Война меча и сковородки (СИ)

Глава 19

— Миледи такая красивая, — сказал оруженосец Сибба, подавая Годрику ковш с водой.

— Красивая, — согласился Годрик, напившись.

— У нее такое лицо необыкновенное, — продолжал Сибба, — оно так располагает, что кажется — где-то ты его уже видел. А вам не кажется, что вы раньше встречали миледи? До свадьбы?

— Встречал? Что за пустая болтовня. А почему ты так заинтересовался моей женой?

— О чем вы, милорд! — обиделся оруженосец. — Я ваш слуга с пеленок, а вы меня в чем-то подозреваете.

— Так уж и с пеленок…

Снова летали хлопья сажи, как жирные черные мухи, и снова Годрик искал успокоения в любимом деле. И снова не находил. Церковь говорит, что это благо, когда муж и жена чувствуют единение, словно одна плоть. Но какое благо, если мечты о собственной жене ставят под угрозу не только твою жизнь, но и ее жизнь, и, возможно, судьбу королевской семьи?

А эта невозможная жена, похоже, даже не понимает, какой опасности подвергает себя.

Годрик опустил молоток, потому что сердце болезненно дернулось. Она примчалась к нему, когда по комнате ползала ядовитая змея. И противоядия бы не нашлось, потому что совсем недавно оно было использовано на эту же легкомысленную особу. А потом она спала себе спокойно, приоткрыв рот, как ребенок, а он пережил одну из самых мучительных ночей в своей жизни. Мучительную и сладостную. Потому что смотреть и желать, понимая, что надо быть благоразумным — тут есть от чего сойти с ума.

— Я видел, миледи очень сдружилась со стариком Марвином, — сказал Сибба словно невзначай.

— Пусть дружит, с кем хочет, — равнодушно сказал Годрик.

— Странная дружба, вы не находите? — не унимался оруженосец.

— Не нахожу. А тебе лучше перестать так волноваться о ней.

В кузницу заглянул один из охранников:

— Срочное письмо из Дарема.

Годрик отбросил клещи и молот и выхватил письмо из рук посыльного. Проверил печать, сломал, начал читать. Сибба высунулся из-за плеча, но ничего прочесть не смог.

— Плохие вести? — спросил он.

— С какой стороны посмотреть. Королева приезжает.

— Королева приезжает!

Тревожный голос леди Фледы прозвучал под сводами замка, как колокол. Эмер, которая сидела в тени любимой статуи вестника и уплетала пирог с вишнями, поспешно вскочила, запихивая в рот остатки лакомства и отряхивая руки.

Когда она спустилась на первый этаж, там уже были собраны старшие слуги, присутствовали Острюд и Годрик, и ждали только хозяйку Дарема.

— Садитесь, невестка, — леди Фледа указала на скамью рядом с Годриком. — Я продолжаю. Королева приезжает в Дарем, мы должны встретить и принять ее с подобающей пышностью…

— Вытри физиономию, — прошептал Годрик, толкнув Эмер локтем. — Ты кладовую ограбила, что ли?

Эмер наклонилась и утерла щеки и губы подолом, пока не заметила леди Фледа, за что получила еще один тычок от мужа.

— Сейчас я тебя ткну! — пригрозила она шепотом, но он сделал вид, что не услышал.

— Её Величество будет охотиться возле Даремского озера, — продолжала леди Фледа, после охоты она остановится у нас и пробудет шесть дней.

Все сдержанно зашумели, а Острюд ахнула, обмахиваясь платочком:

— Шесть дней! Бедная матушка! Можете во всем рассчитывать на меня.

— Шесть дней, яркое пламя! — подхватили благородные дамы.

— С этого дня забываем про сон и прочие дела, — леди Фледа строго посмотрела на пасынка и невестку, — и все силы направляем на подготовку встречи. У нас времени до солнцестояния.

— Так мало?! — возглас Острюд подхватили и дамы, и даже главный повар в волнении захрустел пальцами.

— Что так пугаться? Приедет, и примем, — сказала Эмер, которую удивили стенания, вопли и вздохи. — До солнцестояния еще, — она пересчитала по пальцам, — восемь дней.

— Вам это кажется простым, невестка? — леди Фледа покачала головой.

— Моя жена хочет сама организовать прием в честь королевы, — сказал Годрик.

Эмер ущипнула его за колено, чтобы помалкивал, но он сидел с невозмутимым видом.

— Хорошая мысль, — оживилась леди Фледа. — Если невестка займется праздничным обедом, фейерверком и развлечениями, то я буду заниматься гостями. Сказать по правде, мне уже тяжело следить за всем.

— Я?! — Эмер перепугалась не на шутку.

— А что, сестрица? — поддержала ее Острюд. — Почему бы вам не показать, какая вы хорошая хозяйка? После того, как вы так умело взялись управлять кухней, мы все ждем от вас потрясающий воображение, поистине королевский прием.

Эмер промолчала, за нее ответил муж:

— Конечно, она прекрасно со всем справится, — за что был вознагражден свирепым взглядом жены.

— Значит, решили, — леди Фледа хлопнула в ладоши. — Невестка, к вечеру подсчитайте, сколько запасов из кладовых нам потребуется, сколько надо будет закупить на рынке и в деревнях. Будет охота, но на дичь не рассчитывайте — гости наверняка устроят привал на природе. Не забудьте про пирог «Сюзерен».[3] Её Величество всегда отмечает день святой Элеоноры, поэтому пирог очень важен.

— Очень важен… — повторила Эмер, чувствуя себя так же, как если бы сидела на раскаленных углях.

Из зала они с Годриком вышли плечо к плечу, но едва остались одни в коридоре, Эмер дала волю гневу:

— Признайся, ты специально это устроил! Ты понимаешь, что я никогда не делала ничего подобного? И понятия не имею, сколько нам понадобится мяса и овощей, и как это все рассчитывать не знаю!

— Могу помочь, — сказал он, поправляя рукава.

— Поможешь? — Эмер тут же перестала злиться. — Правда?

— Несомненно.

— Ты очень добр, — она потянула его за собой. — Тогда пойдем скорее, у нас мало времени.

— При одном условии…

— Что еще за условие? — вся ее доверчивость тут же испарилась.

— Помогу, если подтвердишь королеве, что желаешь развестись.

— Я тебе уже сто раз повторяла, что не сделаю ничего подобного!

— Тогда все сама, — сказал Годрик. — Только ведь опозоришься.

Эмер смотрела ему вслед, сжимая кулаки. Пусть воображает, что хочет. Она не опозорится. Все будет в лучшем виде. Подумаешь — пир для королевы!

— Кого-то ждешь? — к ней неслышно подошел Тилвин.

— Провожаю, — проворчала Эмер.

— Опять поссорились с Годриком?

Эмер только вздохнула:

— Что значат ссоры по сравнению с этим проклятым приемом, который свалился на меня? Я не представляю, что должна рассчитать и как это сделать. Когда мы принимали знатных гостей, всем занималась матушка…

— У меня остались записи с прошлых приездов королевы. Если хочешь, возьми — что-то перепиши, что-то подправь.

— Очень хочу! И никогда не забуду услуги!

— Так уж и никогда, — смутился Тилвин.

До этого дня Эмер как-то не задумывалась, где живет начальник стражи. Наверное, в казарме, с остальными рыцарями и стражниками? Но он повел ее не в казарму, а в угловую башню, выходившую окнами на подвесной мост. Поднявшись по винтовой лестнице до самого верха, Тилвин отомкнул крохотную дверь, которую Эмер приняла за вход в чулан.

— Ты здесь живешь? — спросила она, наклоняясь, чтобы не стукнуться о перекладину двери головой.

Комната была крохотная, со скошенным потолком и единственным окошком размером локоть на локоть. Постель, ровно застланная медвежьей полостью вместо одеяла, сундук и оружие, развешанное по стенам — вот и все, что составляло убранство. Эмер застыдилась собственных покоев, огромной спальни и кровати, которая была в три раза больше этой конуры.

— Я попрошу Годрика переселить тебя, — сказала она. — Здесь жить невозможно.

— Нет, не нужно, — ответил Тилвин, открывая сундук. — Мне тут удобно. Даже отдыхая, я всегда увижу, кто подъезжает к замку.

Он достал кипу пергаментных клочков и разложил их прямо на полу, отыскивая нужный. Эмер присела рядом на корточки, пытаясь разобраться в крючочках и загогулинах, которыми были испещрены листы.

— Я несколько раз помогал леди Фледе с подсчетами, у нее слабое зрение. Хорошо, что все сохранил — как знал, что понадобится.

— Ну и почерк, — посетовала Эмер, — я такой три дня разбирать буду.

— Не беспокойся, я все тебе надиктую. Возьми это… это… и это. Составишь списки, сверься с главным поваром. Он подскажет, чего не хватает в кладовых и что надо закупить.

— Ты так помог, — Эмер забрала пергаменты и разгладила ладонью на колене. Пергаменты были старые, подчищенные ножом, чтобы использовать их заново. — В этом весь Тиль, — сказала она с улыбкой.

— Что? — Тилвин запер сундук.

— Ничего. Хорошо, что ты есть, — просто сказала Эмер.

Он помог ей подняться, и когда пальцы их соприкоснулись, крепко сжал ее руку.

— Скоро приедет королева… Годрик намерен требовать развод?

Эмер тут же отстранилась, с досадой передернув плечами.

— Намерен? — настаивал Тилвин.

— Ты же знаешь своего братца, — сказала Эмер раздражительно. — Если ему что-то взбрело в голову — и лопатой не вышибешь.

Она вышла из комнаты и подождала у лестницы, нетерпеливо пристукивая каблуком.

— А ты? — спросил Тилвин, цепляя ключ к поясу. — Как поступишь?

— Скажу, что против. И хватит с него. Леди Фледа на моей стороне, да и королева не захочет идти на попятную. Сама настояла на этом браке, а теперь сама будет разводить? А уж над нами будет потешаться вся Эстландия.

— Постой, — Тилвин взял ее за локти и развернул к себе лицом.

Совсем рядом Эмер увидела его лицо — встревоженное, будто он хотел что-то сказать, но не решался. Она подбодрила его улыбкой.

— Слуги болтали, — сказал Тилвин, с трудом подбирая слова и пряча взгляд, — что… между тобой и Годриком не все ладно.

— Да мы ссоримся каждый день по десять раз, — фыркнула Эмер, — а слуги всегда сплетничают. Не обращай внимания, я уже стала привыкать.

— Не о том. Это всегда заметно… От слуг ведь ничего не скроешь, они все видят…

— Да говори ты прямо, не бормочи. Мы с тобой что — леди Острюд и леди Кас на пикнике?

— Я слышал, вы с Годриком не живете, как муж и жена, — сказал Тилвин и посмотрел девушке прямо в глаза.

Эмер отвернулась, прижимая к груди листы.

— Это правда?

— Не надо тебе слушать сплетников, — она нервно пригладила кудри. — Пойдем, а то я не успею сделать все до ночи.

— Только скажи: да или нет?

— Тиль, — Эмер поманила его пальцем, старательно изучая кончики своих туфель, выглядывавших из-под подола, — тебе ничего не надо об этом знать. И ничего не сообщай об этом леди Фледе. У меня все прекрасно, семейная жизнь меня устраивает, а тех, кто сплетничает, я изобью до синяков. Ты мне друг, и я от тебя ничего не скрываю, но если еще раз спросишь о подобном… я обижусь намертво. И не буду разговаривать с тобой год. Понял?

— Понял, — кивнул Тилвин.

— Всё, выяснили. А теперь идем, и так много времени потратили.

Тилвин больше не возвращался к щекотливой теме, чему Эмер была несказанно рада. За напускной веселостью она постаралась скрыть охватившую ее тревогу. Значит, болтают. Если дошло до начальника стражи, благородные дамы в любом случае уже все вызнали и обсудили до косточек. Еще один козырь Годрику, когда дойдет до развода.

Списки были составлены, сверены с главным поваром и мастером Брюном, и торжественно принесены леди Фледе. Тилвин пообещал помочь и с фейерверками — проследить, как набиваются трубки селитрой, проверить их выборочно и проследить, что бы все сложили в дальний сарай, чтобы не допустить пожара.

С охотой тоже разобрались быстро — главный ловчий оказался человеком расторопным и понятливым, и хлопот Эмер не доставил. Может, он проникся тем, что хозяйка Дарема прекрасно разбиралась в собаках, лошадях и тактике загона дичи, а может, в памяти были свежи события, связанные с мастером Брюном.

На третий день началась грандиозная уборка во всем замке, и Эмер под предлогом проведать мужа сбежала в кузнечную деревню, где Годрик теперь проводил все время.

К ее удивлению, он встретил ее сам и проводил к дому, где готовились каменные лекарства.

— Я не успеваю, — сказал он, — окажи услугу — отбери среди камней те, что потемнее, и сложи в корзину, а светлые камни отбери отдельно.

— Сделаю в лучшем виде, — заверила его Эмер, оглянулась — не подслушивают ли — и спросила: — Как допрос сиделки? Ты узнал, кто ее подослал?

— Нет.

— Нет? — лицо Эмер омрачилось. — Вот ведь проклятая старуха. Знать бы, кого она так покрывает. А прижигать ей пятки пробовал?

— Нет, — Годрик хотел уйти, но жена преградила ему дорогу.

— Ты даже не пытал ее?! Попробуй, если припугнуть…

— Она умерла.

— Умерла? Но отчего?!

— Ее задушили в камере, той же ночью. Охранники клянутся, что к ней никто не входил.

— Убрали свидетеля… — Эмер потерла переносицу. — Это похоже на заговор. А я ведь советовала тебе допросить ее сразу! Почему ты меня не послушал? И Тилвин советовал. Эх, Годрик, как можно быть таким простофилей…

— В следующий раз исправлюсь, — пообещал он ей, отодвигая в сторону.

— Доживешь ли ты до следующего раза? — предрекла Эмер, но он ушел не оглядываясь.

Она пробыла в кузнечной деревне до самого вечера, перебрала камни и даже успела сбегать к Марвину, который заговорчески ей подмигнул, открывая оружейный склад. По пути ей попался оруженосец Годрика — стоял и таращился на нее. Потом, правда, спохватился поклониться. Эмер прошла мимо гордо, сделав вид, что не узнала.

Когда она вернулась в Дарем, заявилась Острюд и сказала, что матушка велела забрать у главного повара списки закупок и поставить на них печать Фламбаров, чтобы назавтра отправить торговцам.

— Передай матушке, что все сделаю в лучшем виде, — заверила Эмер.

— Хотелось бы в это верить, — не преминула уколоть Острюд. — Братец приедет позже? Он даже с тобой возвращаться не хочет?

— А вот это — не твое дело.

— Все, что здесь происходит — касается всех Фламбаров.

— Сейчас как возьму за ушко, — сладко пропела Эмер, — да как выдам замуж за какого-нибудь старика…

— Не посмеешь! — взвизгнула Острюд.

— Еще как посмею. А то что-то засиделась ты дома, дорогая золовка. Всем будет спокойнее и радостнее, если ты обзаведешься муженьком и уедешь к нему… Куда-нибудь подальше.

Острюд убежала в слезах, а Эмер, с чувством выполненного важного дела, отправилась в кухню.

Там работа кипела, несмотря на поздний час, но при появлении девушки всё было брошено, и своды потряс многоголосый вопль:

— Рады приветствовать, дорогая хозяйка!

Эмер жестом велела возвращаться к выполнению обязанностей, и благосклонно посмотрела на мастера Брюна, подбежавшего со списками продуктов, которые необходимо было купить.

— Вы все так прекрасно подсчитали, миледи, — восхитился он, — видно, что вам не раз приходилось давать такие пышные приемы! Мы совсем немного изменили…

— Что еще?

— Вместо редиса лучше закупим рапунцель у вилланов. По вкусу они не отличаются, а выйдет дешевле — сейчас ведь сезон. И еще добавили пятьдесят зайцев.

— Леди Фледа сказала — на дичь не рассчитывать.

— Конечно, конечно! — заюлил мастер Брюн. — Но зайчики необходимы нам для пирога. Королева непременно пожелает «Сюзерен» на день летнего солнцестояния.

— Вы хоть знаете, как его готовить? — спросил Эмер, холодея от плохих предчувствий.

Но помощник главного повара горячо заверил, что все будет сделано идеально.

— Рецепт достаточно сложен, но мы уже такой готовили пирог, — важно сказал он. — Жирная свинина и постная говядина варятся с морковью и душистыми травами — петрушкой и луком, тут главное не пропустить момент, когда мясо проварится, но останется сочным. После этого добавляется заячья печень, вымоченная в молоке, все рубится в паштет, приправляется специями и солью, заворачивается в сдобное яичное тесто и запекается в печи. Еще надо добавить желудочную траву, — он заговорил тише, чтобы не подслушали поварята, — у нее особый вкус, она придает легкую горечь.

— Чудесно, — сказала Эмер, которую рецепт привел в ужас своей изысканностью. — Тогда работайте. Если возникнет в чем-то необходимость — сразу обращайтесь ко мне.

— Не извольте беспокоиться, миледи.

Вроде бы первичные дела были сделаны, и Эмер ждала, когда вернется муж, чтобы с гордостью показать ему одобренные леди Фледой списки. Едва Годрик вошел в спальню, она встала против него и потрясла записями:

— Что, не ожидал? Я все сделала сама, без кое-каких умников!

— Все написано без ошибок, надеюсь? — спросил он. — Дай умыться, хотя бы.

— Ставь печать, а потом умывайся, сколько хочешь.

Годрик снял с шеи печать и разложил пергаментные листы на столе. Растер киноварь и добавил каплю воды, чтобы получилась жидкая краска. Пробежавшись взглядом по строчкам, он не удержался и похвалил:

— А ты молодец, все толково.

— Разве могло получиться иначе? — задрала Эмер нос.

Вдруг дверь открылась так резко, что ударилась о стену. В спальню влетела Острюд — вся в слезах, с опухшим лицом и лохматая, как ведьма. Тилвин пытался ее остановить, но она сопротивлялась так неистово, что ему никак не удавалось ее удержать. Острюд бросилась Годрику на шею и заголосила:

— Братец! Братец! Запрети ей!..

— Идем, Острюд, — пытался урезонить ее начальник стражи. — Ты все неправильно поняла…

Но она вцепилась в Годрика и рыдала так, что походила на умалишенную. Даже Эмер, которая была готова к любой подлости со стороны золовки, оторопела.

— Оставь ее! — велел Годрик Тилвину, и тот сразу отступил. — Что случилось? Не реви, говори четко.

— Твоя жена решила избавиться от меня! — закричала Острюд, и Эмер разом взмокла.

— Избавиться? Что значит — избавиться? — не понял Годрик.

— Она угрожала, что выдаст меня замуж за старика! Ты же не допустишь этого, братик? Не допустишь?

— Все было совсем не… — начала Эмер, но Годрик бросила на нее хмурый взгляд, и она замолчала.

— Успокойся, Острюд, — сказал он, — никто не выдаст тебя замуж без моего ведома, а я тебе уже обещал…

— Я не хочу за старика! Не хочу! Не хочу! — Острюд забилась в припадке и рухнула на пол, визжа и суча ногами.

Годрик упал на колени, хватая ее под мышки, но она укусила его в запястье и стала вырываться, норовя удариться головой о каменные плиты. Эмер была так поражена зрелищем, что застыла, как столб.

— Воды! — крикнул Годрик. — Воды, скорее! И держите ей ноги!

Тилвин опомнился первый и подхватил Острюд под колени. Эмер, двигаясь как на деревянных ногах, взяла кувшин и поднесла Годрику, стараясь не подходить слишком близко. Острюд выла и билась в руках мужчин, похожая на животное, а не на человека. Она все-таки изловчилась освободиться от Тилвина и попыталась пнуть Эмер, но та отскочила, и пинок пришелся по столу. Письменные принадлежности и подсвечник полетели по комнате.

— Где вода?! — снова крикнул Годрик, и Эмер, окончательно перепугавшись, вылила на голову Острюд кувшин воды.

Вопли захлебнулись и стихли, как по волшебству.

Мужчины осторожно отпустили Острюд, и она села в луже, тихонько хныкая и убирая с глаз мокрые волосы.

— Позови леди Фледу и кого-нибудь из неболтливых дам, — вполголоса сказал Годрик Тилвину.

Тот кивнул и исчез в коридоре бесшумно, как лесной кот.

— Успокойся, — повторил Годрик, поглаживая сестру по щеке. — Что за детские выходки? Я же обещал тебе мужа молодого, красивого…

— И доброго, — добавила Острюд, всхлипывая.

— И доброго, и щедрого, — Годрик обнял ее, прижимая к груди и укачивая, как малое дитя. — У него будет большой замок, и много слуг, и ты будешь важной дамой…

— Очень важной…

— Очень важной, и он будет любить тебя всю жизнь.

— Братик… — Острюд вжалась в него лицом.

— Все, все хорошо…

Эмер смотрела на эту сцену, ощущая себя лишней.

Появились леди Фледа и три дамы, они захлопотали вокруг Острюд, подняли ее с пола, поправляя волосы и платье, и увели, кудахча, как курицы. Стало тихо, и только лужа на полу и валявшиеся вокруг листы и перья напоминали о том, что произошло.

— Годрик, я… — начала Эмер.

— Просто следи за языком, — сказал он устало и принялся подбирать составленные ею списки.

— Клянусь, я ничего…

— Оставим, — сказал он достаточно жестко, и она замолчала.

Прибежала служанка и затерла лужу, другая принесла свежей воды. Эмер разложила листы пергамента по порядку и робко протянула Годрику. Печать нашлась под кроватью, он ополоснул ее от пыли и заново развел киноварь.

Эмер следила за ним, кусая губы и желая только одного — отлупить мерзавку Острдку до кровавых соплей. Наверняка, устроила припадок специально. Не такая уж она нежная особа, чтобы слезы проливать из-за женских угроз.

— Подай сумку, — попросил Годрик.

— Вот, возьми, пожалуйста, — Эмер с готовностью принесла ему сумку, которую он принес с собой и бросил в кресло.

— Когда приедет королева… — он достал из сумки несколько флаконов, выкладывая их на стол, — раствори порошок в вине.

— Это каменное лекарство! — догадалась Эмер. — Оно спасает от отравления?

— Да. Королева поступает неразумно, оставив замок. Но это ее воля, а нам надо позаботиться, чтобы ей никто не навредил. К тому же, — он замялся, — она моя тетя. По материной стороне у меня нет других родственников. Только Её Величество и наследный принц.

— Я позабочусь обо всем, — сказала Эмер, убирая драгоценное снадобье в ларец.

«Знал бы, что тетушка подозревала тебя в организации мятежа, — подумала она. — Слишком хорошо ты о ней думаешь».

Рука ее остановилась на полпути:

— Послушай, а ты мне не подсыпал тайком вот этого вот зелья?

Годрик промолчал, и Эмер поняла, что догадки верны.

— Вот почему яд с разбойничьей стрелы не подействовал на меня так быстро. Значит, ты заботился обо мне? — она заглянула ему в лицо.

Он не ответил на улыбку, но уже не смотрел строго, как после выходки Острюд:

— Как же может быть иначе? Ведь мы — муж и жена. И у меня есть подарок для тебя.

— Подарок?

— Сейчас покажу. Крикни там Сиббу, он ждет возле дверей.

Эмер вприпрыжку отправилась выполнять и это поручение. Похоже, Годрик ничуть не злится из-за сестры, еще и подарок принес. Если бы не Острюдка — все могло бы быть, как в любовных балладах.

Оруженосец внес деревянный ящик, передал его Годрику и удалился, кланяясь через каждый шаг. Ящик был длиной около двух локтей и ладоней пять в ширину. Эмер сгорала от нетерпения, пытаясь пальчиком поддеть крышку.

— Что там? Покажи скорее!

— Сначала сядь, — Годрик усадил ее в кресло и поставил ящик на колени. — А теперь открывай.

Крышка сдвигалась в металлических пазах, и Эмер отодвинула ее сразу на половину.

В сенной трухе блеснула крестовина, сделанная из блестящего металла, оплетенная ремешком.

— Это же… это же меч! — Эмер издала вопль радости и схватилась за рукоять. — Как ты догадался, что я мечтала о нем?

Она попыталась вытащить подарок из ящика, но меч застрял. Постанывая от нетерпенья, Эмер сдвинула крышку до конца и окаменела. Вместо клинка у меча была плоская ручка, которая заканчивалась… чашей с низкими бортами, как у сковороды. Разглядывая это чудо, Эмер не сразу заметила, что Годрик начал продвигаться в сторону выхода.

— Вот какой твой подарок, — она достала меч-сковородку и прикинула расстояние до мужа.

— Был уверен, что тебе понравится.

— Можешь не сомневаться, мне очень понравилось! — она вскочила, роняя ящик. — А тебе понравится еще больше!

Годрик успел скрыться за дверью на секунду раньше того, как подарок врезался в стену.

— Шут с бубенчиками! — в сердцах выругала его Эмер.

— Я проведу ночь у сестры, — сказал Годрик в приоткрытую дверь и благоразумно опасаясь заходить. — А о подарке можешь рассказать королеве, похвались. Если есть желание, могу сделать и шлем в виде кастрюли.

— Он окажется на твоей голове, Годрик Фламбар!

Немного успокоившись, она подняла подарок и задумчиво прикинула в руке. Этот паршивец знал свое дело — сковородка была сработана идеально. Закрой глаза — и поверишь, что держишь настоящий меч. Эмер сделала несколько рубящих движений. Рукоять лежала в ладони, как влитая.

— Хорошо, — сказала Эмер и щелкнула ногтем по чаше, та зазвенела в ответ радостно и чисто, — пусть будет так, как захочешь, дорогой муженек.