Воробьиная сила

Глава 6 Колизей

Как бы мне ни хотелось быстрее закончить, вернуться в Нирвину, и приступить, наконец, к восстановлению замка, но в Таргоссе пришлось задержаться почти на две недели, точнее, на девятнадцать дней. Не скажу, что время прошло плохо — мы вновь воспользовались услугами портальной гильдии, чтобы пригласить семью Ксандаша и Незель, погода стояла солнечная, а море тёплым. Но всё равно я сгорал от нетерпения: оказаться буквально в шаге от осуществления мечты и ничего не делать, было невыносимо.

Но увы, время ожидания сократить не удавалось. Тот же самый мастер, для которого мы стали дорогими (во всех смыслах этого слова) клиентами, сразу заявил, что ускорить процесс обработки не удастся, что шкура крежл-змея — одна из самых сложных в работе, что работать с ней он умеет не очень хорошо, но обширного опыта в таких вещах нет ни у кого в мире.

Нам не хотелось огласки, так что мы составили договор Керуват. К тому же мастер сильно берёг свою репутацию, а значит, не стал бы трепаться и сам. Обсудив продажу останков змея, после долгого процесса торговли мы пришли к устраивающему нас соглашению. Крежл-змей являлся огромной тварью, поэтому вопрос, кому достанется одежда, теперь не стоял. Ещё мы собирались забрать голову, чтобы повесить где-то в парадном зале нашего нового замка — пусть я никогда не являлся любителем охотничьих трофеев, но для столь могучего монстра готов был сделать исключение. Кое-что из внутренностей и костей змея пошло на создание брони, которая, являясь лёгким кожаным доспехом, защищала бы ничуть не хуже костюма из Цитадели, а возможно даже и лучше. Помимо пяти комплектов для нашей команды, мы заказали ещё один для Дреймуша, благо, все мерки у мастера остались до сих пор.

Правильно выделанная кожа змея могла быть одновременно мягкой и эластичной, переливалась чёрным и зелёным на солнце и выглядела очень и очень красиво. Ну а то, что её было сложно пробить даже самыми сильными чарами, мечами или артефактами, являлось особо приятным дополнением. Мы — я имею в виду мужчин — не сговариваясь, решили пустить оставшуюся шкуру на наряды для наших милых женщин, не забыв про Лексну, Незель и Паталу. Для последней костюм делали на вырост, и ей предстояло дождаться совершеннолетия и окончания взросления, а потом ещё раз навестить мастера для подгонки.

Внутренности, кости, мясо и кровь крежл-змея являлись безумной редкостью, а соответственно и ценностью. Так что, в отличие от тела дрийксы, мы не стали продавать их через мастера, вернее, он отказался и сам, заявив, что такой товар — не его уровень. К счастью, Таргосса являлась крупным торговым узлом Федерации, тут продавали и покупали абсолютно всё. А у нас имелся Жаген, которому, похоже, пришло время переходить на новый уровень ведения бизнеса. Оставив себе лишь несколько фиалов с кровью для генетических образцов, я доверил ему продажу всего остального через аукцион, проводящийся храмом Керуват, а значит, в честности и анонимности которого мы могли быть уверены на все сто процентов.

Пока остальные отдыхали, гуляли по городу, ели в ресторанах и купались на пляже, мне приходилось торчать на свалке. Конечно, раньше это место являлось верфью, а теперь называлось производством, но огромная гора металла, дерева, керамики, обрезков тросов и канатов, присыпанная толстым слоем ржавчины, если отличала его от изначального вида свалки в Нирвине, то только в худшую сторону.

Я предложил Жагену посильную помощь, помимо уже обещанного создания артефактной части комплекса, и он с радостью её принял. Мы вместе пересмотрели планы участка, определились с будущим расположений дополнительных строений, площадок загрузки и разгрузки повозок со зверями и грузовых омнимобилей. Также мы спланировали железнодорожную развязку. В мире Итшес поезда существовали, но широкой популярности не получили, так что рельсы предназначались исключительно для внутренних перевозок по участку.

Вместе со всеми теми же тремя рабочими, которых, как я узнал, звали Диташ, Задатар и Гарлун, теперь работающими на Жагена (а следовательно, на меня) на постоянной основе, мы принялись за укладку магических контуров нашего комплекса, как это однажды делали в Нирвине.

Любая хорошая верфь просто обязана быть оборудованной погрузочными и ремонтными големами, но, конечно, за пять десятков лет нашлось немало желающих бесплатно получить столь дорогую и полезную вещь, даже если от неё нет ключей доступа. Всё что осталось, несколько нерабочих экземпляров в одном из ремонтных ангаров. Из пяти големов нам с Таагом удалось вернуть к жизни двоих, а ещё одного мы собрали из частей оставшихся. Ключей доступа, разумеется, не было и у нас, но для взлома управляющего артефакта столь несложной системы Таагу требовался всего десяток секунд.

С помощью големов все дела пошли быстрее. Мы разрушили лишние строения и разметили будущие фундаменты для новых. Я вновь создал все необходимые магические структуры перерабатывающего комплекса, что позволило ребятам завершить постройку. Тааг почти без моего участия отремонтировал портовые краны, починил шлюз, а затем принялся за доводку до ума ещё двух големов, которых Жаген купил где-то по дешёвке. И у меня имелись серьёзные основания предполагать, что продали ему экземпляры, украденные именно с нашего участка.

Работы оказалось очень много, так что мне приходилось посещать это место каждый день. Пусть из-за Сердца, скрытого в моём кольце, элир хватало с избытком, но иногда меня всё равно сопровождала Кенира, не желающая нежиться на пляже, когда муж занят делами. С её магическими талантами и бесконечным запасом магии, становилось несоизмеримо легче. Мы смогли привести участок в порядок, тщательно прочистить дно в бухте, изрядно её углубив, укрепить берега, создав каменную набережную, проложить и залить камнем дорожки в соответствии с планом.

Для охоты на змея мы брали с собой один из ёмких накопителей, и пусть он нам тогда не понадобился, но сейчас очень пригодился. Я подключил его к энергетической сети нашего предприятия, Кенира наполнила элир, что решило вопрос энергоснабжения хотя бы на первое время.

К тому времени, когда мастер сообщил, что готова не только наша броня, но и остальные костюмы, комплекс уже полностью работал. Конечно, до выхода на рабочую мощность предстояло переделать немало дел. Следовало выбрать поставщика элир, нанять персонал, и включая нового управляющего этим филиалом, решить вопросы транспорта, закупки дополнительного оборудования, тары и строительства складских помещений для хранения готовой продукции, установки защитных и сигнальных артефактов (с чем, конечно же мог запросто помочь Хартан), и многого-многого другого. Но для Жагена, уже один раз проделавшего такую работу, особых трудностей не предвиделось.

Так что напоследок я прошёл в специально возведённое для этих целей невзрачное строение, стоящее особняком и скрытое от посторонних глаз, и, воспользовавшись помощью Таага, смонтировал второй комплект врат, который мы прихватили на охоту за крежл-змеем именно на этот случай.

Приближался месяц Зимнего Перелома, сезон заканчивался, и до следующего года о купании в море следовало забыть.

Создание артефактной части перерабатывающего комплекса оказалось делом удивительно несложным, гораздо проще, чем я представлял ранее. Воплотить в жизнь уже знакомую схему удалось без активации форсажа, для этого оказалось достаточно Таага и работников. Так что теперь я не видел ничего нереального в мечтах Жагена по созданию сети перерабатывающих комплексов в Федерации и за рубежом, возможно, целой мусорной империи.

Мы забрали новую броню, а девушки — ещё и целую гору совершенно сногсшибательно выглядящих кожаных костюмов, завершили все дела и могли отправляться домой немедленно. Главные врата находились возле нашего нового замка, так что для возвращения домой требовалось создать портал дважды. Впрочем, энергии у нас хватало с избытком, так что необходимости пользоваться транспортом больше не было. Тем не менее назад мы опять полетели на Чинуке.

При всей необычности и дороговизне портального перехода, этот способ путешествия являлся столь же скучным и неинтересным, как прохождение через обычную дверь. И хотя я часто передавал штурвал Склаве, лично мне пилотирование успело надоесть, но для Лексны, Незель, а уж тем более Паталы полёт пока новизны не утратил. И, конечно же, их настойчивым просьбам я с лёгкостью уступил.

Эти две недели, что я провёл в Таргоссе, прошли для меня гораздо тяжелее, скучнее и утомительней, чем битва крежл-змеем, одним из величайших монстров и опаснейших существ мира Итшес. Ведь если не принимать во внимание процесс подготовки, то там я участвовал в роли зрителя, наблюдающего за захватывающим зрелищем и болеющим за свою команду. Да, я, конечно, старался, обрабатывал поток данных и посылал им информацию, но моя часть не могла сравниться ни с какими рисками сражения.

Это сражение принесло немало поводов для раздумий. Пусть Ксандашу и членам моей семьи пришлось сражаться в ограниченных условиях относительно хрупкого и непрочного льда, а значит, они не могли применять более-менее мощные чары, но всё равно бой вышел более чем впечатляющим. До меня, наконец, дошло, что они превратились в силу — силу грозную, непреодолимую и устрашающую. Нет, конечно, наблюдая за схватками на полигоне, а потом во время тренировок в царстве снов, я постоянно наблюдал за их ростом. Вот только это происходило медленно и постепенно, да и во сне казалось не настоящим. А вот теперь они с блеском сдали экзамен в реальной жизни.

Время от времени у меня мелькало сожаление, что теперь это всё ни к чему. Что эта боевая мощь, эти навыки сражений, модифицированная мною броня и переговорные артефакты больше никогда не понадобятся. И что всё, что мне теперь нужно, я имею и так.

Всё просто. Сражаться с Эгором я не собирался. Меня больше не интересовали битвы с монстрами, у меня имелось всё, что требовалось для спасения госпожи. Да, я нуждался в огромном запасе магии, но Кенира всегда была со мной, и поэтому на этот счёт беспокоиться не следовало. Более того, с учётом Сердца я мог обойтись и так, а значит, оградить от опасностей и её. И после того, как заполучу свою магию, я и планировал это сделать.

Прилетев, наконец в Нирвину, я воспользовался услугами Федерального Почтового Ведомства, заказав курьерскую доставку. Упаковав в большой ящик один комплект брони из шкуры крежл-змея, я доплатил за поиск адресата на случай, если по месту проживания его не окажется.

Теперь я точно знал, что где бы ни оказался Дреймуш, он получит свой доспех — мою благодарность за его бесценную помощь. В Федерации не зря существовала присказка «настырный, как почтальон» — эти ребята пользовались помощью кого-то из богов и обладали способностью отыскать адресата хоть в Нижних мирах. Так что даже если нашему другу надоело тратить свои честно добытые деньги и захотелось ввязаться в новую авантюру, его там настигнет один из профессионально приветливых парней в тёмно-зелёных костюмах с жёлтыми полосами на рукавах.

Полученную силу команды ощутил не только я. Ксандаш, Хартан и Мирена тоже осознали, насколько стали сильнее, и они не только не погрязли в самодовольстве, но наоборот, очень жаждали продолжать. Кенира их в этом полностью поддерживала. Для неё, пробывшей беспомощной всю свою жизнь, магия являлась воплощением мечты, любимым занятием и лучшим из возможных хобби.

Что касается Паталы, то, несмотря на всю несвойственную её годам серьёзность, учится ночами она не очень-то и рвалась. Но, по её словам, мои сны получались более яркими и «настоящими», чем подаренные благословением на их доме, так что дополнительные часы учёбы она воспринимала как не слишком большую плату за захватывающие приключения после.

Последующие дни летели быстро, но довольно скучно. Пусть мне не хватало Жагена, умеющего договориться с кем угодно о чём угодно, но звонить в Таргоссу и отвлекать его от дел я не стал. Припасы и материалы, требуемые для восстановления замка и приведения его в нормальный вид, я принялся собирать сначала сам, а затем привлёк свои связи — в основном, в рядах бандитов. Под конец я практически поселился в университете, оккупировав фабрикатор и вызвав очередную волну недовольства тех, кто стоял в очереди передо мной.

Реактивы и оборудование, требуемое для получения эмбриона воробья, создания из образца ДНК полноценного зародыша я взял прямо на факультете. Будучи не полностью уверенным, когда смогу вернуть всё оставшееся, я просто их купил, заплатив полную коммерческую стоимость. Основной накопитель, способный послужить обновой замка, у меня имелся и так. Более того, он был на порядок мощней и больше размером, чем могло когда-либо понадобиться, ведь изначально он предназначался для дворцового комплекса королевства Сориниз, в том числе и для питания оборонных систем острова. Точно так же не нуждался я и в мебели, коврах, предметах обстановки, которых мы награбили с избытком и нуждались только в месте, куда это всё можно поставить.

Объёмы накопителя меня ничуть не расстраивали: много — это не мало, элир, не используемая из-за ненадобности, гораздо лучше той, которой не получается воспользоваться ввиду её отсутствия.

Основным вызовом, с которым мне пришлось столкнуться и ради чего я четыре дня мучил университетские мастерские, оказался новый фабрикатор. Я присмотрел для него подходящее помещение и даже продумал пути подачи рабочего сырья и подвода энергетических шин, оставалось лишь разработать само устройство и воплотить задумку в жизнь. И пусть эти знания были засекречены, так что ни Ридана, ни Жорк, ни даже Дигран Тазаш мне в этом деле никак помочь не могли, все необходимые структуры и ритуалы я знал, причём помнил их ещё по Цитадели. Оставалось лишь разработать достаточно удобный модуль взаимодействия с пользователем, предусмотреть аварийные режимы, проработать реакцию на возможные ошибки и неполадки, а также способы внесения изменений в уже готовую конструкцию, чтобы выявлять и ликвидировать промахи, которые неизменно обнаружатся в процессе эксплуатации.

А потом, когда моя работа уже близилась к завершению, наступило событие, что мы так долго ждали, но которое, как водится, случилось совершенно не вовремя. Начался тот большой бойцовский чемпионат, о котором Милые Глазки впервые упомянул несколько месяцев назад.

Конечно, если бы я являлся по-настоящему рациональным человеком, руководствующемся в своих поступках только логикой и целесообразностью, то никуда ходить бы не стал. У меня хватало своих забот, которые отнимали немало времени, а возврат обратно в Шпаценхорст сулил только их увеличение. Однако, что Ксандаш, что Хартан оказались рьяными любителями такого рода состязаний, да и женщины от них ничуть не отставали. Можно было отпустить их одних, а самому отправляться в замок, но я быстро нашёл себе оправдание, чтобы присоединиться.

Пусть я понимал, что мне, возможно, больше не придётся драться никогда в жизни, но очень хотелось увидеть, как бьются другие. Сравнить их стиль боя, используемые приёмы и магию с тем «боевым искусством», которое я начал создавать, вспоминая просмотренные фильмы про кунг-фу и одно-единственное сражение с двумя охотниками за головами. Конечно, с тех пор я увидел, как сражаются Ксандаш, Дреймуш и их сослуживцы, узнал множество новых приёмов и боевых техник, но для того, чтобы полностью унять любопытство, этого не хватало. Тем более, что Большие Игры являлись известным событием, хоть и не дотягивающим по масштабности до земных Олимпийских.

Поэтому я ожидал увидеть новые заклинания или необычные применения старых, сравнить, насколько мировые чемпионы превосходят членов моей команды, узнать, чего именно не хватает Хартану и каким образом ему можно помочь на пути к заветной мечте стать могучим магом со своей неприступной цитаделью.

Мирена и Кенира только недавно ступившие на путь высшей магии, останавливаться на достигнутом не собирались. И точно так же не собирался этого делать Ксандаш. Незель просто собиралась провести время в компании с любимой женщиной и друзьями, Патала радовалась, что сможет хвастаться перед одноклассниками, ну а Лексна оказалась на удивление азартной болельщицей, она знала по именам большую часть участников и собиралась сделать немало ставок.

Эти своеобразные магические Олимпийские игры проходили на этот раз в небольшом городке под названием Гора. Я бы мог посмеяться над отсутствием фантазии у основателей города, но на моей родине, в Германии, существовало немало поселений с названием «Берг». Два таких города находились совсем рядом с местом, где я одно время жил, но на родном языке их названия были слишком привычными, чтобы обращать на них внимание. С земным аналогом Игры роднила интернациональность и строгая периодичность: каждые десять лет их проводили в новом заранее установленном месте, и съезжалась на них огромная масса участников и зрителей. Каждые игры являлись событием, подстёгивающим местную экономику, одновременно доставляющим немало головной боли полиции.

Конечно, у Больших Игр с Олимпийскими имелось больше различий, чем сходств. Тут не было множества дисциплин, участники не представляли свою страну (что, впрочем, ничуть не мешало зрителям болеть за «своих»), призами служили не медали, а статуэтки в виде сжатого кулака, и призовых мест было десять. Более всего они напоминали древнеримские гладиаторские бои, за тем отличием, что рабовладение в мире Итшес являлось тягчайшим из преступлений, так что участие принимали только добровольцы. Участвовать мог любой желающий, но для этого требовалось внести немалую сумму, которая в итоге не могла быть скомпенсирована даже в виде призов.

— Десять тысяч курзо? — не поверив своим ушам, переспросил я Хартана, который был большим фанатом и, казалось, знал об играх всё. — То есть если кто-то, скажем, я или ты, захочет принять участие и выиграет, то он потеряет кучу денег и получит всего лишь статуэтку?

— Конечно! — улыбнулся Хартан. — Но никто ему не мешает делать ставки на себя. Или на противника, если знает, что ему не победить. Эти десять чёрных — такой барьер. Чтобы на игры могли попасть только те, кто может себе такое позволить!

— Подожди-подожди, — остановил его я. — Если можно ставить против себя, тогда что помешает умышленно проиграть, собрав кучу денег?

Сказав это, я почувствовал себя глупцом, так как ответ был очевиден.

— Папа, ты чего? — удивился Тана. — Ставки принимают младшие жрецы Керуват. А на того идиота, который захочет обмануть Мать Торговли, хотел бы я посмотреть! Деньги, которые берут с участников, большей частью уходят целителям, храмам Ризвинн и Мирувала. Зато любой знает, что можно не опасаться никаких ранений, да и гибнут там редко. При срабатывании Последнего Шанса у участника бой останавливают, а потом за дело берутся жрецы. Вернее, жрецы берутся только тогда, когда что-то серьёзное, мелочью занимаются целители.

— На крупные Состязания Силы приезжают очень серьёзные люди, — добавил Ксандаш. — Высшее духовенство церквей, иногда даже Повелители Чар. До того, как я тебя встретил, то тоже планировал принять участие. Конечно, на победу у меня шансов не было, но я надеялся получить достаточно ранений, чтобы за меня взялся кто-то из серьёзных жрецов. Обычно чудо такого уровня, чтобы вернуть конечности, стоит очень дорого, дороже, чем я мог бы себе позволить. Но на Играх — другое дело, плата за участие выступает чем-то наподобие страхового взноса. Глупая была идея, но ты сам представляешь, насколько я тогда отчаялся.

— Подожди, а почему идея глупая? — удивился я. — По-моему, звучит как неплохой план. И, получается, моя помощь тебе была не очень нужна, ты справился бы и сам.

— Даже если оставить в стороне то, что встреча с тобой принесла мне кучу денег, силу, знания и новую веру, — насмешливо ответил Ксандаш, — а остановиться только на здоровье, то и тут не всё так просто. Для возврата конечностей мне следовало получить такие ранения, чтобы понадобились высшие жрецы, но при этом самому не погибнуть. И как-то умудриться это сделать честно, не подставляя себя намеренно под удар или жульничая как-то по-другому. Ведь Игры проходят под взором Керуват, а значит, места для обмана в них нет.

В словах Ксандаша имелся смысл. Теперь, будучи знакомым с Люденой и духовенством других храмов, я понимал, что речь шла даже не о деньгах — Ксандаш мог взять кредит, или подписать новый контракт с правительством, получить требуемую для исцеления сумму. Но и тогда ему пришлось бы долго ждать. Если бы Мирена не отреклась от Мирувала, то даже с имеющимися у неё деньгами, она не смогла бы получить исцеление в ближайшие несколько лет, возможно, потребовались бы десятки. Столь глубокий контакт с богом жреца полностью опустошал, и на то, чтобы прийти в себя, ему порой требовались месяцы. Только личное и близкое, самое близкое из возможных, знакомство с Незель позволило мне получить благословения сначала для имплантатов, а потом и Шванца. И именно потому, что мои отношения со жрицей каким-то невообразимым образом привели к укреплению её связи с богом.

— Ну, к счастью, теперь тебе участвовать не придётся, — улыбнулся я.

— Но ведь я всё равно собираюсь! — засмеялся в ответ Ксандаш. — Денег у меня полно, так что взнос проблемой не станет.

— И я тоже иду, — быстро сказал Хартан. — Очень хочется узнать, чего я по-настоящему стою!

Я вдохнул воздуха и открыл было рот, чтобы сказать, что ни за что ему не позволю, и глупо рисковать своей жизнью в ненужных сражениях, но Тана меня опередил:

— Пап, я понимаю твоё беспокойство. Но для меня это важно! И вообще, чем я рискую?

Сделав медленный выдох, я замолчал. Мне не хотелось становиться тем отцом, что запрещает ребёнку всё, что не укладывается в его представлении об «идеальном поведении», да Тана уже вышел из возраста, когда подход мог бы сработать даже в теории. Я так и не понял, каким образом это произошло, но мы с Кенирой полюбили этого наглого бесцеремонного парнишку и стали воспринимать как родного сына, для него слова «папа» и «мама» тоже стали чем-то естественным и привычным. И пусть на меня обрушатся проклятия богов, если мой эгоизм превратит понятие «семья» в «обуза» вместо «поддержка». К тому же Хартан был прав, пусть испытать действие модифицированного Последнего Шанса так и не довелось, но риска никакого нет.

— Всё равно береги себя, — сказал я как можно более мягко. — Может есть время, я попробую наложить кое-какие дополнительные чары на штурмовую броню и подберу тебе пару хороших атакующих…

— Папа! — оборвал меня Хартан. — Ты что, не изучал правила? Броня и оружие позволены только те, что участник выбирает в арсенале арены. Накопители, атакующие и защитные артефакты использовать тоже нельзя — мы должны соревноваться в бойцовских умениях, а не в глубине кошельков! Даже наш Последний Шанс — против правил.

— Тут бы я поспорил, — возразил Ксандаш. — Да, формально, наши реликвии — мощные артефакты. Вот только преимущество они дают только в выживании, а не в бою. За соблюдением правил следит сама Блюстительница Договоров, а для неё важно лишь то, честна ли игра или нет.

— Может и мне принять участие? — лукаво улыбнулась Кенира, слушавшая наш разговор с неприкрытым интересом. — Никаких артефактов использовать я не буду.

— Нет! — хором выкрикнули мы втроём.

— Мам, ты ещё предложи это Миру, — поморщился Хартан, махнув в сторону Мирены, непринуждённо болтающей неподалёку с Незель. — Ваша сила магии… Ну это всё равно, как если бы Санд полез в дворовую драку малышни.

— Шучу, — улыбнулась Кенира. — Мне интересно, но не настолько интересно. Вернее, я бы с удовольствием, но не думаю, что показаться на публике стало бы хорошей идеей.

— Почему? — удивился Тана. — А, понятно, Королевство! Ну да, несмотря на реликвии Керуват, лучше на людях не блестеть. Может тогда и мне не стоит? Из-за… ну, вы поняли!

— Не так всё плохо, — качнул головой я. — Даже если тебе придётся снять Тайну Сделки на время боя, божественное благословение пропадёт далеко не сразу, даже не за один день. А в Королевстве тебя, в отличие от Мирены или Кениры, не знает никто. То же касается и тебя Санд. Так что давайте, покажите, кто тут самый сильный!

Арена для Игр, вопреки моим ожиданиям, напоминала не римский Колизей, а современный футбольный стадион, построенный в более традиционном стиле. К Горе от Нирвины проложили шестиполосную дорогу, по которой непрерывно двигались повозки и омнимобили. Население Горы составляло всего около двадцати тысяч человек, а арена могла вместить почти семьдесят тысяч зрителей.

Городок, конечно, не мог разместить столько гостей, поэтому большая часть зрителей остановилась в Нирвине. На окрестных полях, где уже убрали урожай, возвели временные трёх и четырёхэтажные гостиницы, раскрашенные в яркие цвета. Несмотря на магическое ускорение строительства, организаторы проделали впечатляющую работу. Мне было интересно, как они решили вопрос с коммуникациями и канализацией, но сейчас мысли были заняты другим.

Огромный наплыв людей из Федерации и других стран оживил местную торговлю. Вблизи арены появилась ярмарка, где на нескольких языках шла бойкая торговля. Вокруг стояли киоски, ресторанчики и лавки, продающие еду и напитки со всего мира. Мы с удовольствием побродили по торговым рядам, купили пару мелочей и направились на трибуны.

К сожалению, мы вернулись в Нирвину только на восьмой день Игр, пропустив большинство отборочных боев. Я ожидал, что билеты придётся выкупать за большие деньги, но Милые Глазки позаботился о местах заранее — у нас оказалась отдельная ложа с отличным видом на арену. Ксандаш и Хартан подали заявки на участие, но из-за поздней регистрации их ждал отдельный отборочный тур вместе с другими опоздавшими.

Я не до конца понимал, каким образом функционирует такая система. Почему бойцы могут записываться почти через неделю после начала, не ломают ли поздние участники сложившуюся турнирную таблицу, и как справедливая Керуват может считать такое честной игрой? Но так как мне было наплевать на сами Игры, я даже не стал пытаться разобраться в этих запутанных правилах, а просто решил сосредоточиться на самих сражениях.

Сколько бы ни произошло их за минувшие дни, за это время произошёл отсев. Самые слабые неизбежно выбыли, остались только те, что мог показать что-то интересное. И посмотреть было на что!

Огромная арена, покрытая мелкой щебёнкой, была огорожена не очень высокой, в человеческий рост стеной, за которой находились трибуны. На равном расстоянии друг от друга на стене располагались плоские полированные чёрные пластины, схожие с обсидианом — как я видел в магическом диапазоне, они являлись артефактами, вернее, частью одного артефактного комплекса, состоящего из двух стационарных систем — сигнальной и защитной. Судя по мощным шинам, скрытым в толще камня, в случае какого-либо происшествия, этот сегмент перекрывался сильным барьером, защищающим зрителей от случайных атак. И подобная предосторожность не выглядела лишней — воины умели использовать различные дальнобойные техники, а маги — смертельные чары. И без серьёзной защитной системы Большие Игры вполне могли стать смертельными.

Мой имплантированный глаз мог запросто рассмотреть каждый камушек этой арены, лицо каждого зрителя на противоположной стороне, тончайшие потоки магии и магические структуры. Но этот чемпионат рассчитывался вовсе не на таких, как я, так что для массового зрителя высоко в небе полыхало несколько иллюзий, показывающих схватку со всех сторон. Каждый человек мог видеть эти иллюзии почти с любого места в городе. Причём, рассмотреть схватку в подробностях, лучше, чем даже с трибун, и при этом совершенно бесплатно. Но всё равно, пустующие места почти отсутствовали — отбоя от желающих выложить длинную децию не было. Для человека, который иногда ездил через всю страну, чтобы побывать на матчах Бундеслиги, вместо того чтобы посмотреть их по телевизору дома или в баре, такое «нерациональное» поведение загадки не составляло. А ведь в телевизионной трансляции были задействованы несколько камер, которые не только вели игроков, но даже позволяли насладиться повторами особо интересных моментов.

Когда начались бои, я поначалу испытал некоторое разочарование. Я не знал никого из бойцов, так что ни за кого не болел. Экипировка, в которую они были облачены, и оружие для сражения воображения не поражали — в арсенале бойцам приходилось делать выбор из ограниченного, пусть и довольно широкого, ассортимента. Ещё одной интересной особенностью, которая мне тут же напомнила о турнире игры в карты, оказалось, отсутствие настоящих имён. Каждый из участников выбирал себе прозвище пусть, в отличие от карточного состязания, масок не носил. В этом плане Большие Игры напоминали земной реслинг — с той лишь разницей, что тут сражения происходили по-настоящему.

Возможно, меня избаловало знакомство с Ксандашем, Дреймушем и их сослуживцами, потому что бойцы, сражающиеся на арене, показались довольно медленными и неуклюжими. Я берёг свой мозг, не включал форсаж, не просчитывал траектории ударов, манёвры атаки и уклонения. Но всё равно видел недочёты: не до конца отработанные движения, слишком размашистые удары, неверные манёвры и неточные атаки. Что касается магии… Бойцы во всю использовали магию, но прибегали не к магическим структурам, а к грубой манифестации элир, оформленной в боевые техники.

Нет, признаюсь, что со стороны это выглядело достаточно внушительно. Короткие сверхбыстрые перемещения, словно в спину толкает невидимая ладонь. Высокие зрелищные прыжки. Полыхающие лезвия мечей и кончики копий. Срывающиеся с ладоней огненные шары, ветвистые молнии и лучи света. Из-под земли выстреливали шипы или лезвия, либо же из воздуха конденсировались огромные сосульки, иногда магические техники складывались в облики зверей и даже монстров, которые кидались, подчиняясь воле создателя, на его противника.

Публика кричала, дружно охала от восторга и тревожно задерживала дыхание. Кое-где с трибун раздавались громкие звуки свирелей, либо с ладони того или иного зрителя срывался луч света, иллюзия с именем бойца или же огненный шар. Незель, Патала и Лексна во всю наслаждались схватками, они тоже кричали, подхватывали вместе со стадионом имя того или другого бойца, делали ставки у снующих тут и там букмекеров, а также покупали фейерверки и одноразовые артефакты с иллюзиями у предприимчивых разносчиков.

Я же просто не мог избавиться от ощущения, что смотрю на постановку школьного театра. Испытывал тот же странный стыд, который возникал при просмотре фильмов, где архитекторы практически превращались в супергероев. В них моя профессия сводилась к непрерывному вдохновению и азарту: выпив пару литров кофе, архитектор за одну ночь завершал чертёж многоэтажного здания, а затем с улыбкой утверждал его перед заказчиком. В отличие от полицейских, медиков или хакеров, где режиссёры показывали всё более-менее правдоподобно, против архитекторов и строителей словно существовал какой-то заговор. И видя на экране те нелепые почеркушки, что по какому-то назывались «чертежами», мне то хотелось разбить телевизор, то купить билет на самолёт и навестить режиссёра.

Даже без форсажа я видел уязвимые места техник, понимал, как, применив совсем немного элир, разрушить их на этапе формирования. По потокам энергии в теле бойца мог с достаточной вероятностью предсказать следующее движение или атаку, что давало немало вариантов для противодействия. Нет, я не считал, что стоит мне выйти на арену, я сумею победить хотя бы слабейшего из них. Участники Игр были гораздо сильнее меня физически, двигались намного быстрее, да и обладали серьёзной магической силой. Чтобы им что-то противопоставить, мне пришлось бы действовать на грани возможностей этого старого тела, убивая мозг непрерывной серией вычислений, ну а в достаточно длительном противостоянии имели преимущество и в магии. Да, я мог преподнести несколько неприятных сюрпризов даже им, но ни о каком участии в чемпионате не могло быть и речи. Возможно, мне бы удалось одолеть кого-то из них в обычной схватке, используя весь свой арсенал, но заранее заготовленные артефакты были запрещены, да и сомневаюсь, что взор Керуват пропустил бы мои имплантаты.

Но мой гипотетический проигрыш для любого из здешних бойцов ничего бы не значил. Победа над лишённым магии стариком, вынужденным полагаться только на протезы, никак бы не повлияла на факт наличия зияющих недостатков в боевых стилях и магических техниках. Идея Ксандаша и Хартана принять участие в боях теперь перестала выглядеть нелепой. Обладая превосходными бойцовскими навыками и огромным опытом сражений, они ступили на путь высшей магии, так что были на несколько голов выше всех, кого я увидел на арене в этот день. О Кенире и Мирене не стоило даже говорить — объём магической силы, умноженный на хороший контроль, давал им столько преимуществ, что ни о какой «честной игре» не могло быть и речи.

Пусть сами поединки проходили довольно быстро: самые скоротечные из них могли длиться пару минут, а самые длинные заканчивались за четверть часа, но организаторам требовалось хорошее шоу. Поэтому между боями небо озаряли красочные иллюзии, и ведущий представлял участников, напоминая о прошлых победах и заслугах, восхвалял, не стесняясь, храмы Керуват, Мирувала и Ризвинн, а также их небесных повелителей. Рекламная индустрия мира Итшес событие подобного масштаба тоже пропустить не могла, так что иллюзии время от времени сменялись короткими рекламными роликами ресторанов Нирвины, модных марок одежды, торговых домов, новых моделей омнимобилей и даже такой роскоши как омниптёры. Из-за того, что бойцы бились в полную силу, время от времени на них ярким светом вспыхивали реликвии Ризвинн, так что израненным, обожжённым или даже лишённым конечностей проигравшим занимались жрецы и медики. Впрочем, нередко выходило, что победитель оказывался в гораздо худшем состоянии, чем побеждённый, так что приходилось лечить и его. Жрецы Мирувала во всю пользовались вниманием многочисленной аудитории, их деяния тоже проецировались над ареной, а восторженная публика приветствовала божественные чудеса ничуть не меньше, чем сами бои.

В непрерывных поездках в Гору и домой прошло несколько дней, и я сам не заметил, как увлёкся. Некоторые из бойцов оказались очень хороши, ничуть не хуже Ксандаша и его сослуживцев. Они обладали хорошим контролем, использовали магию резко и экономно, совершали неожиданные, не согласующиеся с законами известной на Земле физики манёвры, а также применяя молниеносные техники, которым я бы смог что-то противопоставить, только до предела форсировав разум.

Но моими фаворитами, за которых я болел всем сердцем, оказались участники Ночной Лис и Жёлтый Серп. Их появление публика встречала осуждающим свистом и недовольным гулом, и догадаться почему так происходит, не составляло труда. Оба были магами, причём очень хорошего уровня. И это значило, что для обычного человека их бои выглядели очень скучно и уныло. Ни на одном из них не было брони: Лис носил обычный тёмный городской костюм со скромной вышивкой и белую рубаху, а Серп — ярко-красный свитер под горло и светлые парусиновые штаны, напоминающие джинсы. Оба выходили безоружными. Оба на арене почти не двигались, стояли в позах, выглядящих бы расслабленными, если бы не растопыренные пальцы опущенных рук. И оба непременно побеждали. В магическом зрении бой преображался. Они использовали тонкие потоки магии, разрушая техники и магические структуры противников, подгадывали такие моменты, чтобы сломанная техника наносила наибольший ущерб, атаковали незаметными скупыми выпадами или ставили автономные структуры на пути атак.

Каждый из участников Игр умел прекрасно видеть магию — без этого навыка им бы просто не удалось продержаться так долго — но маги маскировали потоки, создавали ложные чары, под прикрытием которых наносили свои удары. Не сказать, что противники были слабее, иногда приходилось от них защищаться, создавать защитные барьеры и атакующие чары. Но видимые проявления магии были столь редкими и невзрачными, что ни о каком удовлетворении публики не могло быть и речи. И в случае, когда один из бойцов демонстрирует чудеса ловкости и отваги, взмахивая пылающим мечом или копьём, его мужественную фигуру озаряют яркие вспышки яростной магии, а второй просто стоит, почти ничего не делая, нетрудно предположить, на чьей стороне окажутся симпатии зрителей.

В тот день я совершил для себя очень неприятное открытие. Оказалось, я полностью разделяю мнение своего главного врага и рабовладельца Эгора ауф Каапо. И тоже нахожу сражение Высших Магов по-настоящему захватывающим, пусть и не испытываю такого презрения к «любителям медитаций».

★☆★☆★

● «Неподалёку от арены возникла большая ярмарка» — пусть использование слова «ярмарка» кажется для немца чем-то неуместным, но только на первый взгляд. Слово «ярмарка» — самое что ни есть немецкое. Der Jahrmarkt обозначает всего лишь «ежегодный рынок».

● «Испытывал тот же странный стыд» — пусть слово «der Fremdscham» (чуждый стыд, немецкий вариант «испанского стыда») появилось в конце 90-х или начале 2000-х, но, понятно, само чувство люди испытывали всегда.