Воробьиная сила

Глава 14 Маленькие радости

Вернувшись к себе в замок, мы были настолько вымотанными, что, отделавшись со встречающими лишь объятиями и парочкой фраз, разбрелись по спальням и завалились спать. Благодаря реликвии я почти не использовал собственную элир, магические запасы Мирены и Кениры казались бесконечными. Но, чтобы запутать следы и не оставлять портальный след к собственному дому, мы совершили два пространственных перехода, а телепортация целого каменного айсберга с дворцом на вершине, что находился в одном из пространственных контейнеров, заставила бы обмелеть даже этот океан энергии. Но дело было вовсе не в магическом истощении — Мирена спокойно поддерживала функционирование своего браслета, который в ином случае просто оторвал бы ей руку, пробил бы пол и ушёл куда-то глубоко под землю. Просто нервное напряжение этого дня, а также эмоциональные качели, которые получили обе женщины, заставили упасть и забыться целительным сном без сновидений.

После столь сложного и интенсивного боя я решил, что заслужил отдых. Мои мысли полностью разделяли Мирена и Кенира, так что мы, забравшись в наш горячий источник, отмокали почти целый день, попутно любуясь замёрзшим озером, заснеженными горами и лесом. К нам присоединились Незель, Ксандаш и Лексна. Попытки Хартана залезть в бассейн с прекрасными голыми женщинами были решительно прерваны, а он сам отправлен в свою комнату.

Мне совершенно не хотелось приниматься за работу, вот только ничего поделать я не мог. Незель требовалось идти в храм, Лексну ждали пациенты, ну а Патале не следовало пропускать школу, как бы ей того ни хотелось. Поэтому после дня отдыха мы с Таагом заперлись в мастерских, где я потратил немало времени на создание нового комплекта врат, а также добавления к ним дополнительных защитных функций. Мне совсем не хотелось, чтобы эти врата повторили судьбу одного из предшественников.

Кода я вышел наружу, солнце уже клонилось к закату, а на улице шёл лёгкий снег. Хартан изнывал от нетерпения, насев на Ксандаша со множеством вопросов, но тот лишь смеялся и отделывался общими фразами. Мне даже стало жалко своего сына — ведь с момента нашего возвращения прошло уже два дня, а ему никто так ничего и не рассказал. И обычные «всё в порядке» и «проблема решена» его категорически не удовлетворяли.

Переглянувшись с Кенирой, мы поманили Тану во двор. Тот мгновенно возбудился и, пританцовывая от нетерпения, буквально слетел с лестницы. Мирена и Незель неспешно спустились следом.

— Мама и папа, как и обещали, привезли тебе подарки, — сказал я.

— И сделали это в глупой надежде, что ты вырастешь хорошим мальчиком, — добавила Кенира.

Хартан посмотрел на нас насмешливым взглядом.

— Вы оба знаете, что исправлять меня поздно и хорошим я не буду никогда. Но обещаю стать не очень плохим.

— У папы для не очень плохого сына кое-что припасено, — сообщил я. — Милая?

Кенира протянула руку, и на каменные плиты двора опустился рыцарский омнигон. К моему удивлению, кое-какие чары или механизмы в нём до сих пор работали, так что он не завалился набок, а сохранил вертикальное положение.

— Надо немного подремонтировать, — признался я, — прописать новые ключи доступа, но это работы на полдня. Будет на чём гонять вокруг озера или по нему самому.

Тана с восторгом кинулся к омнигону и принялся разглядывать его со всех сторон, заглядывать в каждую щель, щупать колесо и едва не пробовать на вкус.

— Спасибо, папа! — обрадованно сказал Хартан. — Никогда таких не видел, но только что узнал, что мечтал об этом всю жизнь!

Пытаясь не показать, насколько тепло стало у меня на душе после его слов, я ворчливо добавил:

— Ну, чтобы этот омнигон стал по-настоящему хорошим, над ним ещё придётся потрудиться. Я переберу ходовые артефакты, что-то придумаю с накопителями, внедрю систему восстановления и силовые щиты. Насколько я видел, омнигон управляется смещением центра тяжести, а скорость регулируется вот этой педалью, но я хочу добавить контур прямого контроля через элир — тогда ты сможешь менять даже гравитационный вектор, чтобы ездить по вертикальным стенам. Ну и с ключами доступа, чтобы пользоваться не мог никто кроме тебя, я…

Этот неблагодарный сопляк даже не стал дослушивать мою речь. Повернувшись ко мне спиной, он спросил Кениру:

— Мам, папа сказал, что этот подарок его. Значит ли это, что ты мне тоже что-то подаришь?

Кенира посмотрела на меня выразительным взглядом и рассмеялась.

— То есть я угадал? — ухмыльнулся Хартан.

Кенира просто махнула рукой, и в воздухе возник омнимобиль — то самое изукрашенное королевское чудовище, чьи сиденья мы с женой так и не опробовали до сих пор. И, судя по тому, как загорелись глаза Хартана, с этим «опробовать» следовало поторопиться. Омни появился в том положении, в котором попал в пространственный контейнер, так что, прежде чем поставить на плиты двора, Кенире пришлось его перевернуть. И всё это время Тана просто подпрыгивал от нетерпения.

— Пока не радуйся, — осадил его я. — Тебе повезло, что в тот момент он стоял, а не ехал, но над ним тоже придётся потрудиться, как минимум заменить накопитель. Хотя можешь ездить на аварийной манжете, если, конечно, она тут есть.

— А, ерунда! — легкомысленно отмахнулся Хартан. — Знаю, что ты его починишь. Ты всегда всё чинишь!

Я почувствовал, как мои плечи невольно расправляются, а грудь немного выдаётся вперёд. Именно этой безграничной верой в возможности собственного отца засранец почти что реабилитировался за только что допущенную бесцеремонность. Точно такую же бесцеремонность проявляла Кенира, подслушивая мои чувства и внутренне покатываясь со смеху. И когда она вновь подняла омнимобиль и направила его к замковым «конюшням», зданию, где Илгратаны держали верховых зверей, то едва не снесла им остатки ворот.

Хартан, стоило омнимобилю опуститься на землю, тут же забрался внутрь, начал ощупывать сидения, поглаживать приборную панель и, я мог в этом поклясться, даже разговаривать с бездушным механизмом, по крайней мере под нос он что-то точно бормотал. Он, судя по всему, собирался здесь остаться надолго, так что я решил не морозить задницу, а вернуться в тёплый замок. Кенира полностью разделяла мои желания. Ну а Незель и Мирена до сих пор о чём-то болтали, не обращая на нашу суету особого внимания.

— Ну раз Тана не хочет узнать, какой подарок ему приготовила я… — негромко сказала Мирена, якобы разговаривая только со своей подругой.

Если бы я до сих пор не владел магией, не мог видеть её почти незаметное плетение, фокусирующее звуковые волны и отправляющее в одном направлении, мне бы показалось, что у Хартана сверхъестественно чувствительный слух.

Его уши действительно зашевелились. Он вскинул голову, словно ястреб, высматривающий добычу, но встретиться глазами с Миреной ему не удалось — та уже развернулась и направилась в сторону двери.

Хартан мгновенно позабыл о роскошном королевском омнимобиле, не используя элир, очутился рядом с Миреной так быстро, что впору было подозревать пространственную магию. Забежав вперёд, он одарил её совершенно щенячьим взглядом. Увы, такие взгляды могли сработать с маленькими детьми, но в исполнении совершеннолетнего парня смотрелись слишком глупо. Тана и сам понял, что делает что-то не то.

— Миру, ну пожалуйста! — взмолился он. — Мы же оба знаем, тебе самой не терпится показать!

Моя тёща держалась с добрый десяток секунд, а потом не выдержала и прервала паузу смехом.

— Да куда я денусь? — риторически спросила она. — Пойдём, на это лучше смотреть с замковых стен.

Заинтригованный, Хартан побежал вперёд по лестнице, а мы последовали следом. Поднявшись на два пролёта, мы прошли по галерее, обогнули башню, на крыше которой стоял наш Чинук, и вышли на площадку, откуда открывался прекрасный вид на замёрзшее озеро. Мирена подошла ко краю стены, опёрлась на парапет и глубоко вдохнула морозный воздух. Она ничуть не торопилась, что очень нервировало Тану, так что он вновь начал переминаться с ноги на ногу от нетерпения. Я притянул к себе Кениру, и мы встали в обнимку, наслаждаясь зрелищем. Правда я смотрел не на красоты природы, не на своего смешного сына, а на двух прекрасных женщин в домашних халатиках, окутанных почти незаметной паутиной согревающих чар.

— Моя мама прекрасна, — сказала мне Кенира, прекрасно знающая, куда были направлены мои глаза.

— И ты полностью унаследовала её красоту, — ответил я, не пытаясь ничего отрицать.

— Волосы у меня от отца, — прошептала она, немного напрягшись.

— Милая, — вздохнул я. — Неужели ты думаешь, будто то, что я недавно услышал, хоть что-то изменит? Твой паладин и так знал, что спасает принцессу. Правда тогда вышло, что принцесса спасла его самого.

— Я подумала… Нет, я слышала все твои чувства, но мне всё равно было немного страшно.

— Ты не принцесса Сориниза, — твёрдо заявил я. — Ты жена Ульриха Зиберта, жрица Владычицы Сновидений, одна из величайших магов страны, а, возможно, и мира. Я не могу сказать, что мне плевать на твоё прошлое — именно оно сделало тебя той, кем ты есть сейчас. Но мне гораздо важнее то, что произошло после нашей с тобой встречи. И наше совместное будущее.

Кенира счастливо улыбнулась, поцеловала меня в щёку и положила голову на плечо. Теперь от неё доносился поток мягкого удовольствия. Похоже, данный мною ответ оказался совершенно правильным.

— А что насчёт моей мамы? — ещё тише спросила она. — Ведь король её тогда…

Похоже, то ли за сорок лет пребывая в Цитадели Ашрад я окончательно одичал, то ли сих пор не свыкся с менталитетом обитателей Итшес, то ли просто не до конца понимал женщин, даже таких чудесных, как моя жена. В этой ситуации мразью был только Харакад, а Мирена — невинной жертвой. И я не видел ни малейшей причины, почему моё отношение к тёще должно как-то измениться. Ну, конечно, кроме ещё большего восхищения её стойким характером, вынесшим все эти невзгоды.

— Знаешь, твоё недоумение — самый лучший ответ, — рассмеялась Кенира.

Честно говоря, я всегда чувствовал себя во время таких разговоров неуютно. Они подходили для человека, более чуткого и эмоционального, чем я, способного на глубокие душевные переживания. Так что, когда Мирена перестала мучить Тану, я вздохнул с облегчением.

Мирена, рисуясь, вытянула руку и направила её в сторону озера. Стремительные потоки магии закружились в воздухе, вонзаясь прямо в озеро где-то по центру его самой широкой части. Я не до конца понимал, что задумала тёща, так что прижал крепче Кениру и принялся внимательно наблюдать за представлением. И продолжение не заставило себя ждать. Огромный конус, удивительным образом напомнивший мне кусок слоёного пирога, беззвучно скользнул вверх. Он состоял из многих слоёв камня, грязи и воды, а сверху его покрывал, словно тонкая сахарная глазурь, относительно тонкий слой льда. Несмотря на то, что из озера изъяли изрядный кусок и проделали глубокую яму, вода туда не хлынула, удерживаемая тонким почти незаметным барьером. Вырезанный конус камня поднялся выше в воздух и полетел прямо к нам, бросая на Шпаценхорст глубокую тень. Честно говоря, видеть над собой такую каменную громаду, удерживаемую лишь сетью магических плетений, было очень неуютно. Ведь я прекрасно понимал, что если она рухнет нам на головы, то со своими магическими силами я ничего не смогу поделать. И не поможет даже Последний Шанс — не тогда, когда эвакуационный маяк будет завален этими же камнями, и после отмены стазиса прийти на помощь станет совершенно некому.

Но, к счастью, эта перевёрнутая гора в воздухе висела недолго. Всколыхнулось пространство — я почувствовал это каким-то непонятным чувством — и вскоре она исчезла в браслете у Мирены, оставив Хартана и Незель стоять с раскрытыми ртами и изумлённо выпученными глазами. На Огенраэ я слишком устал от сражения, чтобы по-настоящему оценить безграничную силу собственной тёщи, иначе имел бы точно такой же вид.

А тем временем в представлении начался второй акт. Вновь всколыхнулось пространство, и вместо пропавшей скалы в небе появилась новая. Она поплыла в сторону громадной воронки посреди озера, зависла прямо над центром и, медленно опустившись вниз, с идеальной точностью встала на место. По земле прошла лёгкая дрожь, со скалы посыпались камни, лёд треснул, а с замковых крыш упали и разбились несколько плиток разноцветной черепицы. Но в целом, к моему удивлению, на этом разрушения и закончились. Замок даже не погрузился под воду — высоты холма, вместе с которым его забрала Мирена, хватило, да и глубина в том месте была не слишком велика.

Немного оправившись от потрясения, я с хозяйским интересом начал осматривать получившийся результат. И, вынужден был признать, что получилось очень и очень хорошо. Замок расположился своей длинной стороной вдоль берега, его архитектура органично вписывалась в горный пейзаж, а место, выбранное Миреной, находилось достаточно далеко от Шпаценхорста, чтобы не портить, а украшать вид. До замка было трудновато добраться, но у нас имелся почти бесконечный запас камня, из которого я с лёгкостью мог создать какой-нибудь красивый мост. Если не считать бесполезности этой громадины, рассчитанной на сотни и сотни людей, приобретение получилось просто отличным. И Шпаценхорст по сравнению с ним выглядел столь маленьким и невзрачным, что я даже пожалел, что тратил силы на его восстановление.

Конечно, и в этом замке предстояло много работы. Следовало позаботиться об ремонте — не только о неизбежных повреждениях, нанесённых перемещением, но и выбитых пару дней назад окнах. Но для этого у меня имелся Тана, а его лишнюю энергию следовало бы перенаправить с болтовни этим глупым языком на что-то по-настоящему полезное.

Хартан стоял, рассматривая замок и не издавая не звука. Конечно, познакомившись с нами, он повидал немало удивительных вещей, но некоторые из них могли выбить из колеи кого угодно.

Мирена, очень довольная произведённым впечатлением, стояла вполоборота, глядя не только на Тану, но и нас с Кенирой. Её великолепная грудь плавно вздымалась, добавляя этой картине всеобщего ступора дополнительные гипнотические нотки. Где-то в горах завывал ветер, из низких тяжёлых туч сыпались снежинки, а мы все стояли и продолжали молчать. Наконец, где-то вскрикнула хищная птица и Хартан, встрепенувшись, вышел из ступора. Посмотрев на нас с Кенирой, он сказал:

— Папа, мама, я вас очень люблю. Но, знаете, подарки у Миру намного лучше!

У расположения врат на бывшей свалке имелся один относительно большой недостаток. Люди, посещающие свалку регулярно, чтобы пропасть там на несколько дней, привлекали бы лишнее внимание. Конечно, свалка была хороша для транспортировки грузов, и сейчас, когда на наших шеях повис жёрнов нового замка, это вновь стало иметь важное значение. Но огромные врата, способные пропустить сквозь себя целый омни или тягловое животное с телегой, для повседневного использования были явно избыточными и не очень удобными. И опять-таки, наступившая зима выявила некоторые дополнительные неудобства, а именно необходимость выбираться на улицу.

Я с тоской посмотрел на уже готовый комплект врат, на создание которого я уже затратил немало усилий, и… Не могу сказать, что вновь впал в состояние фуги — на этот раз свои действия я осознавал, просто невидимая сила толкнула меня вперёд, заставляя полностью отдаться процессу. Меня охватило состояние, как у сумасшедшего учёного из старых фильмов: я метался от мастерской к фабрикатору и обратно, создавая, изменяя, подгоняя и исправляя. Я сам себе напоминал Склаве, получившего очередную «директиву», но теперь я не прекращал не потому, что не мог, а потому что не хотел. Возможно, так должно было выглядеть вдохновение, накатывающее на художников или музыкантов — как человек с техническим складом ума, с этой гранью жизни я так и не познакомился.

В итоге исступлённой трёхчасовой работы я стал обладателем трёх артефактных комплексов, состоящих из эффекторов, буферных накопителей, блоков сопряжения, основанных на всё той же спутанности элир и контуров идентификации, призванной пропускать только особых пользователей. Всё это добро не являлось чем-то самостоятельным, все контуры, которые я создал, подчинялись управляющей системе замка, которая и занималась предоставлением доступа, а также задействовали главные замковые врата. И если бы не тот странный транс, в который я впал во время создания, то мог бы назвать это превосходной работой.

Бой на Огенраэ, в котором мне пришлось выложиться на полную, показал некоторые очень неожиданные результаты. Прежде всего, то чувство пространства, врождённая магия, которой обладали воробьи, наконец-то проявилось и во мне. Всё, связанное с изменением пространственных метрик, я стал понимать инстинктивно. И пусть это понимание было пока совсем слабым, оно позволяло мне безо всяких вычислений знать, как лучше изменить координаты врат, как заблокировать искажение метрик, либо даже куда лучше переместиться. И если бы не странные перемены моего характера, не безумное или абсурдное поведение, моему счастью не было бы предела. Мне казалось, что я купировал все проявления, наложил на себя запреты и коррекции, чтобы оставить их окончательное исцеление на силу Ирулин. Вот только теперь, после приступа нерационального поведения, понял, что моё омоложение опять придётся отложить, пока не соберу достаточно информации.

Как бы там ни было, запираться в спальне, где лежать, свернувшись в клубок, я не собирался. Так что, позвав Таага, я отправился устанавливать первый комплект. И местом его расположения я выбрал кладовую первого этажа, находящуюся за поворотом в одном из коридоров. Главной причиной выбора места являлись коммуникации — тут проходил магистральный энерговод, для доступа к которому нам с Таагом пришлось не только долбить каменную стену, но и удерживать получившуюся канаву от преждевременного зарастания. Затем мы просто распотрошили дверной косяк и запрятали внутрь артефакты. Понадобилось немало потрудиться, чтобы подключить их к управляющей системе, а также перенастроить её, чтобы замок принял сделанные модификации, но мы справились с этим до вечера.

Я видел, как нервничает Незель, которая уже третьи сутки не появлялась в храме, так что клятвенно пообещал, что завтра с утра она сможет отправиться служить своему господину. И, действительно, обещание я сдержал. Рано утром, как только мы закончили завтрак, я собрал всех во дворе и, воспользовавшись помощью Кениры, перенёс всех к маяку Университета. Оттуда мы, отметившись у дежурного, разбрелись по Нирвине.

Хартан поймал одного из извозчиков и поехал вновь налаживать личную жизнь, Ксандаш, Лексна и Патала пошли домой, а мы с Кенирой, Незель и Миреной направились в храм Фаолонде. Пройдя через главное круглое помещение, я с умилением отметил, что шлейфы алого света развеваются не только за мной и женой, но и за Миру с Нез. Это свечение переливалось и сплеталось, игриво танцевало, словно шаловливые пальцы ребёнка. Я предполагал, знал, что у них двоих всё серьёзно, что обе без ума друг от друга, но какие-то осколки прежней жизни, предрассудков, навеянных воспитанием, не позволяли принять, понять, что между двумя женщинами тоже может быть настоящая любовь. И теперь, увидев доказательство этой любви, я чувствовал растерянность.

Сила Единителя Сердец подтвердила некоторые вещи, которые я знал и так. Алая аура, окружающая нас с Кенирой, пускала тонкие отростки, тянущиеся к Мирене и Незель, а их аура подавалась навстречу нам. В этом хитросплетении потоков оказалось почти невозможно разобраться, но разгадать это загадку не составляло ни малейшего труда. Я любил Незель, Незель, как оказалось, испытывала ко мне сильные ответные чувства, а Кениру с Миреной объединяла несокрушимая любовь родителя и ребёнка. Появление нашей четвёрки превратилось в настоящее представление — в нашу сторону устремились не только взоры посетителей, но даже жрецы и служители застывали и разглядывали нас, словно экспонаты в музее.

Признаюсь, что мне сразу стало неуютно, так что я быстро увлёк женщин в знакомые служебные коридоры, по которым мы прошли, добравшись до комнатки Незель. Увидав знакомую кровать, на которой мы со жрицей творили столько безумных вещей, я смутился. В моей душе всколыхнулось старое чувство: мне захотелось всё повторить, вот только сильно мешало присутствие Мирены. Доносящийся от жены поток эмоций намекал, что её мама не только не станет препятствием, наоборот, добавит ситуации пикантности. Мне пришлось лишь закатить глаза, извлечь Таага и врата, после чего установить врата в дверном проёме крошечной уборной, расположенной в одном из углов этой спальни.

— Готово! — сказал я, когда мы с големом закончили работу.

Таагу удалось не только разрезать косяк, упрятать внутрь и подсоединить все артефакты, но даже заварить разрезы диффузионной сваркой так, что следы были видны только при очень внимательном рассмотрении.

— Отличная работа, Ули, очень впечатляет! — мило улыбнулась Незель. — А что именно ты сделал?

— Мне тоже интересно, — добавила Мирена. — Ты заперся вчера почти на целый день, потом ковырял стены замка, и вид у тебя был совершенно безумным. И о своём занятии ты не сказал ни слова.

Я беспомощно посмотрел на Кениру, но та лишь засмеялась:

— Я, конечно, приблизительно понимаю, чем ты занимаешься, но для этого мне приходится жульничать, слушая твои эмоции. Лучше всё-таки расскажи сам!

Я ухмыльнулся и с жестом фокусника указал на открытую дверь:

— Незель, прошу!

Жрица посмотрела на меня насмешливым взглядом.

— Ули, я не хочу в туалет, совсем-совсем! Но раз тебе так не терпится посмотреть, то для тебя я обязательно постараюсь!

Отгоняя от себя ту извращенческую часть натуры, которая с энтузиазмом восприняла такую идею, в притворном раздражении я вновь закатил глаза.

— Да нет же! — простонал я. — Просто коснись косяка и подай в него чуточку магии. Ты же делала так сотни раз!

Все три женщины взорвались весёлым смехом, и я с запозданием понял, что Незель просто надо мной потешалась. Видать, на моём лице всё-таки мелькнуло обиженное выражение, поэтому она подскочила ко мне, обняла и поцеловала в щёку. В который раз я пожалел о том, что сейчас самый разгар зимы, и вместо лёгких одежд все мы носим тёплые пальто.

Оторвавшись от меня, Незель подошла к двери и положила ладонь на деревянный косяк, подав туда магию. Сначала ничего не происходило — до передачи на ту сторону образца элир, аутентификации, и получения разрешения на открытие врат прошло около двух секунд. А затем дверной проём колыхнулся, пошёл искорками и изменился. Теперь он демонстрировал не крошечную комнату с ярко-оранжевым унитазом и маленьким умывальником в углу, а знакомый коридор нашего замка.

От радости Незель взвизгнула, как молоденькая девчонка и бросилась мне на шею. С некоторым запозданием я понял, насколько безоговорочно она мне доверяет, если позволила потрошить её комнату, устанавливая непонятные артефакты, при этом ни на миг не усомнившись в моих действиях и не задав ни одного вопроса.

— Так будет намного удобней, — чувствуя, словно оправдываюсь, сказал я.

— О, я не сомневаюсь! — улыбнулась Незель. — Очень коварно, Ули, очень коварно!

— Что ты имеешь в виду? — не понял я.

— Кроме того, что ты теперь можешь в любой момент попасть в её спальню — совсем ничего! — любезно пояснила Мирена.

— Да я совсем не…

Незель с Миреной переглянулись и вновь рассмеялись. Я вздохнул. Мне нравились эти игривые намёки, тем более что уж в случае с Незель они имели под собой самое серьёзное основание, но порой их было слишком много.

Поэтому, когда мы расстались, оставив Мирену с Незель в храме, и отправились в гости к Ксандашу, то местом для монтажа следующих портальных врат я выбрал кладовую, а не спальню или туалет.

Дальше мы вдвоём с Кенирой проехали на свалку. Пусть Жагена не было, он до сих пор занимался филиалом в Таргоссе, но делами тут занимался Диташ — главный из тех трёх рабочих, что ремонтировали мой теперь разрушенный дом и создавали со мной перерабатывающие комплексы. За время моего отсутствия свалка сильно изменилась. Если в прошлый раз отсюда просто исчезли горы мусора, то теперь появилось множество новых помещений, в основном складов и гаражей с воротами достаточно высокими, чтобы пропустить погрузочного голема. Он провёл экскурсию по территории, с гордостью показывая плоды своей работы, и дал несколько хороших советов по месту размещения портала. В итоге мы с Таагом установили его именно в одном из гаражей, но не в дверном проёме, а в глубине, на противоположной от входа стене — в этом случае исключалась вероятность, что кто-то сможет увидеть процесс перехода.

Ну а когда со всеми текущими заботами оказалось покончено, я направил наш Дарш в сторону Разведуправления. Меня немного интересовало, как дела у Милых Глазок, и как много денег он заработал, но ни звонить ему, ни уж тем более заходить в гости я не собирался. Ведь пусть я не сомневался в его связях с Жагжаром, но для меня он оставался крайне неприятным человеком, занимающимся мерзкими делами.

Заходя в просторный холл Разведуправления, я поймал себя на мысли, что хожу сюда, словно на работу. Усилил это впечатление дежурный — мужчина в обычном чиновничьем мундире, но с характерно развитой аурой, выдававшей в нём сильного бойца. Увидев нас с женой, он не стал нас останавливать, чтобы поинтересоваться целью визита, а лишь коротко уважительно кивнул, чуть склонившись в поклоне, и указал рукой на лестничный пролёт.

В кабинет Жагжара я вошёл без стука. И владелец не возмутился подобным нарушением норм приличия, а вскочил из-за стола, радостно улыбнулся и указал нам на диван. Нажав на кнопку переговорника, он приказал приготовить чай, а сам тем временем открыл неприметную дверцу на одном шкафу, оказавшимся баром. Достав бокалы и бутылку янтарной жидкости, он поставил их на журнальный столик. Неприметный служащий в тёмно-сером костюме принёс поднос с тремя чашками чая и незаметно удалился.

— Конечно, ещё только полдень, и выпивку на работе я не одобряю, — пояснил он, — но сегодня слишком хороший повод. Это бренди со склонов Курудана. Не знаю, в курсе ли ты, Улириш, но после извержения виноградников там больше не осталось, поэтому оно, в некотором роде, редкость. Идеально подходит к нашей сегодняшней встрече.

Мы с удобством расселись, хозяин кабинета налил нам бренди, и мы его пригубили. Не знаю, как происходил процесс обработки — внутри жидкости я видел почти незаметные искры магии — но напиток оказался превосходным. Он согревал, но не обжигал, обладал непередаваемым терпко-сладким вкусом и тонким ароматом. Я даже на мгновение пожалел, что не являюсь ценителем и знатоком, так что не могу оценить выпивку по достоинству.

Мы начали разговор с обычных общих тем, упомянув погоду, экономику и политику. В последней я был полным невеждой, да и знания Кениры касались совсем другой страны, так что мы просто кивали с умным видом. Я видел, что самого Жагжара снедает нетерпение, его настолько распирало любопытство, что он не мог полностью сдержать чувства. Так что я предложил прямо:

— Ришад, мы оба с тобой знаем, о чём действительно хотим говорить. Времени у меня полно, но уж тебя-то отвлекать от государственных дел я просто не имею права!

Жагжар, услышав мои слова, взорвался смехом. Мне было не понятно, что же такого я сказал, но, видать, шутка оказалась по-настоящему смешной — настолько, что ему пришлось вытирать с глаз выступившие слёзы.

— Прости, Улириш, — наконец, успокоился Жагжар. — Ты должен сам понимать, что именно встреча с тобой — государственное дело максимально важности. И если надо — сюда явится вся Коллегия Восьми и будет целый день плясать перед тобой кагаламду или водить «лепесток на ветру».

Я вновь пригубил бренди и кивнул. То представление, что мы провернули на Огенраэ, впечатлило не только королевскую чету. И чтобы за прошедшие дни о нём не услышать, требовалось быть одновременно слепым и глухим.

— Я не стремился к такой известности, — скривившись, сказал я.

— Тем не менее, ты её получил, — пожал плечами Жагжар. — Конечно, Королевство пыталось всё скрыть, представив исчезновение дворца как непостижимое природное явление, но при таком количестве свидетелей это было просто невозможно. Если рыцарям, охране и солдатам можно было просто приказать, то удержать горничных от сплетен не смогли бы даже боги. Если личность воина осталась загадкой, да и фокус внимания был сосредоточен не на тебе, то две ослепительно прекрасные женщины, у одной из которых волосы такие же рыжие, как у короля — главная тема обсуждений по всей стране.

— Ну, если скажу, что мы к этому не стремились — совру, — признался я. — Следовало сделать достаточно весомое утверждение, чтобы, наконец, решить проблему окончательно.

— О, поверь, утверждение получилось что надо! — рассмеялся Жагжар. — По долгу службы я должен представлять возможности даже самых сильных магов, но похищение целого дворца сильно за эти пределы выходит!

— Следует сходить в храм Керуват, — сказал я. — Понятно, для моих родных ни о каком Покрове Тайны речи не идёт. Но Ксандаш штурмовую броню не снимал, его лица никто не видел, да и не услышал от него ни слова. Мне бы хотелось, чтобы он и его семья оставались в безопасности, но король может решить сделать глупость и отомстить, атаковав самых беззащитных.

— Ты все равно хотел создать для них Последние Шансы, — сказала Кенира, положив ладонь мне на руку. — Насколько знаю, реликвия Незель готова, осталось её лишь освятить.

— Конечно, — не стал возражать я, — но всё равно…

Жагжар слушал наш разговор с загадочным выражением.

— Желание защитить друзей похвально, — сказал он, — да и от реликвии, спасающей от верной смерти, вреда уж точно не будет. Но вот Королевство я бы из списка угроз исключил.

Я посмотрел на него с выражением полного скепсиса.

— Всё не так просто. Я, конечно, не рассчитывал, что обойдётся без затруднений, но всё-таки ожидал, что визит пройдёт немного проще. Король смог нанять прекрасного телохранителя.

— Телохранителя?

— Да, им был сильный маг, ехал в королевском омни. И пусть моя жена с ним справилась, но не с лёгкостью. Ей пришлось хорошо потрудиться.

— Без помощи Ули я бы могла проиграть, — добавила Кенира.

— Наши реликвии — полезная штука, — сказал я. — Они изначально спроектированы, чтобы пробивать пространственную блокаду, но перенос всё равно можно теоретически остановить. И если король всё-таки наймёт мага такого же уровня, то нам будет трудно. Если нескольких, хотя бы троих — мы проиграем. Конечно, если Кенира и Мирена будут действовать совместно, тогда справятся, но враг, выбирающий время и место атаки, будет вылавливать нас поодиночке. Ришад, я сказал что-то смешное?

— Прости, Улириш, не могу сдержаться, когда ты говоришь столь логичные и правильные вещи, которые настолько далеки от реальности.

— Ну так просвети меня по поводу этой «реальности»! — немного вспылил я.

Жагжар не торопился. Он долил в наши бокалы ещё бренди, откинулся в кресле, в одной руке сжимая бокал, а в другой чашку с чаем.

— Если кто-то увидит меня сейчас, посчитает, что я совершаю преступление. Мешать «Ихор Курудана» с обычным чаем — почти что святотатство. Улириш, Алира, в ту ночь вам ничего не показалось странным?

— Нападение на королевский дворец, сражение с рыцарями и магами? — ответил с сарказмом я. — Да нет, ничего такого, всегда так делаю. Обычный перводень!

— Не скромничай, — рассмеялся Жагжар. — Ты такое проделывал уже дважды. А два, как говорят в Гат-Анамате — второй шаг к традиции.

— Я прекрасно знаю Харакада и Алатею, — задумчиво сказала Кенира. — И в эту ночь мне они показались слишком… не могу подобрать слов. Слишком, наверное, покладистыми. Король не просит, он требует. Король не склоняется, он ставит на колени. Король умрёт, но не подчинится. Ну и тому подобная ерунда, которую я бы с радостью забыла. Что Харакад, что Алатеа раньше этим утверждениям соответствовали. Но, конечно, раньше они не оказывались в руках людей, способных их убить при малейшем капризе. А уж после того, как мама забрала их замок, у них не оставалось выбора, кроме как принять реальность.

Я кивнул. Слова жены в точности подтверждали мои личные впечатления. Жагжар вновь пригубил бренди и сделал глоток чая.

— Ну, я их винить бы не стал, — сказал он. — Лозунги и девизы — хорошая вещь, но любой правитель, даже если под его началом десяток людей, должен понимать, когда им следовать, а когда подчиниться непреодолимым обстоятельствам.

— Я не вижу, с чего бы обстоятельства считать непреодолимыми, — с сомнением сказал я. — Да, мы застали их врасплох и даже забрали замок, но на их стороне ресурсы целой страны. И нам всем придётся приложить кучу усилий, тренироваться, развивать магию и умение сражаться, чтобы выдержать битву с отрядом магов уровня того телохранителя. И даже когда мы победим, будут самые серьёзные последствия. К примеру, если бы Мирена не поставила мощнейший из виденных мною барьеров, магия этого ублюдка могла опустошить не только весь остров, но и немалую часть Ранраэ. Конечно, у нас в замке это не слишком большая проблема, но отсиживаться всё время в горах я не собираюсь.

— Отряд телохранителей, говоришь? — пробормотал Жагжар, изогнув губы в улыбке. — Улириш, я помню, ты был неплох в создании иллюзий. Можешь показать облик своего противника?

— У меня есть кое-что получше, — ухмыльнулся я.

Вытянув руку, я извлёк из пространственного кольца голову телохранителя и, подхватив простыми чарами, заставил её кружиться в воздухе вокруг оси. Жагжар отшатнулся, на его лице возникло сложное выражение. Я удивился — глава департамента разведки повидал в течение карьеры немало трупов, так что настолько впечатлительным быть не должен.

Поставив чай и бренди на столик, он встал и подошёл к своему столу, из ящика которого извлёк свёрнутую газету.

— Говоришь, телохранитель был довольно силён и пришлось немного потрудиться? — поинтересовался Жагжар.

В мою голову стали закрадываться некоторые подозрения, но я ответил всё равно честно:

— Если не считать того, что потрудиться пришлось совсем не «немного», так и есть. Хотя, конечно, если бы Мирене не было надо держать барьер, вышло бы гораздо легче.

— Довольно силён, пришлось потрудиться, — передразнивая мои слова, вновь повторил Жагжар.

Он небрежно шлёпнул газету на столик, где она раскрылась, демонстрируя передовицу. Под затейливым логотипом «Глас Ранраэ», состоящим из переплетённых между собой букв, во всю ширину полосы была напечатана люксография. С неё надменным и презрительным взглядом смотрел телохранитель, перед которым, одетым всё в те же простые одежды, склонились в уважительном поклоне король и королева Сориниза. Я развернул газету и прочитал заголовок. Его огромные буквы гласили: «Огромная честь для королевства! Торжественный бал по поводу визита Повелителя Чар Рагдраже».

Остаток дня прошёл для меня в каком-то трансе. Я испытывал очень сложные чувства. Конечно, сразу стало понятно поведение короля, на глазах которого убили одного из сильнейших существ мира, практически небожителей, и с этой стороны ждать неприятностей действительно не стоило. Но от одной мысли, какой опасности я подверг своих самых родных людей, ввязавшись в авантюру безо всякой разведки, мои волосы становились дыбом, а по спине пробегал ледяной холод. Конечно, я мог бы мыслить позитивно: теперь мы могли не опасаться целой толпы «телохранителей», так как в мире их имелось всего двенадцать, да и то, их количество мы сократили. Ну а если за последние десятки лет не появился новый Повелитель Чар, тогда с учётом смерти Мирикеша их осталось всего десять.

У меня взыграл новый приступ паранойи, я принялся обдумывать защиту Шпаценхорста, планировать дополнительные контуры оборонительных структур, доработку управляющей системы и кардинальное увеличение объёма накопителей. Ещё одной колодой на ноге висел замок Раэ, которому по-хорошему следовало дать новое имя. Мои врата, которыми я так сильно гордился, теперь стали выглядеть настоящей ловушкой — они всегда соединяли фиксированные места, где можно было разместить засаду. Поэтому следовало разработать что-то типа системы Цитадели Ашрад, способной открывать порталы в выбранную точку, а потом точно так же эвакуировать назад.

Совершенно неожиданно на меня навалилась целая гора новых проблем, это при том, что никуда не делись старые. Несмотря на то, что с омоложением следовало подождать, я мог провести все подготовительные работы, секвенировать свою ДНК и просчитать поклеточную модель тела, чтобы потом, когда смогу убедиться в целостности своего разума, приступить немедленно. Ещё передо мной лежало главное дело моей жизни, пусть я давно продумал основные этапы плана, теперь предстояло заняться деталями. Я не знал координат Цитадели Ашрад, но имел хорошее представление, как их вычислить. У меня имелась одна-единственная попытка, поэтому нужно было убедиться, что во время моего дружественного визита, хозяина дома не будет.

Кенира ничуть не разделяла моего беспокойства, она, наоборот, преисполнилась эйфории, уверенности в собственных силах. Узнав, что не просто достигла уровня Повелителя Чар, но и смогла выйти из схватки с одним из них победителем, она горела энтузиазмом продолжать обучение, постигать новые грани магии и достигать следующих уровней могущества.

Мирена, ошарашенная новостями, полностью разделяла чувства дочери, узнав, что тем магом был сам Рагдраже, она счастливо рассмеялась и обняла меня так крепко, что в голове замаячила мысль о идеальной смерти — быть раздавленным насмерть её огромной упругой грудью.

И жена, и её мама давно перешли грань просто учениц, а стали надёжными и искусными помощниками. Хартан и до нашей встречи отлично разбирался в охранных и защитных системах, а теперь его навыки выросли на недосягаемую ранее высоту. Ксандаш, как-то само собой получилось, занялся координацией и организационными вопросами. Так что мне не приходилось одному тянуть этот груз, теперь я мог распределить обязанности. А так как на дворе до сих пор была зима, время затишья, это позволило, наконец, заняться нашими замками и привести их, наконец, в порядок по-настоящему.

— Вон то окно! Именно туда я пролез, когда отправился спасать Миру! Она считается моей бабушкой, но, сами понимаете, не могу назвать столь молодую и красивую девушку этим ужасным словом! В замке, конечно, было полчище рыцарей, слуг и боевых големов, но для меня такие мелочи не стоят и упоминания! Ну что, хотите прогуляться по самому настоящему королевскому дворцу?

— Тана, но ты же говорил, что был не один! — послышался голос Фейры.

— Конечно не один! Со мной были папа, мама и Ксандаш. После того как я всё разведал и составил план, они мне здорово помогли! Нет, не подумайте, я бы справился и сам, но только с главной целью миссии. Будем реалистичными, столько денег и драгоценностей одному мне просто не унести!

— Говорят, что твой папа не только великий маг, но и имеет важный церковный сан. И что он знает того самого святого церкви Ирулин, да окутают мир её туманные крылья! — сказала Сианна.

— Конечно, мой папа — великий человек, — не стал отрицать Хартан. — Как и мама! Именно они меня всему научили. Кто же виноват, что ученик превзошёл все их ожидания?

Я создал быстрое плетение, очистившее мои руки от грязи, въевшейся во время работы в мастерской, и подошёл поближе, максимально усиливая слух. Пришлось подавить короткую вспышку раздражения — почему-то то, что Хартан привёл сюда своих подружек, сильно действовало на нервы. Нет, я был вовсе не против гостей, но… Признаюсь честно, я завидовал этому засранцу, даже несмотря на то, что моя личная жизнь была пределом мечтаний любого мужчины. К тому же привести жертв насилия туда, где им нанесли глубокие моральные травмы, было не самой лучшей идеей. Впрочем, сами жертвы почему-то этого не знали, их голоса были слишком далеки от подавленных.

— Сплетничаете за моей спиной? — громко сказал я, поднимаясь по лестнице.

Хартан и три девушки стояли на крепостной стене и разглядывали покоящийся среди озера замок. Какие бы чувства я ни испытывал к Королевству, но вынужден признать, что с архитектурной точки зрения тот выглядел превосходно и являлся настоящим шедевром. И теперь этот шедевр оказался во владении моей семьи. Оставалось только придумать, что с ним теперь делать — ни малейших идей у меня в голове не мелькало. Конечно, у меня имелось достаточно големов, чтобы поддерживать всё в порядке, ну и после того, как я проверю магические структуры, там наверняка обнаружится система восстановления, наподобие той, что установлена в моём. Но факт оставался фактом — для нашей семьи был избыточен даже Шпаценхорст, что уж говорить о намного большем Раэ? Конечно, я знал примеры замков, населённых одним-единственным обитателем и големами, но последнее, чего я желал от жизни — стать таким, как Эгор. Ещё один очевидный вариант — освятить замок и превратить в храм Ирулин, мне не очень нравился. Это обозначало паломников, а последнее о чём я мечтал — это о толпах людей, бродящих вокруг моего дома.

Увидав меня, женщины уважительно поклонились. Я принялся внимательно их разглядывать. Сейчас, при свете дня, избавившись от страха, они выглядели просто потрясающе. Сианна полностью отправилась от последствий насилия — её щёки покраснели от мороза, лицо выглядело свежим и отдохнувшим, а на губах до сих пор играла улыбка. Я ещё раз поразился талантам Хартана, умудрившегося как-то затащить в постель всех троих, впрочем, мог этот выбор только одобрить.

— Сианна, как вы себя чувствуете? — поинтересовался я. — Простите, что не навещал, но тогда делать этого не стоило. Девочки, я заберу вашу маму на минутку?

Мы отошли немного в сторону. Хартан бросил на меня подозрительный взгляд, но затем Фейра и Лейлин подхватили его под руки и утащили от нас подальше.

— Сначала было тяжело, — ответила женщина. — Тогда я боялась заснуть, ждала кошмаров. Но, к счастью, госпожа Ирулин показала, что со сном приходит спасение.

— Я очень сожалею, — сказал я. — Если бы я пришёл раньше…

— Вы и так сделали больше, чем я бы смела мечтать, — возразила она. — К тому же, мне сказали, что тот ошейник снять невозможно.

— Невозможного не существует, — ответил я. — Зная, я бы действовал совсем по-другому.

— Вам не в чем себя упрекать, — качнула головой Сианна. — Я жива и здорова, мои девочки на свободе. Они встретили прекрасного парня. Возможно, это мимолётное увлечение, ну а возможно — любовь на всю жизнь.

— Насчёт мимолётных увлечений…

— Осуждаете? Считаете, что я была не должна…

— Нет-нет! — перебил её я. — Рад и за вас, и за сына. Вы прекрасны, Сианна, так что за него можно только порадоваться. Он легкомысленный, но одновременно верный и надёжный, так что ваш выбор я полностью одобряю. Но, сами понимаете, тут я пристрастен!

Сианна рассмеялась.

— Папа у Таны знает, как заставить сердце женщины трепетать! Знаете Улириш, вы вовсе не выглядите тем самым всемогущим магом и суровым паладином, о котором нам столько рассказывали. Когда Тана пригласил нас в гости, я этой встречи даже боялась.

— И что же изменилось?

— Не знаю, — призналась она. — Мы с вами говорили совсем чуть-чуть, но я не чувствую в вас ни чванливости, ни надменности. Возможно, будь на вашем месте тот святой…

— Ничего бы не изменилось, — засмеялся я. — С тех пор как разрушили наш дом, скрываться смысла нет. У госпожи Ирулин есть только два священника, я и моя жена. И святой не она.

Сианна сделал шаг назад и ошарашенно уставилась мне в лицо, пытаясь понять, шучу я над ней, или совершенно серьёзен. Я подхватил её под руку и увлёк за собой.

— Пойдёмте, Сианна, не будем заставлять детей скучать! О, вон и Мирена, сейчас вы увидите что-то очень интересное! Миру, Кенри, мы здесь!

Сианна очень вежливо поздоровалась с моей женой и с Миреной, мы догнали молодёжь, и прошли по стене чуть дальше.

— Миру, я как раз закончил, — сообщил я. — Можем начинать!

Тёща кивнула и вытянула руку с надетым на ней браслетом. Где-то в глубинах желудка что-то вновь всколыхнулось, как теперь всегда происходило во время применения пространственной магии таких масштабов. Вокруг потемнело — зависшая над нами громада камня вновь закрыла небо. Каменный конус до сих пор не утратил форму, никуда не делся даже слой воды. И это следовало исправить. Почувствовав мои намерения, Кенира протянула руку, и вода, собравшись в шар, оторвалась от конуса и мягко опустилась в озеро. Оставшийся камень тут же пересекли тонкие белые линии, покрывая его сеткой с ячейками размером около фута. Вся каменная гора распалась на кубики, которые полетели в сторону замковой приёмной площадки. Там я давно закончил подготовительные работы, так что, приземляясь на площадку, каменные кубы стали исчезать в пространственном возмущении. Это происходило довольно долго, не менее шести минут, пока вся гора окончательно не исчезла.

— Пап, а что это было? — спросил Хартан.

На его лице было написано лёгкое разочарование. Летающие горы он уже видел и не раз, так что такой демонстрацией силы его было не впечатлить. А вот его подружки так и застыли с приоткрытыми ртами.

— Подожди, сейчас начнётся интересное, — утешил я сына.

Скала, на которой покоился Шпаценхорст, засветилась. На ней вспыхнули едва различимые линии, обрисовывающие контуры объёмной фигуры. Там, где линии погружались в воду озера, лёд трескался и пропадал, а вода отступала. Из приёмной площадки, куда только что исчезла целая гора каменных блоков, начали бить несколько струй. Извиваясь в воздухе, они подлетали к светящимся контурам и растекались вдоль полупрозрачных линий. Мощный поток жидкого камня, делая большую дугу, падал сверху, заливая эту невидимую опалубку. Иллюзорная конструкция тускнела, обретая материальность, пролёт за пролётом строя секции ажурного моста, который протянулся от Шпаценхорста прямиком к замку Раэ. Расстояние было довольно велико, системе восстановления, которую я перенастраивал всё утро, приходилось прокладывать и энерговоды, так что процесс растянулся на добрые сорок минут. Мне казалось, что зрители заскучают, но девушки смотрели на происходящее, словно загипнотизированные.

Наконец, строительство подошло к концу. Теперь нашу скалу с замком Раэ соединял красивый мост. На него можно было въехать не только от подножия, но и пройти из Шпаценхорста через новые ворота, либо же просто спуститься со стен по ажурной лестнице. В связи с тем, что управляющая система Раэ была разрушена, я планировал восстановить её чуть позже, тем более что все нужные артефакты у меня имелись ещё с прошлого ограбления. В моих планах было объединение обоих замков в цельный комплекс, но это требовало слишком много работы, а у меня имелись и более срочные занятия. Так что на текущий момент я решил ограничиться единственным мостом.

Впрочем, для Хартана даже этого было более чем достаточно.

— Девчонки, чего мы стоим! Пойдёмте, я покажу вам настоящий замок Раэ! — крикнул он.

— Тана, подожди, — остановил его я. — Теперь замок наш, и мы не будь называть его именем королевской семьи!

— Замок вообще-то мой! — засмеялся Хартан. — Его мне подарила Миру. И мы назовём его в честь владельца, будущего великого магистра! Как вам Цитадель Хартан?

— Не очень, — мотнула головой Кенира.

— Хартан из Цитадели Хартан звучит ужасно, — добавила Мирена.

Даже Сианна и её дочки согласно кивнули, соглашаясь.

— Пап, придумай что-нибудь! — тут же нашёлся Хартан. — В твоём родном языке столько отпадных словечек!

Я на секунду задумался. Никогда не отличался богатой фантазией, но Тана был прав. Одним из главных преимуществ немецкого языка являлись красивые словесные конструкции и звучные названия. Я посмотрел на его довольное улыбающееся лицо, бросил косой взгляд на свою любимую скульптурную композицию, и в который раз поразился схожести улыбок Таны и этого осла.

— У меня есть просто потрясающее название, — наконец, улыбнулся я. — Мы назовём замок Изельшталь! Ну а мост будет зваться Изельбрюке!

— А что это обозначает? — с подозрением спросил сын.

— Мост Находчивости, — совершенно не соврав, ответил я, — И Обитель Непреклонной Решимости.

★☆★☆★

● «когда на наших шеях повис жёрнов нового замка» — Einen Mühlstein um den Hals haben, идиома, обозначающая «чемодан без ручки», нечто неудобное. Изначально имеет библейское происхождение, правда там употребляется в значении «тазика с цементом».

● «Ещё одной колодой на ноге висел замок Раэ» — Wie ein Klotz am Bein, выражение, аналогичное предыдущему.

● «Мы назовём замок Изельшталь! Ну а мост будет зваться Изельбрюке!» — der Eselstall, die Eselbrücke. Первое — «ослиный хлев». Ули сказал сыну почти что правду, вопрос лишь в интерпретации: хлев в каком-то роде действительно обитель, а отличительная черта ослов — непреклонная решимость, то есть ослиное упрямство. Второе — «ослиный мост». И вот тут всё гораздо интересней. «Ослиным мостом» немцы называют мнемотехники, помогающие запомнить те или иные правила. К примеру «Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан» — это типичный «ослиный мост». Происходит ещё из средневековья, когда ослы не хотели переходить канавы и даже ручьи, так что погонщики брали с собой несколько дощечек, из которых просто выкладывали символический мостик, по которому упрямая скотина идти уже соглашалась. Использовав это слово, Ульрих скаламбурил.