Воробьиная сила

Глава 1 Минуты спокойствия

Возвращение домой произошло просто и обыденно. Выбравшись на берег и убедившись, что в радиусе действия реликвии нет ни одного монстра, мы загрузили зверей на Чинук и отправились в направлении континента. Мне было жалко тратить время на полёт, так что я вновь воспользовался помощью Склаве. Но на этот раз не растягивал сон и не проводил время в развлечениях, а принялся за совершенно ненужное мне дело — приведение в порядок всей той информации, что я узнал во время этого утомительного, но в то же время захватывающего путешествия.

Я никогда не считал себя тщеславным, мне не хотелось оставить в истории след, для меня самыми важными оставались семья, друзья и богиня. Но тут меня начало словно разрывать изнутри от желания не дать скольким усилиям пропасть зря. И пока я заполнял с помощью силы мысли и воображения свою первую, не считая документации по целительскому ритуалу, книгу, ко мне пришёл ответ на давно мучивший меня вопрос: «Почему Повелители Чар продолжают публиковать результаты своих исследований, вместо того чтобы сохранить при себе?»

Тогда я ещё был Нризом, искалеченной сущностью, чей смысл существования заключался в рабской преданности, так что объективным быть не могу. И тогда я считал Эгора «Хозяином», восхищаясь щедростью и широтой души, но понять так и не мог. Возможно, я ошибаюсь, может быть, у каждого из людей науки свои резоны, а мои догадки — всего лишь проекции, интерполяции по единичному случаю. Но крепкая внутренняя уверенность говорила, что я прав.

Так что пока семья и спутники развлекались в этом мире снов, а Склаве, получив целый ворох директив, смысл которых сводился к «в случае любой нештатной операции будить», управлял омниптёром, я сидел среди облаков и тщательно, монстра за монстром, химеру за химерой заносил в не слишком важный, не слишком востребованный и не слишком, скажем откровенно, фундаментальный труд. Ну а что касается интересности…

Лично я считал гораздо более интересным картину того, как мы все, оставаясь в своих креслах тянулись друг другу руками, чтобы коснуться товарища и образовать длинную человеческую цепочку, которую я смог бы забрать с собой в Царство моей богини. То есть, говоря другими словами, моя книга являлась столь же захватывающим чтивом, как телефонный справочник.

По прибытию в Нирвину я рассчитался с Дреймушем, после чего мы крепко пожали запястья и расстались, пообещав в случае чего немедленно друг с другом связаться. Я — если мне вдруг понадобится надёжный человек и сильный боец, а он — если вновь попадёт в ситуацию, требующую исцеления, либо же захочет получить какой-нибудь затейливый артефакт. Я ощутил от расставания сожаление: не только от того, что один из моих немногих друзей окажется далеко, но и по более корыстному и низменному поводу — не хотелось терять столь ценный ресурс. Но я прекрасно понимал, что для достижения теперь мне особо не нужен никто, кроме жены и её магии. Ну а дальше дело только за мной.

Нет, я, конечно, давно перестал смотреть на Кениру, как на полезную спутницу, которую я могу превратить в оружие, в средство, способное помочь спасти госпожу Ирулин. Я влюбился в Кениру и теперь любил больше жизни, так что рисковать ею был не намерен. Не сомневаюсь, что придумаю способ, с помощью которого смогу принять гнев Эгора ауф Каапо только на себя. Скорее всего, нам с Кенирой придётся расстаться, надолго, а может и навсегда. Ведь это «навсегда» наступит вскоре после того, как Эгор ауф Каапо найдёт меня после освобождения госпожи, и помешать ему не сможет никакая сила Керуват. Увы, не стоит даже мечтать о счастливом конце, когда ты делаешь личным врагом величайшего мага мира. Так что я намеревался как можно дольше наслаждаться близостью с женой и своим столь поздним отцовством.

Оказавшись дома, я понял, как мне его недоставало. Не самого здания — теперь у меня имелось достаточно денег и связей, чтобы переселиться в дом получше, да и расположенный поудобней. — но места, где я могу побыть вместе со своей семьёй, к членам которой теперь можно было причислить и одну могущественную жрицу. Я старался не лезть в дела тёщи, но прекрасно видел, что у них с Незель всё действительно серьёзно, даже несмотря на двусмысленные намёки Мирены и постоянные заигрывания со мной. И пока любящие сердца вновь воссоединялись, я занялся важным делом.

Используя Таага-18, шедевр инженерной и магической мысли, я перенёс свои заметки из глубин собственного разума на бумагу, что знало примерно полдня. Признаюсь честно, отдавая результат своих изысканий Киаре Шардуш, я был уверен, что меня… нет, не поднимут на смех, всё же я занимаю во всех отношениях достаточно высокое положение, чтобы позволить себе любые чудачества. Считал, что получу вежливую улыбку, заверения, что моя работа очень важна, что она прекрасно дополнит весь тот бесконечный ряд студенческих рефератов, которые идут на растопку сразу после сдачи. И такому исходу я бы не очень огорчился — ведь мои путевые заметки являлись только видимой причиной визита, поводом поговорить с деканом самого важного на текущий момент факультета. Затем я намеревался заскочить к Ридане и узнать, как она оценивает успехи моего сына, насколько он вырос за время путешествия, и на какие недочёты в обучение следует обратить внимание.

Что для меня стало настоящим сюрпризом — так это искренний и почти что детский восторг Киары, её судорожное листание моих записей, просьба о разрешении на публикацию. Разрешение я, конечно же дал, вот только трубить своё имя на весь Итшес не хотел. Киара пояснила, что псевдонимы — обычное дело в учёной среде, часто включающей в себя высокопоставленных персон, гранд-магистров, Высших Магов и даже Повелителей Чар.

Думать долго мне не пришлось — слишком свежа была боль от исклёванных рук и лица, слишком уж сильно дали мне в сковороду эти маленькие и с виду безобидные птички. К тому же, если подумать, то во время Большого Турнира в Тараге, я вырвал у противников победу, играя в маске именно воробья, ну а в будущем собирался получить воробьиную магию. Поэтому я выбрал в качестве псевдонима слово «Воробей», лишь транскрибировав его на родной немецкий. И пусть для континента Эунаш подобная фамилия звучала не слишком привычно, но и ничего особо экзотичного в ней тоже не было.

Ну и как-то само по себе получилось так, что ни к чему не обязывающий визит вылился в полноценную официальную встречу, в которой участвовала не только сама профессор Шардуш, не только присоединилась Ридана Заридаш, но откуда-то, словно по божественному чуду, возникли ректор и Диршада Мульчарн. К моему удивлению, мы неплохо провели время, обсудив также самые интересующие меня темы. Мы просидели на террасе до самого вечера, но у меня из головы не выходило дикое, абсурдное и странным образом привлекательное предложение Хартана.

И чем дальше я его обдумывал, тем меньше возражений находил. Мне требовалось хорошее место для целой серии сложных ритуалов, начиная от выращивания птенца, заканчивая слиянием наших душ. И несмотря на то, что нечто подобное имелось у каждого химеролога, ставки поднимались слишком уж высоко, чтобы довериться кому-то ещё даже в мелочах. Не сомневаюсь, что местные специалисты выбирали для своих лабораторий подходящее местоположение, но мне было недостаточно чего-то просто «хорошего» или даже «отличного». Мне было нужно идеальное место с абсолютно нейтральным фоном, где случайная флуктуация паразитной элир не приведёт меня к мучительной смерти.

За последние месяцы я побывал практически повсюду, многократно пересёк континент и не только. И ничего лучше, чем долина, занятая крежл-змеем, не нашёл.

Мне понравилось там всё.

Спокойствие окружающей элир, которое отметил даже не столь чувствительный к магии Ксандаш, было неоценимо для завершения ритуала. Прекрасные пейзажи, радующие глаз, восхитительное озеро, густые леса и величественные горы — находиться в таком месте было просто приятно. Пусть замок и был частично разрушен, но уцелело достаточно, чтобы там можно было некоторое время пожить, а обо всех удобствах запросто могли позаботиться Кенира и Мирена. Удаление от обжитых мест не представляло ни малейших проблем — во время путешествия я не раз задумывался о конструкции портала и о мерах безопасности, а энергии на перенос у нас хватало с избытком.

Я не имел ни малейшего понятия, сколько времени мне придётся потратить на реабилитацию, если… нет, когда мой ритуал закончится успехом. Но был абсолютно уверен, что мне понадобится покой до тех пор, пока мою изувеченную и сшитую из двух кусков душу не исцелит сила Ирулин. И в этом деле тоже играла немалую роль отдалённость замка ото всех крупных городов и скоплений людей.

Единственным возражением, способным поставить крест на всей затее, являлся обитатель. Вот только теперь о магии крежл-змея я имел очень неплохое представление, а значит, мог подготовиться к сражению заранее.

Чем больше я обдумывал предложение Хартана, чем дольше крутил его в голове, тем сильнее оно мне нравилось. Я боялся признаться даже самому себе, но главным доводом, которым подтолкнул меня к окончательному решению, оказался: «Я просто этого хочу!» Мне просто понравилось место, понравился замок, понравилось озеро, столь напоминающее многочисленные горные озёра как Германии, так и соседних Швейцарии с Австрией.

И если для Хартана главное было сделать очередную зарубку на поясе, выйти бесстрашным победителем ужасного монстра, то я, похоже, ненароком украл его детскую мечту. Ведь, если верить Ридане, то меня вполне можно было считать не просто магистром, а гранд-магистром, а когда я всё-таки отвоюю замок у змея, сходство станет полным.

— Крежл-змей — свирепая тварь, — качнул головой Ксандаш, когда мы вновь собрались у нас дома и начали обсуждать планы.

— Мы справимся! — почти выкрикнул Хартан, перевозбуждённый от предстоящего приключения.

— Конечно справимся, — не стал возражать Ксандаш. — Но и осторожность терять не стоит.

— Как говорил папа, трусливая жопа не может громко пердеть! — сказал Хартан. — Всё будет как обычно. Папа всё придумает, мы пойдём и сделаем. Бояться нечего.

— Вообще-то это сказал один мыслитель моей родины, — возразил я.

— Да, да, ты рассказывал. Какой-то из паладинов вашего главного божества. Или главный каноник, я уже не помню.

— Кое-кто назвал бы его еретиком… Ладно, не столь важно. Главное, что Ксандаш прав и мы должны хорошо подготовиться. А не бросаться вперёд, словно Броттор.

— Ули, в тот раз я позволила пойти без меня, — спокойно, почти ласково сказала Кенира. — Теперь так не будет.

Я ощущал поток её эмоций: смесь любви, заботы и серьёзного предупреждения.

— Тогда перед нами стояла совсем иная цель, — улыбнулся я ей, посылая в ответ любовь и благодарность. — Теперь же мне понадобится твоя сила.

— Силы не бывает слишком много, — заявила Мирена. — Конечно же, я тоже отправляюсь с вами.

Я мог бы ей сказать, больше не надо никому ничего доказывать, она не просто вернула себе магию, но и обрела вполне неплохой контроль. Что мы способны за себя постоять и без неё, а тут её ждёт любимая женщина, чьи обязательства перед богом не позволяют покидать Нирвину надолго. Мог очень долго рассказывать, приводить разумные и совершенно рациональные доводы. Вот только Мирена была права. Силы не бывает слишком много, ну что касается недостатка навыков — так это моя проблема как лидера и командира, не сумевшего правильно распорядиться имеющимися ресурсами.

Я контролировал своё лицо, кровообращение и сокращение мышц, так что с полным правом считал, что если я того не хочу, то догадаться о моих мыслях невозможно. Однако каким-то странным образом у неё это получилось. Она уловила мои колебания, поэтому сразила меня доводом, которому я не нашёл что возразить.

— Я спрашивала в Таргоссе у мастера, — сказала Мирена. — Шкура взрослого крежл-змея — один из трёх самых лучших и ценных материалов не только для брони, но и для парадной одежды. Причём, чем старше змей, тем лучше. Ули, может ты и забыл, но теперь ты — мой зять. И позаботиться о новой маме — твоя прямая обязанность.

— Но эту самую шкуру я могу просто привезти! — возразил я, сам прекрасно понимая, как беспомощно звучат мои слова. — Лексне и Незель в прошлый раз не приходилось сражаться с дрийксой!

Мирена просто наклонила голову и смерила меня внимательным взглядом, очень красноречиво говорящим, какую ерунду я несу и насколько бесполезны мои возражения. Хуже всего было ощущать веселье жены, которая почему-то не спешила занимать мою сторону.

— Ладно, — вздохнул я. — Но всё, как обычно: подготовка, тренировки, учёба. Если я решу, что кто-то из нас не готов, он не идёт.

— Пап, ты не обижайся, — тихо сказал Хартан, — но из нас меньше всех готов именно ты. Нет, не подумай, ты очень быстро соображаешь, а с ритуалами и артефактами тебе нет равных, но что касается сражений…

— Эй, мне кажется, что в походе я себя отлично показал! — действительно обиделся я. — И ничуть не хуже других!

— Да? Правда? — фальшиво удивился Тана. — То есть это не тебе воробей почти склевал задницу?

Я стиснул зубы. Хартан был совершенно прав. Пара супер-воробьёв меня действительно хорошенько отметелила. Если бы не костюм из Цитадели, я бы не отделался относительно легко. Проклятые птицы как-то чувствовали уязвимые места и умудрились не только расклевать моё лицо до кости, но и повредить имплантированные магические цепи из змеиного серебра, подающие элир в мой искусственный глаз и на кончики пальцев. К концу этого позорного избиения я не мог ни нормально видеть, ни создавать чары. К счастью, птицы пытались перебить именно энерговоды, что успешно и проделали. Они не стали целиться ни в мой искусственный, ни в мой настоящий глаз, а когда я достаточно удалился от гнезда, решили оставить меня в покое.

Изучая медицинские чары, Кенира в первую очередь сосредоточилась на ветеринарной медицине. По очевидной причине — ведь человек, которого она столь сильно полюбила, технически мало отличается от животного. Поэтому она меня подлатала, сделав это в кратчайшие сроки, ну а потом под действием её элир восстановились и магические цепи. Но если бы птицы оказались чуть настойчивей, а я не был женат на самой лучшей женщине в двух мирах, то пострадала бы не только моя гордость.

Мне удалось достигнуть цели, ухватив из гнезда если не яйцо, то хотя бы пучок перьев, но всё равно рот не покидал кисло-горький привкус поражения. В том сражении я выложился на всю: максимально форсировал разум, просчитывая векторы атак и траектории движения, ставил, насколько позволяли имплантаты, барьеры и создавал атакующие чары. Я искажал пространство, сдвигал метрики, использовал самонаводящиеся атакующие структуры и наносил фрактальные широкодиапазонные удары. Мне не хватало практически всего: скорости разума, ловкости тела, мощи магии и даже её контроля. Плоть моя принадлежала земному старику, ну а магия… есть определённый предел, преодолеть который протезы, пусть даже самые лучшие, ни за что не смогут.

Кенира, почувствовав обуревающие меня эмоции, встала из своего кресла, подошла, опустилась на подлокотник моего и взяла меня за руку. Я легонько сжал её ладонь, пытаясь показать, что всё в порядке. Мы сидели так некоторое время и смотрели с террасы на опускающееся над Тиришем солнце.

— Папа, прости, — сказал Хартан. — Я ни за что не хотел тебя как-то обидеть, просто… просто… Э-эх!

— Не знаю, что меня так сильно зацепило, — признался я. — Наверное, твоя правота. Возможно, мне действительно следовало бы положиться на вас, а самому заняться тем, что у меня неплохо получается. Кем я себя возомнил? Броттором?

У меня никогда не было авантюристичной жилки, я не особо жаждал приключений и уж тем более сражений. Мне нравилась спокойная жизнь рядом с любимой женщиной, и если бы не долг, толкающий меня вперёд, я бы наслаждался ею до конца своих дней. Но как-то сами собой сложились обстоятельства, когда бездействие оказывается хуже смерти. Как я-Нриз не мог бросить в лесу едва знакомую девушку, так и потом не смог остаться в стороне при виде избиения случайного знакомого. Поход на Огенраэ тоже был неизбежен — если бы я не сделал это для своей любимой, то перестал бы быть собой. Ну а что касается путешествия в поисках монстра, то за меня этого не смог бы сделать никто. Более того, только крайняя нужда, моя жажда получить магию, сделала возможной создание Шванца, инструмента, благословлённого богом, чьё Право — узы. И вот так медленно, постепенно, шаг за шагом, я изменился. Я не перестал использовать свои действительно сильные стороны — деньги, силу богини и знания, находящиеся в моей голове, но стал считать за само собой разумеющееся, что во всём требуется моё личное участие. Наверное, следовало бы изменить образ мыслей, даже если для этого понадобится перепрограммировать свой разум, как когда-то сделал я-Нриз, отгородившись от меня-Ульриха, но мысль о том, что любимая и друзья будут подвергать свои жизни риску, пока я отсиживаюсь дома, задевала самый глубокие области моей души. И изменять себя настолько, чтобы игнорировать это чувство, я не собирался. Ведь в этом случае я перестану быть самим собой.

— Броттор? — рассмеялся Тана, прервав ход моих мыслей. — Конечно же, ты не Броттор! Ты намного лучше! Декан ведь сказала, что ты как магистр, нет, даже острее! Как гранд-магистр! Пап, я не говорю тебе, что ты старый пердун и должен сидеть дома…

— Вообще-то ты мне это говоришь постоянно, — проворчал я, не в силах сдержать улыбку.

— … просто не беспокойся о нас! Мы справимся!

— К тому же, даже при худшем исходе пострадает только наша гордость, — заметил Ксандаш. — У каждого из нас есть Последний Шанс, причём в отличие от обычных реликвий, он дарит не просто «шанс», а настоящую одну дополнительную жизнь. И ты, Ули, по свойственной тебе привычке, мимоходом создал нечто, что полностью изменяет само понятие «рискованная авантюра», убирая из него как слово «рискованная», так и «авантюра». Жаль, конечно, что Рейш уже уехал, но мы прекрасно справимся и без него.

— Пап, перестань переживать о мелочах, — добавил Хартан, — и подумай о действительно важной вещи!

— Это какой же? — наморщил лоб я.

— Как размазать сопли этой змее, но так, чтобы при этом не доломать наш новый замок!

Первым этапом любого важного дела является подготовка. Первым этапом подготовки к этой опасной авантюре, стал сбор информации. И если о крежл-змеях информации имелось очень много, как той, что я собрал в библиотеке университета, так и похищенной Хартаном у химерологов, а уж после выстрела из Шванца мои знания были весьма разносторонни, то о замке мы не знали ничего или почти ничего.

И, честно говоря, для меня самым важным были не чертежи помещений или наличие тайных ходов — как раз с этим мы могли разобраться на месте, ведь сражение планировалось проводить вне замка. Меня интересовала самая что ни на есть бюрократическая информация, а именно, кому принадлежало право собственности на эту землю, принадлежало ли вообще, и можно ли было его как-то выкупить. Так что первым делом я направился в Федеративное Кадастровое Ведомство, где намеревался сделать запрос.

Как разъяснил мне один из чиновников в скучнейшем сером костюме, моё желание заполучить информацию о владениях и, тем более, о владельце, связано с рядом сложностей. Данные об этих землях в их архивах считались либо утраченными, либо засекреченными. Пусть замок и был захвачен крежл-змеем более четырёхсот лет назад и с тех пор превратился в руины, но так как он проходил под грифом «фортификационные сооружения», то и информация являлась закрытой для посторонних. И пусть с тех пор много что изменилось — к примеру, к Федерации присоединилось несколько провинций, и эти места превратились из приграничья в регионы в глубинах страны, о том, чтобы изменить статус, по сути, заброшенных территорий, не позаботился никто.

— Предоставить вам ни карты этих земель, ни имени собственника мы не можем, — сдержанно продолжил чиновник. — Я прекрасно понимаю, что текущие запреты потеряли актуальность, однако они действуют до сих пор. Вы можете подать прошение на получение разрешения для подачи запроса, и если ваши причины будут признаны в достаточной степени вескими, то, возможно, вы сможете обратиться в военное ведомство, где в случае прохождения всех необходимых проверок, вам предоставят возможность написать письмо, которое будет размещено в архиве среди кадастровых документов. Так что, когда собственник захочет с ними ознакомиться, он увидит ваше письмо и выйдет на контакт.

— И сколько на это может понадобиться времени? — спросил я, внутренне скрежеща зубами.

— При удачном стечении обстоятельств прошение может быть удовлетворено за пару месяцев, ещё два месяца на подачу запроса, плюс полгода на проверки, а там уже зависит от собственника или собственников. Но насколько я знаю, подобные документы не поднимают почти никогда, разве что только во время процедуры наследования. И если текущий владелец молод и здоров, бумаги могут не понадобиться в ближайшие пару сотен лет.

— Это долго. Неприемлемо долго, — нахмурился я.

— Ничего не поделаешь, — пожал плечами чиновник. — Честно говоря, то, что я описал — благоприятный вариант.

— Благоприятный? — переспросил я, не в силах поверить своим ушам.

— Да, благоприятный. Бывает, что для подобных заброшенных мест данные об числе и статусе наследников отсутствует. Возможно, наследование пресеклось, а крепость теперь находится на балансе государства. И тогда всё становится намного хуже. Оборонные сооружения — не та область, информацией о которых делятся с кем попало, а уж тем более их никому не продают.

Я глубоко вздохнул.

— И что же мне делать?

— На вашем месте, я бы начал не с государственной бюрократической машины, а с архивов.

— Подождите, вы же сами сказали, что архивы засекречены!

— Конечно, — согласился чиновник. — Но засекречены именно государственные архивы. Если вы обратитесь к обычным историческим исследованиям, то сможете как минимум узнать название замка, а может даже кому он принадлежал. И пусть в нашей Федерации все жители равны, но многие старые рода до сих пор играют в аристократию, а значит, узнать текущий статус можно будет в одном из геральдических альманахов. И хоть эта информация не открыта, но уж точно не секретна.

И пусть совет оказался неожиданно хорошим, я почувствовал, что меня одолевает злость.

— Погодите, что значит «название замка»? Вы хотите сказать, что не знаете, о каком именно месте идёт речь?

Чиновник смерил меня насмешливым взглядом:

— А вы действительно ожидали, что я брошусь ворошить кадастровые справочники, основываясь на описании: «замок на берегу озера где-то среди гор между Таргоссой и Лантирой»?

— Между Таргоссой и Виртхалшем! — злобно зашипев, поправил я.

— Да хоть между Нирвиной и пригородом! — ничуть не смутился мой собеседник. — Вы получили свой совет, имеете представление, куда пойти, а у меня, простите, слишком много дел, чтобы тратить на бессмысленную болтовню.

Куда идти, я прекрасно представлял. Более того, я не собирался ворошить исторические хроники, отслеживать генеалогию родов с момента образования Федерации и упразднения сословного разделения. За год жизни здесь я обзавёлся достаточным количеством связей, чтобы иметь возможность решить вопрос несколькими различными способами. Я мог бы снова обратиться к ректору Университета Нирвины, или же просто намекнуть Милым Глазкам, что у одного из мелких чиновников слишком много целых коленных чашечек. Но я пошёл по третьему пути, привычно заскочив в Разведуправление, чтобы переброситься парой слов с Жагжаром. На того как раз навалилось слишком много дел, но он выкроил для меня несколько минут даже в своём очень плотном графике. Выслушав очень внимательно мои слова, он ответил.

— Забудь.

— Что? — не поверил я своим ушам.

И дело не в том, что мы с ним уже общались на «ты», просто я не ожидал такого резкого отпора.

— О проблеме, говорю, забудь. Мы её решим. Считаешь ли ты, что служащий повёл себя некорректно? Если так, он понесёт наказание.

Я серьёзно задумался. Пусть мне не понравился результат встречи, но конкретных претензий высказать не мог.

— Ты знаешь, Ришад, не стоит, — ответил я. — Он не сказал ничего оскорбительного, просто…

— Просто ты чувствуешь себя с ног до головы вымазанным слюнями раттагара. Хорошо, — кивнул он. — Но знаешь, Улириш, мы можем подобрать тебе что-то не хуже, но там, где нет крежл-змея. Тебе же, насколько я понял, требуется спокойное место, а не героическое сражение, о котором режиссёры создадут эпическую иллюзию?

Его слова настолько перекликались с нашим недавним разговором, что я не смог удержаться от улыбки.

— Я, наверное, скажу глупость, но, похоже, сражение произойдёт в любом случае. У меня теперь есть семья, которую следует выводить развлекать. К тому же, не забывай, у нас есть реликвии.

— Даже если бы ты не сделал столько для нашей страны, одних этих реликвий хватило бы, чтобы тебе не пришлось бы платить за замок ни деции.

— Я бы предпочёл, чтобы всё произошло обычным официальным путём, просто хочу убрать некоторые шероховатости. Так что прошу, когда найдёте владельца, не давите. К тому же массовое производство реликвий затруднено, да и имеется ряд ограничений. Так что тут мои заслуги не очень велики.

— Не скажи, — покачал головой Жагжар. — То, что Последний Шанс навсегда привязан к владельцу — ерунда. Оружие и артефактные комплексы такой стоимости всегда выдаются под личную ответственность, и только людям с достаточными доступами. То, что после нескольких срабатываний происходит неизбежная деградация — тоже не главное, одного раза более чем достаточно. Требования к силе и количеству магии — так и привязывать будем уж точно не к новобранцам. Ну и количество… Сколько ты говорил, пять штук?

— Максимум десять. И только готовые артефакты, структурными матрицами поделиться не смогу. И даже если бы на мне не лежали запреты, не хотелось бы такое выпускать в мир.

— Десять! — расхохотался Жагжар. — Десять человек, два отряда лучших моих людей, которых я смогу отправить на самые рискованные миссии, не опасаясь их потерять! Без страха просрать те сотни тысяч, а то и миллионы курзо, вложенных в их подготовку! В худшем случае их придётся лишь немного подлатать.

— Не обязательно немного, — возразил я. — Если боец будет истекать кровью, то реликвия сработает только перед самой смертью. И на поиск достаточно сильного жреца или искусного лекаря у вас будет лишь около часа. А ещё есть вероятность плена.

— Насчёт этого не беспокойся. Есть средства, чтобы не даться в руки врагу. К тому же ты говорил, что артефакты внутри можно активировать и без божественной помощи.

— Да, внешнего управления я не делал, но обычные осветительные чары достаточной мощности вполне послужат триггером.

— Ну вот видишь! Так что о своём замке не беспокойся. Если хочешь, я отправлю с вами подкрепление. Сколько человек?

— Полагаю, столько, — рассмеялся я, — сколько паладин Данштаг успеет освятить реликвий. Нет, Ришад, не стоит. Жена, сын и тёща жаждут приключений, не могу их разочаровать.

Стоил мне закончить утренний комплекс физических упражнений и снять «упряжь», заменить которую на какой-то более современный артефакт у меня не дошли руки, как я услышал звонок в дверь. Незель уже убежала по делам, Мирена нежилась в постели, а Кенира с Хартаном пили кофе на террасе, так что открывать пришлось мне. Увидав, кто стоит перед входом, я даже не сразу поверил своим глазам — это был тот самый вчерашний чиновник, чьё имя я так и не потрудился узнать.

Через связь с богиней я ощущал от гостя очень знакомый диссонанс, неслышимую мелодию, наполненную лишь фальшивыми нотами. Впрочем, для понимания, что он не спал всю ночь, связи с богиней не требовалось, достаточно было посмотреть в эти остекленевшие покрасневшие глаза и на осунувшееся лицо.

Не успел я толком удивиться, что послужило причиной визита, как заметил у него в руках большой свёрнутый в трубку лист бумаги. Не нужно было быть Штефаном Дерриком, чтобы понять, что именно произошло. Похоже, Жагжар отдал нужные распоряжения, а моего сегодняшнего гостя направили в срочном порядке исправлять ситуацию.

Несмотря на вчерашнее недовольство и раздражение, ни малейшего злорадства я не испытал.

— Проходите, пожалуйста, — сказал я, отходя от двери, господин, э-э-э…

— Гарта, — ответил он. — Арниш Гарта.

Пройдя в гостиную, он оглядел отсутствующим взглядом обстановку, выискивая, куда положить документы. Но большую часть помещения занимало «лежбище» — по-другому назвать этот предмет мебели, выглядевший как составленные вместе несколько кушеток и давно заменивший матрацы на полу, никак не получалось. Я не стал вести чиновника в другие комнаты, лишь указал на кушетку. Он кивнул, присел на край и начал разворачивать бумаги.

— Место, которым вы интересуетесь, до Второй Реформации являлось отдельным баронством. Баронство — это сказано слишком громко. На территории не было городов и даже серьёзных поселений, замок находился в очень удобном месте, по которому проходил торговый путь, это и служило источником дохода. Посмотрите сами!

Развёрнутая бумага оказалась большой серьёзной картой, с расчерченной топографией, масштабной сеткой и обозначенными границами. Изрядную часть территории баронства Илгратан занимало озеро Танагеш, то самое, с берега которого мы следили за змеем. На месте крепости действительно стояло обозначение оборонительного сооружения, а вдоль озера шла дорога, уходящая куда-то за пределы карты и проходящая мимо крепости. Ничего, хоть сколько отличающееся от звериной тропки я там не заметил — похоже, карта была по-настоящему старой. Не видел я и причалов или группы сооружений на берегу, похоже, их либо уничтожило безжалостное время, либо разрушил не менее безжалостный крежл-змей.

Чиновник положил рядом с картой подшивку листов на подозрительно белой и новой бумаге. Похоже, в его ведомстве действовало что-то типа типографии или даже имелся магический аналог современных принтеров или копиров, позволяющий получить нужную документацию оперативно.

— Вы должны меня понять, — сказал чиновник, — всё, что я говорил раньше — правда. Поэтому оставить вам эти документы я не могу, это идёт против моих служебных клятв. Всё, кроме имени и текущего адреса владельца, которые я записал вот на этой карточке, вам можно только просмотреть. Обычно не было бы позволено даже такое, но у вас, господин Шанфах, особый статус, о чём меня уведомил Рашад Жагжар и выдал письменное указание.

— Простое ознакомление меня полностью устроит, — кивнул я. — Но на это потребуется некоторое время.

— Я подожду, сколько надо, — вздохнул чиновник.

— Тяжёлая ночь, господин Гарта?

— Не хотелось бы жаловать, но да. Довольно напряжённая.

— Может пока я смотрю бумаги, вы немного поспите? Как паладин Владычицы Снов гарантирую вам полноценный отдых. Или клятвы не позволят?

Чиновник на мгновение задумался, его глаза немного закатились, словно он прислушивался к себе, а затем он ответил:

— Знаете, не помешают. Но я должен находиться с вами в одном помещении.

— Это не проблема. Устраивайтесь прямо здесь.

— Буду благодарен.

Пусть я и понимал, что там, в ведомстве, Гарта просто выполнял свои прямые обязанности, жалостью и сочувствием к нему не проникся. Наоборот, от того, что Жагжар заставил его трудиться всю ночь, испытал мелочное мрачное удовлетворение. Я всегда считал, что изначальное предназначение всего этого бюрократического механизма — помогать людям. Но развитие подобных систем всегда заводит их не туда, и из верного помощника они превращаются в непреодолимое препятствие. И не имейся у меня влияния и очень серьёзного круга знакомств, преодолеть такое препятствие я бы никогда не смог.

Если бы я сразу пошёл к Жагжару со своей просьбой, могло бы случиться, что этот же чиновник звонил бы этим же утром в эту же дверь. В таком случае я бы действительно испытал жалость и вину. И тогда нашёл бы способ этого Гарту вознаградить, к примеру, порекомендовав выписать ему премию и даже внеся нужную сумму в бюджет ведомства.

Но ситуация сложилась именно как сложилась, так что, отправляя Арниша Гарту в Царство богини, я даже испугался, что мои действия пойдут вразрез с Правом её, ведь божественную силу я призывал исключительно с корыстными целями. И как только чиновник крепко заснул, едва успев скинуть туфли, вниз по лестнице спустилась моя жена. За ней, легко перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, слетел Хартан.

— Я чувствовала, ты хотел, чтобы я подождала, — сказала Кенира. — Так что пришла лишь сейчас. Кто это?

— Тот мудак, о котором рассказывал папа, — фыркнул Тана. — Видать, Жагжар его согнул и набил в ноздри опилок. Что это? Дарственная на мою новую цитадель?

— Почти, — рассмеялся я. — С владельцем нам ещё придётся договориться, а тут карта и документы замку с территорией. Я пока что успел посмотреть только карту.

Сейчас, когда руки Гарты не удерживали края, она снова свернулась в рулон. Хартан подскочил и начал её распрямлять. Кенира вытянула руку и на ней появилась небольшая стопка книг. Тана с благодарностью кивнул, и стал класть книги на края карты, препятствуя новому сворачиванию. Я же взял в руки подшивку и начал быстро листать, не стараясь понять содержимое, а лишь запечатлеть его в своей памяти.

— Пап, помнишь ты говорил, что это будет твой замок? — спросил Хартан. — А я утверждал, что он предназначен для меня?

Увлечённый бумагами, я не сразу понял, о чём идёт речь.

— Помню, — наконец, ответил я. — Но также помню, что для начала тебе нужно окончить университет и стать магистром.

— Ну так вот, этот замок — мой! — заявил сын. — И сами боги шлют нам знак!

Я прекратил листать бумаги и с удивлением посмотрел на Хартана.

— Боги? Какие боги?

— Вряд ли это Керуват, так что, наверное, Фаолонде. Посмотри сам!

Я взглянул на его палец, тыкающий куда-то в средину карты, между горами и озером.

— И что я должен увидеть?

Хартан победно провёл пальцем под названием озера, а когда не увидел на моём лице понимания, вздохнул и закрыл последние две буквы. Таким образом, озеро Танагеш превратилось в имя «Тана», пусть и написанное с орфографической ошибкой.

Кенира посмотрела ему через плечо, усмехнулась и сказала тихо, словно разговаривая сама с собой:

— Как ни пытаюсь, не могу сложить из этих букв слово «Клаус».

★☆★☆★

● «трусливая жопа не может громко пердеть» — ein feiger Arsch lässt keinen lauten Furz. Ули не ошибается, эту крылатую фразу приписывают Мартину Лютеру, профессору теологии, основателю Протестантской Церкви и одной из ключевых фигур в создании литературного немецкого языка. И его действительно объявляли еретиком. Изначальное выражение Лютера звучало чуть по-другому: «Aus einem verzagten Arsch kommt kein fröhlicher Furz» — что означает «Из трусливого зада не выйдет весёлый пердёж».

● «Не требовалось быть Штефаном Дерриком» — Kriminaloberinspektor Stephan Derrick, комиссар полиции, главный герой популярного немецкого детективного сериала Derrick, который выходил в 70-х и 80-х годах.