Глава 4 Смотритель серпентария

То самое старое чувство из прошлой жизни, когда ты что-то забыл и не можешь вспомнить, и эта вещь кажется самой важной в мире. Когда отправляешься в отпуск или в деловую поездку и уверен, что не положил что-то в чемодан, а ты находишься уже на железнодорожном вокзале или в аэропорту. Именно оно одолевало меня сейчас, когда мы закончили длинный перелёт, посадили Чинук на одну из немногих ровных площадок сразу же за горным перевалом, ту самую, на которой высаживались в прошлый раз.

Я ещё раз форсировал свой мозг, пытаясь вспомнить, ничего ли не забыл, сверяясь со своим мысленным списком.

Боевые доспехи. Я доработал и модифицировал штурмовую броню, максимально экранировав излучение элир, доработал защитные, маскирующие и атакующие системы, создал несколько дополнительных контуров вспомогательного и бытового назначения. И теперь пользователи, которыми являлись все, кроме меня, могли жить в броне годами, лишь поднимая забрало шлема для еды или питья, изредка опорожняя пространственный карман, в который справляет свои нужды. Несложные бытовые чары, применяемые в госпиталях и больницах, заботились о гигиене и чистоте кожи, поэтому, сняв броню, им не придётся благоухать всем букетом ароматов бака для грязного белья в раздевалке футбольной команды. После того как я закончил модификации, Ксандаш вывез нашу команду на один из отдалённых армейских полигонов, где прогнал их через целый комплекс упражнений, позволяющих привыкнуть к штурмовой броне и оружию, прочувствовать возможности и пределы. Они разнесли в щебёнку и пыль немало скал и каменных блоков, оставили в земле огромные кратеры и глубокие медленно остывающие лужи лавы. Ну а потом, после одной-единственной тренировки, мы перенесли практику в Царство богини, где регулярно применяли весь арсенал средств для сражения с воображаемым монстром.

Артефакты. Я надолго оккупировал университетские мастерские и фабрикатор, вызвав, полагаю, недовольство у множества людей, вынужденных ждать своей очереди почти целую неделю. Но ни меня, ни ректора их жалобы не трогали, так что я занимался своим делом, накачиваясь сиропом глюкозы, отдыхая между расчётами, замедляя течение времени в реальном мире и используя Таага. Проще говоря, я задействовал все имеющиеся в моём распоряжении трюки, призванные причинить мозгу лишь минимальный ущерб.

Эликсиры. Тут я воспользовался силой денег, разместив заказы у городских алхимиков, а также обратившись в частном порядке к профессору Экене. Но кое-что, конечно, пришлось делать и самому. Дома у меня просто не было места, чтобы разместить всё требуемое оборудование, поэтому я оккупировал университетские лаборатории, где занимался непривычным, но теоретически знакомым делом. И теперь немалое количество ампул, пробирок, пероральных эликсиров и картриджей в формате, подходящем для штурмовой брони, ровными рядами расположились в специальных ящичках, переложенных мягкой тканью. К сожалению, большая часть из них плохо реагировала на пространственную магию, поэтому приходилось соблюдать осторожность и транспортировать традиционным способом.

Мы многократно проверили все накопители, убедившись, что они полны под завязку, что заполнены элир резервные системы и эвакуационные реликвии. Обследовали все артефакты, устраняя даже малейшие следы деградации. Провели тщательную инспекцию технического состояния Чинука. Всё было в полнейшем порядке. Но всё равно ощущение чего-то неучтённого и забытого не пропадало.

Последние несколько ночей мы моделировали и отрабатывали сражения, в которых случалась та или иная катастрофа: крежл-змей оказывался во много раз могущественней, чем мы предполагали, в сражение вмешивались другие участники — монстры, типа знакомого нам феникса, могучие маги, по силе не уступающие Повелителю Чар, элитные армейские подразделения из враждебных стран и островов Архипелага. Мы не всегда побеждали, не всем из нас даже удавалось выжить. Но теперь, как мне казалось, мы подготовились ко всему.

— Ули, ты чего стоишь? Пойдём! — раздался в ухе голос Кениры.

Я повернулся, окидывая её пристальным взглядом. Глухой доспех из тёмного синеватого металла. Гибкие сочленения между броневыми пластинами, позволяющие свободно двигаться и не лишающие манёвренности. Лёгкое, видимое только в магическом диапазоне свечение, голубоватыми линиями проходящее через всё тело. Глухой гладкий шлем с тонкими прорезями сенсорных артефактов, передающих изображение внутрь и обеспечивающих панорамный обзор. Тяжёлые наплечники, тем не менее, не делающие её фигуру неуклюжей, и рукояти двух мечей, закреплённых за спиной. Наручи с выдвижными лезвиями и Худышка Берта, закреплённая на предплечье левой руки. Выпуклая бочкообразная кираса, скрадывающая анатомические детали, и высокий горжет, полностью закрывающий шею.

Очень похожий вид имели остальные спутники, правда облачение мужчин выглядело намного массивней, уступая лишь доспеху Мирены в грудной части. Штурмовая броня Итшес внешне являла собой странную смесь средневековых рыцарских лат и изображений боевой экипировки из научной фантастики — как если бы рыцарь вдруг оказался в мире высоких технологий, где его доспех послужил бы прототипом скафандра или корпуса боевого робота.

— Просто задумался, — ответил я, улыбнувшись. — Пойдём.

Броня препятствовала использованию пространственных артефактов, так что я помог ей снять перчатку, чтобы она могла поместить Чинук внутрь своего кольца. А потом мы двинулись знакомой горной тропкой, направляясь к узкой расщелине в горах, сквозь которую пробирались с Ксандашем и Хартаном в прошлый раз.

На этот раз у нас не было круншагов, так что идти пришлось пешком. Вместо верховых зверей нас сопровождал огромный боров, купленный недавно на ферме, над которым славно потрудился Жореф, накладывая Поводок. Мы поднялись по горному склону, минули ущелье и начали спуск в долину. Отсюда, с высоты, открывался захватывающий вид на горы, озеро и руины замка, причём теперь, когда я знал, что всё вокруг принадлежит мне, всё выглядело во много раз привлекательней. Двигаться в доспехах, усиливающих каждое движение, когда подошвы крепко прилипают к камням, не позволяя поскользнуться даже на самой неустойчивой осыпи, было очень просто. Вот только я, одетый в свой привычный комбинезон, получил возможность в полной мере ощутить все прелести горных походов.

Трудности испытывал не только я, моим товарищем по несчастью оказалась и свинья, послушно исполняющая приказы Кениры, но всё равно время от времени издающая жалобные хрюкающие звуки. Мне на мгновение захотелось пожалеть зверушку, но собственные проблемы оставили слишком мало времени для сочувствия. Сколь бы утомительной ни казалась езда на круншаге, как бы ни натирало задницу жёстким седлом, но при передвижении по горам всю тяжёлую работу брало на себя животное, избавляя всадника от опасности поскользнуться и переломать ноги.

Подумав о верховых животных, я едва не хлопнул себя по лбу. Они-то и оказались той вещью, что терзала мой разум. Пусть круншаг не смог бы нести бронированного всадника, но я-то был без брони, и прыгать по камням самому было вовсе не обязательно. Это значило, что трудности, которые я испытывал в данный момент, оказались результатом моей непредусмотрительности и их можно было бы запросто избежать. Несмотря на досаду, испытываемую из-за своей оплошности, я испытал ни с чем несравнимое облегчение. Которое, разумеется, почувствовала Кенира.

— Случилось что-то хорошее? — послышался в ухе её голос.

— Я бы не назвал «хорошим», — ответил я, коснувшись серьги, импульсом магии активируя общий канал связи, — скорее, «познавательным». Я понял, что сейчас мог бы ехать верхом.

— Мне казалось, что ты это сделал специально, — сказала Мирена. — Думала, чтобы змей не почувствовал другого хищника.

— Да нет, — мотнул головой я. — Но твоё предположение мне нравится. Так что предпочту думать именно так.

— А на самом деле ты обделался, — хмыкнул Хартан.

— По полной! — подтвердил я.

— Хорошая примета, — подключился к разговору Ксандаш. — Штурмовики — люди суеверные, считают, что если всё проходит слишком удачно, то неприятностей во время миссии не избежать. Перед тем как я потерял половину конечностей, дела у нас тоже шли просто замечательно.

Я улыбнулся. Пусть я и не верил в удачу, но если существовал бог, ответственный за неожиданности, то, забыв купить круншага, я принёс ему необходимое подношение. И, странным образом, слова Ксандаша успокоили, наделив уверенностью, что уж теперь-то всё пройдёт как надо.

Нам понадобилось ещё около тридцати минут, чтобы добраться до нужного места. Им являлась небольшая пещера в горах, то ли естественное образование, то ли вход в какую-то старую обрушившуюся шахту, со входом, скрытым за скальным выступом. Я вновь помог жене снять перчатку, и она извлекла из кольца не только все необходимые припасы, но и Таага. Ксандаш поставил на пол ящик с эликсирами, так что я принялся доставать нужные картриджи, подходить к каждому из спутников и, открыв на спине небольшой люк, вкладывать эти картриджи в соответствующие гнёзда специального отсека. Затем взял артефакт, формой напоминающий небельхандгранате времён Войны, и зацепил карабином за одну из скоб у неё на поясе. Затем выпрямился и посмотрел в непроницаемое металлическое забрало шлема, посылая ей всю свою любовь, заботу и беспокойство.

Кенира подняла руки к голове. Полыхнула короткая вспышка магии, щёлкнули замки, и она сняла шлем. Я мимоходом отметил, как непривычно выглядят её волосы, стянутые, чтобы не мешали, специальной сеточкой, подался вперёд и нежно поцеловал её в губы.

— Это так мило, — раздался в ухе голос Мирены.

— Я так тоже хочу! — засмеялся Хартан. — Но меня мама на ночь не целует.

— Просто помолчите, — прикрикнул Ксандаш. — Не портите им момент.

Мы с Кенирой бросили благодарный взгляд в его сторону и снова поцеловались.

— Не беспокойся, — сказала жена, голос странным образом двоился, доносясь одновременно из её рта и артефакта. — Со мной всё будет отлично. Особенно тогда, когда за мной присматриваешь ты.

Мы не стали растягивать прощание — всё, что было надо, мы высказали друг другу накануне, и от интенсивности той ночи до сих пор тянуло тело и становилось тепло на душе. Она надела шлем, активировала, подключив к остальным системам, и, развернувшись, направилась прочь. Я вложил эликсиры в отсеки остальных доспехов, и спутники последовали вслед за ней. Последним ушёл, напоследок обиженно хрюкнув, огромный боров.

— Ну что, Тааг, — сказал я своему голему, — теперь остались только мы. Приступай к монтажу врат.

Тааг слегка качнулся на своих манипуляторах и ловко направился к углу пещеры, где Кенира сложила все вещи. Пока он суетился, выхватывая один за другим элементы конструкции, заползая на стены и приваривая их композиционной сваркой, я вздохнул, взял большую флягу с омерзительно сладким сиропом и начал его через силу пить, стараясь не пролить ни капли. Затем, выбравшись наружу, я осторожно выглянул из-за скалы и взглянул на «компас». Стрелка в стеклянном шаре всё так же показывала на замок, так что неожиданностей, похоже, не предвиделось, пусть мы готовились и к ним тоже.

— Всем, змей на месте, — сообщил я, коснувшись серьги.

— Принято, — ответил Ксандаш. — Спускаемся, прошли треть пути.

Я кивнул, пусть моего кивка никто и не смог бы увидеть. Я чувствовал, где находится Кенира, после свадьбы мне для этого не были нужны никакие реликвии, да и расстояние теперь не играло роли. Но всё равно был благодарен за сообщение.

Мне не требовалось оборачиваться, чтобы знать, как дела у Таага. Он находился в радиусе действия Связи Сердец, так что достаточно было пожелать. Голем закончил монтаж каркаса, прикрепил всю конструкцию к стенам и своду, поставил несколько распорок и уже монтировал главный силовой контур, подключая его к артефактам, генерирующим пространственный прокол. Я вернулся в пещеру и некоторое время провёл, молча наблюдая, как он монтирует основной накопитель, окончательно приводя всю систему в действие.

Эти врата являлись ответом на вопрос удалённости замка от цивилизации. Вторые, парные, находились во дворе нашего дома в Нирвине, ну а третьи я планировал поставить на территории перерабатывающего комплекса в Таргоссе. Разумеется, я не собирался каждый раз забираться так высоко в горы, позже, когда змей будет побеждён, я планировал их перенести прямо в замок. Именно эти врата являлись ключевым элементом всей системы, именно через них проводился пространственный переход, и именно в них были записаны образцы элир всех правомерных пользователей, а также имелся «тревожный» режим, позволяющий человеку, которого заставляют активировать их силой или угрозами, уйти от преследования, объявив тревогу и заблокировав использование, либо же перенестись только самому, отрываясь от злоумышленников. Ответные части врат, дома и на свалке, являлись бы при этом лишь удалёнными терминалами, не имеющими своего источника энергии, требующими для активации лишь толики магии. Я их оборудовал визуальными, аудио и магическими сенсорами, способными засечь засаду с той стороны и заранее об этом предупредить.

Возможно, я слишком сильно поторопился, монтируя центральный узел в этой пещере, но ещё раз лететь сюда на Чинуке больше не хотел. Если… когда мои спутники победят крежл-змея, а я обследую состояние замка и составлю список материалов, требуемых для восстановления, мне придётся совершить как минимум ещё один полёт до Нирвины. Потом я планировал вернуться порталом, подготовить место для площадки прямо на территории замка, а после возвращения перенести врата на их постоянное место.

— Пора, Тааг, — сказал я своему голему.

Наклонившись, я вынул из ящика ветеринарные эликсиры, один из которых вколол себе в шею, второй, подняв рукав, в бицепс руки, а третий опрокинув в рот. Почувствовав лёгкую волну магии, прокатившуюся по телу, я подхватил с пола полотняную сумку, закинул на плечо и нетвёрдой походкой выбрался наружу, где сплёл на ладонях чары «лапы геккона», с которыми когда-то предпринимал позорную попытку добраться до воробьиного гнезда, и забрался на вершину скалы, оканчивающуюся вполне удобной плоской верхушкой. Рядом со мной появился Тааг, активировавший проектор, чтобы закрыть всю верхушку от внешнего наблюдения. Скинув сумку, я вынул ещё один вспомогательный артефакт и положил его на камни. Чёрная пирамида размером с человеческую голову не хотела стоять на неровной поверхности и шаталась, что для моих целей совершенно не годилось. Я сплёл простые строительные чары, и скала поплыла, словно нагретое масло. Пирамида погрузилась в камень где-то на половину дюйма, и я прекратил подавать элир. Шатнув артефакт, я убедился, что он совершенно неподвижен, прикрыл глаза и прислушался к себе.

Принятые мною препараты были сильно модифицированными средствами, применяющимися на различных скачках и звериных боях, чаще всего подпольных, где не заботились о честной игре и покровительстве Керуват. С помощью профессора Экене мы заново просчитали все магические структуры и пропорции ингредиентов, подгоняя их под мой вес и возраст. Одно из средств сильно подстёгивало скорость мышления, второе — принудительно насыщало кровь кислородом и питательными веществами, что позволяло животным быть выносливее и сильнее. Ну а третье усиливало восприятие, пусть изрядная часть моих сенсорных ощущений приходилась на искусственный глаз. Все три препарата наносили определённый вред здоровью, но индивидуальная подгонка под мой организм и была призвана его минимизировать. Несмотря на всё это, меня начало сильно мутить, а в голове появился тихий гул.

— Ули здесь. Приготовился и на позиции. Веду наблюдение. Змей в замке, — сказал я, открыв глаза и коснувшись серьги.

— Санд здесь. Почти у берега, — сказал Ксандаш.

— Кенри здесь. Порядок, — добавила моя жена.

— Миру здесь. Порядок, — вторила ей тёща.

— Тана здесь. Готов дать змею, ха-ха, в сковородку.

— Тана, не засорять канал! — прикрикнул на него Ксандаш.

Как только перекличка закончилась, я увидел, как на берегу озера в просвете между поваленными и сожжёнными деревьями там, где нас в прошлый раз атаковал монстр, появляются четыре маленькие фигурки и одна свинья.

— Визуальный контакт, — сообщил я. — Отслеживаю вас, начинаем. Пусть Владычица Снов хранит ваши жизни в тени своих крыльев. Пусть её закрытый глаз укроет вас от невзгод, а её покой сопутствует вам в битве. Белым и лиловым, цветком каралии и пером Ночного странника желаю вам вернуться с победой, как вы делали не раз во снах нашей богини. Да прибудет с вами её милость и защита!

— Славим её, — послышался разнобой голосов.

— Ну что, желаю вам сломанной шеи и ноги! — сказал я напоследок.

— Пап! — возмутился Хартан. — Мы лучше сломаем шею крежл-змею!

— Это пожелание удачи, — объяснила Кенира.

— Да, с моей родины, — добавил я.

— Ладно, мы отвлекаемся, — прервал разговор Ксандаш, — к делу!

Все замолчали, и из серьги некоторое время не доносилось ни звука.

— Мороз пошёл! — наконец, сказала Кенира.

Её маленькая фигурка сняла с пояса гранату и подняла на вытянутой руке. Даже отсюда я увидел хлынувшую в рукоять магию, а навершие засветилось призрачно-синим светом. Кенира размахнулась и швырнула гранату вдаль. Хоть я и проектировал этот артефакт так, чтобы достаточно было положить его в воду у берега, но бросок жены оказался настолько силён, что докинул артефакт почти что до геометрического центра озера. Вода, в которую попала граната, всплеснулась, и капли тут же застыли неожиданно красивым узором, напоминающим корону. Яркая голубая полоска разошлась от этого «эпицентра» неровным концентрическим кругом, и чем дальше она удалялась, тем быстрее набирала скорость. Не прошло и десяти секунд, как всё озеро замерло, застыв коркой чёрного льда, светящегося в магическом зрении всё тем же голубым светом. На твёрдую поверхность озера тут же выскочила свинья и, визжа так громко, что было слышно даже тут, помчалась прямиком к замку.

Принцип работы артефакта был сравнительно прост и широко использовался в строительных практиках мира Итшес. Магическая структура, использованная в артефакте, была подобна той, что применяли рабочие, чтобы временно разжижать камень при укладке дорог или, чему я был лично свидетелем во время строительства перерабатывающего комплекса на свалке, капитальных строений. Который, если уж на то пошло, только что использовал, чтобы создать устойчивое основание для артефакта-пирамиды. Только теперь всё происходило наоборот — граната создавала искусственные кристаллические связи, удерживаемые магией, пока в накопителе оставалась хотя бы малая часть энергии. Этот процесс не изменял температуру воды, но преобразовывал её в твёрдую субстанцию на глубину до трёх футов. Пятно «заморозки» распространялось лишь в горизонтальной плоскости, контролируемое поверхностным натяжением.

Магия прекращала действовать там, где глубина не достигала фута, либо же водная поверхность поднималась намного выше основной плоскости. Это ограничивало заморозку только достаточно глубокими частями озера, не затрагивая мелководье, ручьи и берега. Таким образом я собирался минимизировать ущерб экологии водоёмов и окружающей природе, предотвращая заморозку берегов и гибель слишком большого количества живности, не дать до конца уничтожить биосферу на территории, которую я по праву считал своей.

Собственно, именно заморозка и была ответом на вопрос: «Как же провести бой, чтобы остались целыми окружающие леса и замок?» И теперь, благодаря артефакту, у нас имелась огромная арена, способная выдержать не только воина в штурмовой броне, но и самого змея, а также предотвратить отравление рыб, раков и растений змеиным ядом. Да, из-за этой псевдозаморозки гибель флоры и фауны неизбежна. Но если бы мы дали бой просто так, было бы гораздо-гораздо хуже.

Свинья, всё так же продолжая визжать, преодолела уже почти треть расстояния к замку. Я нервно посматривал на «компас», начиная нервничать из-за отсутствия хоть какой-то реакции. И когда стрелка едва заметно дрогнула, я вдохнул воздух и понял, что всё это время задерживал дыхание. Рогатая голова с квадратной пастью выскользнула откуда-то из-под руин замка, чёрная и зелёная чешуя толстого длинного тела красиво блеснула на солнце. Змей со скоростью, которую трудно было ожидать от такой огромной туши, скользнул вперёд к берегу. Увидав лёд, покрывающий озеро, он мгновенно остановился и, свернувшись кольцом, поднял голову, внимательно разглядывая окрестности. Я вновь затаил дыхание. Не от беспокойства о себе или членах команды — внимание экранирующим и маскировочным контурам доспехов я уделил особо, а моё тело почти не содержало магии, так что заметить нас с Таагом было практически невозможно.

Свинья, увидав крежл-змея, заверещала ещё громче. Но приказы, отданные Кенирой через Поводок продолжали действовать, подавляя инстинкты самосохранения. Я знал, что долго это продлиться не может, что любое принуждение, когда речь идёт о базовых инстинктах, неизбежно спадёт. И действительно, пробежав ещё десяток ярдов, бедное животное покачнулось, резко остановилось, замерло и начало удирать со всех ног.

Вид убегающей добычи был столь заманчив, что выдержать змей уже не смог. Он скользнул на берег, а затем перебрался на лёд, вновь на мгновение замерев. Убедившись, что странная чёрная поверхность держит крепко, монстр, извиваясь, с огромной скоростью бросился вперёд. И не прошло и пары секунд, как его огромная пасть распахнулась и ухватила свинью поперёк тела. Челюсти сжались, огромный боров издал свой последний оглушительный визг, переходящий в тонкий звук, напоминающий детский плач, и, пару раз дёрнувшись, окончательно затих. Крежл-змей распахнул пасть ещё шире и заглотил большую свиную тушу целиком, как земные питоны глотали мелких животных, типа кроликов. По телу монстра прошёл лёгкий спазм — мёртвая свинья направилась в глубины желудка.

Тааг почувствовал мой мысленный приказ, присел на задних щупальцах, а два передних вытянул вперёд. Кончики расплелись на отдельные волокна и охватили грани пирамиды. Из-под челюсти вытянулись два тонких усика и тоже коснулись артефакта.

— Всем: порядок, — тихо сказал я. — Вторая фаза.

Я прислушался к потоку ощущений, идущих от Таага. Пусть я не видел никого из спутников, лишь мог чувствовать жену, но теперь знал не только, где стоит каждый из них, а ещё и имел представление о положении каждого элемента доспехов. Пирамида являлась приёмником и передатчиком, на неё шли телеметрические данные с каждого комплекта штурмовой брони, а я получал возможность передавать нечто большее, чем простые слова через переговорные серьги. Я не видел глазами, но чувствовал, как четыре бронированные фигуры взмывают вверх в высоких длинных прыжках и приземляются на чёрный лёд. Моё усиленное зрение увидело, как в месте приземления лёд вновь превращается в жидкость, чтобы через мгновение застыть невысокими всплесками.

Несмотря на демпфирующие чары на подошвах доспехов, змей как-то почувствовал появление новых действующих лиц — видать, полностью заглушить вибрацию льда не удалось. Снова игнорируя все законы инерции, он метнулся в сторону, извиваясь и мотая головой. Подстёгнутое эликсирами восприятие позволяло различать каждое движение, а искусственный глаз фиксировал мельчайшие детали огромного тела. Послышался тонкий свист, яркая белая точка со скоростью, что даже с восприятием, разогнанным эликсирами, размылась в линию и ударила в змея. В воздухе распух ослепительно-яркий белый шар, раздался хлопок, и на месте, где мгновением раньше находился монстр, в воздух взметнулся столб воды. Но змея там уже не было, он за это время переместился в сторону на два десятка ярдов.

Я активировал форсированный режим мозга, ускоряя восприятие, превращая мир в сложную систему векторов, траекторий, формул и цифр.

Маскировка Ксандаша, сорванная выстрелом, быстро восстановилась, но змей уже повернулся и разинул пасть. И сколь бы ни были стремительны его движения, насколько бы магия ни подчиняла другие законы физики, я уже знал, что монстр будет делать и куда ползти.

— Санд, влево десять ярдов! — сказал я через артефакт, одновременно давая целеуказание через Таага.

Я знал, что иллюзия в его шлеме, демонстрирующая окружающий мир, изменилась, что Тааг передал как маршрут ухода, так и направление атаки змея. Чёрная непрозрачная сфера вылетела из пасти монстра и ударила в озеро, взметнув столб воды, мгновенно застывший льдом. В змея ударили ещё три выстрела, но он, невероятно быстро извиваясь телом, просочился между ними и выплюнул облако фиолетового газа, которое потекло по льду высоким клубящимся валом. Я внимательно наблюдал, переключая диапазоны зрения, зная, что доспех справится, опасность угрожает только маскировке.

— Начинаем серьёзно, — сказал я. — Подарок-один!

Починяясь моей команде, Тааг послал в артефакт кодированный импульс. Пространственный карман в кристалле, имплантированном под кожу свиньи, раскрылся, выпуская содержимое — сложную смесь алхимических ядов. Я знал, что тело змея экранирует магию, прерывает любые коммуникации, поэтому использовал принцип спутанности квантов элир, как в том артефакте, который до сих пор валялся где-то у Милых Глазок.

Крежл-змей, получив огромную дозу различных смертельно опасных веществ, немного дёрнулся, но продолжал ползти всё с той же бодростью. С его рогов срывались стремительные ветвистые молнии, пасть исторгала сгустки стихийной магии, а из глаз вылетали ослепительные жёлтые лучи. Я сосредоточился на наблюдении, просчитывая траектории атак и движение членов команды, посылая через Таага предупреждения и маркеры целеуказания. Всё происходило так быстро, что поспеть за этой скоростью не могли никакие слова. Худышки Берты на руках доспехов, потерявших в клубах тумана всякую невидимость, исторгали белые сферы и били в змея, но он всё равно умудрялся извиваться, уходить и атаковать в ответ.

Мой мир сузился до четырёх маленьких фигурок и огромной туши, которая непрерывно атаковала, но никак не могла поразить своих противников. Фигурки тоже огрызались целыми сериями выстрелов, скользя между высокими ледяными столбами и причудливыми водными всплесками, застывшими в виде абстрактных ледяных скульптур. Стоило стихнуть внешнему воздействию, нарушающему кристаллизующие чары, и пропитанная магией вода вновь превращалась в искусственный лёд — тут уже не действовало никакое ограничение по глубине и высоте, заложенное в замораживающий артефакт.

Я не рассчитывал на действие яда, знал, что магия змея защищает его не только собственной, но и вообще от любой отравы. Вот только на нейтрализацию токсинов твари требовались время и сила. Поэтому, не дав твари опомниться, я отдал Таагу следующий приказ.

— Подарок-два! — выкрикнул я в общий канал.

Тело змея вспухло, раздалось вширь, словно резко надутый пластиковый пакет. Второй кристалл, зашитый в тело свиньи, выпустил своё содержимое — многие тонны и тонны камней, которые Кенира запечатала внутрь, уничтожив для этого не одну скалу. Накопитель, лишающий камни веса и инерции, требовал огромного количества магии, Кенире приходилось постоянно «заряжать» свинью, чтобы наш Чинук не разбился, рухнув на землю от этой тяжести. И теперь настал момент, ради которого вся подготовка и проводилась.

Увы, тело змея, распираемое изнутри камнями, выдержало. Более того, магия, которой он владел на инстинктивном уровне, удержала пространственный карман, так что наружу вывалилось гораздо меньше камней, чем там находилось — едва ли двадцатая часть. Но накопитель разрушился, перестав компенсировать многотонную массу, и она, в соответствии с поведением всех контейнеров, распределилась по телу твари.

Затрещал лёд, провалившись под внезапно потяжелевшим телом змея. Кенира и Ксандаш выстрелили, не теряя времени, и два ослепительных шара расцвели на шкуре монстра. Лёд снова затрещал, растаял и тут же застыл, сковывая змея, который провалился на глубину. К сожалению, в тех местах, куда попали заряды «Худышки», не появилось и царапинки.

По телу змея прошёл спазм, он раскрыл пасть и изрыгнул из неё целую лавину мелкого щебня, того самого камня, перемалывать который пришлось его желудку. Крежл-змей не зря считался одним из самых опасных монстров, если бы его можно было убить с помощью подобных трюков, то замок бы освободили ещё пару сотен лет назад. Я не считал себя ни самым умным, ни самым хитрым, и уж до способа «накормить тварь чем-то нехорошим» мог додуматься даже ребёнок. Но каждый из сюрпризов заставлял монстра отвлекаться, использовать магию не для атаки, а для защиты, терять время и снижать скорость.

К сожалению, имелось достаточно ограничений, которые мешали мне зашить в свинью что-то по-настоящему мощное. Врождённая магия змея позволяла ему чувствовать пространственные возмущения, но, к счастью, я об этом заранее знал и предпринял все меры, чтобы их максимально замаскировать. У нас имелись планы и на случай, когда он заподозрит неладное и не станет есть свинью, но, к счастью, они не понадобились.

Четыре маленькие фигурки, выхватив мечи, скакали вокруг змея, взмывая высоко в воздух и там резко меняя направление полёта. Они обрушили на тело целый ливень ударов, но даже чары, наложенные на ослепительно сияющие мечи, не могли пробить эту крепкую шкуру. Даже сквозь отстранённость форсированного мозга я представил, насколько ужасной и неуязвимой тварью должен был казаться змей для защитников замка, и насколько сражение с ним превращалось в безнадёжный подвиг.

Я почувствовал под носом лёгкий холодок, машинально отнял руку от серьги и коснулся верхней губы. Мои пальцы окрасились алым. Моделирование обстановки, прогнозирование, расчёт траекторий как змея, так и четырёх атакующих, выдача целеуказание на забрало каждого из шлемов и остальная гора вычисление, похоже, брали больше, чем у меня имелось.

К сожалению, использовать здесь по-настоящему сильную магию мы не могли, руки Мирены и Кениры были скованы обстановкой. Нам требовалось сберечь это место, очистить его от незваного гостя, а не превращать будущий дом в подобие Увядшей Долины. Так что после многочисленных репетиций во сне, мы посчитали текущий способ самым подходящим.

Как бы ни была крепка броня крежл-змея, но артефакты, которыми я снабдил команду, являлись лучшим, что можно было купить за деньги. Накопители парней, размещённые в свёрнутом пространстве их брони, были накачаны под завязку гармонизированной элир, ну а Кенира и Мирена являлись сами по себе бесконечными источниками магии. Из-за уменьшенной подвижности змея бойцам стало легче атаковать, так что несколько мгновений спустя мечи разгорелись ещё сильнее и, наконец, принялись наносить твари раны.

— Тана, не увлекаться! — выкрикнул я, вновь коснувшись серьги.

Хартан, слишком близко подбежавший к змею, проигнорировав путь отхода, спроецированный у него на забрале, попытался отскочить, но огромный хвост, извернувшись, хлестнул по его телу. Несмотря на бесстрастность вычислительного режима, я почувствовал, как у меня укололо сердце.

Обычный кинетический удар не был страшен никому из бойцов, даже если бы на них и не было брони. Вот только хвост магической твари был каким угодно, только не обычным. Я видел тошнотворную зелёно-фиолетовую ауру, окутавшую его во время удара, с безжалостной неотвратимостью просчитал траекторию, фиксируя неизбежность столкновения. Увидел, как штурмовая броня Хартана исчезает в непрозрачном чёрном шаре, кажущемся отсюда дырой в пространстве. Как этот шар улетает прочь, словно бейсбольный мяч после удара по нему битой.

Я сосредоточился на телеметрии доспехов Хартана, почувствовал через Таага, что ничего серьёзного не произошло, и они функционируют штатно. Защитный барьер, генератором которого я оборудовал все комплекты брони, запросто выдержал дар, а инерционная стабилизация предотвратила ущерб, возникавший от резкой перемены скорости. Но всё равно, там внутри оставался мой сын, поэтому избавиться от волнения я не мог.

Чёрный шар замерцал и пропал, броня Хартана резко сменила направление движения и рухнула на лёд, ловко приземляясь на ноги.

— Тана, статус! — прохрипел я.

— Ули, порядок! — ответил Хартан. — Мне понравилось, надо как-то повторить!

— Чистота канала! — рявкнул Ксандаш.

Трое оставшихся бойцов изо всех сил рубили змея, следовали моим указаниям, чтобы уйти от атак, а также следовали обозначенным пометкам, врубаясь в показанные мною места.

Клубы фиолетового дыма стали настолько густыми, что я стал терять контроль над ситуацией. Яд, непрерывно исторгаемый змеем, имел магическую основу, и это было хорошо, так как после боя он бы распался бесследно. Но сейчас он загораживал обзор, не позволяя координировать схватку. Я быстро переключил режимы глаза, пока не нашёл тот, в котором туман давал наименьшее количество помех. Успел заметить, как многочисленные раны змея под действием врождённой регенерации затягиваются и бесследно исчезают прямо на глазах.

Хартан вскинул Берту и выстрелил в змея ещё раз, попал, не причинив особого вреда, но растопил лёд вокруг твари и немного разогнал туман. Вытянув мечи, он присоединился к схватке, и ситуация снова стала склоняться в нашу пользу.

Змей заревел, вырвался из ледяных оков, свернулся клубком и окутался тёмной аурой.

— Всем отступить! — закричал я, голосом дублируя целеуказание на шлемы их доспехов.

Четыре маленькие фигурки взмыли в воздух, прямо в прыжке резко поменяв направление и отлетев на десятки ярдов.

Раздался странный звук, похожий на скрежет разрываемого металла. Чёрная поглощающая свет волна ударила из змея, испаряя лёд и отбрасывая бойцов прочь. Быстро проверив доспехи, я убедился, что всё в порядке. Сторожевые контуры брони не посчитали всплеск гравитационной аномалии большой угрозой, чтобы активировать главный защитный барьер. С последствиями справились и второстепенные щиты, отразившие магию, содержавшуюся в атаке и рассеивая гравитационный векторный удар. Пасть распахнулась, яркий алый луч ударил в Мирену, но она, ведомая подсказками, возникшими на забрале шлема, успела вовремя уйти в сторону. Монстр выпустил несколько плазменных шаров, метнул ещё одну маленькую чёрную дыру и ударил с рогов развесистой молнией. Но я, до предела напрягая разум, сумел всё это просчитать и передать через Таага пути отклонения.

Вода, в которой плескался змей, вновь застыла, но он, невероятно изогнувшись, выскочил на поверхность льда. Его иссечённая шкура, которую с таким азартом рубили мои спутники, стала окончательно целой, не неся ни следа произошедшей битвы. Змей открыл пасть, я отобразил на забралах доспехов возможный вектор атаки, но вместо яда, атакующих сгустков и камней, из неё ударил целый поток щебня, накопившийся у твари в желудке. Сейчас, когда крежл-змей отвлёкся, лучшего момента для завершающей фазы не стоило и искать.

— Подарок-три! — воскликнул я, отдавая команду Таагу.

Третий и последний сюрприз свиньи-брандера сработал, раскрывая пространство и выбрасывая в него мощную волну хаотично направленной магии. Артефакт так же сильно отличался от тех заряженных камней, которыми я отбивался от охотников за головами, как повозка Берты Бенц от последнего суперсовременного совершенства Порше-959.

Эта атака не могла причинить монстру особого вреда, но её задача заключалась совсем в другом. Мы не собирались недооценивать противника, но вместе с тем и не были намерены, разрывать его изнутри на мелкие кусочки, хотя сделать это было гораздо проще, чем сражаться в открытую. В тот момент, когда змей проглотил «заряженную» свинью, он уже проиграл. Теперь мы выбирали лишь способ, при котором могли получить от этой охоты максимальную выгоду, вернее, полнее компенсировать затраты.

Сильная буря элир прокатилась по животу змея, внося сбои в течение магии, разрушая врождённые чары или нарушая их действие. Сила, нейтрализующая яд, выплеснутый первым «карманом», перестала действовать, и монстр забился в припадке. Препятствие для камей, удерживаемых в пространственной складке магией крежл-змея, на мгновение исчезло. И пока тварь в отчаянной попытке восстановить контроль пыталась удержать хлынувший поток, её живот раздуло ещё больше.

Не теряя времени, Мирена и Кенира побежали к змею, а Ксандаш и Хартан, двигаясь по дуге, обошли монстра с двух сторон, вскинув мечи и направив на него стволы Худышек. Змей попытался воспользоваться магией, вновь выстрелить огненным лучом. Но сейчас, с нарушенным контролем, у него получилась только опалившая морду яркая вспышка. Он заметался, сделал выпад головой, намереваясь ударить Кениру. Но моя жена, получив на забрало траекторию и обратный отсчёт, взмыла в воздух и приземлилась ему на загривок, в полёте закидывая мечи за спину. Она ухватилась за острые шипы и выкрикнула:

— Мы победили!

И пусть со стороны это казалось преждевременным, но я видел, что да, она была совершенно права. Яркая ослепительная магия Кениры хлынула из её ладоней, растекаясь по телу змея, окутывая того плотным коконом. Количество элир было столь велико, что воздух замерцал, словно над горячим асфальтом в летний полдень. Мирена подскочила к телу монстра и положила руку на раздутый змеиный живот. Из неё тоже хлынул поток элир, совершенно идентичный магии моей жены, даже ещё сильнее. Змей пытался дёрнуться, но было уже поздно. Магия моей жены и её мамы были настолько мощными, что теперь это напоминало схватку на руках между профессиональным армрестлером и школьником начальных классов. Все попытки извернуться, пошевелиться или применить магические способности были заранее обречены на провал. Удерживаемый пространственный карман в животе окончательно распался, исторгнув из себя все оставшиеся камни.

Кенира не дала им разорвать тело змея, для поимки которого понадобилось столько усилий. Магические потоки сплелись в несложную, но очень надёжную структуру, служащую неким подобием гастрологической трубки, позволяющей извлечь содержимое желудка наружу.

Увлекаемые магией камни устремились из пасти крежл-змея, взлетая в воздух и зависая, собираясь в неровный ком. Поток не прекращался, ком рос, увеличивался в диаметре, к нему прилипали всё новые и новые камни. Когда диаметр каменного шара стал превышать тридцать ярдов, у меня мелькнула мысль, что, начиняя свинью сюрпризами, мы немного перестарались. Наконец, пасть змея выплюнула последние несколько камней, и тварь бессильно обмякла. И пусть в теле змея до сих пор теплилась жизнь, все мы понимали, что после насыщения чужеродной магией, это вопрос нескольких минут.

— Ули, знаешь, мы кое-чего не продумали, — сказала Кенира.

— Что именно? — спросил я, догадываясь, к чему она ведёт.

— Куда деть эту кучу камней?

— Кидай в озеро! — посоветовал Хартан. — Будет остров, я когда-то на нём построю свою цитадель. Ведь мой замок папа забрал себе!

— Не стоит, — сказал я. — И, Тана, не забрал, а придержал до выпуска из университета. Цитадель положена магистру, а для этого надо учиться. Милая, чтобы восстановить замок, нам потребуется много разных материалов. Я планировал взять камень из окрестных гор, но, похоже, теперь он у нас есть и так.

— Тогда вывалю туда, ближе к берегу! — сказала Кенира, совершенно не обращая на подрагивающего в лёгких конвульсиях монстра.

Огромный каменный шар медленно полетел в сторону замка, завис неподалёку и плавно приземлился вниз, рассыпавшись напоследок внушительной грудой камней.

— Пойдём, Тааг, — сказал я. — Милая, захватить сумку?

— Было бы неплохо, — ответила Кенира. — Я могу попробовать сунуть его в кольцо, но это не слишком хорошо для ингредиентов. Мы с мамой его хоть не слишком повредили?

— Шкуру — точно нет, — ответил я, спускаясь по скале. — Что касается внутренних органов — сказать не могу. По всем расчётам нет, воздействие было очень сильное, но кратковременное. Кстати, можешь его отпустить, он уже мёртв.

— Тело дёргается, — с сомнением сказал Хартан.

— Последние конвульсии, — пояснил я, для уверенности ещё раз взглянув на «компас».

Стрелка внутри стеклянного шара бесцельно крутилась, демонстрируя, что монстров в округе не осталось.

Рядом со мной опустился Тааг, держащий в одном из щупалец пирамидку, извлечённую им из скалы. Мы быстро зашли в пещеру, Тааг положил артефакт рядом с припасами и эликсирами, которые так и не пригодились, я поднял пустую поясную сумку Кениры, и мы направились вниз, на воссоединение с другом и семьёй.

Из-за того, что я очень торопился, ведь мне не терпелось оказаться поближе, несколько раз едва удалось избежать падения. А однажды, я едва не сорвался со скалы, и, если бы не Тааг, мог бы запросто сломать шею. Или ногу. И никакой удачей бы это точно не оказалось.

Кода я добрался до озера и ступил на лёд, клубы ядовитого пара, укрывающего озеро, уже пропали. Поэтому я направился к скучающим членам команды, которые уже сгрудились вокруг тела змея, сняв шлемы, а Тана бегал вокруг с люксографом, запечатлевая память о событии.

— О, папа, наконец! — закричал он. — Сделай пару графий и со мной!

— Мы можем сняться все вместе, — предложил я. — У нас есть Тааг.

Хартан радостно осклабился и вручил пауку люксограф, внешне напоминающий привычный Ролляй-66, только с объективом, имевшим гранёный кристалл вместо линзы. Мы сделали несколько «фото», а напоследок сняли Тану, стоящего в одиночку возле змея, одной рукой подхватив шлем штурмовых доспехов, а второй опираясь на меч. Затем я передал Кенире сумку, и огромная туша змея, поднявшись в воздух, уменьшилась и скрылась в её глубинах.

— Чего мы тут все стоим? — спросил Хартан, стоило Кенире захлопнуть клапан. — Пойдёмте быстрее смотреть мою новую цитадель!

★☆★☆★

● «желаю вам сломанной шеи и ноги» — Hals- und Beinbruch, пожелание удачи, сродни английскому Break a leg. По сути «ни пуха, ни пера». Ещё немцы держат на удачу кулачки — «Ich drücke dir die Daumen».

● «формой напоминающий небельхандгранате времён Войны» — Ульрих имеет в виду Nebelhandgranate 39, дымовую гранату, отличавшуюся увеличенной боевой частью по сравнению с самой знаменитой из немецких гранат Stielhandgranate 24 (известный всем по фильмам про войну цилиндр на деревянной ручке). Вторую мировую многие немцы старшего поколения называют просто Война.

● «как повозка Берты Бенц от последнего суперсовременного совершенства Порше-959» — Берта, жена Карла Бенца, совершила самую первую в мире дальнюю поездку на автомобиле. Порше-969 был мелкосерийным чудом техники в 1986 году, имел кучу самых передовых технологических решений, и стоил, как чугунный мост — почти полмиллиона дойчмарок.

● «внешне напоминающий привычный Ролляй-66» — Rolleiflex SL66, среднеформатный фотоаппарат с одной линзой, производимый в послевоенные годы компанией Franke Heidecke в ФРГ.

Загрузка...