Война меча и сковородки (СИ)

Глава 12 (начало)

— Твоя жена присмирела? — спросил сэр Ламорак, он же — Бон, когда они с Годриком расположились в полдень в беседке, прихватив с собой холодного пива из погребов Дарема и солёное печенье.

Прежде чем ответить, Годрик взял из плоской корзины печенье, хитро свёрнутое узелком, и подставил кружку сэру Шаттле, который разливал пиво.

— Норовистых кобылиц усмиряют шпорами и плетью, — глубокомысленно сказал Годрик.

— Неужели ты бил её плетью! — изумился сэр Шаттле. Он был самым юным по сравнению с друзьями и самым доверчивым.

— Ну конечно, Шеймс, — подхватил сэр Ламорак, — ещё и шпорами ей засадил. Поглубже, — тут он покосился на Годрика, проверяя, как тот отнесётся к подобным словесным вольностям.

Но Годрик молчал, задумчиво уставившись в кусты жимолости, окружавшие беседку, и прихлёбывая пиво. Даже если бы у него было желание объяснить друзьям свои чувства и мысли, не справился бы. Ибо как объяснить, что с некоторых пор думаешь о жене не как о навязанном тебе странном существе, а как о соблазнительной женщине. Красивой и… желанной. И если разумом ты понимаешь, что не такой должна быть твоя подруга, то что-то в тебе самом отказывается подчиняться доводам разума и упрямо гнёт свою линию.

Пчёлы вовсю сновали над жёлтыми цветами жимолости, и Годрику подумалось, что эти юркие создания очень похожи на Эмер из Роренброка — больно жалят, но в хоботках скрывают мёд.

— Вот где вы укрылись, добрые сэры! — раздался голос, от которого все трое подскочили, как ужаленные. Что касается Годрика, он от неожиданности выплеснул пиво себе на котту и теперь с проклятьями смахивал капли с одежды.

В беседку вошла Эмер, держа на руках щенка. Собака была откровенно уродливая — коротконогая, с длинной мордой и вислыми ушами, но хозяйка Дарема смотрела на неё с любованием.

— Как вам нравится Флир? Посмотрите, какие у нее мощные челюсти и лапы! Эта сука далеко пойдёт, скажу я вам, — она присела на скамью рядом с Годриком, тот покосился в сторону жены, но ничего не сказал.

Добрые сэры Бон и Шеймс запоздало вскочили, приветствуя миледи, и она им милостиво кивнула.

— Я специально прослежу, как ее будут тренировать, — продолжала Эмер доверительно, тыча щенком чуть ли не в лицо Годрику и его друзьям. — Вот эти подпалины на морде говорят, что сука будет злой, как стая бешеных лисиц. Она чудесна, правда?

Флир зарычала и попыталась ухватить Годрика за палец, а потом замолотила хвостом, учуяв запах съестного.

— Убери псину, — попросил Годрик, — мы трапезничаем, если ты не заметила.

— О! Заметила, конечно же, — широко улыбнулась Эмер. — Что пьете? Готова поспорить, это брюн с каштанами. Пиво темное, пузырьки пены мелкие — точно, брюн и каштаны.

— Вы хорошо разбираетесь в пиве, — вежливо сказал Бон.

— Не только в пиве, я и в винах разбираюсь, — весело махнула рукой Эмер. — Завяжите мне глаза — угадаю сорт винограда и год сбора. Это врожденное, — добавила она скромно.

Годрик громко фыркнул, показывая, насколько он верит подобным россказням. Близость жены беспокоила его. Слишком живы были воспоминания о вчерашнем, когда она предстала перед ним полностью обнаженной, прикрытая лишь водопадом распущенных кудрей, похожая на мать всех женщин, которая, если верить преданиям, не носила одежды вовсе. А теперь она села совсем рядом, так что через одежду можно было ощутить тепло её тела, и это было совсем лишним.

— Если ты высказалась, то тебе пора вернуть суку на псарню, — сказал Годрик ровно, — отправиться на кухню и там щеголять знанием вин.

— На кухне справятся без меня, — беззаботно заверила его Эмер. — Слуги в Дареме понятливые, схватывают всё на лету — мне это очень нравится. Ещё бы и ты был со мной поласковее, муженёк! — она игриво ущипнула Годрика за ляжку, в аккурат за то самое место, куда не так давно ткнула вилкой.

— Эй, полегче! — прикрикнул он меняясь в лице.

— В самом деле, Годрик, пусть миледи посидит с нами, — встрял в разговор Шеймс, который разглядывал Эмер с нескрываемым любопытством, а она в свою очередь посылала ему игривые улыбки. — Хотите пива?

— Нет, — отказалась Эмер, — благородной девушке не пристало пить пиво. Лучше вино. Сейчас я распоряжусь принести. Эй, Леонора!

Из кустов жимолости немедленно вынырнула молчаливая горничная.

— Принеси бутылку солера, — велела Эмер, и служанка скрылась, как привидение.

— Ты их хорошо вышколила… — сказал Годрик.

Эмер склонила голову, благодаря его за похвалу.

— … страшно представить, скольких зубов им это стоило, — закончил он, и Бон прыснул в рукав.

Но жена не ответила на подначки и миролюбиво похлопала Годрика по плечу:

— Не будем ссориться, муженёк. А вот и вино! Налей, Леонора.

Пригубив янтарный напиток из бокала, она прищелкнула языком и зажмурилась, смакуя:

— Божественный солер! Как будто солнце тебя поцеловало!

Годрик не удержался от колкости:

— Это шардоне, знаток вин. Солер пахнет розовыми лепестками, а у этого запах сладкой выпечки.

— Это — солер, — ответила ему жена, широко распахивая глаза. — Годрик, неужели ты совсем не разбираешься в винах?

— Я разбираюсь во всём, — заявил он, — так что не строй из себя умницу, всё равно не получится. Это — шардоне.

— Солер.

— Глупость любит настаивать, — заявил Годрик скептически.

Эмер поглядела на Бона и Шеймса, призывая их в свидетели:

— Может, рассудите нас? Раз Годрик упорствует в своем незнании?

— Легко, — заверил её Бон и пригубил вино, которое поднесла ему служанка. — Несомненно, это — шардоне.

Шеймс тоже попробовал и важно подтвердил: шардоне.

— Вы ошиблись, миледи, — сказал он сочувствующе.

— Что и требовалось доказать, — пробормотал Годрик.

— Какие вы тонкие ценители! — Эмер подбоченилась, держа заскулившую Флир под мышкой. — Но вы все ошибаетесь, и сейчас я вам это докажу.

— Каким же образом? — поинтересовался Годрик, зажёвывая ещё одно печенье.

— Леонора! Возьми три бокала и разлей в них шардоне, солер и либурнэ и принеси нам. А вы, добрые сэры, — она обернулась к рыцарям, — попробуете угадать, в каком бокале какое вино. И только тогда я поверю, что вы разбираетесь в этом лучше меня.

— Детская придурь, — сказал Годрик, не поднимая глаз от столешницы.

— Пусть будет спор, — сказала Эмер. — Я утверждаю, Годрик Фламбар, что ты разбираешься в винах так же, как свинья в яблоках. Ты примешь мой вызов?

— С чего ради? — спросил он, поднимая глаза. — Мы так славно сидели здесь, пока не появилась ты…

— А что, Годрик! Это прекрасная возможность показать, насколько ты хорош! — поддержал хозяйку Дарема Шеймс. На самом деле, он был не слишком озабочен репутацией Годрика, как знатного винопроба, но невозможно было упустить случай попробовать редкие южные вина, которые подавали за столом лишь знатным лордам, к которым Шеймс не относился и едва ли имел шансы стать таковым.

— Что поставите на кон, миледи? — полюбопытствовал Бон.

— Желание, — мило улыбнулась она.

— И я даже знаю, чего ты попросишь, — саркастически сказал Годрик. — Нет, не пойдет.

— Боишься проиграть? — лукаво спросила Эмер. — Так я и думала, что ты лишь бравируешь.

— Не боюсь, — отрезал он.

— На самом деле, желание простое, — продолжала Эмер, глядя наивно, как юная девица на выданье. — Мне бы хотелось помогать тебе сегодня во время купания, — она зарделась и прикрылась на секунду рукавом, пряча смущение.

— Ты совсем стыд потеряла, — Годрик посмотрел на друзей, но те старались удержать усмешки и не спешили возмущаться бесстыдным поведением леди Фламбар.

— На самом деле, Годрик так стеснителен, — сказала Эмер доверчиво, обращаясь к Бону и Шеймсу, — что я до сих пор не разглядела, что же из себя представляет мой муж. Мы встречались лишь в темноте и наощупь.

— Го-одрик! — протянул Бон.

— Замолчишь ты или нет?! — возмутился сам виновник разговора. — Видно, тебе хватило трех глотков вина, чтобы опьянеть.

— Не наговаривай на меня, — попеняла ему Эмер. — Просто мытье, что ты так испугался? Или тебе есть, что скрывать?

— Тебе есть, что скрывать? — переспросил Годрика Бон, уже покатываясь со смеха. — Соглашайся! Или признай, что не разбираешься в вине!

— Просто признай правду, муженёк, — сладко напевала Эмер.

Шеймс тоже улыбался во весь рот, и Годрик вынужден был сдаться:

— Хорошо. Спор. Желание. Но только помощь при мытье! — он угрожающе выставил указательный палец в сторону жены.

— Клянусь! — она торжественно подняла ладонь, а потом почесала Флир под брюхом.

Принесли три бокала с вином, Эмер передала щенка служанке, и сняла шарф, чтобы завязать глаза Годрику.

— А вы, добрые сэры, не хотите проверить свои знания? — поддразнила она, затягивая узел.

Годрик заворчал, что она затянула повязку слишком туго.

— Какой неженка! — попеняла ему жена. — Совсем не туго, зато не сможешь подглядывать, врунишка и обманщик.

Бон, знай, похохатывал, наслаждаясь семейными разговорами, а Шеймс с готовностью согласился поучаствовать в споре.

— Предупреждаю! Желание! — кокетливо напомнила ему Эмер.

— Бойтесь за себя, миледи, — брякнул Шеймс.

— Эй! — одернул его Годрик. — У меня завязаны глаза, а не уши. Следи за языком, если не хочешь, чтобы я взял палку и сломал о твой хребет.

— Итак, приступаем, — Эмер взяла первый бокал и поднесла к губам Годрика. — Что это?

Он перехватил ее руку поверх, понюхал содержимое бокала, а потом осторожно пригубил, сделав всего лишь глоток.

— Тут и гадать нечего, — проворчал он, — это либурнэ. Оно самое сладкое и вовсе не крепкое. Вино для женщин, почти что сироп.

— Итак, этот бокал — либурнэ, — подытожила Эмер. — Леонора, ты принесла уголёк? Подай сюда.

Она начертила на столешнице три черты и возле первой выписала букву «Л».

— Теперь следующий, — на сей раз она взяла бокал с противоположного края, пытаясь запутать Годрика и последующих винопробов.

— Солер, — заявил Годрик, едва пригубив.

— Попробуй третий, — ворковала Эмер, делая отметку углём.

— Просто, чтобы убедиться в своей правоте, — сказал Годрик, пробуя из третьего бокала. — Разумеется, это шардоне.

— Чудесно, — развязав шарф, Эмер жестом пригласила присоединиться к пробам Шеймса. Тот охотно позволил завязать себе глаза и отпил из первого бокала почти треть.

— М-м-м… Сладкое, пахнет розами, это — солер.

— Это либурне, идиот, — сказал Годрик, сверившись с записями, сделанными Эмер.

— Оно пахнет розами, — запротестовал Шеймс. — Следующий!

В следующем он признал шардоне, а в третьем — либурне, чем вызвал гомерический хохот Бона и открытое презрение Годрика.

— Посмотрим, кто прав, — сказал Шеймс с вызовом, когда Эмер сняла ему повязку.

— А вы, добрый сэр? — спросила девушка у Бона. — Вы хотите попробовать?

— Согласен, миледи! Покажу этим глупцам, кто тут лучший знаток в питие, — похохатывая, он уселся на место Шеймса и терпеливо выждал, пока Эмер завяжет ему глаза. Либурне он признал вместе с Годриком, а шардоне — вместе с Шеймсом, в остальном же мнения друзей разошлись.

Они ещё препирались, когда появился Тилвин, доложить, что через полчаса будет готова повозка в деревню кузнецов.

— Надеюсь, не слишком помешал веселью? — спросил он вежливо. — В Дареме какое-то радостное событие?

— Что бы ни было, тебя это не касается, — сказал Годрик, делая ему знак уйти.

Но Эмер схватила Тилвина за руку, заливаясь смехом:

— Они угадывают сорт вина, Тиль! Это так смешно!

Тилвин улыбнулся уголками губ, показывая, что очарован хозяйскими забавами.

— Хочешь тоже попробовать? — предложила Эмер и протянула ему первый бокал.

— Он не хочет, — возвысил голос Годрик.

Тилвин ответил с полупоклоном:

— Почему же? Я с удовольствием выполню просьбу госпожи.

Годрику оставалось только презрительно скривить губы, когда начальник стражи попробовал из каждого бокала.

— Ну, что скажешь? — спросила Эмер.

Тилвин помолчал, обдумывая ответ, а потом сказал:

— По-моему, оно всё одинаковое. И не очень хорошее, притом.

Годрик хмыкнул, а Бон опять покатился со смеху.

— Одинаковое! — еле выговорил он, вытирая ладонью набежавшие слёзы. — Вот уж, поистине, ответ служаки, никогда не пробовавшего ничего слаще медовухи!

Тилвин опустил ресницы, а Эмер с улыбкой оглядела трех мужчин за столом.

— Леонора! — позвала она. — Скажи-ка нам, в каком бокале какое вино?

Годрик, Бон и Шеймс заторопили служанку, которая неспешно выступила вперед, спрятав руки под передник.

— В первом — солер? — выпалил Шеймс.

— В первом — либурне, — поправил его Годрик.

— Во всех трех бокалах — сливовое вино с местного рынка, — сказала Леонора.

Воцарилась тишина, во время которой господа рыцари, исключая Тилвина, который поспешил удалиться, воззрились на Эмер.

— Во всех трех бокалах — сливянка? — первым обрел дар речи Бон.

— Да! — Эмер взяла у Леоноры щенка. — Никакие вы не ценители вкуса, добрые сэры. А просто спесивые мальчишки, путающие дешёвое вино с нектаром из южных земель. За каждым — желание, прошу помнить. Насчет вас, — она кивнула в строну Бона и Шеймса, — я ещё подумаю. А с тебя, муженёк, хочу получить награду сегодня вечером. Надеюсь, Фламбары умеют держать слово?

Она помахала мужчинам рукой на прощанье и пошла по тропке между кустов жимолости, нежно воркуя с Флир и целуя её в нос.

— Мне одному хочется её убить? — спросил Бон.

— Это моё право, если помнишь, — сказал Годрик.

Шеймс вдруг расхохотался.

— Чего это ты? — спросил Годрик с подозрением.

— А мне она нравится, — сказал Шеймс, допивая изо всех трех бокалов и заедая печеньем. — Признайте, что она изящно выставила нас дураками. Готов поклясться, всё это было подстроено. Умная женщина!

— Чересчур умная, — пробормотал Годрик, бросая взгляд вслед стройной фигурке с копной рыжих волос, блестевших на солнце почти так же, как начищенные медные щиты на стенах Дарема.