камни, одновременно при этом болтая. Таким образом происходил обмен сведениями в доинформационную эру. Круг замкнулся.

● «Пришлось здорово разбить себе голову» — sich den Kopf zerbrechen, когда приходится интенсивно размышлять над проблемой, немцы разбивают (zerbrechen) голову, а не ломают (brechen).